если сын кричит на мать что делать
Если сын кричит на мать что делать
Мне 68 лет.У меня было трое детей. Девочки-двойняшки и сын, которого я родила в 37 лет.В 1993г. умерла моя дочь,смириться с этим страшным горем мне очень трудно, но жизнь продолжается. Вторая дочь уже 20 лет живёт в Германии, а я живу сыном. Два года назад умирает моя внучка /дочь умершей дочери, и остаётся со мной мой правнук. Ему вчера исполнилось 6 лет. Проблема у меня с сыном. Чтобы я не сделала вызывает у него бурную негативную реакцию и он оскорбляет меня передразнивает.Я инвалид 2 группы очень плохо хожу и сильно располнела, но я работаю, занимаюсь переводами и репетиторством. Сын по профессии юрист, не курит не пьёт и недавно начал жить с девочкой. Я очень этому рада, я ведь всё время просила об этом Бога. Девочка хорошая и я стараюсь тоже быть на уровне. Но вот сын очень с большим неуважением относится ко мне. Его всё раздражает во мне и ему ничего не стоит матом меня оскорблять,а правнук всё это слышит и говорит не плачь бабуля я когда вырасту я тебя защищать буду. Я понимаю жить надо, но мысли всякие в голову приходят. Я нужна только для того, чтобы пользоваться моим деньгами, да мне и не жалко ничего, но я ведь тоже человек и хочется хоть какой-то поддержки. Я очень хотела бы пообщаться и получить может какой совет от тех, кто уже сталкивался с такой проблемой.
Здравствуйте! Возможно вашему сыну стоит отделиться и жить отдельно. Вы такая молодец, что воспитываете мальчика-правнука, надеюсь с годами он и станет вашей опорой и поддержкой. Берегите себя! Храни вас Бог!
Успокойтесь, не переживайте так.Вы нужны своей семье,поэтому не стоит совершать самоубийство. Ваш сын ведет себя недостойно.Вам нужны силы,чтобы растить правнука,он вас любит и ценит.В вас нуждаются на работе.Надеюсь, что ваши переживания уменьшатся.
Отпустите своего сына, наконец, в одиночное плаванье,где хозяином будет он, а не вы. Не надо,чтоб пользовались вашими ресурсами,оставьте их себе и правнуку,а молодые пусть живут сами,на свои ресурсы,пора бы уже! Отложите себе лучше на санаторий или на море с мальчиком!
многие люди,рождаясь фактически,так и остаются в психоэмоциональном плане- в пуповине матери.Так вот,родителей своего сына,пожалуйста,теперь как зрелого мужчину,который несёт ответственность за себя и семью,которую он создал. За свой заработок,свои решения. Если он позволяет неуважение,то должен уйти и быть хозяином. Каким сможет. Но без вас.
Ольга Леонидовна, как тяжело Вам. Именно с такой проблемой я не сталкивалась в силу возраста, я младше Вас. Но наблюдала похожие ситуации в некоторых семьях. Плохое отношение выросших сыновей к матерям. И было так: мать отдает все, жертвует всем ради сына, а он ведет себя неблагодарно, грубит, хамит, обижает и даже избивает. А мать все терпит. Надо ли до такого доводить ситуацию? Это вопрос, наверно, неблагодарности. И мне кажется, что человека надо обязательно остановить. Нельзя оставлять ситуацию как есть. Это вредно и для Вас, и для сына. Потому что дальше-то может быть хуже. Нельзя ли вам разъехаться? Вы свой материнский долг выполнили, вырастили его, и вы не обязаны жить вместе. Если ему так не нравится с Вами жить, пусть живет отдельно. Строит свою жизнь так, как считает нужным. А вы ему мешать не будете. И, конечно, ребенок маленький видит все, и это ему не полезно. Потому что сейчас он говорит так, а потом может просто уважение к вам потерять, потому что дурному учатся быстрее, чем хорошему
Нельзя ли поговорить с дочерью, может быть, она как-то поможет вам? Может быть, вы могли бы переехать к ней, или иначе решить этот вопрос с ее помощью?
Сын-подросток кричит мне: «Отстань, надоела!» А я все делаю для него и стольким уже пожертвовала
Я встречалась с мужчинами, но ни одного так и не смогла привести в дом. Сын всегда твердил: “Если ты выйдешь замуж, я уйду жить к бабушке”. Сначала я воспринимала это как шутку, а потом как угрозу. Но как бы там ни было, я серьезных отношений построить не смогла.
Сейчас вижу, как сын отдаляется от меня. Собирается после школы уехать в другой город, чтобы учиться. Я не против, но думаю: так боялась, что он уйдет, и вот он уходит. Прошу его остаться, в нашем городе есть где учиться. А он ни в какую не соглашается.
Получается, что когда ему не хотелось, чтобы я замуж выходила, я делала так, как хотел он. А теперь что? Я как та старуха, у разбитого корыта. Прошу сына: побудь со мной, поговори, а он мне: «Отстань! Надоела!» А может вообще до слез меня довести. Как нарочно — ходит и злит меня, огрызается, хамит.
Я понимаю, что уже никогда мы с сыном не сможем общаться так, как когда он был маленьким. Но как по-другому — не знаю».
Летят, летят ко мне письма и сообщения от родителей подростков, я читаю и слушаю истории отношений взрослых и детей, и сама при этом строю свои мосты с моими сыновьями и дочкой: 21 год, 18 и 11 лет. Старший сын уже и не подросток, а юноша. Дочь вот-вот закончит находиться в подростничестве, а младший сын уже почти он — своенравный, отчаянный подросток.
В своих колонках на «Правмире» я буду рассказывать вам о том, как я строю свои отношения с моими детьми, и отвечать на ваши вопросы.
Очень надеюсь на обратную связь. И сразу хочу сказать о том, что абсолютно все ваши истории, мысли и вопросы имеют большую ценность. Хотя бы потому, что каждый опыт уникален и неповторим. Невозможно дать один рецепт для всех родителей подростков. Нет повторяющихся схем и правильного решения. Именно потому нам нужен открытый разговор.
Рычащий мальчик
Итак, начнем с письма читательницы с просьбой помочь «разобраться в отношениях» с сыном 15 лет. Отношениях, которые складывались с того момента, как мама увидела результат теста на беременность и испытала свои особые чувства. Какими они были? Радость? Шок? Недоумение? Безмерное счастье? Уже на этом этапе начали формироваться отношения мамы и ребенка.
Как проходила беременность? Кто был рядом? Как семья готовилась к рождению малыша? Я знаю, что каждый, кто сейчас читает эти строки, видит встающие перед глазами картинки из своего прошлого, отвечает на эти вопросы так же, как и я.
Трое детей — три совершенно разные беременности и абсолютно непохожие друг на друга отношения между мной и ребенком. А потом была история рождения и кормления, бессонных ночей и первого зуба, улыбки и температуры, истерик и вопросов «в лоб»…
Мы все шаг за шагом, день за днем шли к тому, чтобы стать родителем подростка.
Говорят, что когда ты мама подростка, то вечером говоришь «Спокойной ночи» одному человеку, а утром здороваешься с принципиально другим.
Я не знаю родителей, которые спокойно обнаружили эту перемену в сыне или дочке.
Я, казалось бы, опытная мама, столкнувшись с такими переменами в младшем сыне, была обескуражена: «Да как так-то? Ведь я — психолог, пережила уже взросление старших детей, я принимаю, помогаю, поддерживаю. У нас такой хороший контакт. А он на меня рычит. » Сложно оставаться спокойной в такие моменты. Я же не робот, я — живой человек. И как же тяжело не переставать видеть в этом рычащем мальчике того карапуза.
Как понять, что происходит?
Дети — это самый быстрый бумеранг
По-моему, важно ни на минуту не забывать о том, что этот резкий и угловатый человек — тот самый мягкий и уютный карапуз. Никто никого не подменил: есть тот же самый малыш. Но он подрос.
И есть вся наша жизнь за эти 12–15 лет, которые он впитал, как губка.
Если 12 лет не общаться с ребенком, а потом вдруг захотеть, то понадобится еще двенадцать лет, чтобы восстановить или вообще наладить этот контакт.
Если маленький ребенок знает, что он может заставить родителя сделать так, как хочет он («Если ты выйдешь замуж, я уйду жить к бабушке»), то из него вырастет подросток, который сможет сказать матери: «Отстань! Надоела!»
Если с детства манипулировать ребенком, срывать на нем злость и раздражение от своей собственной тотальной усталости, то из него неизбежно вырастет тот, кто станет делать с родителем абсолютно то же самое.
Наши дети — это самый быстрый бумеранг. Все то, что мы запустили (хотели мы этого или нет), то к нам и вернется.
Я не однажды читала письма взрослых мужчин и женщин с рассказом о том, как не сложились отношения, как именно в подростковом возрасте все «сломалось», как теперь «мы совершенно чужие люди». И в большинстве таких писем в конце есть слова о том, что «я и предположить не могла, что так ко мне вернется абсолютно все, что я делала со своим ребенком».
Но в одном из писем мама дочери, которой уже за тридцать, написала мне: «Я думаю, что родительство — это лотерея. Никогда не знаешь, какой билет тебе достанется. Я вроде бы была хорошей мамой, одевала, кормила, кружки, море летом. А оказалось, ей было надо разговаривать. О чем? О чем я могла разговаривать с ребенком в свои тридцать? Ну, вот теперь ей тридцать пять и ей не о чем говорить со мной. Лотерея…»
Я думаю, что рождение ребенка — это беспроигрышная лотерея. Ты в любом случае в момент розыгрыша получаешь приз. Но вот то, что ты дальше с ним делаешь, твой выбор и твоя ответственность.
Невозможно предъявить счет за услуги своему ребенку. «Я из-за тебя замуж не вышла, так ты теперь сиди рядом со мной».
Когда ребенок кричит своей матери: «Если ты сделаешь так, то я…», — он живет здесь и сейчас, в этом конкретном моменте времени. Ему сейчас страшно и одиноко: если ты выйдешь замуж, то я тоже уйду. Что для ребенка такого страшного в этом «замуж»? Почему маму туда невозможно отпустить?
У меня есть свои варианты ответов. Но это всего лишь гипотезы. Спросить бы у этого подростка, который свое «не выходи замуж» превратил в «отстань-надоела», что ему мама рассказывала о его папе.
Ведь такой страшный «замуж» и «отстань-надоела» были в его детстве и в жизни его родителей.
Не оправдывать свои иллюзии, а понять ребенка
Так что же делать? Посыпать голову пеплом? Можно ли изменить отношения со своим собственным ребенком, когда столько лет все делалось не так?
Можно. Важно только захотеть это сделать и дать себе зарок смотреть на свою жизнь и свое отражение в зеркале, а не на жизнь своего ребенка.
Я никогда никому не смогу помочь разобраться в отношениях. Я не хочу и не умею разделять на составные части то, что складывалось годами людьми, которые любят друг друга. Но я — семейный психолог и мама троих детей — умею быть рядом и принимать того, кто имеет намерение наладить контакт и со своим ребенком, и прежде всего с собой.
Я знаю, что каждый человек делает то лучшее, на что он способен в данный конкретный момент времени.
Когда героиня письма принимала решение «послушать» своего ребенка и не выходила замуж, она не могла поступить иначе. Возможно, нынешняя она сделала бы иначе, но та — только так, как сделала. А ее сын теперь поступает так, как может здесь и сейчас, исходя из всей истории своей жизни.
Нет никакого смысла говорить женщине, оказавшейся в ситуации автора письма, о том, что «надо сына отпустить», «надо увидеть в нем взрослого человека». Как она может это сделать, когда вся ее жизнь сосредоточена на единственном сыне? Как можно отпустить?
Перестать ждать от другого оправдания своих иллюзий — вот что надо сейчас сделать этим маме и сыну, посмотреть друг на друга ясными глазами, открыть сердце и быть такими, какие они есть целиком, а не разобранные.
Но сложность в том, что расстаться с иллюзиями, открыть сердце и очистить взгляд, стать самим собой сначала должен родитель подростка. Ребенок идет за родителем. Не наоборот. Вы ведь не видели никогда утку, которая идет за утятами?
Быть родителем подростка — сложная задача, но у каждого из нас есть внутри знание о том, как ее решить. Это знание — безусловная любовь к своему ребенку.
«Это психолог тебя научил на мать орать?»: за что мы обижаемся на родителей и что с этим делать
Вы наверняка видели мемы о том, что, каким бы родителем вы ни были, вашим детям все равно будет что рассказать психотерапевту. Автор и эксперт «Мела», психолог Вита Малыгина, размышляет о том, что изменилось в отношениях отцов и детей с появлением в нашей жизни массовой психотерапии.
Что такое внутренний ребенок и кто его травмирует
Психотерапия вырвалась в массы и набрасывается на нас из всех утюгов. В метро то и дело кто-то шепчет в свой смартфон: «Я должна уйти из этих токсичных отношений». Юноша у подъезда распекает девушку «за систематический газлайтинг». Увольняются теперь из-за абьюзивных руководителей, а разводятся на почве деструктивных отношений.
Погуглили и тут же выяснили: надо идти к психотерапевту, чего-то там делать с внутренним ребенком
Что такое этот самый внутренний ребенок — не очень понятно, но пишут, что надо его полюбить. Ну ок. Примерно на третьей или четвертной встрече выходят на папу с мамой. Потому что ну а куда еще? Детский сад и школа идут вторым и третьим номером. Но даже если и первым, их не догонишь, где они, первые воспитатели и первые училки? Ищи-свищи! А родители, как правило, все еще под боком (и это, кстати, большое счастье, но об этом как-нибудь отдельно).
А что же мамы и папы взрослых клиентов? Они как услышат, что ребенок пошел к психотерапевту, тут же напрягаются: тоже ученые, книжки читают, сериалы смотрят и смекают — ребенку сейчас раскроют глаза на то, как их в детстве не любили, и прости-прощай помощь на даче, внуки по выходным… И что-нибудь еще прощай обязательно. Поэтому многие клиенты скрывают от родителей, что ходят к психотерапевту, чтобы не слушать каждую секунду «Это психолог тебя научил на мать орать?!» и все в этом духе.
Как со всем этим быть? И взрослым детям, вдруг обнаружившим, что их внутренний ребенок страшно травмирован вполне себе внешними родителями. И этим самым родителям, которые по большей части вообще не понимают, о чем идет речь, потому что они хотели как лучше. Ну так и что, что получилось как всегда? Именно так всегда и получается же!
Почему так остро
Мы живем в интересный момент: прямо на наших глазах человеческие отношения принимают новые формы и меняются нормы и правила. То, что было нормально и приемлемо каких-то двадцать лет назад, теперь выглядит дремучей дикостью. Это не только в нашем обществе происходит: во всем мире так.
Посмотрела по случаю старое итальянское кино «Укрощение строптивого» с кумирами 70–80-х годов в главных ролях: Орнеллой Мути и Адриано Челентано. Сто лет не видела, а тут попался фильм в самолете. И что бы вы думали? С точки зрения сегодняшних 20–30-летних, всё, что там происходит, — дичь, абьюз, сексизм, эйджизм и феерический гендерный шовинизм.
Но даже нам, далеко не двадцатилетним, это уже кажется диким. Хотя раньше было смешно
Выходит, не только наше советское кино не проходит проверки на психологическую безопасность, как могло бы показаться. Говорят, американцы, пересмотрев своего старенького Диснея, потеряли самообладание и хотят там чего-то исправлять, чтоб современные детишки не научились плохому. Бог им судья, конечно, и не нам их учить с нашими то и дело исчезающими памятниками и вымарыванием неугодных имен в титрах.
Но смотреть или не смотреть старые фильмы и мультфильмы — наш выбор. И, кстати, если молодые взрослые хотят понять, как их родители могли с ними поступать так, как поступали, им может быть полезно и посмотреть вместе кино, которым эти самые родители так восхищались в детстве. Многое станет яснее. А вот детей, как и родителей, мы не выбираем.
Итак, культурные нормы меняются — и то, что двадцать лет назад считалось естественным и нормальным — например, потрепать по волосам идущего мимо дошколенка или отчитать пятиклассника, волокущего портфель по ступенькам («Мать-то тебе его купила небось не затем, чтоб ты им ступеньки обивал»), — теперь практически невозможно представить в приличном обществе. Вот уже два поколения родителей спрашивают у детей мнение по любому поводу и стараются изо всех сил не повышать голоса и уж тем более не бить.
А если такое все-таки случается (а оно случается, даже с продвинутыми родителями) — честно мучаются, разбираются, в том числе и с помощью психотерапии. Тут, кстати, иногда и выясняется, откуда берутся такие привычки и почему собственные дети вызывают противоречивые и трудно выносимые чувства.
Но почему, почему так остро прямо сейчас
Женщины и дети всю историю человечества оставались самыми бесправными категориями населения. Базовые изменения в отношении одной категории автоматически влекут за собой изменения и в отношении другой.
Женское движение началось еще в XIX веке и радикально изменило мир. Перемены в отношении к детям развивались параллельно с переменами в женском вопросе. Книжка американского психоаналитика-расстриги Ллойда Де Моза «Психоистория» вышла в середине 1990-х годов. Этот психолог и историк детства предлагает решительно революционную концепцию развития человеческого общества. Во главу угла он ставит отношение к детям. Гуманизация этих отношений, по мнению Де Моза, влечет за собой гуманизацию и развитие общества. Ученый последовательно рассматривает пять основных воспитательных стилей, от инфантицида до принимающего, выводя из них преобладающие в обществе типы личностей, особенности взаимоотношений и групповую динамику.
В книжке есть табличка, какие именно личностные особенности связаны с тем или иным воспитательным стилем, и в этой табличке напротив принимающего стиля написано так: «Дети, воспитанные в таком стиле, еще не стали взрослыми». Похоже, они вырастают прямо сейчас, и растят их те самые взрослые дети, которые первые в истории человечества всерьез предъявили претензии. И мы прямо сейчас имеем с этим дело.
Родители злятся, мучаются, обижаются. Справедливости ради — есть такие, до которых не достучаться. Им эти вопли-крики выросших детей как слону дробина. Пожмут только плечами и просто решат, что детинушка взрослая рехнулась, или всерьез от дому откажут: ах так? против матери-отца идешь? Ну так поди прочь, неблагодарный. Без тебя даже лучше. В конце концов, мать-кошка в упор не узнает своих детей. Есть и люди такие, чего уж тут. Но мы не об этих родителях и не для этих.
Мы о таких, которые после обидных слов взрослой дочки или взрослого сына про систематическое нарушение границ, попранное детское достоинство, про вредного Спока, на которого родители молились, после слов о ссылке с бабушкой на дачу на все лето ради свежего воздуха, но против воли, а еще ведь сравнивали с какой-нибудь Машей или Сережей, у которых всегда все лучше, чем у тебя, после этих слов не спят ночами, обижаются, мучаются и вспоминают свое. Например, как приходилось спать на полу рядом с кроваткой своего ребенка в палате детской больницы. Малышей клали в больницу без родителей, остаться можно было на таких условиях: моешь полы во всех палатах отделения и спишь у кроватки. И мыли, и спали ради покоя и здоровья своего ребенка.
Это всё грустные, но довольно вегетарианские истории. А ведь некоторые дети припомнят своим родителям, что и правда — били, наказывали отвержением и «я с тобой не разговариваю», читали дневники — будто бы для того, чтобы держать руку на пульсе, и наставляли, как не принести в подоле… Да много всякого.
Посидите лет 20 в кресле психолога — такой экзотики наслушаетесь про родителей, и всё исключительно из лучших побуждений
Взрослые дети со своей стороны тоже мучаются. Совсем не здорово в 60 лет обнаружить, что опять и опять рвешься любить людей, которые тебя в упор не видят, отвергают, иногда унижают, хотя утверждают, что это и есть любовь. А ты все не можешь взять в толк, что тут не так. Ты ведь еще в детстве привык, что любимые люди так с тобой поступали именно потому, что любили. Например, мама. У мамы, скорее всего, были свои причины быть холодной, отстраненной, отключенной или просто очень занятой, измученной. Но ты-то этот способ любви списал до последней строчки, а чтобы переписать, придется понять, что именно было написано в оригинале.
Как реагировать на претензии взрослых детей
Выслушайте без предвзятости и признайте. Пусть примером вам будет английская королева. Совсем недавно сбежавшие в Америку английский принц и его жена-принцесса дали двухчасовое интервью, в котором разоблачили ужасные и абьюзивные порядки в Букингемском дворце. Кто бы сомневался! Королевская семья — институция старинная, со своими старинными порядками, как и любая большая и влиятельная семья, живущая по своим законам, далеким от совершенства и новых взглядов на отношения. И что же на все эти страшные обвинения ответила королева, помните? Она со всем своим королевским достоинством сказала примерно так:
«Бесконечно сожалею, что вы так настрадались в нашем дворце. Постараемся что-то изменить и исправить». И всё. Обезоруживающе и достойно.
Что мешает?
Просто выслушать и признать очень трудно. В этот момент почти каждый чувствует острую боль: все уже кончилось, ничего исправить нельзя — раз. Ты многое сделал/сделала для того, чтобы забыть, как кричала на ребенка, как била за тройки, как бросала на бабушку ради новой любви, как оставил ради новой семьи. И ты почти с этим справился. А тут — бац! — оказывается, этот поганец все помнит! Боль — неприятное чувство, и многие из нас в долю секунды переключают свои внутренние тумблеры с кнопочки «больно» на другие, тоже неприятные, но все-таки чуть полегче, кнопочки. Кто-то тут же чувствует острый приступ обиды (классическое «Я из-за тебя ночей не спала, а ты на электричке едешь»). Кто-то тут же впадает в агрессию — «Как ты смеешь отца критиковать», «Посмотрю, как ты запоешь, когда свои появятся». Кто-то защищается отрицанием: «Ты помнишь только плохое. Один раз дала по попе, один раз крикнула, а ты…» Наберитесь мужества, вдохните, выдохните, столкнитесь с болью — и признайте ее: «Мне очень жаль, что так было», «Это было несправедливо, я понимаю».
Фокус. Фраза: «Мне очень жаль, что так было, но ты был несносным ребенком» не считается признанием, а считается попыткой сохранить свою родительскую непорочность и неприкосновенность. Признайте, но без «но». Вам придется поверить, что все было так, как это запомнил ваш взрослый ребенок.
Наша старинная культурная традиция — не верить детским чувствам, а уж тем более не верить детским воспоминаниям. Часто, когда пытаешься напомнить родителям, как все было, они отвечают:
— Ты неправильно помнишь
— Ты все придумываешь
— Ну у тебя и фантазия
— Ты помнишь только плохое
Если есть еще подходящие варианты, дополните список сами.
Для прочищения мозгов сыграйте с собой в маленькую игру: представьте, что некто бьет вас по голове тяжелым предметом. Вы возмущаетесь и кричите: «Не делай так больше! Мне больно!» А некто смотрит на вас с изумлением и отвечает: «Ты все придумываешь».
Можно продолжить: от удара по голове у вас появились проблемы, и вам пришлось долго лечиться. В какой-то момент вы все-таки решаетесь задать вопрос тому, кто ударил вас по голове лопатой: зачем он это сделал? Вы хотите для себя что-то прояснить. А некто смотрит на вас сердито: «Ты все неправильно помнишь. Ты сам себя стукнул». Выглядит абсурдно, правда?
Но все меняется, когда взрослые люди поминают родителям их грехи. По-человечески понятно: никому не хочется снимать белое пальто, мало кто готов признавать, как именно навредил своему ребенку.
И тут все зависит от вашей индивидуальной задачи. Если хотите развития, любви и понимания в отношениях с детьми, любви и понимания в семье вообще, попробуйте все-таки поверить своим детям. Для них все было именно так, как они рассказывают.
Но, конечно, не всем важны любовь и взаимопонимание. Есть люди, которым жизненно важно сохранить неприкосновенность и непогрешимость.
Фокус. Рискните и проявите свои чувства отрыто. Расскажите о своей боли. О своей невозможности поверить, что когда-то, лет 20 или 25 назад, вы были так глупы, что делали вот это и вот это. Тяжело, неприятно. Но очень на пользу вашим отношениям со взрослыми детьми.
Если тот самый обиженный взрослый ребенок — это вы
Обычно активный этап переоценки действий и стратегий своих родителей переживают люди, обратившиеся за помощью к психотерапевту или психологу-консультанту. Это нормальная фаза терапевтической работы. Нормальная и неприятная. Горько и больно снова переживать тяжелые детские чувства. Не всегда получается все их, до донышка, переработать в кабинете специалиста. Часть поднятого материала достается близким. Если родители рядом — вы вместе живете, вместе бываете на даче, недалеко живете, — то вам, конечно, будет нелегко и чувства будут бродить разные.
На этом этапе человек переживает много гнева и боли. Кому же их нести, если не родителям?
Особенно если когда-то давно почему-то не мог и не смел этого делать. Особенно если ты все еще недостаточно взрослый. Маленькие дети сердятся на маму, что бы ни произошло в их жизни, и особенно сердятся, если мама их оставляет надолго. Так и мы, попадая в терапию, довольно быстро регрессируем в детскую позицию и так отчаянно сердимся на родителей, потому что именно детская часть нашей души все еще надеется, что мама поможет и спасет, спрячет, укроет, приголубит и пожалеет. Как только эта часть работы будет сделана и человек поднакопит немного взрослости (а значит, и перестанет мечтать переделать родителей, чтобы они стали наконец такими, какими нам было надо), накал страстей утихает и желание высказывать родителям, в чем именно они были неправы и как обижали, снижается.
Есть те, кого вся эта история задевает по касательной: к терапевту человек не ходит, а популярных книжек по психологии сейчас много, среди них есть плохие и хорошие, и те и другие часто рассказывают о том, как родители — токсичные, незрелые, разные другие — обижают своих детей и как это потом детям мешает. И тогда даже человек, не находящийся в терапии, обнаруживает, что в его детстве было много несправедливости. Мой настоятельный совет: если это ваш случай и вас, что называется, бомбит эмоциями и чувствами, если вы всё время ввязываетесь в разрушительные и для вас, и для родителей дискуссии — бросайте все и ищите психотерапевта. Иначе есть риск застрять на этой фазе обвинения и пересмотра прошлого, а продвижения и нужного развития не случится.
Фокус. Тут такое дело. В целом для вашей жизни уже совершенно не важно, что думают про воспитание, ваше или ваших детей, родители. Даже неважно, что думают они о вас. Чем быстрее вы перестанете тратить силы своей души на попытки доказать им, как они были неправы, тем быстрее вы начнете их тратить на то, что действительно имеет значение для вас. В том числе — что для вас важно в отношениях с родителями. Прямо сейчас. А фокус вот в чем: говорите о том, что вас не устраивает сейчас, и предлагайте свои решения. Не ждите, что родители сделают это за вас.
Ещё пара замечаний
Первое. Если вы уже взрослый, вас бомбит от каждого маминого или папиного слова — потому что за каждым этим словом пять историй, которые, как вы теперь знаете, повлияли на вашу жизнь — и вы не в состоянии об этом молчать, поэтому чуть ли не каждый визит к родителям превращается в небольшую по масштабам, но кровопролитную битву, но проходит один-два дня или даже неделя, и мама снова спрашивает по телефону, надели ли вы шапку, и присылает с курьером кастрюльку с пирожками, а папа по воскресеньям тащит внуков на футбол — значит, они вас любят. Понимаете? Как могут. Вам хотелось бы иначе. Но вышло вот так. Любят, поэтому готовы раз за разом тащить свои пирожки, что бы вы не наговорили друг другу. Да, утешение слабое, но оно есть.
Второе. Про пирожки. Если хотите, чтобы перестали таскать (звонить в 8 утра в воскресенье, советовать развестись или жениться, утверждать, что они всё знают лучше) — просто попросите об этом. Словами. Вежливо, но уверенно. И — не берите пирожки. Разводитесь или женитесь самостоятельно, несмотря на слова родителей. Помните старую, но хорошую психологическую шутку: мы становится взрослыми тогда, когда поступаем так или иначе даже в том случае, если именно это советуют нам наши родители.
Иллюстрации: Shutterstock / A Plus Vector