к чему стремится современный язык
Современное состояние русского языка
Методички Педсовета
Цель статьи — привлечение внимания к русскому языку как национальному достоянию
Русский язык стал предметом пристального внимания современного общества. Вспомним высказывания Н. В. Гоголя:
«Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок; все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное название еще драгоценнее самойвещи»; «…язык, который сам по себе уже поэт и который недаром был на время позабыт нашим лучшим обществом: нужно было, чтобы выболтали мы на чужеземных наречьях всю дрянь, какая ни пристала к нам вместе с чужеземным образованьем, чтобы все те неясные звуки, неточные названья вещей — дети мыслей невыяснившихся и сбивчивых, которые потемняют языки, — не посмели бы помрачить младенческой ясности нашего „языка“, и возвратились бы к нему, уже готовые мыслить и жить своим умом, а не чужеземным. Все это еще орудия, еще материалы, еще глыбы, еще в руде дорогие металлы, из которых выкуется иная, сильнейшая речь. Пройдет эта речь уже насквозь всю душу и не упадет на бесплодную землю».
Прошло более полутора столетий. Каково же состояние русского языка сегодня? Оправдываем ли мы, соотечественники Н. В. Гоголя, его надежды? Увы!
Современное состояние русского языка вызывает тревогу и опасение. В последние годы мы, к сожалению, отучаемся от красоты слова, от культуры языка.В последнее время значительно сокращается сфера использования русского языка под натиском зарубежного влияния. Импорт повсюду − иностранные машины и технологии, продукты питания, услуги сферы сервиса, журналы, кинофильмы. Уличная реклама заполнена вывесками с надписями, лишь внешне напоминающими русский язык и отдельные, сильно исковерканные русские слова. В интернете русский язык вообще функционирует по особым законам и нормам: приоритетным становится «скоростной русский язык», язык SMS-сообщений и электронной почты. К сожалению, для жизни в этом окружении русский язык нужен в самом примитивном виде.
Огромную роль в разрушении русского языка играют СМИ, особенно телевидение. Англицизмы, сленг и нелитературное произношение дикторов и корреспондентов демонстрирует небрежное отношение к национальному языку. Русский литературный язык активно упрощают и вытесняют. В результате наблюдаем деградацию русского языка.
Такое состояние русского языка потребовало принятия мер на государственном уровне. Постановлением Правительства РФ определено значение русского языка: укрепление позиций русского языка является стратегическим приоритетом Российской Федерации. Большое внимание уделяется обеспечению эффективного функционирования русского языка внутри Российской Федерации, а также расширению географии и сфер его применения в мире. Так, 2007 год был объявлен Владимиром Путиным годом русского языка.В 2013 году был создан Совет по русскому языку при правительстве РФ под руководством вице-премьера Ольги Голодец. Правительством РФ утверждена федеральная целевая программа«Русский язык» на 2016–2020 годы, целью Программы является развитие всестороннего применения, распространения и продвижения русского языка как фундаментальной основы гражданской самоидентичности, культурного и образовательного единства многонациональной России, эффективного международного диалога.
Однако мер на уровне государственной власти недостаточно для восстановления прежних позиций русского языка, необходимо осознание каждым из нас важности и значимости нашего культурного достояния. Пока каждый из нас не изменит своего отношения к языку, не перестанет использовать его на примитивном потребительском уровне (как Эллочка-людоедка из романа И.Ильфа и Е.Петрова «Двенадцать стульев», которой было достаточно 30 слов для выражения любой мысли), ситуация не изменится. Задача, которую мы должны ставить перед собой, — это сохранение русского языка как неразрывной части русской культуры, сохранение и возрождение лучших культурных и духовных традиций нашего общества. Русский язык и российская культура определяют самобытность и жизнеспособность российского народа.
Мы должны гордиться тем богатством, которым владеем, помятуя слова Н. В. Гоголя: «Перед вами громада — русский язык! Наслажденье глубокое зовет вас, наслажденье погрузиться во всю неизмеримость его и познать чудные законы его…» (Из письма С. Т. Аксакову.Декабрь 1844).
Автор: Филимонова Анжела Николаевна, преподаватель ЧУПО «Экономический бизнес-колледж», Москва
Каким стал русский язык сегодня? Часть I
Приблизительное время чтения: 28 мин.
Лекцию читает Ирина Левонтина, кандидат филологических наук.
Вот изменения в синтаксисе, и в сочетаниях отдельных слов: «Можно, пожалуйста?» Это изменение, которое захлестнуло абсолютно молодёжную речь, абсолютно. Я не знаю ни одного молодого человека, который бы так не говорил, а для людей старшего поколения это до сих пор непривычно. Вообще, слово пожалуйста, слово пожалуйста традиционно в русском языке до последнего времени всегда сочеталось только с повелительным наклонением: дай, пожалуйста; принеси, пожалуйста и т.д. Дай, пожалуйста! Принеси, пожалуйста! А сейчас мы можем услышать, т.е. не можем услышать, а слышим постоянно: «Можно, пожалуйста, мне воды?» Это абсолютно такая новая вещь, понятное дело, под влиянием английского языка, там есть соответствующее слово please, оно используется… у него более широкая сочетаемость слов. Вот появилась такая вещь как «Можно, пожалуйста?» Казалось бы, совершенно частная. И вот еще одна конструкция, еще одна конструкция… Вот! Мне нравится, что представители молодого поколения хихикают, они это узнают, а вообще я, конечно, специально привожу вот какие-то такие вещи, которые кажутся абсолютно дикими. Ни о кого нет монополии на русский язык, русский язык – это то как говорят носители русского языка. Вот если интеллигентные носители русского языка нового поколения говорят так, значит мы не можем сказать, что это не литературный русский язык. Это значит, что это уже новая версия русского литературного языка. Мы еще обо всех этих проблемах будем много говорить. Тут довольно сложно все устроено. Вот.
Ну вот любопытная история. В 2013 году, после митинга против «антисиротского» закона, Лимонов заявил, что «оппозиция в дубленках», она оторвалась от народа, эта «оппозиция в дубленках», и значит в этих своих дубленках она перешла Рубикон, и теперь она уже все… не с народом. И это было очень забавно, потому что дубленки конечно… он имел в виду, что дубленка – это показатель такого чрезвычайного благополучия, сытости и так далее. Именно так, именно так и было, конечно, в семидесятые годы, когда Лимонов уезжал. Вот дубленка – это такой символ, это, действительно, тогда было так для всех. И вот я помню, что в журнале «Юность» был опубликован рассказ, который назывался «Белое чудо». Там девочке привезли дубленку белую, и у нее по этому поводу страшные переживания экзистенциальные, сможет ли она ее носить. Потому что если ее кто-нибудь полюбит, как она будет знать, полюбили ее вот за ее качества или за ее прекрасную дубленку. И в конце концов отказывается ее носить. Т.е. на самом деле дубленка – это был такой символический объект, ну разумеется, в 2013 году уже ничего подобного не было. Дубленка – это в общем то такой совершенно… даже уже норковая шуба, про которую тоже говорили, что революция норок и т.д., даже норковая шуба уже к этому моменту не могла бы служить таким символом, а уж дубленка и подавно. А вот любопытно, что до этого с дубленкой произошла совершенно обратная история, когда лингвисты – мои коллеги- вспоминают, что в свое время, в семидесятые опять же годы, когда как раз вот дубленка была символом и т.д., и, кстати, между прочим, тогда был прекрасный фильм семьдесят шестого года с Тереховой и Гафтом «Дневной поезд» и там есть такое высказывание «престижная женщина», как дубленка, как… забыла опять какой номер… модель жигулей. Вот так же как Жигули никак не могут сейчас считаться престижными, так и дубленка никак. Но вот в семидесятые годы, лексикограф Евгеньева, главный редактор Малого академического и Большого академического словаря, настаивала, чтобы в толковании слова дубленка было написано «одежда бедняков» в семидесятые годы, в то время, когда наоборот в семидесятые годы, уже как пишет одна моя коллега, что к тому моменту уже вся страна сходила с ума по дубленке Анук Эме в «Мужчине и женщине». И вот, действительно, тут произошло… дважды перевернулось это слово, в семидесятые кто-то настаивал на том, что это одежда бедняков, а это был признак престижа. И теперь в 2013 году Лимонов рассматривает дубленку как признак благополучия и сытости, когда ситуация опять изменилась. Вот это такой маленький пример, значение слово дубленка, вот значение – не изменилось, изменилась вот эта вся культурная бахрома, которая очень важна для слов, конечно. Вот мы видим прямо на наших глазах изменилась дважды.
Очень смешным образом бывают какие-то абсолютно прямые влияния, скажем, технических новинок на язык. Недавно я прочитала в «Фейсбуке» у лингвиста Максима Кронгауза, вот он приехал откуда-то, вернулся и говорит: «Что вы сделали с глаголом «писать»?» Почему теперь никто не пишет писать, а все пишут написывать. Она ему написывает и т.д. Он возмущается, что произошло. А в чем здесь дело? Дело в том, что в русском языке существовал глагол названивать, т.е. очень настойчиво звонить. Вот он существовал. Дальше… люди звонили и вот был глагол названивать. Дальше происходит некоторое изменение таких обыкновений общения, особенно это видно среди молодежи, они гораздо меньше звонят, а пишут друг другу смс-ки. И совершенно естественным образом, люди даже не задумываются над тем, что это какое-то другое слово, а вместо названивать появляется написывать с тем же значением – как бы настойчиво там и т.д. Между прочим, в последнее время опять можно заметить, что опять произошло еще некоторое изменение, теперь дети даже уже не пишут, а записывают голосовые сообщения, и отсылают их. Может быть, теперь появится еще какой-то новый глагол. Это изменение происходит все время. Вот, кстати, может быть, Вы сейчас обратили внимание, я сказала пишут. Ведь совсем недавно естественный жест, сопровождающий слово писать был вот такой (показывает волнообразные движения рукой, имитирующие письмо на бумаге). А теперь закрепился при слове писать вот такой пианистический жест (показывает двумя руками барабанящие движения пальцев по клавиатуре). Так же, как, между прочим, жесты же долго сохраняются, еще долго при слове звонить делали вот так (показывает кругообразные движения кистью руки, имитирующие раскрутку телефонного диска). Но уже молодому поколению это не понятно, что это такое (повторяет жест раскрутки телефонного диска). Но вот там в поезде, когда человек сидит, ты вот ему показываешь (как бы крутит телефонный диск), что мол позвони мне. Но вот уже молодежь может не понять в чем тут дело. И это же касается языка. Но вот значит здесь про написывать рассуждение Кронгауза (слайд презентации со скрином поста в «Фейсбуке»). Но это только один механизм. Я показала, что в языке в словарном составе некоторые изменения связаны с изменениями жизни. Я привела очень простые примеры. Понятно, что есть примеры и более сложные.
Вот вторым словом 2017 года было слово хайп, которое, действительно, активно обсуждалось. Причем, именно в таком контексте, что «Зачем? Это ненужное слово. В русском языке есть много слов, которые могли бы выразить этот смысл» Ну, например, слово ажиотаж, оно тоже не очень русское, но, по крайней мере, уже давно существующее в русском языке и более ли менее, в общем, действительно, то же самое. Когда возникает какой-то предмет или тема, становится очень популярным, об этом все говорят, потом быстро исчезает. Ну про хайп мы, наверное, еще немножко поговорим. Что здесь я хочу сказать? Значит, хайп – это вроде бы ажиотаж и вроде бы просто так. Зачем-то почему-то оно вошло в моду. Но на самом деле, как мне кажется, за этим стоят очень важные культурные причины, почему вдруг слово хайп стало таким популярным. Дело в том, что сейчас происходит очень важный культурный сдвиг. Очень сильно изменяется жизнь в информационном пространстве. Вот представим себе, раньше появлялось какое-то явление или новое слово, ну в XIX веке что-то новое появилось. Об этом где-то написали, напечатали в журнале, этот журнал на тройке повезли куда-то в какое-то поместье, там дворянин, человек… прочитал, обдумал, написал письмо об этом. Значит, письмо тоже куда-то там поехало и т.д. Страшно медленно все это происходило, ну на наш взгляд. Теперь же что-то появляется – идея, слово или какая-то информация – человек нажал кнопку и через секунду тысячи людей это прочитали. Они нажали тоже кнопку и т.д. В общем, лавинообразно в огромных количествах со страшной скоростью происходит этот информационный обмен. Поэтому ажиотаж, конечно, хайп – это в общем-то то же самое, что ажиотаж, но только на фоне вот этой вот многократно возросшей скорости информационного обмена. И мне кажется, то, что слово хайп так быстро прижилось и стало таким популярным, причина этого не только в моде, а в том, что оно отражает вот эту новую ситуацию. Беспокойство человечества и желание как-то приспособиться к этому новому способу существования и способу обращения с информацией. Вот поэтому слово хайп стало таким популярным. Другое дело, что оно может потом выти из моды. Очень часто бывает, что какое-то слово становится популярным, оно несет с собой некоторую новую идею, а потом само слово уходит, а идея сама она уже прижилась, она уже живет помимо этого слова. Иногда слово просто вот ракетой-носителем служит.
А в некоторых случаях бывают такие мемы, которые на самом деле, для того чтобы понять, в чем там дело, надо разобраться и там стоят целые пласты жизни. Печальный мем «ня.пока.», он связан с историей о том, как девочка бросилась под поезд, и отправила сообщение «ня.пока.» Для того, чтобы понять, надо представить себе с одной стороны популярную среди подростков культуру «мимимишности», так сказать, вот эту связанную с японскими мультфильмами аниме, вот это «ня» и «мимими» знаменитые, вот эта детскость, инфантильность и т.д. С другой стороны, в прошлом году много обсуждавшуюся в связи с этим самоубийством, ну там условно «синие киты» и т.д. Ну я не буду сейчас подробно в это вникать, я просто говорю, что за такой вот глупостью иногда стоят вот целые… открываются некоторые бездны. И что еще интересно, вот такие вещи еще как-то начинают переживаться в интернете и сначала возникает такая непосредственная реакция в виде этого хештега #ня.пока., которым начинают дети обмениваться, потом происходит какая-то более сложная рефлексия, и доходит иногда до смешных, но довольно циничных шуток. Ну вот, например, была такая картинка: Кира Найтли в роли Анны Карениной и подпись «ня.пока.» Значит, вот такое совмещение пластов, которое страшно характерно для современной интернет-культуры. Кстати говоря, кстати говоря, тут тоже неправильно думать, что вот эти глупости в интернете пишут какие-то двоечники и неправильные дети, ну я, может быть, позже об этом скажу.
И, может быть, стал бы отменным,
Исполненным сложных забот,
Спецом по обрывкам пустот.
Вот видите, здесь это выражение «саксесыфулмен», которое даже по транслитерации видно, насколько оно ему омерзительно, чуждо и т.д. Спецом не просто по пустотам, а по обрывкам пустот. В чем здесь дело? Почему это выражение «успешным человек» было не органичным для русской культуры и более того, даже вызывало такое отвращение первое время. Дело в том, что, действительно, в традиционной русской культуре… она, традиционная русская культура, отличалась, как говорят философы, пониженной достижительностью. Успех не был такой экзистенциальной ценностью. Ну разумеется, люди стремились к успеху, гордились успехами детей и т.д., но это ценностью вот такой высокого порядка не считалось. И более того, вызывало даже некоторое сомнение, что вот он достиг каких-то успехов, не пожертвовал ли он чем-то действительно важным, в частности душой, там принципами и т.д. Поэтому такое отвращение и вызывает это у Коржавина, как что-то такое глубоко чуждое. Действительно, а что же было? Как же выразить эту мысль тогда до 90-х годов? Вот было слово состоявшийся. Например, состоявшийся поэт. Это хорошо, состоялся – это прекрасно. Что такое состоявшийся? Значит он реализовал свои внутренние возможности, но мы не знаем, возможно, общество об этом не знает, он не востребован, это тоже кстати новое слово в применении к человеку. Востребованный человек, там поэт, допустим. Никто не знает… может быть, он пишет в стол, пишет в стол, никто его не читает, но стихи прекрасные и может быть он состоявшийся поэт. Бродский до отъезда был состоявшимся поэтом, но успешным его бы тогда никто не назвал. Потом – конечно да. Было еще слово преуспевающий, которое тоже выражает близкий смысл, но все-таки имеет дополнительные оттенки. Что такое преуспевающий адвокат? Это ведь не тот, кто хорошо защищает диссидентов, а это преуспевающий – значит знает все ходы и выходы, богатый и т.д. вот это преуспевающий адвокат и это ну такое было слово с некоторым негативным оттенком. Вот здесь прекрасный пример из Довлатова про преуспевающего писателя. Два писателя, один преуспевающий, другой – не слишком. Который не слишком задает преуспевающему вопрос:
— Как Вы могли продаться советской власти?
— А Вы когда-нибудь продавались?
Преуспевающий еще с минуту думал. Затем поинтересовался:
— А Вас когда-нибудь покупали?
Проект осуществляется с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.
К чему стремится современный язык
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Эволюция языков от сложного к простому?
Еще интересно, что в теле самого языка эволюционные процессы тоже протекают с разной скоростью. Правило простое: чем чаще употребляется слово или группа слов, тем более она консервируется и тем менее изменяется. Самые часто употребляемые слова (помимо артиклей, каковых у нас нет) какие? Правильно, местоимения. В английском это единственная часть речи, до сих пор склоняющаяся по падежам. В русском склонение местоимений (и числительных) сохранило крайне архаические черты, вплоть до, скажем, остатков обычного когда-то для индоевропейских языков двойственного числа типа «оба» и соответственного типа склонения.
На сайте «Перуница» некто svasti asta задаётся тем же вопросом.
«Причём, языки упрощаются не только с точки зрения их грамматической структуры (которая при этом, несомненно, приходит к некой стандартизации), но также и с точки зрения их орфографии и фонетики. Вот, например, один такой вопрос взятый с просторов интернета:
Я не лингвист и не историк, однако также не заметить сего факта просто не могу (опираясь хотя бы на те 2 иностранных языка, в которых у меня есть некая степень компетенции). Известно, например, что средневековый английский (1066-1500 гг.) был несколько сложнее в плане грамматики своего современного аналога, очевидно что и древнеанглийский (4 век. н.э. – 10 век. н.э) был ещё более сложен в своей архаичной структуре. Но английский постоянно эволюционировал, одновременно упрощаясь, всё это привело к тому, что современный его носитель (не специалист) может понимать тексты на нём продвигаясь вглубь веков максимум к временам Шекспира, более старые письмена он уже без спец. подготовки не поймёт.
В отличие от него исландский язык, вследствие удалённости Исландии от остальной европейской цивилизации и малой численности популяции его носителей, сохранился на удивление настолько архаичным, что на данный момент это единственный живой язык германской группы, который сберёг всю свою древнюю структуру спряжений и склонений. Отпочковавшись от древненорвежского в 10 в. н.э., он весьма мало изменился со временем, что до сих пор позволяет рядовым современным исландцам без труда читать и понимать подлинные скандинавские манускрипты 700-800 летней давности!
Тем не менее, факт на лицо. Средневековые и древние версии современных языков, как правило, однозначно сложнее их современных аналогов. И мне не раз приходилось думать, почему именно так, а не иначе.
Ведь обычная логика вещей подсказывает, что когда что-то создаётся естественным путём, то происходит обратный процесс, от упрощённого к более сложному и комплексному, а не наоборот. Разве не об этом говорит нам пресловутая теория естественного развития и отбора – эволюция? А тут, как будто наоборот. Наши далёкие (и как мы обычно их считаем довольно примитивные) предки разговаривали и писали на языках, грамматика которых была куда более сложной и богатой, чем та, которой мы пользуемся в настоящее время.
Из беседы журналиста Игоря Свинаренко с Дмитрием Петровым, преподавателем синхронного перевода в МГЛУ им. Тореза: «Все языки без исключений развиваются от сложного к примитивному. Древние языки – латынь, древнерусский, санскрит – значительно сложнее современных версий (итальянский, русский, хинди). Казалось бы, интересы древних людей должны были сводиться к тому чтоб пожрать, выжить, размножиться. Так зачем им тогда очень сложные языки? Обладающие огромным количеством временных форм и падежей? В санскрите есть, например, такая форма: «Я бы хотел, чтоб ты это сделал, при условии, чтоб это не противоречило Божественным установлениям». Это форма глагола такая, это все одним словом выражается! И вот в древности люди это не то что писали, а говорили! Значит, им это для чего-то надо было! Почитай вон древнерусскую грамматику. Казалось бы, темные мужики, в лаптях, – а язык у них был на порядок сложней нашего… Почему, зачем? Есть бесписьменные языки в Африке и на Кавказе, которые обладают десятками форм отношения к действию, разветвленнейшей системой местоимений в зависимости от нюансов. Зачем носителям арчинского языка, которых всего тысяча и которые все живут в одном дагестанском селе, 16 падежей и 8 классов существительного, 17 видо-временных форм и 10 наклонений глагола? Сами-то они об этом богатстве и понятия, скорее всего, не имеют, но ведь пользуются им! Зачем и откуда это в языках, которые, казалось бы, должны обслуживать примитивные бытовые нужды? Зачем им эта избыточность, нефункциональность?»
5 современных тенденций в развитии языка
Взрывной рост в развитии информационных технологий коренным образом преображает окружающую нас языковую среду. Вы задумывались над тем, что два человека даже из соседних поколений слушают друг друга, да часто попросту не слышат? Чем это может быть обусловлено? Есть версия, что стремительным изменением языка общения. Насколько преувеличено данное предположение? Давайте разбираться.
Итак, на сегодняшний момент можно вычленить 5 наиболее заметных тенденций.
Тенденция 1. Сближение языков не по родственным, а социальным и экономическим признакам
Современные носители разных языков одной профессии или сферы деятельности быстрее найдут взаимопонимание. В отличие от соотечественников, которые разговаривают на одном языке, но относятся к разным социальным и профессиональным группам. Это естественная тенденция, поскольку происходит фрагментация сфер занятости людей.
К примеру, если общаются друг с другом программисты из таких далеких по языкам стран, как Россия и Индонезия. Они еще не успели поприветствовать друг друга, а между ними уже 90% общей лексики. Для преодоления языкового барьера им необходимы лишь несколько связующих слов: я-ты, пришел-ушел и т.д. А вот если вместо них поставить дизайнера и биотехнолога, то между ними языковой барьер останется все таким же непреодолимым. А если поговорить со своим соотечественником, но из другой сферы деятельности, то нам придется ограничиться бытовыми темами. В профессиональной области мы окажемся более чужими, чем с тем же условным индонезийским программистом или биологом. Бесспорно, немалый вклад в ускорение этого процесса вносит унификация через проникновение английского языка во все сферы деятельности.
Colorful alphabet letters on a table
Тенденция 2. Языковые изменения набирают скорость по экспоненте
Представьте себе, что сегодня вечером мы с вами уже разговариваем немного другим языком, чем с утра. Каждодневно добавляются новые слова (чаще всего заимствованные), устойчивые мемы, жаргонизмы. Настолько велика скорость изменения лексического запаса. Ведь в прежние, доинтернетовские времена разглядеть динамику изменения лексикона могли лишь специалисты, да и то преимущественно по выходу раз в несколько лет новой редакции словаря Ожегова. И те изменения были скорее косметическими. Старшее поколение еще вспомнит, как заменяли диЭту на диету, эксплОатацию на эксплуатацию, билЛИАрд на бильярд. А вот как кофе стал(о) несколько лет назад не только мужского, но и среднего рода, многие из нас уже и не заметили.
Несомненно, за последние 15-20 лет в разговорном русском языке произошел ряд необратимых изменений. Во-первых, незаметно куда-то ушли причастные и деепричастные обороты. Во-вторых — придаточные предложения. Вспомните классическую литературу — длинные, живописные повествовательные фразы в произведениях Достоевского, Чехова, обоих Толстых, которые занимали полстраницы. И даже сравнительно недавно, в последней четверти прошлого века — вспомнить только труды А. Солженицына, В. Шаламова, В. Астафьева. Да и на рубеже веков — почитайте только изящный, но витиеватый слог Б. Акунина, В. Пелевина и других современных классиков литературы. И мы при чтении всегда держали в памяти смысловую нить фраз, не теряя канвы сюжета. А сейчас уже не можем: быстро соскальзываем или засыпаем. Юному поколению Z уже не помогают никакие уроки литературы в школе.
Отчасти распространению тенденции способствует так называемый «инфостиль», коим нашпигованы топ-блоги и вообще контент в сети. Методология лаконичного письма «Пиши. Сокращай!» победоносно шествует по просторам рунета и немногих уцелевших бумажных изданий. Надо где-то там в десяти местах точки поставить, вот тогда все будет понятно. Уходят устаревшие речевые обороты, пропадают из обихода придаточные предложения. Эти явления мы наблюдаем при жизни всего лишь одного поколения.
Давайте вспомним, что в английском языке при жизни только лишь трех поколений пропали все окончания. В XV век английский язык вступил с 6-ю падежами, с 3-я родами, со склонениями. А сто лет спустя, ко времени Шекспира английский язык уже лишился всего этого многообразия форм. Это неизбежная цена платы за универсальность. Почему английский язык стал универсальным? Потому, что он наиболее просто выстроен математически.
Люди XXI века по способу восприятия в большей степени являются «визуалами». Раньше писатель при издании книги просил: «Сделайте шрифт как можно мельче!» Для того, чтобы как можно больше своих мыслей уместить на странице. А вот ныне просят: «Дайте самый крупный шрифт! Побольше картинок и инфографики!». Это отражение необратимых процессов в изменении восприятия текстов аудиторией.
Тенденция 3. Смыслы доминируют над формой
Из текста в сто слов мы выискиваем главное: сколько, кто, кому и зачем, а все остальное — второстепенно. А еще не так давно именно форма играла ключевую роль. Если вы что-то заявили не по форме, то собеседник мог обидеться и уйти. А сейчас не имеет значения, как будет сказано, даже в деловом, официальном общении. В протокольных встречах на международном уровне политики переходят сразу к сути повестки дня, без излишних ритуалов. Этого еще всего лишь лет 10-20 назад и представить себе было нельзя.
Тенденция 4. Язык социальных сетей, мессенджеров отображает вектор развития языка в целом
Здесь на первый план выходит информативность, эффектность подачи, а также эмоциональный заряд. Именно для этого разрабатываются все новые и новые смайлики, эмодзи. Развитие культуры смайликов — это серьезная тенденция. В них появляется определенная стилистика. Уже выработалось понимание приемлемого и допустимого: «А почему ты поздоровалась без смайлика? Обиделась, что ли?» Эффективность и экономичность — это основные тренды, которые определяют развитие современного языка.
Тенденция 5. Будущее за личностным подходом и эмоциональной лексикой
Сейчас общемировая тенденция такова: четкость в изложении мыслей, без каких-то там определений и прилагательных. Расписывать некогда, пульс времени все более ускоряется. А как конкурировать, отличаться друг от друга? Только личным отношением, которое и отражает персонализация. И здесь без эмоциональной лексики никак не обойтись. Никто не хочет чувствовать себя одним из миллионов. Чем больше экономика становится цифровой, тем выше становится эта потребность. Эмоциональную лексику следует правильно дозировать. И это уже вопрос технологии и развития современной сетевой этики. Но она абсолютно необходима — за ней, несомненно, будущее.