книга а чего дома сидеть
Книга а чего дома сидеть
Примечание от автора
При написании этой книги я использовала записи из личного блога и опиралась на воспоминания из жизни. Встречи или события, которые не оказывали решающего влияния на развитие истории, я опускала. Все имена персонажей сохранены.
Размещенные в книге комментарии взяты из блога vk.com/achegodomasidet а также в личных профилях подписчиков, которые распространяли события похода путем репоста в социальной сети ВКонтакте. В комментариях встречается нецензурная лексика и травля главного героя. Книга не рассчитана на детей (18+), а велосипедное путешествие не позиционируется как квалифицированный марафонский заезд.
– Анька-то? Точно доедет!
– Да не, я про велосипед…
Я стою в мастерской возле ребят, которые готовят мой велосипед к походу, и краешком уха подслушиваю разговоры. Два месяца назад я поднялась из-за рабочего стола с самым красивым видом на Москва-Сити, чтобы никогда не вернуться назад. Решено: отправляюсь скитаться по миру – искать себя. Знала бы я тогда, что найду на самом деле… Впрочем, обо всем по порядку.
Меня зовут Аня, я обычный человек с обычными слабостями вроде курения сигарет и походов по барам. Несмотря на хорошую выносливость и крепкий характер, я не профессиональная спортсменка. В декабре 2016 года ушла из офиса, где сидела на средней руководящей позиции со своим небольшим уютным отделом и хорошей рыночной зарплатой. Последние годы передвигалась преимущественно на велосипеде, будь на улице хоть минус 20°C, хоть плюс 40°C. Велосипед ездил со мной в отпуск. А когда было совсем невмоготу, брала билеты на самолет и сразу с работы ехала в аэропорт, а своего двухколесного друга сдавала в багажное отделение. Всегда каталась одна: так мне было комфортно.
После увольнения начала собственное дело – SMM-агентство. В первый же месяц заработала денег больше, чем получала на последнем месте работы. Но вместо ликования я испытала отчуждение. Стало слишком очевидно, что нужны новые горизонты. Новые принципиально – и это точно не карьерные успехи.
“Аня, ты сошла с ума?!” – хором вопрошали знакомые, узнав о походе. Все-таки удивительно, как травма из детства превращается в якорь. Казалось бы, ты постоянно меняешься, трансформируешься из одной личности в другую, становишься все круче и круче… но по-прежнему остаешься той девочкой, в которой фундаментом заложена неправильная история. Она – как пресловутый антипраздник, который всегда с тобой: на работе, на встречах с друзьями, на днях рождения и свиданиях. Ты берешь ее с собой в путешествия и мечтаешь, чтобы она где-нибудь зацепилась за колючку и оторвалась от тебя навсегда.
Люди сами себе запрещают что-то, а потом злятся на тех, кто себе этого не запретил
Идея с походом пришла внезапно. Я не следила за велотуризмом, не читала тематические блоги, никто не был для меня примером или идейным вдохновителем. Решение созрело спонтанно и всего за два дня. Сначала оно просто пронеслось в потоке мыслей, затем я вернулась к нему уже осознанно. Я представляла себя первопроходцем и начала готовиться.
Создав страницы в социальных сетях, где я планировала вести дневник похода, привычной рукой (я же маркетолог!) отправила первую запись с анонсом в рекламу на широкую аудиторию. В первый же день в мой блог пришло 1000 подписчиков, а за следующую неделю – еще 1500. Сотни незнакомых людей стали слать мне сообщения – и наполнены они были злобой и агрессией. Круглая дура, которой нечем заняться, – таков был вердикт пользователей. Настолько бурной реакции я не ожидала, но волна неравнодушия подстегнула меня еще больше. Рекламу пришлось приостановить, да она была уже и ни к чему: новые подписчики теперь приходили сами.
А чего дома сидеть? Вольный поход. Книга первая. Дилетант
Если у человека появляется возможность вести необычную жизнь, он не имеет права от нее отказываться.
Посвящается моей маме и таксе Капе
Примечание от автора
При написании этой книги я использовала записи из личного блога и опиралась на воспоминания из жизни. Встречи или события, которые не оказывали решающего влияния на развитие истории, я опускала. Все имена персонажей и названия населенных пунктов сохранены.
Размещенные в книге комментарии взяты из блога vk.com/achegodomasidet, а также в личных профилях подписчиков, которые распространяли события похода путем репоста в социальной сети «ВКонтакте». В комментариях встречается нецензурная лексика и травля главного героя. Книга не рассчитана на детей (18+), а велосипедное путешествие не позиционируется как квалифицированный марафонский заезд.
Пролог
– Анька-то? Точно доедет!
– Да не, я про велосипед…
Я стою в мастерской возле ребят, которые готовят мой велосипед к большому походу, и краешком уха подслушиваю разговоры. Два месяца назад я поднялась из-за рабочего стола в небоскребе делового комплекса Москва-Сити, чтобы никогда не вернуться назад. Больше так не могу, все это не мое.
Меня зовут Аня, я обычный человек с обычными слабостями вроде курения сигарет и походов по барам. Несмотря на хорошую выносливость и крепкий характер, я не профессиональная спортсменка. В декабре 2016 года ушла из офиса, где сидела на средней руководящей позиции со своим небольшим уютным отделом и хорошей рыночной зарплатой. Последние годы передвигалась преимущественно на велосипеде, будь на улице хоть минус 20 °C, хоть плюс 40 °C. Велосипед был со мной всегда: на работу, деловые встречи, поездки к друзьям или в магазин за продуктами. А когда было совсем невмоготу, брала билеты на самолет и сразу с работы ехала в аэропорт, а своего двухколесного друга сдавала в багажное отделение. Всегда каталась одна: так мне было комфортно.
После увольнения начала собственное дело – SMM-агентство. И в первый же месяц заработала больше, чем получала на последнем месте работы. Но вместо ликования испытала отчуждение. Стало слишком очевидно, что нужны новые горизонты. Новые принципиально – и это больше не карьерные успехи.
«Аня, ты сошла с ума?!» – хором вопрошали знакомые, узнав о походе. Все-таки удивительно, как травма из детства превращается в якорь. Казалось бы, ты постоянно меняешься, трансформируешься из одной личности в другую, становишься все круче и круче… но по-прежнему остаешься той девочкой, в которой фундаментом заложена неправильная история. Она – как пресловутый антипраздник, который всегда с тобой: на работе, на встречах с друзьями, на днях рождения и свиданиях. Ты берешь ее с собой в путешествия и мечтаешь, чтобы она где-нибудь зацепилась за колючку и оторвалась от тебя навсегда.
Часть первая
Люди сами себе запрещают что-то, а потом злятся на тех, кто себе этого не запретил
Идея с походом пришла внезапно. Я не следила за велотуризмом, не читала тематические блоги, никто не был для меня примером или идейным вдохновителем. Решение созрело спонтанно и всего за два дня. Сначала оно просто пронеслось в потоке мыслей, затем я вернулась к нему уже осознанно. Я представляла себя первопроходцем и начала готовиться.
Создав страницы в социальных сетях, где я планировала вести дневник похода, привычной рукой (я же маркетолог!) отправила первую запись с анонсом в рекламу на широкую аудиторию. В первый же день в мой блог пришло 1000 подписчиков, а за следующую неделю – еще 1500. Сотни незнакомых людей стали слать мне сообщения – и наполнены они были злобой и агрессией. Круглая дура, которой нечем заняться, – таков был вердикт пользователей. Такой бурной реакции я не ожидала, но волна неравнодушия подстегнула меня еще больше. Рекламу пришлось приостановить, да она была уже и ни к чему: новые подписчики теперь приходили сами.
Так, еще не успев отправиться в поход, я уже имела армию, которая делилась на два лагеря: те, кто меня поддерживает, и те, кто осуждает.
Жертвы кораблекрушений
– Понимаешь, насколько это опасно? Мы на мотоциклах колонной проехали похожий маршрут и такого насмотрелись в дороге, а ты одна поедешь, да еще и на велосипеде…
– Будет необычный опыт!
– Парень, который ехал с нами, в один из вечеров отказался останавливаться со всеми, поехал дальше один. На ночь встал в деревушке, его там ограбили и сожгли. Мы месяц его искали и только потом узнали правду.
Владелец популярного московского бара, в котором я была частой гостьей, стал первым в офлайне, кто спустил меня на землю. Подобные разговоры вселяли ужас, краски сгущались, идея уже не казалась такой простой и безоблачной. Социальные сети тоже продолжали давить, все сводилось к одному: я не доеду, меня убьют.
Профессионалы велоспорта также были настроены скептически. Среди моих родственников есть двое причастных. Мамина сестра, узнав о сценарии похода, утверждала, что мне не доехать даже до соседнего города. Этот разговор закончился плохо, мы разругались. Уже потом, много месяцев спустя, моя мама рассказала, как в далеком прошлом на глазах сестры КамАЗом насмерть зацепило другую участницу велопробега, события тех дней как раз разворачивались на федеральной трассе.
Очень многие, не только родственники, но и люди из ближнего окружения, смеялись мне в лицо. Отряд из тех, кто не поддерживал, был намного больше того, что верил в меня. Мне было волнительно, но не страшно по-настоящему, я отвечала всем как одному: так мне и надо. Не доеду до соседнего города – так мне и надо, нарвусь на неприятности в дороге – так мне и надо, встречусь с дикими животными и не выживу – так мне и надо. Так мне и надо! – спасительная фраза, которой я снимала ответственность со всего мира, оставляя вину полностью на себе. На своем легкомыслии и дилетантстве, с которыми собралась отправиться в это странствие. Во мне жила убежденность, что у каждого человека есть свой путь, и я горела желанием пройти свой, каким бы он ни был, даже если он станет последним.
Кочевать по стране без еды я не планировала, но была настроена так же непоколебимо. Приняла решение больше никого не слушать и по возможности избавиться от всех непрошеных советчиков навсегда. Но список печальной статистики и полезных советов все-таки собрала, он представлен в конце книги: «Глава седьмая. Дорогая ярости».
Добрый вечер, диспетчер на связи. Что в дороге вас ждет, не скажу…
С момента старта и до финиша я планирую ехать под чутким руководством хранителя маршрута. Человек, с которым мы будем всегда на связи, у которого есть маршрутный лист со всеми контактами из городов, где мне предлагали помощь. Хранитель будет видеть мои перемещения по интерактивной карте, эту услугу можно подключить у мобильного оператора. У нас обговорен условный час, когда я должна выходить на связь и сообщать координаты. Кроме координат, мы подготовили несколько сценариев на случай нестандартных ситуаций: например, если я пропаду со связи или встречусь в пути с неприятностями.
Часть вторая
Мама-Магадан
Поход был объявлен на 9000 километров. Маршрут пролегал по главным трассам – аналогам Транссибирской магистрали: получалось, будто я поеду по самой легендарной железной дороге, но только на велосипеде. Глубоко в Сибири имелись участки, которые меня сильно смущали. На деле я допускала их объезд через соседние с маршрутом страны, но основной вектор неизменно лежал на Дальний Восток. Конечной точкой должен был стать Магадан. Именно там живет моя мама, с которой мы много лет не поддерживали отношения. Восстановить и наладить общение с мамой было еще одной целью моего похода. О том, что я задумала, она не знала, бабушку и мамину сестру я попросила держать все в тайне. Я не была готова к диалогу с мамой и избегала его всеми возможными способами.
Самое честное слышишь на кухне ночью
Наша жизнь сложилась не самым простым образом. В 15 лет, после громкого конфликта с мамой, я стала беспризорником, ушла жить на улицу. Не то чтобы это произошло по моему личному желанию, но тогда это была единственная возможность оставить друг друга в покое. Мы все переживали потерю: мама – сына, а мы, дети, – старшего брата. Олега не стало в 18 лет после тяжелой болезни. Мама, которая всеми правдами и неправдами боролась за него, была сломлена. Она скорбела и тяжело отходила, а я в свои 15 лет имела типичный подростковый характер и не нашла другого способа докричаться до нее, кроме агрессии. Я хотела вернуть ее внимание, сказать, что здесь, рядом, остались мы – я и мой средний брат Максим. Я не давала маме отдышаться, огрызалась, хамила и ревновала. Ничего хорошего из этого не получилось – моим домом стала улица и сомнительные компании. Мама долго не замечала моих попыток вернуться домой. Она нашла меня только через полгода, плакала в трубку и просила зайти хотя бы за теплой одеждой. Но я уже жила как могла и как сама этого хотела.
Спустя долгое время я начала писать маме письма, в которых рассказывала, что теперь живу в другом городе и планирую получать образование. Город скрывала, но мама догадалась сама: среди фотографий, которые я посылала, был кадр на фоне магазина, а на витрине красовалась надпись «Москва – 850 лет». Благодаря письмам нам удалось наладить отношения. Я стала иногда приезжать в гости. Я скучала и очень любила ее, во мне жил тот ребенок, которого бросили. Добиралась автобусами и поездами, без паспорта: его у меня попросту не было. В поездах подкупала проводников, они шли навстречу и выделяли полку под своим присмотром. К тому времени я успела выучиться на официантку и поработать в нескольких барах Москвы. После стала продавцом в одном из павильонов на ВДНХ и кое-как жила, с трудом сводя концы с концами.
В 18 лет как гром среди ясного неба прозвучал страшный диагноз: я умирала. Моим домом на девять месяцев стал научно-исследовательский медицинский институт. Там я встретила Сергея и впервые в жизни полюбила. Сергей тоже умирал. Через несколько месяцев его не стало, а я, пройдя все круги ада, неожиданно выкарабкалась. В свои 19 лет резко повзрослела, вытащила себя со дна, на котором оказалась, – и впервые по-настоящему задумалась о жизни. Теперь мне не надо было объяснять, что такое душевная боль. Юная и переполненная скорбью, я звонила маме, плакала – и она плакала вместе со мной.
За 20 дней до моего двадцатилетия не стало среднего брата Максима. В квартире, которую мы снимали с подругой, раздался телефонный звонок. Пять утра, городская трубка разрывалась частыми сигналами, по которым было понятно, что звонок междугородний. На том конце провода мамина сестра сообщила, что несколько часов назад мама нашла Максима повесившимся. Никто не понял, что тогда произошло, – но стало очевидно, что и мой брат был погружен в свой мир. Накануне его смерти мы болтали по телефону, он казался подавленным, но я не придала этому особого значения.
Его уход сломал маму окончательно. И меня тоже – начался очень долгий период депрессии. Подруга, с которой мы снимали квартиру, рано утром уходила на учебу в институт, а после бежала на работу. Однажды она призналась, что боится возвращаться домой: видит темные окна, боится открывать дверь, потому что не знает, в каком состоянии найдет меня. Я несколько недель пролежала под одеялом на нейролептиках, врачи поставили психоз.
Постепенно мы все выкарабкались, наше общение продолжалось. Мама иногда приезжала ко мне в Москву, а летом мы встречались на Черном море, куда она ездила на заработки. Моей настоящей отдушиной стали собаки: я помогала таксам, которые оказались в беде. Было время, когда в моей квартире жили три таксы, и одна из них была парализована. Смена собачьих памперсов, уколы, походы по врачам, попытка восстановить чувствительность лап стали ежедневной рутиной. Отпуска и разъезды теперь были в прошлом: оставить свору без присмотра было нельзя. Собачья жизнь поглотила меня на пять лет, но наша история с мамой по-прежнему жила глубоко в сердце. Любовь, которую мне недодали, была обречена реализовать себя в тех, кто в ней нуждался, – собаках.
Я снова начала донимать маму вопросами: почему так получилось, что в 15 лет я осталась на улице? Почему ты проходила мимо и запрещала брату впускать меня в квартиру? Почему, мама? Мама уходила от ответов, она говорила, что не помнит тот период, словно память кусками выдрана. Вопросы без ответов зависали в воздухе и снова делали нас чужими. Я множила обиды и закрывалась от нее все больше и больше. Мне было уже не 15, а 30 лет – и я нуждалась в честном разговоре.
В декабре 2012 года мама переехала в Магадан. Не то чтобы она была поклонницей сурового климата, но там, на побережье Охотского моря, находилась ее родина. Незадолго до ее переезда я узнала, что она лишила меня прав на квартиру. Тихо, никому не сказав. Череда скандалов по этому поводу и сложные разговоры окончательно настроили нас друг против друга. С тех пор мы не виделись и не общались.
Сейчас, на четвертом десятке, узнав цену жизни, я всем сердцем тянулась к прощению и принятию, и мне предстояло вести долгие внутренние диалоги, чтобы доехать до Магадана и подойти к дому мамы. Или не подойти. Я не знала, что буду чувствовать, смогу ли сделать этот шаг и какие слова сорвутся с моих губ.
Часть третья
Я не то чтобы схожу с ума, но устала за зиму
Про поход постепенно узнавала вся велосипедная тусовка, в блог потянулись велосипедисты, которые сами катали на длинные расстояния. Так я познакомилась с Олегом, годом раньше он проехал от Мурманска до Владивостока. При встрече я покорила его своей решительностью: расспрашивала про средства самозащиты, про людей и диких животных, о трассе и неожиданностях в пути. Перед стартом Олег стал моим наставником. Он разбирал, отмывал и перебирал мой велосипед – глядя на это, я быстро поняла всю ничтожность своих знаний. Когда он рассказывал про каретку, переключатели и тросики, я слушала раскрыв рот, записывала и переспрашивала до тех пор, пока не становилось ясно.
Бремя расходов
Пока Олег перебирал велосипед, выяснилось, что большую часть навески придется заменить. Это не то чтобы обязательно, но желательно, если я планирую свести поломки к минимуму. Но к минимуму я планировала свести и расходы на поход, в идеале – найти спонсоров. Я начала обивать пороги многих велосипедных производителей, писала развернутые письма о себе и о предстоящем маршруте, предлагала выдать мне велосипед на тест-драйв, который наглядно продемонстрирует аудитории его надежность.
Как решить вопрос с велосипедом, я еще худо-бедно представляла, а вот где брать снаряжение и какое оно должно быть, не имела ни малейшего понятия. Палатка и спальник, горелка, коврик, походная посуда, специальная одежда и много других важных мелочей, которые не сразу приходят в голову новичку. Еще несколько писем разлетелось производителям бивачного спортивного инвентаря, на некоторые из них пришли ответы.
С двумя велосипедными производителями мы по очереди обсуждали генеральное спонсорство, вплоть до брендированной одежды, велосумок и других полезных аксессуаров. В одном случае не смогли договориться по велосипеду: производитель предлагал вариант со слабой навеской. Пересаживаться на нее не имело смысла, мой личный велосипед был гораздо надежнее. Во втором случае производитель удивил бюджетом на сотрудничество: за эту сумму можно было собрать разве что половину велосипеда с надежной навеской. На момент коммуникации я уже успела покинуть Москву и по всем техническим вопросам снова пришлось просить помочь Олега. Он ездил, осматривал, обсуждал, составлял смету и, будь на моем месте, согласился бы и на такой полувариант: хоть какая-то экономия денег. Меня же смущало, что меценат предоставлял только половину, а в отчетах просил, чтобы я указывала полностью укомплектованный спонсорский велосипед. Мы с Олегом еще несколько раз созванивались и обсуждали ситуацию, не могли поверить, что это не розыгрыш. От полувелосипеда я отказалась.
В итоге мой наставник просто снял со своего личного велосипеда многие запчасти, докупил новых, мы сошлись на денежной компенсации, которой я отблагодарила его, и ударили по рукам. Так на велосипеде появились красивые колеса с оранжевыми ободами и руль-бабочка.
Среди производителей бивачного снаряжения мне ответили только одни ребята – позвонили сразу на мобильный. Директор по маркетингу то слушал меня, то перебивал, не скрывая смеха. Ему было очевидно, что на том конце провода – еще совсем зеленая в походах девочка.
– Анна, вы когда-нибудь самостоятельно ставили палатку?
– Много раз видела, как это делают другие, но сама не ставила.
– Я не вижу в этом сложностей, надо всего один раз разобраться, это займет минут двадцать.
– А костер вы когда-нибудь разжигали самостоятельно? А костер под дождем?
– Нет, увы, самостоятельно не разжигала. Но в этом вся задумка, я обладаю необходимыми знаниями и планирую применить их на практике во время пути. Хочу показать на своем примере, что это не сложно. Даже девчонке.
– Ну хорошо, расскажите, как вы себе это представляете?
– Я не планирую привлекать внимание к себе костром, у меня с собой будет газовая горелка.
– А если газ закончится и нужен все-таки костер?
– Принцип розжига мне понятен: сначала хворост, потом ветки покрупнее. Поверх них кладутся дрова… и костер готов! А если потребуется разжигать под дождем, для этого у меня с собой будут специальные спиртовые таблетки для розжига.
– Ох, Анна, извините, попробуйте все-таки обратиться к нашим конкурентам…
Так план с поиском спонсоров провалился. Современный рынок не был готов к сотрудничеству со мной. Ты новичок, тебя не знают, тебе не доверяют, с тобой не хотят сотрудничать. Без веса и опыта в туристическом мире все оказалось бессмысленным.
Пес с собой
В поход я беру собаку Капу. Ей 12,5 лет, это такса. Капа с щенячества приучена к путешествиям на машинах и поездах. Я с детства росла с собаками, и, когда появилась возможность завести собственную, Капа стала моим лучшим другом. Сейчас у нее прогрессирующая онкология и, еще хуже, – скопление жидкости в брюшной полости. Ее живот с каждым днем раздувает все сильнее, и врачи не знают, что «рванет» быстрее: опухоли, которые стремительно разрастаются, или жидкость в брюхе, которая однажды сдавит легкие и сердце. Ее не мучают боли, она никак не демонстрирует, что с ней что-то не так. С виду – обычная пожилая собака, умеренно бодрая и энергичная… если не заглядывать внутрь. О том, что счет пошел на месяцы, врачи заговорили еще четыре года назад, а перед самим походом озвучили, что летом ее уже точно не станет. Капа тяжело переносит разлуку: для любой собаки тоска по хозяину намного хуже, чем какие-то там неудобства. Она очень любит поездки: все равно куда, лишь бы хозяйка была рядом! На природе оживает, носится, нюхает, общается с миром, а дома угасает и обреченно ждет своего часа. Поездка нам предстоит очень непростая, и я отдаю себе отчет в том, что для Капы она может стать последней. Сделаю все, чтобы обеспечить ей комфортное передвижение, своевременную медицинскую помощь и покой, вплоть до полной остановки похода, если она будет от него страдать. Я купила специальный собачий велосипедный прицеп и обложила его подушками. В период холода и сильных ветров собака будет закутана в теплые пледы, а ее домик-прицеп – утеплен поролоновыми вставками для мягкости и защиты от сквозняков.
В детстве мама подарила мне развивающую книгу – пособие для будущей хозяйки дома. Главной героиней в ней была девочка Капа, она показывала на своем примере, как помогать маме: уборка, готовка, рукоделие и уход за собой. Я зачитывала книгу до дыр и мечтала стать для мамы лучшей помощницей на свете. Когда в моей жизни появилась такса и продавец просил придумать для питомца кличку на букву «К» (так принято в мире заводчиков, всех щенков одного помета называют на одинаковую букву), моя Капа стала Капой. Появление этой собаки и выбор ее имени стали для меня действительно правильным решением в жизни, за которое я себя бесконечно благодарила.
Текст книги «А чего дома сидеть? Книга вторая. Пешком. Памирский тракт»
Автор книги: Анна Смолина
Биографии и мемуары
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Анна Смолина
А чего дома сидеть? Книга вторая. Пешком. Памирский тракт
Никто еще не заблудился, следуя своему внутреннему голосу.
Генри Д. Торо, американский писатель-отшельник
Посвящается моему мужу и всему памирскому народу
Примечание от автора
Эта книга – продолжение истории, которая началась в 2017 году, когда я отправилась в одиночный поход по России на полгода, прихватив с собой только верного друга – таксу Капу и необходимые вещи для выживания. Главным событием того странствия стало то, что во время скитаний я встретила своего будущего мужа – путешественника Валеру. Взаимная симпатия и сам эффект встречи двух одиночных велосипедных путешественников сделали свое дело, мы объединились и продолжили путь вместе.
При написании этой книги я, как и прежде, использовала записи из своего блога в интернете и личного походного дневника. Встречи или события, которые не оказывали решающего влияния на развитие истории, я опускала. В интересах безопасности и приватности я изменила некоторые имена и названия населенных пунктов, но по большей части они сохранены. Все фотографии сделаны на телефон.
Пролог
Знаете, есть такие люди, которых пошлешь куда подальше, а они возвращаются оттуда загорелые и с магнитиками. Про них еще с юмором говорят, что таких людей во времена Союза по приказу партии сразу рожали космонавтами. А потом, когда Союз распался, космонавты остались и нарожали стране таких же детей-космонавтов. Вот они теперь и тренируют свою суперспособность к выживанию на Марсе: носят тяжелые рюкзаки, ботинки со злым протектором и три дня лезут в какую-нибудь глушь, гремя котелками для еды и сбивая ноги в кровь. Сидят потом у костра, потягивают травяной чай и с придыханием приговаривают: красота-то какая, лепота. Забавное соображение, согласитесь, в этом что-то есть?!
Но в детстве их было слишком много, ощущалось перенасыщение. И когда я стала подростком и уже могла выбирать сама, я предпочитала в них больше не ходить. Была рада, что они исчезли из моей жизни. Потом со временем я переехала в столицу, иногда с друзьями мы выбирались на природу в Подмосковье и устраивали пикники. В глубь леса никогда не уходили и тем более не оставались в нем на ночь. А когда мне перевалило за тридцать, жизнь сама подтолкнула к просторам.
Когда я устраивалась на новую работу в хостинговую компанию, еще на собеседовании мы с будущими руководителями обсудили, что я неусидчивая, а должность креативная, нужно вдохновение. Буду долго сидеть в офисе – зачахну! При этом позиция не требует моего фактического присутствия в стенах организации. Встречи можно проводить онлайн, а управлять задачами и проектами – при помощи специальных сервисов. В те годы в России еще не было такой повсеместной практики – отпускать сотрудников на удаленную работу, но ко мне прислушались.
После месяца сидения в офисе мне одобрили пробный забег, я купила билеты в Юго-Восточную Азию и отправилась примерять на себя роль первого сотрудника на удаленке. Осматривала достопримечательности, изучала местную кухню и на ходу вела офисные дела прямо с телефона. Это был мой пионерский прорыв, и я не подвела. Вернувшись, просидела в офисе еще один месяц, а потом состоялся неприятный разговор с начальством. Нам довольно часто приходилось задерживаться на работе допоздна, сверхурочные не оплачивались, мои знания Трудового кодекса подсказывали, что так быть не должно, и я прямо обозначила свое недовольство.
Руководитель компании пригласил меня на разговор, и мы сошлись на том, что либо я прекращаю устраивать маленькую революцию, либо пишу заявление об уходе. Я выбрала заявление, но на следующий день начальник снова позвал меня в кабинет и предложил подумать вот о чем.
– Ты все время канючишь: «Хочу работать удаленно, не могу сидеть в офисе». Ты ценный специалист, мы уважаем тебя за нетривиальный подход и умение защитить идею. Забери заявление, пожалуйста, и оставайся работать удаленно, с сохранением оклада и прочими привилегиями.
Это было моей личной победой. Медлить я не стала, уладила дела и отправилась в одиночное путешествие по миру на несколько месяцев. Посетила шесть стран, путешествовала с комфортом: отели, самолеты, шопинг, массаж, ресторанная еда. А спустя три месяца вернулась в Москву абсолютно другим человеком. И когда распробовала дух свободы, его уже было не отнять. Следующие несколько лет работала удаленно, совмещая карьеру с путешествиями. А в 2016 году зачем-то снова вернулась в Москву и вышла в офис. Продержалась ровно год и за это время отчетливо поняла, что такая жизнь мне больше не подходит.
В психологии есть такой термин – «высокочувствительные люди/highly sensitive people». ВЧЛ – это психологическая и нейробиологическая категория людей, которая, если кратко, определяется по высокоинтенсивному отношению и чувствительности к окружающему миру. Имеет значение все: обстановка вокруг, цвет, запах, тактильные ощущения, с какой интонацией разговаривают люди, как смотрят, что говорят, аналитика процессов мощнейшая. Одним словом, ВЧЛ легко может сойти с ума, если окружающая среда становится для него токсичной. Пакуй тогда рюкзак и беги, ведь твоя личность под гнетом разрушается прямо сейчас.
И в один миг я просто созрела, взяла свой велосипед, прихватила специальный прицеп, в котором разместила любимую собаку, палатку со спальником, и отправилась в долгое странствие. Было волнительно и страшно одной, особенно ночевать в палатке в лесу. В соцсетях мне писали жуткие вещи, что я не уеду дальше соседнего города. Люди смеялись и называли меня круглой дурой. Кто-то из пользователей даже присылал угрозы встретить меня на трассе и проучить. Оказалось, что мой поступок многих задел.
Но на сотый день пути я встретила Валеру, мы полюбили друг друга, объединились и продолжили кочевать вместе еще несколько месяцев, предварительно скорректировав маршрут в сторону Востока. С появлением Валеры все мои страхи ушли, в соцсетях меня тоже оставили в покое, и следующие три месяца были по-настоящему счастливыми. Но когда наступили холода и мы застряли в Монголии на полтора месяца из-за визовых вопросов с Китаем, нам пришлось остановиться.
На время холодов мы уехали в Беларусь, в отчий дом Валеры. И эта вынужденная остановка на зиму стала для нас серьезной проверкой. Мы стали отдаляться. Мне кажется, что мы неосознанно обвиняли друг друга в случившемся: взглядами, не до конца произнесенными фразами, отстраненностью. Как будто из нас кто-то и вправду был виноват. Чтобы не сходить с ума от безделья, Валера устроился сборщиком на местное мебельное производство. Сначала просто пропадал целыми днями на работе, а потом мы вообще перестали видеться, у него начались командировки по стране.
Я тоже взялась за работу: вела несколько удаленных проектов по SMM и параллельно села писать свою первую книгу, погрузилась в дела с головой. В итоге во время зимовки мы разошлись, причиной тому стали Валерины измены в командировках. Узнав о них, я словно влетела в стену со всей силы, меня оглушило. Ужасное чувство предательства, унижения и большого разочарования. За один день я собрала вещи и вернулась обратно в Москву. Где дописала свою первую книгу о необычном походе и о том, как в этом походе я встретила прекрасного мужчину Валеру.
Немного было похоже на мазохизм, но свое дело я знала. Издала книгу, которую еще на этапе печати заметила российская кинокомпания и выкупила у меня авторские права на ее экранизацию. Я провела презентацию и сразу же построила маршрут для нового похода. Место выбрала необычное, его называют крышей мира – горный Памир (Таджикистан), куда мне хотелось скорее уехать и забыться.
Пока я завершала текущие дела и готовилась к новой авантюре, узнала, что Валера намеревается приехать на презентацию моей книги в Москву, и мы разговорились.
– Раз так, приезжай сразу с рюкзаком и зацепи все необходимое для похода, – сказала я.
– Я понял! – ответил Валера.
У него было всего несколько дней, чтобы подать заявление на работе, подготовить снаряжение и примчаться ко мне.
В те дни мы много разговаривали о случившемся: может ли быть счастливая жизнь после измены, получатся ли крепкие доверительные отношения? Сошлись на том, что в принципе мы столкнулись с довольно распространенным этапом между мужчиной и женщиной. И, возможно, даже хорошо, что все это произошло именно сейчас, пока мы еще думали, насколько действительно нужны друг другу. Решили, что новый маршрут и станет для нас проверкой. Окончательно разведет в стороны или укрепит.
Валера приехал в день презентации, на его ноге появилась новая татуировка – девочка на велосипеде с прицепом, в котором едет такса. Это был рисунок с обложки моей первой книги, в которой мы встретились и полюбили друг друга. А еще несколько дней спустя мы отправились в дорогу.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: «Брошу все. Отпущу себе бороду и бродягой пойду по Руси»
День 1-й
Десятого мая 2018 года мы сели в самолет до Киргизии, город Ош. Оттуда начинается наш новый маршрут, в котором мы планируем раствориться, сойти с ума и пропасть без вести. Последнее, конечно, абсурд, метафора, когда хочется на время исчезнуть из шумного мира и погрузиться в пустоту, послушать себя и свое сердце. Еще Есенин писал: «…Брошу все. Отпущу себе бороду и бродягой пойду по Руси…» Я думаю, что любому человеку иногда очень хочется все бросить и убежать куда глаза глядят.
Посадка началась с того, что нашу старенькую таксу Капу не пустили в салон самолета: она не прошла из-за высоты клетки, превышение нормы было всего в несколько сантиметров. Уговоры, что на прошлом рейсе этой же авиакомпании нас без проблем впустили в салон, не помогли. Переноску с четырнадцатилетней собакой пришлось сдать в багажный отсек.
Мы прошли в самолет и наблюдали из окна, как под нашим крылом выгружают багаж: разноцветные чемоданы, обмотанные пленкой, сумки с бирками, а вот и два наших рюкзака. Последней появилась клетка с нашей таксой, и мое сердце замерло. Никогда не знала, как животных грузят в самолет. Я выжидающе смотрела в окно, что будет происходить дальше. Вот, наконец, на транспортер отправили наши рюкзаки, осталась только клетка. Грузчик взял ее в руки и сам понес в багажный отсек. Полет длился всего четыре часа, но я с трудом находила себе место. За время зимовки сноровку потеряли не только мы с Валерой, но и наша такса. Шесть месяцев – достаточный срок, чтобы утратить походные навыки, я уже не была уверена, как прежде, что Капе в багажном отсеке будет достаточно безопасно.
В салоне было душно и многолюдно.
– Вы тоже летите в Кыргызстан? – к нам вдруг обратился киргизский мальчик лет семи.
– Как такое может быть? Вы же русские! – не мог он скрыть своего удивления.
Так началось наше путешествие в светское государство Центральной Азии, куда, по представлению киргизского мальчика, не летают славянские народы.
Когда самолет приземлился и все пассажиры выстроились в очередь у паспортного контроля, в толпе началось волнение. Оказалось, что это бегали сотрудники аэропорта и выкрикивали мое имя: «Анна Смолина, мы ищем Анну Смолину. Пассажир Анна Смолина, пожалуйста, откликнитесь!» Когда я отозвалась, ко мне подошли люди с вопросом: «Это вы везете “груз 200”?»
Невозможно передать словами, что происходит внутри в такие секунды. Оцепенение, эмоциональная кома. Ты говоришь: нет-нет, это ошибка, я везу в клетке собаку. Но работники настаивали, что в багажном отсеке прилетел труп.
Спустя время мне принесли клетку, внутри сидела Капа и, хлопая глазами, выжидающе смотрела на меня: «Открывай, ма, чего застыла?!» Я и правда застыла и чуть не грохнулась в обморок. С Капой было все хорошо, а работники аэропорта действительно ничего не знали про собаку, потому что в грузовом отсеке вместе с ней летел «груз 200». И только он значился в их документах.
Ничего себе начало, присвистнули мы, на часах было 10 утра, прошедшую ночь мы провели в полете и слоняясь по аэропортам. Мы не спали уже больше суток и слабо понимали, что сейчас происходит. Поймали такси и отправились отдыхать в забронированный номер гостевого дома.
День 2-й
После полета мы рухнули в номере на кровать и проспали до 7 вечера. В обед должны были отправиться в туристическое агентство для оформления пермита (специальное разрешение для посещения горных районов) в Горно-Бадахшанскую автономную область, но мы не проснулись. А теперь еще в связи с наступившими выходными вынужденно расслабились. Выдохнули, сходили на базар за дополнительной одеждой. Хозяйка гостевого дома предостерегала нас, что на Памире в это время еще лежит снег и мы собрались туда слишком рано. Необходимо было утепляться. Кроме того, у нее были связи с турагентствами, и благодаря им, несмотря на вечер пятницы, нам удалось договориться о получении пермита на понедельник.
День 3–5-й
В понедельник вечером, получив пермит, мы разложили свои вещи по комнате и обсудили, кто какой груз понесет. При моем весе в 55 килограммов я могу нести на себе постоянно не более двенадцати с половиной килограммов. Формула этого расчета проста: человек может нести в походе не более 20–25 % от массы своего тела без последствий. Еще, конечно, играет роль местность – пересеченка или равнина. В горах ноша будет ощущаться тяжелее и со временем придет накопительный эффект усталости, когда спустя первые пару недель мышцы задеревенеют и идти будет совсем тяжело, рюкзак в такой момент захочется выкинуть. Расчет груза необходимо делать осознанно и не геройствовать. Иначе потом выкинуть захочется не только рюкзак, но и себя вместе с ним.
Мы с Валерой решили, что я несу спальники и одежду. Не считая рюкзака за спиной (11 килограммов), спереди ко мне будет крепиться специальный слинг для продолжительного ношения детей. Его мы купили для нашей Капы (девять с половиной килограммов), я понимала, что старушке уже не по силам долгие маршруты, поэтому довольно часто ее придется нести на себе. Вместе с Капой и рюкзаком вес, который я грузила на себя, был выше допустимого, но Валера и так забрал все самое тяжелое. Мы не решились ничем пожертвовать и немного пренебрегли формулой. Всегда же кажется, что ты способен на большее.
За дни ожидания пермита температура воздуха за окном упала с +35 до +14 °С. Завтра мы отправляемся в дорогу, и нас сразу же ждет восхождение на высоту 3615 метров н. у. м. (над уровнем моря). Разумеется, не за один день. Валера переживает, что на этом отрезке пути не будет кишлаков, случись что, спрятаться или попросить помощи будет не у кого. «Случись что» – это он имеет в виду меня, условия в горах для женского пола слишком суровые. Автомобильного трафика, говорят, до границы сейчас тоже нет. Ребята (наши соседи по гостевому домику), которые вчера вернулись оттуда на внедорожнике, сказали, что за целый день встретили всего одну машину.
Но наша зимовка и так была слишком длинной, я больше не могу сидеть в ожидании и уверяю Валеру, что это как раз то, что мне нужно: лишения и испытания, погружение в другую реальность и тишину нового мира. Пусть подоблачные ледяные перевалы станут не только нашими спутниками на ближайшие месяцы, но и моими докторами.
День 6-й
Пишу из палатки, наконец-то! Валера уже спит, Капа тоже, шагомер показал 24 тысячи шагов и пройденные 41 километр пути, но он врет из-за неверной настройки. На самом деле мы прошли всего 15 километров и первые несколько часов часто останавливались. Настраивали стропы на рюкзаках, игрались с центром тяжести, перераспределяли его то на плечи, то на поясницу, искали комфортные параметры. Для нас это первый опыт с рюкзаками, и мы оба принципиально не любим тщательно готовиться. Нравится познавать все тонкости уже в пути, начиная от нового снаряжения и заканчивая местами, которые мы увидим по маршруту. Так остается эффект новизны и неожиданности, который черпаешь в процессе полученного опыта.
Пройдя первые километры, мы подключили к ходьбе специальные трекинговые палки. Валера, когда их достал, моментально ускорился, рассказывая, что это как третья нога – разгружает мышцы и упрощает ходьбу. Я, глядя на него, тоже включилась, достала свои палки, и нас уже было не остановить.
Капу несли в слинге по очереди, иногда она шла сама, но надолго ее не хватало, ей, как и нам, еще предстоит расходиться. Когда Капу несла я, у меня здорово пережимало грудную клетку. Идти так было тяжело и непривычно, даже разговаривать сложно. Но есть и хорошие новости – официально мы уже на Памирском тракте. На ночь остановились на сопке, у всей деревни на виду. Места лучше найти не смогли, вблизи города все застроено. Спрятаться от чужих глаз некуда.
Когда стемнело, подошла местная женщина, не поленилась взобраться к нам на склон, неся в руках термос с горячим чаем, пакет с лепешкой, рафинадом и пиалой. Сказала, чтобы мы не тревожились, завтра утром сын сам подойдет и заберет термос, когда поведет на выпас баранов. Мы прибалдели: Средняя Азия славится своим хлебосольством, здешние народы чтут культ гостя. Ведь по старым обычаям гость воспринимается божьим посланником. Местные верят, что вместе с гостем в дом приходит благодать, отсюда соответствующее отношение и большое желание помочь. Правда, в современном мире этот обычай заметно деформировался и подобное отношение к гостям демонстрируют уже не все, но еще очень многие обыватели.
День 7-й
Утро началось с криков детворы, на этот раз уже из другого дома к нам отправили детишек со свежим хлебом и пряниками. Не успели мы позавтракать и собраться в дорогу, как на улице зарядил ливень. Идти под дождем нет смысла: промокнем в три счета, угробим здоровье и далеко все равно не уйдем. Мы остались пережидать в палатке. Дождь не прекращался много часов, но, несмотря на непогоду, местные дети не оставляли нас без внимания, снова принесли термос с горячим чаем. Позже мы увидели, как к нам по склону взбирается мужчина. Сказал, что его зовут Алтынбек, и добавил, что на улице очень холодно, поэтому он приглашает нас к себе в дом, у него есть свободная комната. Мы обрадовались, но отказались, потому что под дождем не сможем собраться – все намокнет в два счета, спальники и наша одежда. Непонятно, как потом сушиться, а без сухих вещей мы не выживем.
Алтынбек ушел, а ему на смену пришел пожилой мужчина Казбек, житель другого дома. И принялся еще усерднее зазывать нас к себе, хотя бы просто погреться и переждать непогоду. Еще утром, когда не было дождя, я сидела в тишине на склоне, чистила зубы и видела, из скольких дворов и окон за нами наблюдают. Казалось, вся деревня сейчас нам сопереживает. Вчера в нашем блоге в соцсетях даже кто-то написал в комментариях, мол, местные думают, что мы беженцы, вот и пытаются помочь. Это забавно!
Перед поездкой я изучала традиции здешних народов и уже знала, что отказывать тут не принято, это их обижает. Мы с Валерой стали собираться. Пока упаковывали рюкзаки, конечно же, мгновенно вымокли. Палатку с мелочами оставили на склоне, ушли в дом к Казбеку, и там, сидя под крышей, я много часов наблюдала, как наше тряпичное жилище окончательно промокает под дождем.
В доме у Казбека первым делом развесили спальники и мокрую одежду. Победоносно сняли с себя промокшие кроссовки, достали трекинговые ботинки и специальные плотные носки под них – другое дело, жизнь налаживается! Дождь к вечеру закончился, стоял туман, но мы вернулись на склон собрать палатку. За ужином Казбек и его семья рассказали, что в Киргизии сейчас сезон дождей, и раз мы собрались в такую дорогу, то нам необходимо подумать о дождевиках.
– Завтра утром первым делом отвезу вас на базар, без плащей не отпущу, – сказал Казбек и спустя паузу добавил, – если снова попадете в непонятную ситуацию, не надо стесняться, сразу идите к людям. Будь то дождь или что-то еще, вам никто не откажет, помогут, здесь так принято.