книга ницше так говорил заратустра о чем книга
Фридрих Ницше «Так говорил Заратустра»
Об авторе
Фридрих Вильгельм Ницше – знаменитый немецкий философ, композитор и поэт. Родился он в семье пастора, окончил гимназию, где начал писать стих, потом мечтал стать музыкантом, интересовался философской литературой. Ницше поступил в университет в Бонне, потом перевелся в Лейпциг, подавал очень большие надежды, стал профессором в 24 года, преподавал. Оставил работу в университете из-за болезни, но начал писательскую деятельность.
Ницше – автор таких известных произведений:
Сюжет книги «Так говорил Заратустра»
В романе рассказывается о пророке Заратусте, который провел около десяти лет вдали от людей в горной пещере совсем один. Он познал все о сверхчеловеке. Заратустра решает спуститься и поведать народу о том, что Бога нет, он умер.
Но людям, находящимся на городской площади, это не интересно, они смотрят выступление канатоходца, который падает и умирает на глазах всей толпы. Заратуста забирает тело и уходит опечаленный из города, вместе с Орлом и Змеёй.
У него в запасе более двадцати притч, с которыми мудрец обращается к горожанам, в них он высмеивает ложные нравы человечества и устои государства. Он пытается объяснить, какими должны быть люди: предлагает сторониться славы, не отвечать добром на зло, наказывать своих обидчиков. Заратуста говорит об уважении к воинам, которые не бояться прожить короткую жизнь, преодолевают себя, что достойно поклонения. Разгадкой женской природы есть беременность и рождение нового человека. Он придумал для людей веру в Сверхчеловека, а не поклонение умершим богам.
Мудрец снова отправляется в свою пещеру, однако его тянет донести до людей новые притчи. Он предлагает отказаться от любой религии, больше созидать. Заратустра развенчает понятие равенства среди людей.
О мудрецах Заратустра говорит, что они должны жить в одиночестве, а не в шумных городах. Он считает, что воля человека к власти заставляет последнего быть сильнее и тверже. Мудрец не жалует актеров, поэтов, он считает их нечистоплотными и поверхностными. Движущей силой всех великих событий есть воля к власти.
Всю свою мудрость Заратуста спешит передать слушателям, но они покидают его, не понимая. Тогда он пытается беседовать со встречными людьми и попутчиками. Им пророк рассказывает о Духе Тяжести, который представился ему карликом и начал его вгонять в сомнения. Однако мудрец мужественно с ним борется.
Дух Тяжести – это понятия добра и зла, которые каждый человек выбирает для себя еще при рождении. Нет единого пути для всех людей, каждый делает выбор сам, согласно своей морали. В мире все определяет ее величество случайность.
Проходя через множество городов, Заратустра рассказывает, что люди стали жить в комфорте, души их измельчали, они не хотят знать истину. Пророк не порицает такие человеческие качества, как любовь к себе, к власти и сладострастию. Это нормальные инстинкты, они присущи людям будущего с новой моралью. Эти люди будут хотеть власти, будут мудрыми и щедрыми. Отстающим и слабым нужно помочь упасть. Мужчины должны быть, по его мнению, воинами, а женщины – способными к продолжению рода…
Смысл книги «Так говорил Заратустра»
Фридрих Ницше-скандально известный немецкий философ, чье имя знакомо даже людям, далёким от философии. Он сумел создать философскую систему взглядов без выраженной академичности и сложности философского языка, его концепции включали резкую критику господствующих в то время устоев и порядков в обществе. Ницше увлекался творчеством Артура Шопенгауэра-мрачного мизантропа от мира философов. С юных лет Фридрих обладал крайне слабым здоровьем, с восемнадцати лет сильные головные боли и бессонница омрачали его жизнь, а к тридцати годам он практически ничего не видел, так как его зрение значительно упало. Не исключено, что такое состояние здоровье оказало влияние на формирование личности философа и отразилось на содержании его трудов.
Ницше дружил со многими известными людьми: музыкантом Рихардом Вагнером, ученицей Зигмунда Фрейда Лу Саломе. Черты последней отражены в первой части «Так говорил Заратустра». Вообще философ сильно восхищался пылким умом и чуткостью этой женщины, даже делал ей дважды предложение руки и сердца.
Заратустра проповедует народу идею о сверхчеловеке, важное звено в учении Ницше, провозглашающее следующую ступень человеческого развития. В то же время существуют совершенно разные интерпретации образа сверхчеловека, его прототипом считали и Наполеона, и Иисуса Христа, а в некоторых подходах считали и идеалом арийского человека, и просто метафорой движения воли. В человеке Заратустра выделяет три стадии духовного развития : верблюд-когда человек нагружается знаниями, лев-заявляет о своих желаниях, ребенок-создает новые ценности. Критика Заратустры включает в себя заявления о расплывчатости добродетелей и противоречивом взаимодействии противоположностей: когда демоны становятся ангелами, а в разуме появляется безумие.
Культура же становится ношей, тяготящей человека, резко осуждается стадный инстинкт общества. Заратустра критикует религиозные ценности и идеи равноправия. Известная идея Ницше о «воли к власти» как стремлении к амбициям и совершениям, так же упоминается проповедником. Впрочем, эта проблема не была в полной мере разработана, поэтому вопрос о трактовке остается открытым.
Важным и любопытным моментом является тот факт, что Ницше в данном романе вместо идеи прогресса (постепенного развития), столь популярной в Европе в те времена, говорит о цикличности, концепции интерпретации времени как повторяющихся эпизодов. И только сверхчеловек может со спокойствием и невозмутимость принять это бесконечное возвращение.
Знакомство с романом Фридриха Ницше однозначно рекомендуется тем, кто хочет постигнуть смысл главных идей учения немецкого философа.
Насколько публикация полезна?
Нажмите на звезду, чтобы оценить!
Средняя оценка 2.7 / 5. Количество оценок: 11
«Так говорил Заратустра». Идея сверхчеловека.
«Так говорил Заратустра» — это, пожалуй, самое влиятельное и специфическое произведение Ницше — почти не поддается сколько-нибудь адекватным пересказу и изложению, если таковые должны быть краткими. Подзаголовок книги парадоксален: «Книга для всех и ни для кого». Имя «Заратустра» взято из восточных легенд и верований — с несомненной целью подчеркнуть отличие «жизненной мудрости», проповедуемой Заратустрой, от типично европейских норм, ценностей, догматов.
Завязка и стиль книги таковы. Когда Заратустре исполнилось тридцать лет, он покинул родину и ушел в горы, десять лет наслаждаясь одиночеством. Но вот он пресытился своей мудростью, сердце его обратилось к солнцу за напутствием и благословением сойти вниз, к людям. Он спустился с гор и встретил старца, который в отшельничестве своем искал Бога. Старец сразу заметил: чист взор Заратустры, на лице его нет отвращения. Не оттого ли идет он так, словно танцует? Старец, узнав о намерении Заратустры идти к людям, уговаривает его остаться в лесу. Но Заратустра отвечает: «Я люблю людей». И расставаясь со святым старцем, думает: «Возможно ли это?! Этот святой старец в своем лесу еще не слыхал о том, что Бог умер!».
Общение Заратустры с людьми — это серия искусно нарисованных Ницше житейских картинок и рассказанных Заратустрой притч морального, психологического, философского содержания. Так, расставшись со старцем, Заратустра устремился в город, который был за лесом. Народ собрался на базарной площади, чтобы поглазеть на плясуна на канате. Перед представлением Заратустра обратился к народу с речью-проповедью, которая должна была «учить о сверхчеловеке». В чем, как оказалось, смысл этого поучения? Природа развивается от червя к человеку, «но многое в вас, — обращается Заратустра к слушателям, — осталось от червя. Когда-то были вы обезьянами, и даже теперь человек больше обезьяна, чем иная из обезьян». Близость человека к природному, животному миру несомненна. Человек — сын земли. «Будьте верны земле», — проповедует Заратустра и уточняет: «но разве я велю вам стать призраком или растением?» Верность земле означает только, что нельзя верить «неземным надеждам». Это намек на религию, что снова заставляет Заратустру повторить: «Бог умер».
Он рассказал о «трех превращениях духа»: сначала дух сделался верблюдом, потом верблюд превратился во льва, а лев стал дитятей. Смысл этих символических превращений: сначала дух хочет испытать тяжесть своей ноши, хочет, чтобы его навьючили, подобно верблюду, и спешит в пустыню свою. Потом дух хочет обрести свободу и, подобно льву, стать господином. Однако дух-лев скоро понимает, что, наслаждаясь свободой, он не может стать духом-созидателем. Символ дитяти означает полное обновление духа, «начальное движение, священное утверждение».
О разных типах людей повествовал Заратустра — о тех, кто устремляется мыслью в потусторонние миры, о презирающих тело, о любящих войну. Он повествовал «о тысяче и одной цели»: перевидев много стран и народов, Заратустра убедился, что доброе у одного народа у другого народа считается злым. Люди не понимают друг друга. Они твердят о любви к ближнему, но любят только самих себя. Многие парадоксальные жизненные устремления обсуждает Заратустра — одни цепляются за жизнь, другие постоянно одержимы мыслью о смерти. Ни одну установку Заратустра не отвергает с порога, находя в ней хоть что-нибудь жизненное и правдоподобное. Но всегда находится решение, соответствующее учению Заратустры, а значит, главным устремлениям сверхчеловека. И потому образ сверхчеловека постоянно уточняется и обретает новые краски.
Краткое содержание Ницше Так говорил Заратустра
Часть 1
Пророк Заратустра много лет скитался и обрёл мудрость. Он сумел познать то, что многим недоступно и стремиться поделиться этими откровениями с человечеством. Книга представляет собой роман, умело переплетённый с философией. Мировоззрение пророка – это основа всего романа, его глубинная суть. Герой спускается с гор, в которых пребывал много лет. И встречает отшельника, который посвятил себя служению Богу. Он говорит Заратустре о своей любви к Всевышнему и о том, как это чувство наполняет его, неся энергию и силы. Его слова удивляют пророка, не понимающего, почему отшельник не ведает о смерти Бога.
Заратустра продолжает свой путь дальше. Он возвращается в город, чтобы поделиться своими знаниями с людьми. Он приходит в город в тот момент, когда большое скопление людей смотрит цирковое представление. Странник говорит народу о сверхчеловеке, как высшей форме развития человека. Пророк также призывает людей перестать верить в Бога, утверждая, что тот мёртв. Однако его идеи не находят отклика у людей, вызывая только насмешки. Люди переключают своё внимание на выступление канатоходца. Неожиданно тот теряет равновесие и летит вниз. Заратустра забирает его останки с собой и покидает город. Его сопровождает Змея и Орёл.
Часть 2
Спустя некоторое время Заратустра вновь становится затворником. Он селится в пещере и живёт там.
Проходит много лет, когда он снова решает поделиться с людьми своими знаниями. Он рассказывает им притчи. Мудрец едко отзывается о религии, церкви.
Эта часть книги изобилует цитатами, разоблачающими веру. Также он осмеивает идею равноправия людей, утверждая, что она придумана церковью, дабы карать сильных людей и возвеличить слабых. Люди не равны и не должны быть равны – таково его твёрдое убеждение. Все живые существа стремятся к власти. И это стремление сильнее и важнее даже такому сильному и базовому желанию любого человека, как желание жить. Потому слабое должно починяться, а сильное – подчинять. Пророк призывает вместо сострадания другим направить силы на созидание.
Критике бывшего затворника подвергается большинство общественных устоев и правил. Он утверждает, что почитаемые мудрецы фальшивы, потому как не обладают знанием, а лишь потворствуют суеверию необразованного люда. Истинная мудрость появляется вдали от городской суеты. И она видит мир таким, каков он есть, без ложных иллюзий. Также он высмеивает поэтов, считая их немужественными и легкомысленными людьми.
Часть 3
Пророк отрицает любые принципы общего, универсального пути. Оратор говорит о личном, неповторимом пути для каждого индивидуума. И потому, каждый должен составить своё собственное видение этики, морали, нравственности. Судьба любого человека – это некий клубок случайностей.
Героя романа восхищает себялюбие, властность, чувственность. Эти качества он считает естественными проявлениями здоровой личности. Такая личность свободна от любых правил и догм. Заратустра вообще отрицает необходимость каких-либо законов, правил в устройстве здорового общества. Единственное, что имеет значение – это сила. И только благодаря ей способен устанавливаться естественный порядок торжества сильных личностей над слабыми людьми.
Часть 4
Заратустра постарел. Его идеалы и верования ничуть не изменились. Он всё также проповедует, что стать Сверхчеловеком можно лишь тогда, когда человек становится тем, кем он и является на самом деле. «Будь собой!» – вот главный лозунг достойного старца.
Как-то раз мудрец оставил своё пещерное жилице, поспешив на крик о помощи. На своём пути он сталкивается с массой интересных персонажей. Это и Прорицатель, и Чародей, и Совестливы духом, и Самого безобразного человека, и Тень, и Нищего. Всех этих личностей он зовёт к себе в гости. Они откликаются на его приглашение.
В своей пещере пророк делится с ними теми же историями, цитатами и выводами, которые прежде представлял на суд людской толпы. Этот рассказ является своего рода сводным резюме. Здесь эти все разбросанные по томам фразы соединяются, образуя чёткое, структурированное учение.
Дальше идёт описание вечери, которая очень напоминает собой евангельскую вечерю. Тут гости кушают мясо, молятся и превозносят учение Заратустры. Затем тот объявляет о скором наступлении Великого Полудня. На следующий день, рано утром мудрец покидает свою пещеру. Таков конец книги.
Ницше планировал написать продолжение романа, но так и не сумел исполнить свой замысел.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
Сейчас читают
Нау девушка, которая живет в тундре. Однажды, она влюбляется в кита, а он в нее. Сила их любви была настолько велика, что кит смог преобразиться в мужчину. Но он мог находиться на земле только то время, пока солнце стояло в небе
Мальчик, от лица которого ведется повествование, помогает своему дедушке в заготовке ореховых веток. Точнее, это дедушка, изловчившись, отсекает ветки, используя маленький топорик – цангу. А мальчишка собирает их в пучки.
В Париже я познакомился с Огюстом Дюпеном, молодым человеком благородного происхождения, но растерявшим всё своё состояние. Дюпен был очень начитан, и именно книги стали поводом для нашего близкого знакомства.
Произведение автора вошло в сборник «Донские рассказы», созданный им, во времена гражданской войны. Это рассказ повествует нам о маленьком мальчике по имени Минька. Семья у него состоит из матери и дедушки.
Произведение представляет собой философское исследование политических и религиозных аспектов современного общества.
Основные идеи романа ‘Так говорил Заратустра’ Ф.Ницше. Идея о сверхчеловеке По произведению Ф.Ницше «так говорил Заратустра
Завязка и стиль книги таковы. Когда Заратустре исполнилось тридцать лет, он покинул родину и ушел в горы, десять лет наслаждаясь одиночеством. Но вот он пресытился своей мудростью, сердце его обратилось к солнцу за напутствием и благословением сойти вниз, к людям. Он спустился с гор и встретил старца, который в отшельничестве своем искал Бога. Старец сразу заметил: чист взор Заратустры, на лице его нет отвращения. Не оттого ли идет он так, словно танцует? Старец, узнав о намерении Заратустры идти к людям, уговаривает его остаться в лесу. Но Заратустра отвечает: «Я люблю людей». И расставаясь со святым старцем, думает: «Возможно ли это?! Этот святой старец в своем лесу еще не слыхал о том, что Бог умер!».
Он рассказал о «трех превращениях духа»: сначала дух сделался верблюдом, потом верблюд превратился во льва, а лев стал дитятей. Смысл этих символических превращений: сначала дух хочет испытать тяжесть своей ноши, хочет, чтобы его навьючили, подобно верблюду, и спешит в пустыню свою. Потом дух хочет обрести свободу и, подобно льву, стать господином. Однако дух-лев скоро понимает, что, наслаждаясь свободой, он не может стать духом-созидателем. Символ дитяти означает полное обновление духа, «начальное движение, священное утверждение».
Просмотров: 3199
Категория:
КОНЦЕПЦИЯ СВЕРХЧЕЛОВЕКА по произведению «ТАК ГОВОРИЛ ЗАРАТУСТРА»
Прежде, чем обратиться к произведению, Фридриха Ницше «Так говорил Заратустра» необходимо задать вопрос: почему Ницше выбрал для своего героя именно это имя, которое несомненно выбрано неслучайно?
Итак, Заратустра спустился с горы…
Прислушаемся же к его проповеди, яростному крику Ницше из самой глубины его души…
“Что такое обезьяна в отношении человека? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором. Вы совершили путь от червя к человеку, но многое в вас еще осталось от червя, некогда были вы обезьяной, и даже теперь еще человек больше обезьяны, чем иная из обезьян”.
Я люблю тех, кто не умеет жить иначе, как чтобы погибнуть, ибо идут они по мосту.
Я люблю того, кто живет для познания и кто хочет познавать для того, чтобы когда-нибудь жил сверхчеловек. Ибо так хочет он своей гибели.
Я люблю того, кто трудится и изобретает, чтобы построить жилище для сверхчеловека и приготовить к приходу его землю, животных и растения: ибо так хочет он своей гибели…
Я люблю всех тех, кто являются тяжелыми каплями, падающими одна за другой из темной тучи, нависшей над человеком: молния приближается, возвещают они и гибнут, как провозвестники…
Смотрите, я провозвестник молнии и тяжелая капля из тучи; но эта молния называется сверхчеловек.
Это три стадии превращения:
Так значит есть только одно, жестокое для человека, но единственно возможное средство: “Надо, чтобы ты сжег себя в своем собственном пламени: как же мог бы ты обновиться, не сделавшись сперва пеплом!”
С другой стороны, существуют 3 качества людей, которые считаются обществом проклятыми. Мы медленно, но неизменно подходим к самому великому качеству сверхчеловека, но следуем далее…
Прежде всего Ницше взвешивает на своих весах сладострастие. Сладострастие, пишет он, это медленный огонь для всех представителей отребья, и потому они, подобно зловонным кускам, боятся сгореть в “печи сладострастия”. Только великим доступно сладострастие: для них оно великий символ счастья и наивысшей надежды.
В том и жертва великого, чтобы было в нем дерзновение, и опасность, и игра в кости насмерть.
Другой подход Ницше к перерождению в сверхчеловека заключается, с одной стороны, в практических рекомендациях для человека на его пути, и с другой стороны, в его предсказаниях о рождении сверхчеловека.
Здесь Ницше говорит о том, что борьба и война сделали в мире гораздо больше, чем сострадание или любовь к ближнему, не жалость, а храбрость и доблесть создали и хранят наш мир, а потому следует любить мир как средство к новым войнам. “Я призываю вас не к работе, а к борьбе. Я призываю вас не к миру, а к победе. Да будет труд ваш борьбой и мир ваш победою! Вы говорите, что благая цель освящает даже войну? Я же говорю вам, что благо войны освящает всякую цель”.
Ницше видит Их в двух образах.
Следуя за мыслью Ницше, мы обращаемся к государству.
Посмотрите же на этих лишних людей! Они всегда больны, они выблевывают свою желчь и называют это газетой. Они проглатывают друг друга и никогда не могут переварить себя.
Более того, теперь я хочу обратиться к возможным обвинителям Ницше в фашизме, ибо нет ничего более абсурдного, чем такое обвинение.
Другое заблуждение, вытекающее из неверного толкования сверхчеловека у Ницше, заключается в том, что Ницше объявляют философом “поддержания господства власть имущих, борьбы с восстаниями порабощенных”.
Другой одной из самых концептуальных находок Ницше в “Так говорил Заратустра” стала идея о Вечном возвращении.
Первый вызов царствующей религии Ницше бросает из уст Заратустры.
Знаками крови писали они на пути, по которому они шли, и их безумие учило, что кровью свидетельствуется истина.
Теперь очевидно, что такой Бог и не мог стать иным, чем только Богом погибающего народа, когда исчезает его вера в будущее, его надежда на свободу, в то время, как покорность входит в его сознание, а добродетели подчинения и рабства становятся необходимыми для существования. Вслед за народом и Бог становится “пронырливым, боязливым, скромным, советует “душевный мир”, воздержание от ненависти, осторожность, “любовь к другу и врагу”.
В таком Боге и в вере в него видит Ницше причину упадка и деградации современного мира.
Чтобы объяснить свою необходимость, они придумали “откровения” и необходимость толковать “Святое писание”.
Идея о сверхчеловеке
Путешествие в город
Речь незнакомца забавляет толпу. Она высмеивает философа и продолжает наблюдать за представлением. Без упоминания об этой сцене не может обойтись краткое содержание. «Так говорил Заратустра» хотя и представляет собой философский трактат, в то же время имеет все признаки романа с развивающимся сюжетом и вымышленными героями. Сцена в городе заканчивается тем, что канатоходец падает на землю и погибает. Мудрец подбирает его тело и уходит из города в компании Змеи и Орла.
Философия Заратустры
У Заратустры есть свой «Сборник речей», состоящий из 22 притч. Именно они раскрывают основные идеи, которые пытается донести до читателей Фридрих Ницше. Заратустра презирает священников и учит уважать солдат. Он считает государство «кумиром» и объясняет, что только после его падения наступит эра нового человека. Философ убеждает избегать актеров, шутов и славы. Он критикует христианский постулат о том, что на зло надо отвечать добром, считая такое поведение слабостью.
Большую часть своих тезисов Заратустра рассказывает прохожим и случайным спутникам. Так, с одним юношей он делится мыслью о том, что в человеческой природе значительное место занимает зло, и только преодолев его, он может стать сверхчеловеком. Из всех тезисов пророка особенно выделяется один. На нем основывается вера, о которой рассказывает книга «Так говорил Заратустра». Анализ показывает, что важнейшей частью мифологии философа является его пророчество о наступлении Великого Полдня. Это событие предварит переход человека на новую стадию своего развития. Когда наступит Великий Полдень, люди отпразднуют закат своего прежнего полусуществования.
Цитаты
Насмешки над мудростью и культурой
Устами Заратустры Ницше говорит о том, что все так называемые мудрецы лишь служат необразованному народу и его суевериям, при этом мешая истине. Настоящие ее носители живут не в городах среди толпы, а в далеких пустынях, подальше от человеческой суеты. Часть истины заключается в том, что все живое так или иначе стремится к власти. Именно из-за этой закономерности слабое должно подчиниться сильному. Заратустра считает волю к власти гораздо более важным человеческим качеством, чем волю к жизни.
Дух Тяжести
Оратор объясняет публике, что Дух Тяжести дается каждому человеку с рождения. Периодически он напоминает о себе в виде слов «зло» и «добро». Заратустра отрицает эти понятия. Он считает, что никакого добра или зла не существует. Есть только естественные желания каждого человека, которые не стоит скрывать ни при каких обстоятельствах.
Отношение к судьбе и порокам
Пророк объясняет любую судьбу всего лишь совокупностью случайностей. Он восхваляет такие черты, как властолюбие, сладострастие и эгоизм, считая их всего лишь здоровыми естественными страстями, присущими сильной душе в возвышенном теле. Предрекая следующую эпоху сверхлюдей, Заратустра надеется, что все эти особенности характера будут присущи человеку нового типа.
Идеальный человек
Один из тезисов Заратустры гласит о ненужности общества и любого общественного договора. Попытки жить вместе по каким-то правилам всего лишь мешают сильным восторжествовать над слабыми.
Последняя часть
В четвертом томе Ницше рассказывает о старости Заратустры. Дожив до преклонных лет, он продолжает верить в свои проповеди и жить согласно главному лозунгу сверхчеловека, который гласит: «Будь тем, кто ты на самом деле есть». Однажды пророк слышит крик о помощи и покидает свою пещеру. По дороге он встречает множество персонажей: Прорицателя, Совестливого духом, Чародея, Самого безобразного человека, Нищего и Тень.
О Сверхчеловеке и последнем человеке
Когда Заратустре исполнилось тридцать лет, он покинул отечество и родное озеро и удалился в горы. Здесь наслаждался он духом своим и одиночеством и не утомлялся счастьем этим целых десять лет. Но наконец преобразилось сердце его, и однажды утром, поднявшись с зарей, встал он перед солнцем и так обратился к нему:
«Великое светило! В чем было бы счастье твое, не будь у тебя тех, кому ты светишь?
Десять лет восходило ты над пещерой моей: ты пресытилось бы светом и восхождением своим, не будь меня, моего орла и моей змеи.
Но каждое утро мы ждали тебя, принимали щедрость твою и благословляли тебя.
И потому должен я сойти вниз, как ты, когда каждый вечер погружаешься в пучину моря, неся свет свой нижнему миру, ты, богатейшее из светил!
Так благослови же меня, о спокойное око, без зависти взирающее и на величайшее счастье!
Благослови чашу, готовую пролиться, чтобы драгоценная влага струилась из нее, разнося всюду отблеск блаженства твоего!
Взгляни! Эта чаша готова вновь опустеть, а Заратустра хочет снова стать человеком».
Так начался закат Заратустры.
Заратустра спустился с горы, не повстречав никого на своем пути. Но когда вошел он в лес, перед ним неожиданно предстал старец, оставивший священную хижину свою, чтобы поискать в лесу кореньев. И обратился старец к Заратустре с такими словами:
«Мне знаком этот странник: несколько лет тому назад проходил он здесь. Имя его Заратустра; но преобразился он.
Тогда ты свой пепел нес в горы: неужели ныне хочешь ты нести огонь свой в долины? Неужели не боишься кары, грозящей поджигателю?
Да, я узнаю Заратустру. Взор его чист, и нет на лице его отвращения. Не оттого ли и идет он так, словно танцует?
Заратустра изменился, ребенком стал Заратустра и пробудился от сна. Чего же хочешь ты от спящих?
Словно в море, погрузился ты в одиночество, и море носило тебя. Увы! Тебе хочется снова выйти на берег? И опять самому таскать бренное тело свое?»
И отвечал Заратустра: «Я люблю людей».
Заратустра отвечал: «Разве говорил я что-то о любви? Я несу людям дар».
И если хочешь ты давать им, дай не больше милостыни, да еще заставь просить ее!»
Святой посмеялся над Заратустрой и сказал: «Так постарайся же, чтобы они приняли сокровища твои! Не доверяют они отшельникам и не верят, что приходим мы к ним ради того, чтобы дарить.
Слишком одиноко звучат шаги наши по их улицам. И если ночью, лежа в своих постелях, задолго до восхода солнца услышат они идущего человека, то спрашивают сами себя: „Куда это крадется вор?“
И тот отвечал: «Я слагаю песни и пою их; слагая песни, я смеюсь, плачу и напеваю: так славлю я Бога.
Пением, плачем и смехом славлю я Бога, Господа моего. Что же несешь ты нам в дар?»
Услышав эти слова, Заратустра поклонился святому и сказал: «Что могу дать я вам! Лучше позвольте мне уйти поскорее отсюда, чтобы ничего не отнять у вас!». И так расстались они друг с другом, старец и муж, смеясь, словно двое детей.
Доныне все существа создавали нечто, что выше их; вы же хотите стать отливом этой великой волны и скорее вернуться к зверям, чем преодолеть человека?
Даже мудрейший из вас есть нечто двусмысленное и неопределенно-двуполое, нечто среднее между тем, что растет из земли, и обманчивым призраком. Но разве велю я вам быть тем либо другим?
Слушайте, я учу вас о Сверхчеловеке!
Они презирают жизнь; это умирающие и сами себя отравившие, это те, от которых устала земля: да погибнут они!
О, та душа сама была тощей, отвратительной и голодной, и жестокость была наивысшим наслаждением для нее.
Говорили вы так? Кричали так? О, если бы я уже слышал все это от вас!
Где же та молния, что лизнет вас языком своим? Где то безумие, которое должно внушить вам?
Когда Заратустра закончил речи свои, кто-то крикнул из толпы: «Довольно мы уже слышали о канатном плясуне; пусть теперь нам покажут его!». И весь народ смеялся над Заратустрой. А канатный плясун, думая, что речь шла о нем, принялся за свое дело.
Опасно прохождение, опасна остановка в пути, опасен взгляд, обращенный назад, опасен страх.
Я люблю того, кто не умеет жить иначе, кроме как во имя собственной гибели, ибо идет он по мосту.
Я люблю того, кто не ищет в небесах, за звездами, основания для того, чтобы погибнуть и принести себя в жертву; того, кто приносит себя в жертву земле, чтобы когда-нибудь стала она землей Сверхчеловека.
Я люблю того, кто живет ради познания и стремится познавать во имя того, чтобы жил некогда Сверхчеловек. Ибо так хочет он гибели своей.
Я люблю того, кто работает и изобретает, чтобы выстроить жилище для Сверхчеловека и для него приготовить землю, животных и растения: ибо та к хочет он гибели своей.
Я люблю того, кто любит добродетель свою: ибо добродетель есть воля к гибели и стрела желания другого берега.
Я люблю того, кто не оставляет для себя ни единой капли духа, но жаждет быть всецело духом добродетели своей: так, подобно духу этому, проходит он по мосту.
Я люблю того, кто из добродетели своей делает влечение и судьбу: только ради добродетели своей еще хочет он жить, и не жить более.
Я люблю того, кто не стремится иметь слишком много добродетелей. Одна добродетель сильнее двух, ибо тогда она становится тем узлом, на котором держится судьба.
Я люблю того, кто расточает душу свою, кто не хочет благодарности и сам не воздает ее: ибо он одаряет всегда и не стремится уберечь себя.
Я люблю того, кто бросает золотые слова впереди дел своих и всегда исполняет больше, чем обещал: ибо жаждет он гибели.
Я люблю того, кто наказует Бога своего, потому что любит его: ибо от гнева Господа своего должен он погибнуть.
Я люблю того, чья душа глубока даже в ранах ее; кого может погубить малейшее испытание: охотно идет он по мосту.
Я люблю того, чья душа переполнена настолько, что он забывает себя и вмещает в себя все вещи. Так всё, что вмещает он, становится его гибелью.
Я люблю всех, кто подобен тяжелым каплям, падающим одна за другой из темной тучи, нависшей над человечеством: они предвещают приближение молнии и гибнут, как провозвестники.
Неужели надо сначала лишить их ушей, чтобы они научились слушать глазами? Неужели надо греметь, подобно литаврам, и трещать, словно проповедники покаяния? Или, быть может, верят они только заикающемуся?
Есть у них нечто, чем гордятся они. Как же именуют они предмет гордости своей? Они называют его „культурой“, которая, по их словам, отличает их от пастухов.
Поэтому не любят они принимать на свой счет слово „презрение“. Тогда стану я взывать к их гордости.
И обратился Заратустра к народу с такими словами:
«Настало время человеку поставить себе цель. Пора ему посадить росток высшей надежды своей.
Пока еще изобильна и щедра земля его: но придет время, и станет она скудной и бессильной, и ни одно высокое дерево уже не вырастет на ней.
Горе! Приближается время, когда человек уже не сможет пустить стрелу желания своего выше себя, и тетива лука его разучится дрожать.
Я говорю вам: надо иметь в себе хаос, чтобы родить танцующую звезду. Я говорю вам: в вас пока еще есть хаос.
Горе! Приближается время, когда человек не сможет более родить ни одной звезды. Горе! Приближается время презреннейшего человека, который не в силах уже презирать самого себя.
Земля стала маленькой, и на ней копошится последний человек, который все делает таким же ничтожным, как он сам. Его род неистребим, как земляные блохи: последний человек живет дольше всех.
Болезнь и недоверчивость считаются у них грехом, ибо ходят они осмотрительно. Только безумец может натыкаться на камни и на людей!
Не будет уже ни бедных, ни богатых: и то, и другое слишком хлопотно. И кто из них захочет повелевать? Кто повиноваться? То и другое слишком хлопотно.
Нет пастыря, есть одно лишь стадо! У всех одинаковые желания, все равны; тот, кто мыслит иначе, добровольно идет в сумасшедший дом.
«Они не понимают меня: не для этих ушей мои речи.
Слишком долго жил я в горах, слишком часто прислушивался к шуму ручьев и деревьев, оттого и обращаюсь я к ним, словно к пастухам.
Как горы в утренний час, безмятежна и светла душа моя. Они же думают, что я холодный насмешник и тешусь злыми шутками.
Вот смотрят они на меня и смеются, а смеясь, еще и ненавидят меня. Лед в смехе их».
Но тут случилось нечто такое, что сделало все уста немыми и взоры неподвижными, ибо в это время за свое дело принялся канатный плясун; он появился из-за маленькой дверки и пошел по канату, натянутому между двумя башнями над базарной площадью, полной людей. Когда одолел он уже полпути, дверка снова отворилась, и какой-то малый, одетый, как паяц, во все пестрое, выскочил из нее и быстро пошел по канату вслед за первым.
Умирающий взглянул на него с недоверием. «Если ты говоришь правду, то, теряя жизнь, я ничего не теряю. Я не более чем животное, которое побоями и голодом научили плясать».
На эти слова умирающий уже ничего не ответил; он только шевельнул рукой, как бы ища руку Заратустры, чтобы поблагодарить его.
Между тем наступил вечер, и базарная площадь погрузилась во тьму; уже разбрелся народ, ибо даже любопытство и страх утомляются. А Заратустра все сидел на земле рядом с мертвым, погруженный в свои мысли, так что забыл он о времени. Наконец наступила ночь, и холодный ветер стал пронизывать одинокого. Тогда поднялся Заратустра и сказал в сердце своем:
«Поистине хороший улов был у меня сегодня! Ни одного человека не уловил я, разве что мертвого.
Ужасно и все еще лишено смысла бытие человеческое: уделом человека может стать судьба паяца.
Я хочу учить людей смыслу их бытия: этот смысл есть Сверхчеловек, молния из темной тучи человечества.
Но далек я еще от них, и мысль моя их не достигает. Для людей я еще нечто среднее между безумцем и трупом.
Темна ночь, темны пути Заратустры. Идем, холодный недвижимый товарищ! Я отнесу тебя туда, где сам и похороню».
Заратустра отвечал на это молчанием, продолжая свой путь. Два часа шел он по лесам и болотам и все время слышал вой голодных волков; наконец голод напал и на него. Он остановился у какого-то одинокого дома, в окошке которого горел свет.
Странные у него капризы: часто приходит он ко мне после обеда, сегодня же я целый день не чувствовал его. Где это он замешкался?»
Говоря себе так, Заратустра постучал в дверь. Появился старик с фонарем и спросил: «Кто это пожаловал ко мне и нарушил мой скверный сон?»
Заратустра отвечал: «Было бы трудно уговорить его разделить со мной трапезу, ибо мертв спутник мой».
Долго спал Заратустра, и не только утренняя заря, но и полдень прошли по лицу его. Но наконец открылись глаза его: с удивлением посмотрел Заратустра на лес, погруженный в глубокую тишину, с удивлением заглянул внутрь самого себя. Потом он быстро поднялся, как мореплаватель, внезапно завидевший землю, и возликовал: ибо открыл он новую истину. И так говорил в сердце своем:
В живых последователях нуждаюсь я, в тех, что пойдут за мной, ибо хотят они следовать себе; потому и пойдут они за мной туда, куда хочу я.
Свет истины озарил меня: не к народу должен обращаться я, но к последователям! Заратустра не станет пастухом и собакой для стада!
Я сказал „пастухи“, они же зовут себя добрыми и праведными. Пастухами назвал я их, они же зовут себя верующими.
Взгляните же на этих добрых и праведных! Кого больше всех ненавидят они? Разбивающего скрижали их ценностей, разрушающего и преступающего, но он и есть созидающий.
Взгляните на верующих! Кто больше всего ненавистен им? Разбивающий скрижали их ценностей, разрушающий и преступающий, но он и есть созидающий.
Последователей ищет созидающий, а не людей толпы, не мертвецов, не верующих. Тех, кто станет созидать вместе с ним, ищет он: тех, кто напишет новые ценности на новых скрижалях.
Последователей ищет созидающий и тех, кто соберет жатву вместе с ним, ибо все у него созрело для жатвы. Недостает только сотни серпов: потому вырывает он колосья и гневается.
Тех, кто станет созидать вместе с ним, товарищей по жатве и сотрапезников ищет Заратустра: какое ему дело до мертвецов и пастухов с их стадами!
А ты, мой первый попутчик, прощай! Хорошо схоронил я тебя в дупле, надежно спрятал от волков.
Но расстаюсь я с тобой, ибо час мой настал. Между двумя зорями открылась мне новая истина.
Не стану я ни пастухом, ни могильщиком. И никогда уже не обращусь к народу: в последний раз взывал я к мертвому.
С созидающими, собирающими жатву и празднующими хочу соединиться я: покажу им радугу и все ступени, ведущие к Сверхчеловеку.
Всем одиноким и удалившимся от мира и тем, кто одинок вдвоем, буду петь я песнь свою; и тому, кто имеет еще уши, чтобы слышать неслыханное, вложу я в сердце бремя счастья моего.
К своей цели стремлюсь я, своим путем следую; я перепрыгну через медлящих и нерадивых. Да будет путь мой их гибелью!»
Так говорил Заратустра в сердце своем, а солнце стояло в зените: и тут он взглянул вверх, потому что услышал над собой пронзительный птичий крик. И что же! Описывая широкие круги, парил в небе орел и нес змею, но не так, как носят добычу: змея обвивалась вокруг шеи его, словно подруга.
Опаснее мне быть среди людей, чем среди зверей, опасными путями ходит Заратустра. Пусть же ведут меня звери мои!»
Сказав это, вспомнил он, что говорил святой старец в лесу, вздохнул и произнес в сердце своем: «Хотел бы я стать умнее! О, если бы стал я столь же мудрым, как змея моя!
Но жажду я невозможного: ибо прошу гордость свою, чтобы она всегда сопутствовала мудрости моей!
Так начался закат Заратустры.
Из книги Мысли и изречения автора Балашов Лев Евдокимович
О человеке Есть люди, которые и внутренне одеваются по моде.Ауэрбах 1, 22Человек тверже камня, нежнее цветов.Афганская поговорка 3, 251Без многого может обходиться человек, но только не без людей.Берне 1, 30Человечество – вот в чем бессмертие смертного человека.Берне 1,
1. Предисловие к рассказу о последнем человеческом виде Если бы хоть один из Первых Людей смог попасть в мир Последних, он нашел бы множество вещей знакомых, и множество таких, которые показались бы ему до странного извращенными и превратно развитыми. Но почти все, что есть
7.1. Человеческое в человеке Итак, есть два полюса слова. Ни один из них недостижим для простых смертных, но тяготение к какому-то одному из них может составить одно из фундаментальных определений не только национального духа, но и ментальности индивида.Но есть и два полюса
БАЛЛАДА О СВЕРХЧЕЛОВЕКЕ: ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ «Мы рождены Чтоб сказку сделать былью…» Из советского авиамарша 13 декабря 1969 года в английской газете «Guardian Weekly» почтеннейшая публика с жадным интересом читала сенсационную статью Виктора Зорзы «Спектр генетической «гонки
3. НАУКА О ЧЕЛОВЕКЕ Понятие науки о человеке покоится на предпосылке, что ее предмет, человек, существует и что существует человеческая природа, характерная для человеческого рода. На этом спорном вопросе история мысли демонстрирует свою особую иронию и
7. О ТВОРЧЕСКОМ ЧЕЛОВЕКЕ Вот кто с полным правом требует себе свободы, притязает на нее и добивается ее. Она должна быть ему предоставлена и обеспечена, чтобы никто не смел ему ничего предписывать и чтобы никакая человеческая власть на земле не запрещала ему творить как
О высшем человеке 1Когда в первый раз пошёл я к людям, совершил я глупость отшельника, великую глупость: я явился на базарную площадь.И когда я говорил ко всем, я ни к кому не говорил. Но к вечеру канатные плясуны были моими товарищами и трупы; и я сам стал почти что трупом.Но
О высшем человеке <692>1Когда в первый раз пошёл я к людям, совершил я безумие отшельника, великое безумие: я явился на базарную площадь.И когда я говорил ко всем, я ни к кому не говорил. Но к вечеру канатные плясуны были моими товарищами, и трупы; и я сам был почти что трупом.Но
2. Учение о человеке Однажды высказанная Гегелем мысль о том, что в Индии нет места человеку, поскольку тот рассматривается не иначе как «временная манифестация Одного», то есть Абсолюта, а потому не имеет самоценности, получила довольно широкое признание в западной
2. Учение о человеке Пытаясь определить китайскую философскую традицию в целом, многие склонны характеризовать ее как преимущественно антропоморфно ориентированную. Действительно, ни онтология, ни теория познания не занимают в размышлениях китайских мыслителей столь
2. Учение о человеке Жесткая нормативность «социальной» модели добродетельного человека в мусульманской культуре зиждется на представлениях о зависимости всего сущего от Аллаха. Фаталистическая идея была закреплена и положена мусульманскими теологами в основу
1. Науки о человеке Социология. Поскольку человек есть только в обществе, которому он обязан существованием, традицией и задачами, его природу следует изучать только посредством изучения общества. Отдельный человек кажется непонятным, но не общество. Не знание о человеке
3. Наука о человеке Концепция науки о человеке опирается на предпосылку, что ее объект – человек – существует и что природа человека – типичная, характерная черта рода человеческого. И здесь история мысли полна иронии и противоречий.Авторитарные мыслители допускали
3. Наука о человеке Концепция науки о человеке основывается на предпосылке, согласно которой ее объект, человек, существует, и существует человеческая природа, характерная для данного вида живых существ. В этом спорном вопросе история человеческой мысли демонстрирует
Когда я в первый раз пришел к людям, величайшее безумие совершил я, безумие отшельника: я вышел на базарную площадь.
И поскольку говорил я ко всем, то не обращался ни к кому в отдельности. А вечером товарищами моими были канатный плясун и мертвец, да и сам я был почти что трупом.
Но с наступлением нового утра осенила меня новая истина: тогда научился я говорить: «Что мне до базара и черни, до шума толпы и ее длинных ушей»!
Вот чему научитесь у меня, высшие люди: на базаре никто не верит в высших людей. Хотите говорить перед ними, ну что ж, говорите! Но толпа вам бессмысленно моргает: «Мы все равны!».
«Эй, вы, высшие люди, — бессмысленно моргая, говорит чернь, — нет никаких высших, мы все равны, человек есть человек, и перед Богом мы все равны!»
Перед Богом! Но теперь этот Бог умер. А перед толпой мы не хотим быть равными со всеми прочими. О высшие люди, уходите с базара!
Перед Богом! Но теперь этот Бог умер! О высшие люди, этот Бог был вашей величайшей опасностью.
Только с тех пор, как лег он в могилу, вы воскресли. Только теперь наступает Великий Полдень, только теперь высший человек становится господином!
Понятно ли вам это слово, о братья мои? Вы испугались, ваше сердце закружилось? Не зияет ли здесь бездна для вас? Не лает ли на вас адский пес?
Ну что ж! Мужайтесь, высшие люди! Ныне впервые мечется в родовых муках гора человеческого будущего. Бог умер: ныне хотим мы, чтобы жил Сверхчеловек.
Самые заботливые вопрошают сегодня: «Как сохраниться человеку?». Но Заратустра, наипервейший и единственный из всех, спрашивает: «Как преодолеть человека?».
К Сверхчеловеку влечет меня сердце, он — первейшее и единственное мое, а не человек — не ближний и не бедный, не страждущий и не лучший.
О братья мои, если что и люблю я в человеке, так это то, что он — переход, закат и уничтожение. И в вас есть многое, что питает любовь мою и надежду.
Мне позволяет надеяться то, что исполнены вы презрения. Ибо способные на глубочайшее презрение способны и на великое почитание.
Достойно великого уважения то, что вы отчаялись. Ибо не научились вы покоряться, не научились мелочному благоразумию.
Ибо сегодня господствуют маленькие люди: они проповедуют смирение, скромность, прилежание, осмотрительность и прочие заповеди маленькой добродетели.
Все, что бабского и рабского рода, и особенно мешанина толпы: именно оно жаждет быть господином человеческой судьбы — о отвращение! Отвращение! Отвращение!
Они неустанно спрашивают: «Как лучше всего, дольше всего и приятнее всего сохраниться человеку?». И потому они господствуют сегодня.
Преодолейте их, этих господ нынешнего, этих маленьких людишек, — о братья мои! Это они — величайшая опасность для Сверхчеловека!
О высшие люди! Преодолейте ничтожные добродетели, маленькое благоразумие, мелочную осмотрительность, муравьиную суетливость, жалкое самодовольство, «счастье большинства»!
И чем подчиняться, уж лучше отчаивайтесь. И поистине, я люблю вас за то, что не умеете вы жить в настоящем, вы, высшие люди! Ибо так живете вы лучше всего!
Есть ли в вас мужество, о братья мои? Есть ли отвага? Не то мужество, у которого есть свидетели, но мужество отшельников и орлов, которое не видит ни один бог?
Тех, кто из породы ослов, а также слепых, пьяных и тех, чьи души холодны, не назову я мужественными. Но тех, кто, зная страх, побеждает его; кто смотрит в бездну, но смотрит с гордостью;
Кто видит бездну, но взглядом орла, кто хватает ее орлиными когтями: вот в ком есть мужество.
«Человек зол», — так говорили мне в утешение все мудрейшие. О, если бы и сегодня это еще было так! Ибо зло есть наилучшая сила в человеке.
«Человек должен становиться все лучше и злее», — так учу я. Для лучшего в Сверхчеловеке необходимо самое злое.
Пусть для того, кто проповедовал маленьким людям, было благом то, что пострадал он за них и понес на себе их грехи. Я же радуюсь великому греху, как своему великому утешению.
Впрочем, это сказано не для длинных ушей. Не каждое слово подобает всякому рылу. Это тонкие, далекие вещи: их не смеют попирать овцы копытами своими!
Высшие люди, уж не думаете ли вы, что пришел я исправлять дурное, сделанное вами?
Или устроить вам, страждущим, удобный ночлег? Или вам, скитальцам, блуждающим и сбившимся с пути, указать легкие тропинки?
Нет! Нет! Трижды нет! Надо, чтобы больше погибало вас и чтобы гибли самые лучшие, ибо должно становиться вам все хуже и хуже. Только так,
— только так вырастает человек до той высоты, где молния поражает его, до высоты, достаточно высокой для молнии!
К немногому, к продолжительному, к далекому стремятся мысль и тоска моя: что мне до вашей маленькой, короткой, многообразной нищеты!
Вы мало страдаете! Ибо страдаете за себя; вы еще не страдали за человека. Вы солжете, если станете утверждать обратное! Никто из вас не страдал еще за то, за что страдал я.
Мне недостаточно того, чтобы молния больше не вредила: не отвращать хочу я ее: она должна научиться работать на меня.
Давно уже, подобно туче, сгущается мудрость моя и становится все темнее и тише. Так поступает всякая мудрость, которая должна некогда породить молнию.
Не хочу я быть светом для людей нынешнего, не хочу называться у них светом. Я жажду ослепить их! Молния мудрости моей, выжги им глаза!
Не желайте ничего свыше сил своих: дурная лживость присуща тем, которые желают свыше своих сил.
Особенно когда жаждут они великого! Ибо возбуждают они недоверие к великому, эти ловкие фальшивомонетчики и комедианты:
— пока, наконец, не станут сами для себя фальшью, приукрашенной червоточиной, пока не прикроются сильными словами, показными добродетелями, блестящими подделками.
Будьте же осмотрительны, высшие люди! Ибо нет ныне для меня ничего драгоценнее и редкостнее правдивости.
Не принадлежит ли нынешнее толпе? Но толпа не знает, что есть великое, что — ничтожное, что такое прямота и правдивость: она невинно кривит душой и всегда лжет.
Будьте же исполнены ныне благого недоверия, о высшие люди, вы, отважные! Вы, чистосердечные! Держите в тайне убеждения ваши! Ибо настоящее принадлежит черни.
То, что чернь приняла когда-то на веру, без доводов и доказательств, не опровергнуть никакими доводами!
На базаре убеждают жестами. Тогда как доводы вызывают у толпы недоверие.
И когда побеждает там истина, исполнитесь благого недоверия и спросите себя: «Какое же это могущественное заблуждение боролось за нее?».
Остерегайтесь также ученых! Они ненавидят вас, ибо бесплодны! У них — холодные и высохшие глаза, для них все птицы — уже ощипаны.
Подобные им кичатся тем, что не лгут, но неспособность ко лжи отнюдь не то же самое, что любовь к истине. Остерегайтесь их!
Избавление от лихорадки — это еще не познание! Я не верю застывшим умам. Кто не умеет лгать, не знает, что такое истина.
Если хотите высоко подняться, пользуйтесь собственными ногами! Не позволяйте нести себя наверх, не садитесь на чужие спины и головы!
Я вижу, ты сел на коня? И быстро несешься вверх, к своей цели? Ну что ж, скачи, мой друг! Только знай, что хромота твоя скачет вместе с тобой!
Когда будешь ты у цели и спрыгнешь с коня своего: о высший человек, — именно там, на высоте своей, ты будешь спотыкаться!
О созидающие, о высшие люди! Только ради собственного ребенка претерпевают беременность свою.
Не слушайте же ничьих россказней, не позволяйте себя одурачивать! Ибо кто он — ближний ваш? И если затеяли вы что-либо «для ближнего», то созидаете вы все же не для него!
Забудьте об этом «для», вы, созидающие: ибо добродетель ваша требует, чтобы не было вам никакого дела до всех этих «для», «ради» и «потому что». Да не внемлет слух ваш всем этим лживым словам.
«Для ближнего» — это добродетель маленьких людей; у них говорят: «Свой своему поневоле брат» и «Рука руку моет». У них нет ни силы, ни права для вашего себялюбия!
О созидающие, в себялюбии вашем — осторожность и предусмотрительность беременной! Любовь ваша бережет, питает и защищает тот плод, которого еще никто не видел.
Там, где вся ваша любовь, там и вся добродетель ваша — в ребенке! Ваше призвание, ваша воля — вот ваш «ближний»: не позволяйте навязать себе ложных ценностей!
Вы — созидающие, высшие люди! Кому предстоит родить, тот болен; но кто родил, тот нечист.
Спросите у женщин: рожают не потому, что это доставляет удовольствие. Боль заставляет кудахтать поэтов и кур.
В вас много нечистого, созидающие. Итак, вам предстоит материнство.
Новорожденное дитя: о, как много новой грязи приходит с ним в мир! Посторонитесь! Тот, кто родил, должен омыть душу свою!
Не будьте добродетельны свыше своих сил! И не требуйте от себя ничего, что выходит за пределы вероятного!
Избегайте во всем рабски следовать отцам вашим, но идите протоптанными тропами, по которым уже ходила добродетель их! Иначе как подняться вам выше, если воля отцов ваших не поднимается вместе с вами?
Но будь внимателен тот, кто хочет быть первенцем, — как бы ему не сделаться последышем! И там, где проявляются пороки отцов ваших, нечего разыгрывать святых!
Если отцы ваши провели свою жизнь, охотясь на вепрей, устраивая кутежи и попойки в компании женщин, не будет ли безумием воздержание ваше?
Оно будет безумием! Напротив, я полагаю, что тот из вас, у кого есть одна, или две, или всего только три жены, достиг немалого по сравнению с отцом своим.
А если ты строишь монастыри и пишешь на воротах: «Путь к святости», я говорю: «К чему? Не новое ли это безумие?»
Для самого себя основал ты исправительный дом и убежище — ну что ж! На здоровье! Только не верю я этому.
Ибо в уединении растет то самое, что человек приносит в него: возрастает и скот, которого он носит внутри себя. Поэтому многим следует избегать уединения.
Было ли до сих пор на земле что-нибудь более грязное, чем пустынники? Не один только дьявол неистово кружил вокруг них — но и свиньи.
Часто видел я, как робкие, пристыженные, неловкие, словно тигр, которому не удался прыжок, прокрадывались вы стороной, о высшие люди! Ибо неудачно вы бросили игральные кости.
Не стоит огорчаться из-за этого! Вы не научились еще играть и смеяться над риском так, как должно! Не сидим ли мы всегда, так или иначе, за большим игральным столом, за которым так много смеются?
И если не удалось вам великое, значит ли это, что вы сами не удались? А если вы сами не удались, значит ли это, что не удался Человек? Но если не удался Человек: что ж! Вперед!
Чем благороднее, тем редкостнее. Вы, собравшиеся здесь высшие люди, разве не все вы не удались?
Пусть так — ну и что ж? Не падайте духом! Сколь многое еще возможно! Научитесь смеяться над собой, смеяться, как следует!
Нет ничего удивительного в том, что вы не удались или удались лишь наполовину, вы, полуразбитые! Разве не бьется, не мечется в вас человеческое будущее?
Вся глубина и даль, вся звездная высь и чудовищная сила человека: не поднимается ли все это пеной в котле вашем?
Нет ничего удивительного в том, что многие котлы разбиваются! Учитесь смеяться над собой, смеяться, как следует! Сколь многое еще возможно, о высшие люди!
И поистине, много того, что уже удалось! Как богата земля совершенством небольших, но прекрасных вещей, что, поистине, так хорошо удались!
Окружайте же себя этим совершенством, высшие люди! Его золотая зрелость исцеляет сердце. Все совершенное учит надеяться.
Какой из грехов, совершенных здесь, на земле, до сих пор остается самым тяжким? Не слова ли того, кто сказал: «Горе смеющимся!».
Неужели он не нашел на земле причин для смеха? Значит, он плохо искал. Их находит даже ребенок.
Мало любви было в нем, иначе он возлюбил бы и смеющихся! Но он ненавидел и поносил нас, предвещая нам плач и скрежет зубовный.
Следует ли тотчас проклинать, если не любишь? Для меня это — дурной вкус. Но именно так поступал он, этот нетерпимый. Он вышел из черни.
Мало в нем было любви — иначе бы он не гневался, что не любят его самого. Всякая великая любовь желает не любви, она жаждет большего.
Сторонитесь таких нетерпимых! Это порода больных и несчастных, это — чернь; кисло взирают они на жизнь, дурным глазом смотрят на землю.
Сторонитесь таких нетерпимых! У них тяжелые ноги и подавленные сердца: не умеют они плясать. Как же быть земле легкой для них!
Кривыми путями следуют все хорошие вещи к цели своей. Они выгибаются, словно кошки, мурлыкая от близости счастья своего: все хорошие вещи смеются.
Идет ли уже человек по своему пути, нет ли, — это выдает походка его: взгляните, как иду я! Ну, а тот, кто приближается к цели своей, тот танцует!
И поистине я не стал еще памятником и не сделался неподвижным, тупым, окаменевшим, как столб: я люблю быстро бегать.
Хотя есть на земле и трясины, и вязкая печаль, все равно тот, у кого легкие ноги, пробегает даже по илу и танцует на нем, как на расчищенном льду.
Братья мои, поднимайте сердца ваши все выше! Но не забывайте и про ноги! Выше, как лихие танцоры, вздымайте ноги свои, а еще лучше — стойте на голове!
Этот венец смеющегося, венец из роз, сам возложил я на себя и сам освятил смех свой. Больше никого не нашел я достаточно сильным для этого.
Заратустра — танцор, Заратустра — легок, он взмахивает крыльями и готов к полету, он зовет за собой всех птиц, проворный и блаженно легкий.
Заратустра пророк, Заратустра, вещающий истины смехом своим, терпеливый, терпимый, влюбленный в прыжки и авантюры, сам я возложил на себя этот венец!
Братья мои, поднимайте сердца ваши все выше! Не забывайте же и про ноги! Вы — лихие танцоры, так выше поднимайте ваши ноги, а еще лучше — встаньте на голову!
Бывают звери, тяжеловесные даже в счастье своем; есть неуклюжие от рождения. Так же забавно смотреть на их потуги и усилия, как на слона, что пытается стоять на голове.
Но лучше обезуметь от счастья, чем от неудач, лучше неуклюже танцевать, чем ходить прихрамывая. Учитесь же мудрости моей: даже у худшей вещи есть пара хороших обратных сторон,
— даже у худшей вещи достаточно крепкие ноги для пляски: научитесь же, высшие люди, стоять на собственных ногах!
Забудьте напевы скорби, забудьте уныние черни! О, какими унылыми ныне видятся мне все эти паяцы, веселящие толпу! Но все нынешнее принадлежит толпе.
Будьте подобны ветру, вырывающемуся из ущелий: под свист своей дудки готов он плясать, моря дрожат и мечутся под стопами его.
Хвала тому бравому, неукротимому духу, дающему крылья ослам, доящему львиц, духу, что ураганом приходит ко всему нынешнему и ко всякой черни,
— духу, который враждебен мудрствующему чертополоху, всем увядшим листьям и плевелам: хвала этому дикому, бодрому, свободному духу бури, который танцует по трясинам и унынию, словно по лугам!
Который ненавидит жалких дворняг простонародья и всякое отродье, неудавшееся и мрачное; хвала этому духу свободных умов, этой смеющейся буре, что засыпает пылью глаза тем, кто покрыт язвами и видит все в черном цвете!
О высшие люди, вот ваше худшее: вы не учились танцевать так, как должно, — так, чтобы в танце выйти за пределы свои! Что с того, если вы — не удались!
Сколь многое еще возможно! Так научитесь же в смехе выходить за пределы свои! Вы, лихие танцоры, выше и выше вздымайте сердца ваши! И не забывайте как следует посмеяться!
Этот венок смеющегося, этот венок из роз: вам я бросаю его, братья мои. Смех объявил я священным: о высшие люди, учитесь смеяться!