книга простодурсен лето и кое что еще
Книга простодурсен лето и кое что еще
Простодурсен Лето и кое-что еще
Для младшего школьного возраста
Любое использование текста и иллюстраций разрешено только с согласия издательства.
Dustefjerten og det store bekketeateret (Copyright © Cappelen Damm AS 1992)
Dustefjerten og den store gullfiskjakta (Copyright © Cappelen Damm AS 1993)
Dustefjerten og den store sommarferieturen (Copyright © Cappelen Damm AS 2003)
© Ольга Дробот, перевод, 2016
© Варвара Помидор, иллюстрации, 2016
© Издание на русском языке, оформление, ООО «Издательский дом «Самокат», 2016
Информация от издательства
Перед вами – долгожданная вторая книга о полюбившихся жителях Приречной страны. Повседневная жизнь всех шестерых – наивного Простодурсена, надёжного Ковригсена, неугомонной Октавы, непутёвого Сдобсена, вредного Пронырсена и Утёнка, умеющего отыскивать необычные вещи со смыслом, – неспешна и подробна. В этом завораживающем мире то ли сказки, то ли притчи времена года сменяют друг друга, герои ссорятся и мирятся, маются от одиночества и радуются праздникам, мечтают о неведомой загранице и воплощают мечту о золотой рыбке…
Простодурсен и великий приречный театр
Если пекарь в душе поэт, то в пекарне порядка нет…
Есть где-то, не знаю где, гора с дверью. Кто её отыщет и проникнет внутрь, окажется в пекарне Ковригсена. И знаешь, если ты друг своему носу, отведи его в эту пекарню – он тебе спасибо скажет. Уж очень вкусно там пахнет – тёплыми коврижками и книжками. Сколько носов сюда ни приводили, все просились остаться в пекарне навсегда. Ещё бы, о таком месте любой нос только мечтать может.
Когда ты будешь искать гору и смутишься, туда ли попал, вспомни верную примету: под вырубленным в горе окном стоит пара башмаков. Хочешь узнать, что они там делают, да? Тогда читай дальше, вот что я тебе скажу.
История началась так: Ковригсен сидел в своей пекарне в горе и тайком от всех сочинял стихи.
писал он. Лодок у него не было, но он обожал вставлять их в стихи. И когда Ковригсен спал в обнимку с чаном, в котором бродило тесто, ему часто снились лодки. Жёлтые или синие лодки скользили в его снах по большим чёрно-синим морям с золотыми рыбками.
Ковригсен отложил карандаш и прищурился. Стихи ему нравились, хотя чего-то в них не хватало. Может, ветра? От ветра всё приходит в движение. Жалко, что стихи о ветре не сочинились.
Он встал и спрятал листок со стихами в кассу, в ящик с деньгами. Здесь самый надёжный тайник. В кассу никто чужой носа не сунет.
Ковригсен взял с прилавка коврижку и пошёл к двери. Едва он открыл её, как в пекарню ворвался новый день с журчанием реки, бликами света и резким запахом мокрой травы. Коврижка оказалась правильная – верная пропорция муки, воды и хруста.
Он вышел за порог. Посмотрел на речку, что мирно текла сквозь их Приречную страну в море. Осень уже накидала в неё листьев и какого-то сора.
С их речкой однажды случилась история: она пропала. К счастью, это было давно и в другой книжке.
Было слышно, как дятел долбит дом Простодурсена. Дом стоял ниже по склону, а Простодурсен наверняка ещё спал. Иначе бы он уже трудился на берегу – булькал в реку камешки. День как раз для бульканья: по всему лесу, как отара овец, белеют хлопья тумана. Они придавили все звуки, кроме плеска реки. Так что бульканье будет слышно на всю округу. Дятел увлечённо долбил, но из дома никто не выходил.
«Как просто они живут – у кого не болит голова о тесте, – подумал Ковригсен. – Могут спать сколько захотят, не тревожась, что тесто перебродит».
«Ветер, ветер, – подумал Ковригсен дальше. – Ветер голову кружит, ветер в ухе верещит. Всё-таки не хватает в стихах ветра, он же с осенью заодно».
Он попробовал засунуть ветер в стихи.
Вроде неплохо получается: ветер загоняет всех по домам, а они наперекор ему идут гулять.
Ковригсен опрометью кинулся в дом, к ящику под кассой. Проехался на скользкой муке и стал нашаривать в ящике карандаш. Наконец нашёл и бумагу, и карандаш, но тем временем слова выскочили из головы. Э-эх. Слишком много в ней всего понапихано, огорчился Ковригсен. Куча рецептов. Мешки муки. Коврижки. Не голова, а чан с тестом, где уж тут стихи запомнить.
Посреди его огорчения дверь распахнулась, и ввалился не новый день, но Октава в огромной шляпе. Сразу было видно, что от её прекрасного настроения добра не жди. Двигалась она с быстротой паровоза.
– Приветик, приветик, добрейший денёк! – защебетала Октава.
Больше всего Ковригсену хотелось выставить её за дверь и остаться одному. Но если ты живёшь с продажи коврижек, ты не можешь выгонять покупателей всякий раз, как у тебя испортится настроение.
– Привет, – сказал он. – Тебе как всегда – три ковриги и стакан сока из кудыки?
– Ну вот, – трагически сказала Октава и замерла посреди пекарни.
– Что такое? – удивился Ковригсен. – Что не так?
– До чего неприятный звук, – сказала Октава.
– Здесь. Так нудит хмурый мастер коврижек.
– Да? Так ты не за коврижками пришла?
– Я шла за коврижками, пока не открыла дверь.
– А теперь передумала?
– Что с тобой такое? – без обиняков спросила Октава.
– Со мной ничего, – ответил Ковригсен. – Я весь в муке, и всё как обычно.
– Ты опять взялся за стихи?
– Какие стихи? Вот глупости.
– Мне три коврижки и стакан сока из кудыки, пожалуйста.
– А это что такое? – Октава взяла листок, куда Ковригсен собирался дописать строчки, которые потом забыл.
– Не трогай, это рецепт, – сказал Ковригсен.
– Не говори глупости! – возмутилась Октава. – Думаешь, я не могу отличить рецепт от стихотворения? Что за ерунда.
– Вот именно – это просто ерунда, – подхватил Ковригсен.
– А ты говорил, что это рецепт.
– Приятного аппетита, – ответил Ковригсен и поставил поднос с соком и коврижками на старый крепкий стол в центре пекарни.
Октава встала рядом и запела, держа в руках листок со стихотворением:
– Пф, – фыркнул Ковригсен.
– Неплохо, – сказала Октава, – хотя чего-то не хватает. Кто-то пошёл в поход и спрятался в лодке, например. В лодке они укрылись и слезами залились… Но даже без этого стихи вовсе не так плохи, чтобы ты ходил мрачнее тучи.
Октава положила листок на место, села за стол и захрустела коврижкой. Это были единственные звуки в пекарне: коврижка хрустела на зубах, и сок лился Октаве в рот.
– Знаешь, что я хочу сказать? – вдруг заговорила она. – У нас тут чего-то очень важного не хватает. Оглянись вокруг. Простодурсен спит. Сдобсен ругает погоду. Пронырсен ест одни сухари. Ты хмуришься и куксишься, как перекисшее тесто. Значит, нам чего-то не хватает. Такого, чтобы согрело душу и сердце. Короче, нам не хватает театра.
Простодурсен. Лето и кое что еще
Простодурсен и великий приречный театр 1
Простодурсен и великая история золотой рыбки 10
Простодурсен и великий летний поход 16
Рyне Белсвик
Простодурсен. Лето и кое-что еще
Простодурсен и великий приречный театр
Если пекарь в душе поэт, то в пекарне порядка нет…
Есть где-то, не знаю где, гора с дверью. Кто её отыщет и проникнет внутрь, окажется в пекарне Ковригсена. И знаешь, если ты друг своему носу, отведи его в эту пекарню – он тебе спасибо скажет. Уж очень вкусно там пахнет – тёплыми коврижками и книжками. Сколько носов сюда ни приводили, все просились остаться в пекарне навсегда. Ещё бы, о таком месте любой нос только мечтать может.
Когда ты будешь искать гору и смутишься, туда ли попал, вспомни верную примету: под вырубленным в горе окном стоит пара башмаков. Хочешь узнать, что они там делают, да? Тогда читай дальше, вот что я тебе скажу.
История началась так: Ковригсен сидел в своей пекарне в горе и тайком от всех сочинял стихи.
Лист на дереве дрожит.
Лодка на боку лежит.
Осень в небе дребезжит, –
писал он. Лодок у него не было, но он обожал вставлять их в стихи. И когда Ковригсен спал в обнимку с чаном, в котором бродило тесто, ему часто снились лодки. Жёлтые или синие лодки скользили в его снах по большим чёрно-синим морям с золотыми рыбками.
Ковригсен отложил карандаш и прищурился. Стихи ему нравились, хотя чего-то в них не хватало. Может, ветра? От ветра всё приходит в движение. Жалко, что стихи о ветре не сочинились.
Он встал и спрятал листок со стихами в кассу, в ящик с деньгами. Здесь самый надёжный тайник. В кассу никто чужой носа не сунет.
Ковригсен взял с прилавка коврижку и пошёл к двери. Едва он открыл её, как в пекарню ворвался новый день с журчанием реки, бликами света и резким запахом мокрой травы. Коврижка оказалась правильная – верная пропорция муки, воды и хруста.
Он вышел за порог. Посмотрел на речку, что мирно текла сквозь их Приречную страну в море. Осень уже накидала в неё листьев и какого-то сора.
С их речкой однажды случилась история: она пропала. К счастью, это было давно и в другой книжке.
Было слышно, как дятел долбит дом Простодурсена. Дом стоял ниже по склону, а Простодурсен наверняка ещё спал. Иначе бы он уже трудился на берегу – булькал в реку камешки. День как раз для бульканья: по всему лесу, как отара овец, белеют хлопья тумана. Они придавили все звуки, кроме плеска реки. Так что бульканье будет слышно на всю округу. Дятел увлечённо долбил, но из дома никто не выходил.
«Как просто они живут – у кого не болит голова о тесте, – подумал Ковригсен. – Могут спать сколько захотят, не тревожась, что тесто перебродит».
«Ветер, ветер, – подумал Ковригсен дальше. – Ветер голову кружит, ветер в ухе верещит. Всё-таки не хватает в стихах ветра, он же с осенью заодно».
Он попробовал засунуть ветер в стихи.
Ветер дует с чёрных гор,
закачался тёмный бор.
А мы вылезем из нор
всем ветрам наперекор.
Вроде неплохо получается: ветер загоняет всех по домам, а они наперекор ему идут гулять.
Ковригсен опрометью кинулся в дом, к ящику под кассой. Проехался на скользкой муке и стал нашаривать в ящике карандаш. Наконец нашёл и бумагу, и карандаш, но тем временем слова выскочили из головы. Э-эх. Слишком много в ней всего понапихано, огорчился Ковригсен. Куча рецептов. Мешки муки. Коврижки. Не голова, а чан с тестом, где уж тут стихи запомнить.
Посреди его огорчения дверь распахнулась, и ввалился не новый день, но Октава в огромной шляпе. Сразу было видно, что от её прекрасного настроения добра не жди. Двигалась она с быстротой паровоза.
– Приветик, приветик, добрейший денёк! – защебетала Октава.
Больше всего Ковригсену хотелось выставить её за дверь и остаться одному. Но если ты живёшь с продажи коврижек, ты не можешь выгонять покупателей всякий раз, как у тебя испортится настроение.
– Привет, – сказал он. – Тебе как всегда – три ковриги и стакан сока из кудыки?
– Ну вот, – трагически сказала Октава и замерла посреди пекарни.
– Что такое? – удивился Ковригсен. – Что не так?
– До чего неприятный звук, – сказала Октава.
– Здесь. Так нудит хмурый мастер коврижек.
– Да? Так ты не за коврижками пришла?
– Я шла за коврижками, пока не открыла дверь.
– А теперь передумала?
– Что с тобой такое? – без обиняков спросила Октава.
– Со мной ничего, – ответил Ковригсен. – Я весь в муке, и всё как обычно.
– Ты опять взялся за стихи?
– Какие стихи? Вот глупости.
– Мне три коврижки и стакан сока из кудыки, пожалуйста.
– А это что такое? – Октава взяла листок, куда Ковригсен собирался дописать строчки, которые потом забыл.
– Не трогай, это рецепт, – сказал Ковригсен.
– Не говори глупости! – возмутилась Октава. – Думаешь, я не могу отличить рецепт от стихотворения? Что за ерунда.
– Вот именно – это просто ерунда, – подхватил Ковригсен.
– А ты говорил, что это рецепт.
– Приятного аппетита, – ответил Ковригсен и поставил поднос с соком и коврижками на старый крепкий стол в центре пекарни.
Октава встала рядом и запела, держа в руках листок со стихотворением:
Лист на дереве дрожит.
Лодка на боку лежит.
Осень в небе дребезжит.
– Пф, – фыркнул Ковригсен.
– Неплохо, – сказала Октава, – хотя чего-то не хватает. Кто-то пошёл в поход и спрятался в лодке, например. В лодке они укрылись и слезами залились… Но даже без этого стихи вовсе не так плохи, чтобы ты ходил мрачнее тучи.
Октава положила листок на место, села за стол и захрустела коврижкой. Это были единственные звуки в пекарне: коврижка хрустела на зубах, и сок лился Октаве в рот.
– Знаешь, что я хочу сказать? – вдруг заговорила она. – У нас тут чего-то очень важного не хватает. Оглянись вокруг. Простодурсен спит. Сдобсен ругает погоду. Пронырсен ест одни сухари. Ты хмуришься и куксишься, как перекисшее тесто. Значит, нам чего-то не хватает. Такого, чтобы согрело душу и сердце. Короче, нам не хватает театра.
– Коврижка, кстати, хорошая.
– Ты собираешься киснуть весь день?
– Киснуть? Я только и делаю, что говорю спасибо.
– Ну ладно, хорошо. Тогда мы сразу займёмся спектаклем.
– Для театра. Раз нам его не хватает.
– Вот как? И где же у нас театр? Когда ты был в нём последний раз?
– Какой последний раз? У нас вообще театра нет.
– Вот именно. Я же говорю – нам не хватает театра.
– Я не заметил, что нам его не хватает.
– Ты не устаёшь всё время быть таким противным? Если ты сейчас же не начнёшь улыбаться, то…
– Фу-у. И это пекарь?! Ай-ай-ай. Пойду я лучше к Простодурсену, с ним хоть поговорить можно как с человеком.
– Подумаешь! Я его разбужу. Спящего можно разбудить, а вот хмурому и злющему лучше пойти поспать.
Она вскочила со стула и выбежала прочь.
Ковригсен стал прибирать. Октава насвинячила будь здоров как, крошки белели и вокруг подноса, и около стула. Но под столом было темно как ночью.
Пока Ковригсен, сидя на корточках, собирал крошки под столом, в голову ворвались такие слова:
В небе мокро и темно,
тень ложится на окно.
Сохнут звёзды при луне,
сосчитать их трудно мне.
Он вскочил, чтобы догнать Октаву и улыбнуться ей. Прекрасный стишок вернул ему радость. Но, выпрямляясь, он со всей силы стукнулся головой о стол. Слова опять перепутались, а Ковригсен скрючился под столом, пережидая боль.
Простодурсен. Лето и кое-что еще
Перед вами – долгожданная вторая книга о полюбившихся жителях Приречной страны. Повседневная жизнь всех шестерых – наивного Простодурсена, надёжного Ковригсена, неугомонной Октавы, непутёвого Сдобсена, вредного Пронырсена и Утёнка, умеющего отыскивать необычные вещи со смыслом, – неспешна и подробна. В этом завораживающем мире то ли сказки, то ли притчи времена года сменяют друг друга, герои ссорятся и мирятся, маются от одиночества и радуются праздникам, мечтают о неведомой загранице и воплощают мечту о золотой рыбке…
Для младшего школьного возраста
Любое использование текста и иллюстраций разрешено только с согласия издательства.
Dustefjerten og det store bekketeateret (Copyright © Cappelen Damm AS 1992)
Dustefjerten og den store gullfiskjakta (Copyright © Cappelen Damm AS 1993)
Dustefjerten og den store sommarferieturen (Copyright © Cappelen Damm AS 2003)
© Ольга Дробот, перевод, 2016
Простодурсен. Лето и кое-что еще скачать fb2, epub, pdf, txt бесплатно
«Вафельное сердце» (2005) — дебют молодой норвежской писательницы Марии Парр, которую критики дружно называют новой Астрид Линдгрен. Книга уже вышла в Швеции, Франции, Польше, Германии и Нидерландах, где она получила премию «Серебряный грифель».
В год из жизни двух маленьких жителей бухты Щепки-Матильды — девятилетнего Трилле, от лица которого ведется повествование, и его соседки и одноклассницы Лены — вмещается немыслимо много событий и приключений — забавных, трогательных, опасных… Идиллическое житье-бытье на норвежском хуторе нарушается — но не разрушается — драматическими обстоятельствами. Но дружба, конечно же, оказывается сильнее!
Посреди всеобщей безмолвной белизны чернеет точечка, которая собирается как раз сейчас нарушить тишину воплями. Черная точечка стоит наборе Зубец в начале длинного и очень крутого лыжного спуска.
Точку зовут Тоня Глиммердал.
У Тони грива рыжих львиных кудрей. На Пасху ей исполнится десять.
«Тоня Глиммердал», новая книга норвежской писательницы Марии Парр, уже известной российскому читателю по повести «Вафельное сердце», вышла на языке оригинала в 2009 году и сразу стала лауреатом премии Браге, самой значимой литературной награды в Норвегии. Тонкий юмор, жизнерадостный взгляд на мир и отношения между людьми завоевали писательнице славу новой Астрид Линдгрен, а ее книги читают дети не только в Норвегии, но и в Швеции, Франции, Польше, Германии и Нидерландах. И вот теперь историю девочки Тони, чей девиз — «скорость и самоуважение», смогут прочесть и в России.
Книга издана при финансовой поддержке норвежского фонда NORLA (Норвежская литература за рубежом).
Повесть известного шведского писателя Ульфа Старка «Пусть танцуют белые медведи» рассказывает об обычном подростке Лассе: он не блещет в учебе, ходит в потертых брюках, слушает Элвиса Пресли и хулиганит на улицах.
Но однажды жизнь Лассе круто меняется. Он вдруг обнаруживает, что вынужден делать выбор между новым образом примерного мальчика с блестящими перспективами и прежним Лассе, похожим на своего «непутевого» и угрюмого, как медведь, отца. И он пытается примирить два противоречивых мира, найти свое место в жизни и — главное — доказать самому себе, что может сделать невозможное…
«Изумрудная рыбка» покоряет удивительным «русским детским» языком, искренностью и «настоящностью». Николай Назаркин сам был когда-то маленьким пациентом и показывает жизнь больницы изнутри. Но не думайте, что в книжке будет одно нытье и скука — умению дружить и радоваться жизни у героев «палатных» рассказов можно только поучиться!
Сборник рассказов «Изумрудная рыбка» — дебют Николая Назаркина в литературе — был сразу замечен критиками и получил Малую премию (за повесть или рассказ) Национальной детской литературной премии «Заветная мечта».
Лукавые и остроумные истории о неугомонном пятилетием мальчике Фридере и его неутомимой бабушке. Сколько всего они переживают вместе! Иногда смеются, иногда ссорятся и частенько испытывают друг друга на прочность, выясняя, например, что будет, если поменяться ролями: бабушке отправиться в детскую строить домики, а Фридеру на кухню — варить рисовую кашу. А мы, разновозрастные читатели, от внуков до бабушек-дедушек, подглядывая за ними в замочную скважину, получаем урок душевной чуткости и умения слушать и слышать друг друга.
Издание этой книги осуществлено при финансовой поддержке Немецкого культурного центра им. Гёте.
Герои «Вафельного сердца» Лена и Трилле из бухты Щепки-Матильды подросли – им уже по двенадцать лет, а в этом возрасте все непросто. Дед Трилле стареет, неподалеку поселяется девочка-иностранка, а новый тренер футбольной команды изводит Лену придирками и держит на скамейке запасных. Друзья по-прежнему пускаются в невероятные авантюры, ссорятся и мирятся, ведут разговоры о пустяках и о важном. Год им предстоит нелегкий, он принесет любовь и ревность, страх смерти и отчаяние, мужество в трудную минуту и стойкость на пути к цели. Остроумная и трогательная повесть, как и предыдущие книжки Марии Парр, читается на одном дыхании: вместе с героями мы смеемся и плачем – и верим каждому слову. Для младшего и среднего школьного возраста.
Книга живого классика итальянской литературы Бьянки Питцорно (р. 1942) «Послушай мое сердце» с иллюстрациями Квентина Блейка вышла в 1991 году и сразу же завоевала читательскую любовь.
В автобиографическом романе писательница рассказывает об одном школьном годе в начале 1950-х.
Абсурдные эпизоды, показывающие самодурство взрослых и беззащитность детей перед их несправедливостью, перемежаются со смешными сочинениями главной героини, историями про черепаху, хроникой борьбы с Подлизами и Лицемерками и девичьей болтовней.
Книга опубликована при поддержке Министерства иностранных дел Итальянской Республики.
Увлекательная и поучительная история про мальчика Цацики, который пошел в школу, где встретил и первого друга, и первую любовь, и первого врага. Приключения в школе получают неожиданное продолжение у Цацики дома, ведь у него самая невероятная в мире мама, которая умеет ходить на руках, шевеля при этом пальцами ног, и может ворваться в кабинет директора школы, если ее очень разозлить.
Это детская и в то же время недетская книга о сочувствии, терпимости и взрослении детей и их родителей.
Повести Руне Белсвика о Простодурсене и его друзьях очень популярны в Норвегии. В маленькой приречной стране жизнь героев полна обычных забот: тут рубят дрова и копают канавы, пекут хлеб и сушат башмаки, смотрят в небо и бросают в реку камешки… Но удивительное дело: чуть измени угол зрения – и самые простые вещи наполняются особым смыслом и трогают сердце. Мудрый Ковригсен и добряк Простодурсен, Октава с её песнями и Утёнок с его фокусами умеют радоваться и радовать других так, что заражают этим даже хитреца Пронырсена и некулёму Сдобсена.
В книгу вошли три из шести историй о Простодурсене. Продолжение следует!
В формате pdf A4 сохранен издательский дизайн.
«Там, где Амноку с китайского берега сжали скалы Чайфуна и отвесными стенами спустились в нее с высоты, Амнока, обходя эти горы, делает десять ли вместо одной ли прямой дороги. И вот почему. »
«У одного министра была дочь редкой красоты. Ее берегли так, что она не знала даже луча солнца, так как никогда не выходила из комнаты. »
«Синее море спало, и снились ему синие сны. Но вот солнце запустило золотистые лучи в прозрачные морские воды, и море проснулось. Вздохнуло широкой грудью и увидело, что в голубом небе над ним порхает большая разноцветная бабочка…»
Если взобраться на высокую гору и глянуть вниз, то почти наверняка увидишь Подгорию. Только при этом надо держаться покрепче, а то вдруг голова закружится.
Подгория, маленькая страна, потому так названа, что стоит под горой, но не просто горой, а Горой, чья вершина, похожая на вилку с тремя зубцами, теряется в облаках. Жители Подгории считают ее самой высокой Горой в мире и так гордятся, словно они сами ее сделали.
Как и в любой стране, в Подгории есть свои достопримечательности.
Есть на свете страна, которую не на всякой карте разглядишь. Называется она Подгория, потому что лежит под горой, да не просто горой, а Горой, чья вершина поднялась высоко-высоко за облака. Возможно, выше всех гор в мире.
В Подгории множество деревень, и больших, и маленьких, и у каждой свое название, но перечислять их мы не будем. Еще в Подгории есть город, один единственный на всю страну. Местные жители так его и называют: Город, хотя на всех картах он обозначен как «Подгород, столица». Там есть королевский замок с высокой башней и часами, которые почти всегда отстают, и самые лучшие мастерские, и фонтан на главной площади, базары по выходным, и статуи подгорских королей Арчибальдов (их всех звали Арчибальдами) с Первого до нынешнего, Тридцатого, и фонари на улицах, которые зажигаются только тогда, когда им говоришь: «Пожалуйста!», и самая большая в этих краях гостиница «Дубидрок и дракон», где подают отменное пиво, и университет, и еще многое другое, на что стоит посмотреть.
Дети, слушайтесь старших, и будет вам счастье!
Когда Юля подошла в то холодное и сырое осеннее утро к школе, то сразу и не поняла, что же случилось. Дома по дороге в школу стояли как всегда. Улица до поворота тоже выглядела как всегда. Кошка, которая перешла Юле дорогу после поворота, тоже выглядела как всегда. Ничего особенного не было и на деревьях, стоящих вдоль тротуара после поворота. Юля прошла деревья, за которыми прятался школьный двор, и подошла к автобусной остановке. Но тут что-то заставило ее внезапно остановиться. Она посмотрела налево — и замерла с открытым ртом. Школы на месте не было. Школьный двор, правда, был. Но детей на нем не было, хотя обычно в это время двор был полон играющими и галдящими девчонками и мальчишками. Но самое удивительное, что вместо здания школы на земле теперь лежало плотное Розовое Облако. Облако слегка колыхалось и, казалось, дышало. Бока его шевелились, и то тут, то там на них появлялись большие плавные волны. Они то пропадали сами собою, то потихоньку начинали двигаться в разные стороны. Дорожка, которая вела от ворот школьного двора ко входу в школу, теперь просто уходила под странное облако.