когда мать любит одного ребенка больше чем другого

«Старшего сына я люблю больше». Как родительский фаворитизм вредит вашим детям

У многих родителей есть ребенок, которого они любят больше остальных. Это кажется нормальным, ведь он чаще слушается отца и мать, лучше учится или на это есть другая причина. Но родительский фаворитизм разрушает семью — взрослых терзает вина, «любимчик» боится не оправдать их ожиданий, а остальные дети чувствуют себя брошенными.

Любимые дети проводят больше времени с родителями. Если вы чувствовали, что вас любят мама и папа, то в детстве они почти каждую свободную минуту посвящали вам. Актриса сериала «Мамочка» Джейми Прессли опубликовала в интернете фотографию 12-летнего Дези и написала, что он ее «любимый сын». Это возмутило пользователей социальных сетей, поскольку у актрисы есть еще двое детей — маленькие близнецы.

«Лучшие моменты в моей жизни — когда рядом мой любимый сын Дези, — написала Прессли в Instagram и добавила, что хотя у нее есть «любимый сын», все три мальчика ей одинаково дороги. — У нас с ним особая связь».

Одни поклонники актрисы назвали этот пост трогательным, другие же были возмущены. «Я надеюсь, что ваш сын забрал ваш телефон и сам опубликовал это», — написал один из них. Комментарий собрал более 100 лайков.

Подобные примеры часто можно увидеть в телешоу. В сериале «Наследники» телеканала HBO медиамагнат Логан Рой хочет, чтобы старший сын Кендалл занял его место. Еще трое сыновей с этим не согласны. Спойлер: в финале первого сезона любимчик все же получит титул.

Родительский фаворитизм остается вечной темой. Любимых детей и последствия их отношений с родителями можно увидеть в Библии (Ребекка больше всех любит Иакова), греческих мифах (Афина была любимицей Зевса) и сказках (уродливые сводные сестры ненавидят Золушку).

И эти истории нам так понятны, потому что каждый из нас так или иначе сталкивался с родительским фаворитизмом.

Когда в семье несчастны все

Социолог Кэтрин Конджер из Калифорнийского университета с 1989 года на протяжении трех лет изучала 384 семьи с братьями и сестрами подросткового возраста. Она выяснила, что 74% матерей и 70% отцов признались, что уделяли одному из детей больше внимания.

В рамках того же исследования старшие дети сообщили, что считают себя любимыми детьми в семье, а младшие — что у первенцев есть привилегии по сравнению с ними и это влияет на их самооценку.

Тема фаворитизма волнует и семейных психологов. Женевьева фон Лоб, автор книги «Счастливый родитель, счастливый ребенок», говорит, что большинство родителей, с которыми она работает, больше привязаны к одному из своих детей, даже если не осознают этого.

— По моему опыту, они смотрят на детей иначе, по-другому разговаривают с ними. О привязанности также свидетельствует язык их тела, — сказала она.

Некоторые семьи обращаются к психологу, чтобы решить эту проблему. Родители чувствуют вину за то, что любят одного ребенка больше остальных, и хотят укрепить отношения с ними.

— Братья и сестры, которых любят меньше, говорят, что постоянно чувствуют себя ненужными и страдают, — говорит фон Лоб. — Любимый ребенок тоже несчастен. У него возникает глубоко укоренившийся страх, что он может потерять внимание и заботу родителей, поэтому он постоянно пытается оправдать их ожидания, находясь в напряжении.

Фаворитизм готовит детей к соперничеству на протяжении всей жизни. В 2010 году ученые Университета Пердью и Корнельского университета доказали, что когда один ребенок пользовался преференциями со стороны родителей, это вредило его отношениям с братьями и сестрами. Они реже оказывали друг другу поддержку в периоды кризисов во взрослом возрасте.

— Это может привести к серьезным конфликтам между взрослыми детьми, — говорит Джон Даффи, психолог и автор книги «Воспитание подростка в эпоху тревоги». — Родительский фаворитизм провоцирует конфликты, потому что говорит об относительной ценности детей в семьях. Это может привести к обидам, боли, спорам…

Очевидно, что фаворитизм разрушает отношения в семье.

Как узнать, что у вас есть любимчик

Чтобы пресечь фаворитизм в зародыше, надо сначала разобраться, допускаете ли вы его в отношениях с детьми, говорит Аманда Деверих, семейный психолог в Вильямсбурге, штат Вирджиния.

— Некоторые дети ближе вам по темпераменту и взглядам, поэтому вам легче общаться с ними и поддерживать, — говорит она. — Некоторые дети растут более сложными личностями, поэтому есть риск, что вашим любимчиком станет тот, с кем вам проще. Но любовь — это другое.

Большинство родителей вам признаются, что их «фавориты» могут меняться ежедневно, ежемесячно или ежегодно.

Эксперты говорят, что фаворитизм может быть связан с поведением детей, а не с их особенностями. Если Генри все время получает двойки, в то время как пятилетний Эллиот лучше всех учится в подготовительном классе, помогает вам по дому и без споров укладывается спать, то вы предпочтете Эллиота. Однако это будет неосознанно.

— Мой любимый ребенок — это всегда тот, кто слушается меня или быстрее всех засыпает ночью, — говорит Аароника Коул, мать троих детей, автор блога Crunchy Mommy. — У меня невысокие стандарты!

Коул борется с чувством вины, напоминая себе, что она всего лишь человек. Точно так же у нее есть любимая футболка, кино, еда и мужчина (ее муж, естественно), время от времени она выбирает фаворита и среди своих детей.

— Я думаю, что мы чувствуем вину, потому что, как мамы, должны быть идеальными людьми без недостатков, — написала Коул. — Если у вас есть любимчик, то это не значит, что вы любите других ваших детей меньше. Дело в том, что тот, кто стал фаворитом, ведет себя так, как вам нравится. Честно сказать, все мои дети бывали моими любимчиками или теми, кто действует мне на нервы.

Иметь любимчика — нормально, но есть способы помочь другим детям почувствовать себя столь же ценными для вас.

Что делать, чтобы все исправить

По словам Даффи, у родителей есть любимчики не столько из-за глубокой привязанности к одному конкретному ребенку, сколько потому, что они упускают из виду достоинства остальных детей.

— Во многих семьях, в том числе и в моей, больше всего ценили того, кто следовал правилам, — сказал он. — Ребенок, который с вами спорит, оказывается на втором месте. Если бы родители восхищались другими его качествами, то отношение к братьям и сестрам стало бы справедливым.

Также помогает умение прислушиваться к себе.

— Уточните для себя разницу между любимым ребенком и «тем, кого вы любите больше всего», — говорит Даффи. — Это позволяет любить всех одинаково.

Если ваши дети открыто говорят, что вы выделяете кого-то из них, то выслушайте их и объяснитесь, советует психолог Нэнси Бургойн из Семейного института Северо-Западного университета. Если не решить эту проблему, ее последствия могут быть разрушительными. Выбирайте слова мудро.

Бургойн приводит в пример отца двух мальчиков, которому удалось урегулировать конфликт между детьми.

— Он обратился к чувствам ребенка: «Я слышу тебя; ты злишься, потому что думаешь, что он нравится мне больше, чем ты. Это правильно?», — вспоминает она. — И сказал: «Сейчас мы с твоим братом ладим лучше, чем с тобой, это правда. Извини, если это ранит твои чувства. Я очень тебя люблю и всегда буду любить».

Хвалите детей за хорошее поведение.

— Один из способов борьбы с вашим естественным фаворитизмом, помимо того, чтобы быть справедливым в правилах и вознаграждениях, — это сосредоточиться на том, чтобы хвалить детей за поведение, которое вам нравится, — сказала Деверих. — Эта положительная обратная связь не только укрепляет самооценку, но и напоминает родителям о достоинствах каждого из детей.

Источник

Когда одного ребенка любишь больше

У моей бабушки было двое детей: моя мама и ее брат, на 6 лет младше. Мама часто рассказывала мне, как она страдала от того, что брату доставалось больше внимания, что бабушка ее не ласкала. В итоге мама стала эмоционально отстраненным человеком, боящимся лишнего тактильного контакта, а бабушка у нее вызывала столь сильные чувства на грани любви и ненависти, что это просто пугало.

Еще недавно я терзала себя угрызениями совести: мне казалось, что сына я люблю больше и, как бы это сказать, качественнее, чем старшую дочь. Поскольку он малыш, то я, конечно, проводила с ним больше времени, мое внимание принадлежало в основном ему, но дело не только в этом.

Люблю сына больше дочери. Что делать?

Подросшая дочка раздражала своей щенячьей неловкостью, щенячьим же стремлением общаться, острыми коленками и локтями, плохой учебой, пронзительным голосом и постоянными распевками (она занимается музыкой), которые терзали мои чувствительные уши и будили младенца. В общем, проще перечислить, что меня оставляло равнодушной. А вот что радовало и привлекало в ней… нет, таких черт было слишком мало.

Конечно, я мучилась виной. Дело в том, что дочь у меня долгожданная, вымоленная, подаренная Богом после потери первого ребенка, и мне казалось, что я буду любить ее всегда. Но практика показала, что мое «всегда» длилось 6 лет. Стоило появиться младенцу — и вот, пожалуйста. Я себя оправдывала общепринятыми догмами, вроде той, что «матери больше любят сыновей» и «моя бабушка тоже любила сына больше».

Собственно, если бы не моя бабушка, скорее всего, так бы все и продолжалось: дочь росла бы полной обид от материнской холодности с редкими вспышками гнева, а сын — баловнем. Однако именно бабушкин, точнее, наш семейный опыт дал толчок к размышлению и анализу.

У моей бабушки было двое детей: моя мама и ее брат, на 6 лет младше. Мама часто рассказывала мне, как она страдала от того, что брату доставалось больше внимания, что бабушка ее не ласкала. В итоге мама стала эмоционально отстраненным человеком, боящимся лишнего тактильного контакта, а бабушка у нее вызывала столь сильные чувства на грани любви и ненависти, что это просто пугало. Дядя же вырос избалованным, хоть и был близок с бабушкой и с сестрой, и очень долго взрослел — почти до 50 лет. Никому не пошло на пользу слишком разное отношение бабушки к своим детям.

Я не могу сказать, что в один прекрасный день я встала из-за стола и решила: «Все, я буду относиться к своим иначе». Это происходило довольно долго и мучительно. Были срывы, было много прочитанных книг, были разговоры с мамой. Однако постепенно ситуация улучшилась. Сегодня я могу сказать, что отношусь к детям по-разному, но люблю их одинаково сильно. Дочь меня больше не раздражает, и ее подростковые «закидоны» я стараюсь принимать ровно. Сын не заласкан, но и не отвергнут, конечно. Требования к детям практически равны — с поправкой на возраст.

Как же этого удалось достичь? Попробую расписать пошагово, хотя это сложный процесс — и очень личный.

Когда-то — задолго до появления сына — я читала книгу Гэри Чепмена «Пять языков любви». Еще тогда я поняла, что язык любви дочери — тактильный контакт. Ее обязательно надо обнимать, ласкать, причесывать, гладить по волосам. Если этого не делать, она быстро фрустрируется и начинает скандалить, нервничать и даже болеть. На тот момент я не могла ласкать ее естественно, так сказать, в процессе жизни, но поставила себе цель: не менее 7 раз в день обнимать своего старшего ребенка. И, как ни смешно звучит, я ходила и обнимала, про себя подсчитывая число объятий. Постепенно это вошло в привычку — ведь ее формирование занимает всего 21 день, а дочь, конечно, не была мне органически неприятна.

В этот сложный период перекоса отношений к детям мы почти перестали читать: всю зиму я болела бронхитами и ангинами, голоса не было. Вторым шагом формирования привязанности — не дочери, а к дочери — стало совместное чтение. Мы читали каждый вечер, обнимались, сын клал голову на колени, дочь прижималась к плечу. В какой-то момент я поняла, что не испытываю желания дернуть им, когда она это делает.

Постепенно мы стали больше разговаривать, точнее, я начала ее слушать — буквально заставляя себя не отвлекаться, не оправдывать свое невнимание делами. Слушать все, что ей надо было мне сказать. Я сама начала больше рассказывать ей о своем детстве, о своих чувствах, о мире.

В этот момент мне очень помогли приемы, рекомендуемые Гордоном Ньюфелдом в его теории привязанности. И опять же: если сначала они носили довольно формальный характер, то постепенно я научилась «обволакивать» детей любовью, создавать для них теплое пространство внимания и приятия — уже для обоих.

Что касается моего чувства вины, то я достаточно быстро поняла, что бултыхаться в нем просто непродуктивно. Ну никому не лучше от этого. Как только я это осознала, мне стало значительно легче, хотя приступы еще долго меня преследовали. Кроме того, я поставила себе цель стать не идеальной матерью, а просто матерью — по меткому выражению британского психоаналитика Дональда Винникотта, «достаточно хорошей». Это уже реальная задача, не заманивающая меня в ловушку перфекционизма.

Сейчас я могу сказать дочери, что очень ее люблю, но надо работать, поэтому обнимашки откладываются на час, — и это будет воспринято нормально, потому что наша привязанность и взаимное доверие позволяют. Я не знаю, какие трудности нас ждут в дальнейшем, так как взросление подростка — штука сложная, да и взросление взрослого — тоже не подарок, но, по крайней мере, мы будем делать это вместе.

Я поняла, что мое «люблю меньше» может звучать как «люблю иначе» — без вины и раздражения с моей стороны, без обид — с ее, и это, может быть, первое, что мы с дочерью сделали вместе. У нас неплохо получилось.опубликовано econet.ru.

Понравилась статья? Напишите свое мнение в комментариях.
Подпишитесь на наш ФБ:

Источник

Тема-табу: любить больше одного своего ребенка, чем других?

Плохо ли это, любить одного своего ребенка больше, чем другого?

О том не говорят и не обсуждают. Про это не пишут. Такое всегда умалчивалось. Эта тема и не существовала бы вообще, не смотря на то, что у многих взрослых людей тяжелые воспоминания о детстве остаются на всю жизнь. И все-же, иногда очень заметно, что, в семье, родители любят больше одного ребенка, чем другого.

Французский психолог и социолог Катрин Селлет, автор книги «Любимчик: удача или бремя?» (в соавторстве с Клаудин Пак) объясняет эту тему-табу о родительской любви, с примерами из жизни, для редакции журнала «Эль».

Конечно, можно одинаково любить всех своих детей. Но как это реально происходит в семьях?

Катерина, 35 лет: «Это невыносимо, не смотря на все эти пройденные года, и не прощаемое, тоже. И это продолжается и до сих пор!»

«Эль»: Противореча современной реальности, ребенок, предпочтенный родителями из всех других детей, появляется, как персонаж семейный и естественный, в Библии, в «Одиссее» Гомера, во многих сказках.

Пример из жизни. Алексей, 44 года: «Мой брат был и остается любимчиком для моих родителей, не смотря на то, что я сам достиг большего в жизни, чем он: сам, без чьей-то помощи себе сделал блестящую карьеру, у меня хорошая семья. я добился успеха в жизни, а моему брату особо нечем гордиться. Но родители его всегда ставят в пример! Даже когда я к ним прихожу в гости со своей семьей, для нас они всегда накрывают на кухне, с простыми тарелками, обычной скатертью и едой. Когда же к ним приходит мой брат, то для него они достают фарфор, хрусталь, праздничную скатерть и мать готовит, как на праздник. Конечно-же, они больше любят его жену и их детей, а про нашу дочку говорят, что она неудачница и т. д.. Представьте, как они удивились, когда узнали, что наша дочка закончила мед. универ. и стала доктором, а все дети моего брата провалились еще на вступительных экзаменах!»

«Эль»: Начиная с какого момента начинает меняться взгляд на такое предпочтение?

Психолог Катрин Селлет: До 19-го столетия преобладает определенная логика неравенства с юридической т. зр. в разделении наследства между детьми: между старшим и младшим, мальчиком и девочкой, между легитивными (рожденными в браке) детьми и не легитивными. С 20-го столетия, равенство между детьми насаждает идею, что нужно всех их любить одинаково. С индивидуализмом, каждый ребенок воспринимается, как единственный и должен развиваться в семье, что ведет, наперекор, к нарциссической психологической ране не быть любимым ребенком.

«Эль»: В чем заключается такое предпочтение?

Психолог Катрин Селлет: Часто, один из родителей любит больше того ребенка, который больше похож на него, психологически и психически. Того, который больше воплощает желания родителя, так называемая зеркальная любовь. Еще зависит от желаемого родителями пола ребенка и места в наследственности: например, первый ребенок, благодаря которому вы становитесь родителями, или последний, который дает последнее родительское удовлетворение. В некоторых семьях некоторые дети «получаются» в не подходящий по каким-то причинам момент, тогда, как другие, на оборот, символизируют родительскую любовь в браке. Если, в определенный жизненный момент, в браке что-то не ладится, такие родители винят во всем ребенка. Если есть какой-нибудь недостаток в семье, родители сосредоточивают внимание на самом слабом.

«Эль»: В последнем случае, предпочтение переносится лучше другими?

«Эль»: В чем выражается такое предпочтение?

«Эль»: Как это переживает любимчик?

«Эль»: Являются ли «знаки внимания» травматизирующими для остальных детей в семье?

«Эль»: Могут ли родители бороться против их такого предпочтения (одного ребенка второму)?

Психолог Катрин Селлет: Очень важно выявить, осознать и понять, почему мы предпочитаем одного ребенка другому, какое место он занимает сам для себя и в семье, что мы различаем в нем. Но, очень тяжело идти против своих личных эмоциональных побуждений (своей любви к одному из детей). Осознать их позволит их контролировать, чтобы они не слишком проявлялись. Главный вопрос это не : «Что делать, чтобы перестать отдавать свое предпочтение одному из детей?» а «Что делать, чтобы предпочтение не стало ранимым для другого ребенка?»

«Эль»: В вашей книге вы цитируете арабскую сказку: «Я больше люблю того моего ребенка, который самый маленький, до тех пор, пока он не вырастит; того, который далеко, до тех пор, пока он не вернется; того, кто больной, до тех пор, пока он не выздоровеет; того, кто в тюрьме, пока он не освободится; того, кто пострадал, до тех пор, пока он не успокоится.»

(психология отношений, семейные отношения, семья)

Источник

Как не обижаться на родителей, если они любят одного из детей больше?

Мама любит младшую сестру больше, чем меня. Обратившейся ко мне за помощью Антонине недавно исполнилось сорок три года. Женщина явно относилась к числу успешных: высшее образование, ухоженная внешность, нет тяжелых и хронических заболеваний, счастливый брак длиной в девятнадцать лет, полное взаимопонимание с мужем, двое детей – старшеклассниц, сама состоялась в серьезном бизнесе, очень хороший доход, дом за городом, престижная машина. Когда я закончил выяснение самых общих данных о человеке, в качестве причины обращения к психологу, ожидал услышать что-нибудь вроде, вроде: «я влюбилась», «изменил муж» или «есть проблемы с детьми». Но Антонина вдруг заплакала и сквозь слезы произнесла: «У меня есть большая человеческая обида на маму. Обида, длиною в жизнь».

Женщина с трудом сдерживала себя и в процессе своего рассказа плакала еще несколько раз. Ее мама, которой недавно исполнилось шестьдесят девять лет, была жива и здорова, являлась заслуженным пенсионером из сферы образования. Папа ушел из жизни три года назад, в возрасте семидесяти лет, будучи уважаемым человеком в своем городе. У Антонины имелась сестра, младше на шесть лет, которой уже было тридцать семь лет. Сестра также была замужем, также имела двух детей, также – дочерей.

Причиной, по которой Антонина пришла ко мне, являлась тяжелая обида на маму. По словам женщины, ее счастливое детство закончилось в восемь лет, когда на свет появилась сестра. С этого момента времени, все свое душевное тепло, внимание, деньги и улыбки родители отдавали только младшей дочери. Нет, по словам Антонины, ее никто не бил и не оскорблял, она не голодала и не ходила в обносках. Но отныне и по сей день она ежедневно и четко видела, что ребенком в их семье оставалась только ее сестра. К ней же относились как к взрослому нижестоящего ранга, который имеет только жизненную задачу: помогать делать счастливой младшую сестру.

Антонина рассказывала, что родителей не интересовали ее успехи в школе, не радовали спортивные достижения. Мама не присутствовала на вручении ей школьного аттестата, родителям было лень встречать ее в аэропорту, пока она пять лет обучалась в университете Санкт-Петербурга. За это время ей не отправили ни одной посылки с теми соленьями и вареньем, которого дома всегда было в избытке. Когда она, с отличием закончив бакалавриат и магистратуру, уже вместе с законным мужем вернулась работать в родной город, ей ясно дали понять, что несмотря на наличие у родителей четырехкомнатной квартиры, жить ей следует отдельно. Все потому, что ее сестра, находясь всего на первом курсе института, уже привела жить к родителям своего друга и будущего мужа.

«Вы представляете» – говорила Антонина – «мама мне до двадцати одного года все время твердила, чтобы я ни в коем случае не путалась с мужчинами, а вот сестре создала для этого комфортные отношения! Сделала все ровно наоборот со мной. Она с отцом отказалась помогать мне в устройстве свадьбы в родном городе, просто выслали мне немного денег на бракосочетание в Питере. Зато были не против того, чтобы сестра забеременела и родила даже без брака.

Я родила дочь на полгода раньше, чем родила моя сестра. Мы с мужем специально снимали квартиру рядом с моими родителями, чтобы они хоть немного помогали бы нам сидеть с ребенком. Но этого так и не дождались. Они помогали только сестре и ее ребенку. К нам практически не ходили, за год всего раз пять-семь. Зато умудрились несколько раз привлечь нас к тому, чтобы к нам приводить дочь сестры, когда сами не могли сидеть с ней.

Если мы приходили в гости к родителям, если у моей дочери вдруг оказывалась новая игрушка, мама тут же расспросит нас, где мы ее купили и сколько стоит. Через день-два ровно такая же игрушка появится и у ребенка сестры. Зато, чтобы бабушка приобрела игрушку моим детям – это уникальное событие! Она так им всегда и говорила: «У вас мама богатая, она сама вам все купит! А вот тем девочкам нужно помогать!». Дочери даже пару раз плакали.

Мы приобрели квартиру полностью сами, зато сестре квартиру купили родители, да еще и ипотеку за них до сих пор платят. Когда мама и папа приходят к нам в гости, мама всегда говорит, что у меня что-то не так в квартире или по хозяйству. И это у меня-то – чистюли и аккуратистки! Зато у сестры в квартире можно хоть свиней пасти, но мама этого не замечает. Она все время жалеет сестру, что она имеет слабое здоровье и часто болеет простудой, а когда я два месяца лежала дома в гипсе после двойного перелома ног в автоаварии, она заехала ко мне всего один разу! И еще сказала, что у меня дети плохо одеты. Когда я или дети гриппуем, нас никогда не позовут в гости, чтобы от нас не заразиться. Зато когда болеют дети сестры, бабушка и дедушка всегда у них днюют и ночуют.

Я первая в родне начала выезжать за границу. Первая два года подряд вывозила маму с собой в Турцию. Мне за это никто не сказал «спасибо!». Зато потом мама начала копить деньги и помогать в оплате путевок младшей сестре. Муж которой, на самом деле, получает не меньше моего. Только много пьет и вообще в семье сестры никто не умеет правильно распоряжаться деньгами, покупают всякую дорогую ерунду. Причем, если я на отдых всегда зову с собой и маму и сестру, предлагаю всем вместе добиться общих скидок на путевки, то мама и сестра уезжают всегда тишком, только за день до отъезда ключи завезут, чтобы я цветы им поливала. А когда я оставляю им ключи, им, видите ли, лень приезжать в город с дачи, один раз почти все цветы засохли…»

По словам Антонины, чаша ее терпения переполнилась, когда ее уже подросшие дочери сами спросили маму, почему бабушка более ласкова к другим внучкам, почему она всегда радуется, только их приходу, а к ним относится как к чужим. Она сказала дочкам, что им просто показалось, а сама затем целый вечер плакала. Потому что, поняла, что уже в ближайшие годы мамы явно не станет (она заметно сдала после ухода папы из жизни), а она до сих пор не понимает, почему мама ее не любит, что она такого ей сделала…

Такие истории, вовсе не редкость в практике работы психолога. Подобный перекос в отношении матерей к детям не оставляет равнодушным и мужчин.

Витя для Вовы. Сорока трехлетний Виктор обратился за помощью после ссоры с родным тридцати восьми летним братом Владимиром. Ссора произошла во время дня Рождения матери братьев, когда Виктор узнал, что родители продали два своих гаража, чтобы помочь Володе набрать денег на приобретение второй квартиры. Между тем, за три года до этого, Виктор просил родителей продать ему один из гаражей по средней рыночной цене, так как его старшему сыну срочно захотелось возиться с мопедами и мотоциклами. Родители тогда оказали ему по невнятно сформулированной причине «пока нет, когда – не знаем». И вот тут он узнает, что все они был проданы, а средства пошли брату и только брату.

По словам Виктора, это – стандартное положение дел в его семье с детства. Как только родился младший Вова, мамой была официально провозглашена и воплощена в жизнь концепция «Витя – для Вовы!». Отныне и навсегда все лучшее в семье доставалось только Владимиру. Ему прощали те проделки, за которые Виктора нещадно били ремнем. Старший брат учился хорошо и поступил в университет на бюджет, для Вовочки работали репетиторы и поступал он на коммерческой основе.

После окончания вуза, Виктор пошел жить к своей невесте, а вот Володе уже с третьего курса родители снимали шикарную двухкомнатную квартиру, где он устраивал пьяные вечеринки. Витя покупал себе автомобили сам и «пробежные», а на Володю родители брали кредиты и машины он брал только новые, с автосалона. Жена Виктора, ввиду отсутствия детских садов сидела с сыном до четырех лет, зато мама выхлопотала для дочери Володи детский сад уже в два года. Виктор занимал деньги у родителей с условиями быстрой отдачи, Володя практически никогда не отдавал деньги родителям вообще. Старшего сына на дачу родители приглашали редко, вызывая лишь для перекапывания огорода и колки дров, зато Вовочка с семьей всегда жил там целое лето, вольготно жаря шашлыки и парясь в бане.

При этом, если у родителей вдруг возникают проблемы со здоровьем, то первым они звонят всегда «старшему». Именно от него требуется помощь во всех делах и начинаниях не только родителей, но и брата. Он – консультант во всех перипетиях со сбором документов и борьбе с бюрократами. Именно на него обижаются, если он вдруг не сможет помочь или не возьмет трубку. Зато на всех посиделках с родней, мама горделиво и громогласно рассказывала, как одинаково она любит своих детей, как равно она им помогает. Жена Виктора, наблюдая, как от таких слов страдает ее муж, практически перестала посещать свекровь. Что автоматически сделало ее и мужа «неблагодарными и завидущими», усложнив и без того трудные отношения с родитиелями.

По словам самого Виктора, лично с братом и его женой, у него нет никаких сложностей. И он сам и его брат были рады личному общению. Причем, младший брат никогда не пытался каким-то образом оттеснить старшего брата от родителей, перекос в сторону любви к младшему сыну был и остается полностью инициативой самой матери. И молча поддерживающего ее отца. Сам Виктор давно и прочно стоит на ногах, является руководителем коммерческого офиса. Да и его брат Владимир не относится к числу нуждающихся: и он сам и его жена имеют высокий статус на государственной службе, получают приличную заработную плату.

От мыслей о несправедливости отношений с матерью, Виктор начал грустить и отдаляться от родителей и брата. А после того, как высказался и в гневе ушел с родственных посиделок, ему стало совсем плохо. Отец позвонил и сказал, что он не прав. А мама вот уже два месяца не звонит ни старшему сыну, ни внуку. Вот Виктор и не знает, что же ему делать: с одной стороны, он считает себя вправе высказать многолетнюю обиду родителям. С другой – не хочется быть виновным и корить себя потом, если этот конфликт плохо отразится на здоровье престарелых мамы и папы…

Итак, эти истории являются типичными. Миллионы детей, у которых уже есть собственные дети, искренне расстраиваются из-за того, что их родители не дарили, не дарят и не собираются дарить им ровно такое же количество любви и внимания, как другим родным детям. Подчеркиваю: речь не идет о ссорах из-за корысти и дележе родительского наследства. Скажу больше: переживания из-за родительской любви вообще характерны для тех старших братьях и сестер, которые имеют вполне достойный уровень материального достатка. Которым, от родителей, в сфере финансов вообще ничего не нужно. Так как же к этому относиться, как с этим жить?

Вопрос, как вы понимаете, более чем деликатный. И все же, давайте начнем в нем разбираться. Что показывает практика работы, мои личные профессиональные наблюдения? По меньшей мере, пять закономерностей:

Первое. По сообщениям клиентов психологов, больше всего любят младших детей. Причем, вне зависимости, сыновья это или дочери.

Второе. Сами родители, как правило, не признаются в том, что они любят кого-то из своих детей больше, чем другого сына или другую дочь.

Третье. Те дети, которых, по мнению их братьев или сестер, родители любят больше, также не замечают того, что их мамы-папы уделяют меньше своего внимания и теплоты другим детям. Им кажется все честно и поровну.

Четвертое. Ощущение несправедливости отношения родителей лично к себе и своим братьям-сестрам особенно обостряется примерно к сорока годам (и старше), как бы накладываясь на общий «кризис среднего возраста», становясь одной из его важных составных частей.

Пятое. Переживания на тему «брата/сестру любят больше, чем меня» характерны для интеллектуально развитых и гордых мужчин и женщин. Для тех, кто, во-первых, сам всего достиг в жизни, а во-вторых, в принципе не привык ни у кого ничего просить. Для тех, кто привык добиваться всего борьбой, трудом или собственными деньгами. Для тех, кто сам привык всю свою жизнь щедро давать, а не просить, и тем более, не забирать.

То есть, страдания по поводу обделенности вниманием, любовью и помощью родителей являются абсолютно логичными для тех, кто:

— является духовно очень богатым, сам очень любит своих родителей и братьев/сестер, поддерживает с ними связь, сам помогает им;

— кто сам не умел настаивать на помощи родителей и не имел запаса терпения по ее вымаливанию;

— кто привык идти по жизни больно и трудно, но все-таки сам, своим умом и своими набитыми шишками;

— кто подобрал себе ровно такую же «семейную половину»: терпеливую, добрую, честную и работящую, не умеющую в этой жизни ни на ком ехать.

Отсюда, выстраивается вполне логичная психологическая картина. Тем, кто все время просит помощи, или, во всяком случае, изначально привык к помощи родителей, она представляется естественной и нормальной, а потому – незаметной, как воздух. Тем, кто привык или был приучен всего добиваться сам, многолетнее отсутствие любви и помощи от родителей жить в целом не мешает, однако делает морально больно. Особенно, к сорока годам, когда начинают истощаться естественные психологические запасы бодрости и оптимизма.

Любовь в нашей жизни – как воздух.

Который не ощущается, когда он есть в достатке,

но зато чувствуется почти на ощупь, когда его мало.

Что касается самих родителей, то все просто: для тех, кто привык давать одним и не давать другим, в силу привычки и зашоренности, психологической инерции, эта несправедливость никак не ощущается.

«Но, как же так?!», спросите вы меня. «Ведь это же родители?! Неужели они сами не чувствуют несправедливости по отношению к своим детям?». Скорее всего, дело обстоит так. По моим наблюдениям, обида на родителей характерна для тех детей, которые:

— либо старше своих младших братьев/сестер на возраст более пяти лет;

— либо сообщали, что более любимые родителями младшие дети имели проблемы со здоровьем;

— либо беременность мамы младшим ребенком (нередко – и зачатие) протекала с большими трудностями;

— либо в период рождения младшего ребенка семья претерпела большие трудности связанные либо с бедностью, либо с конфликтами между мамой и папой (например, папа пил), либо с разводом родителей;

— либо мама родила второго ребенка в возрасте после тридцати пяти лет, то есть в критическом для репродукции и здоровья женщины возраста.

Данная обида практически не встречается в тех семьях, где детей больше двух, или между их рождением прошло менее пяти лет, или в семье не было больших проблем ни с вынашиванием младшего ребенка, ни в общении родителей, ни в их финансовой жизни.

Судя по всему, имеется закономерность, связанная с тем, что при рождении второго ребенка, если старший ребенок старше его более чем на пять лет, он автоматически перестает восприниматься родителями как ребенок, переходит в категорию взрослого человека, коренным образом меняет свою роль и статус в жизни. Он/а становится взрослее для родителей как бы одномоментно, разом, не по годам, совершенно не взрослея при этом в реальности, фактически. Соответственно, он/а начинает невольно и подсознательно восприниматься как равный родителям. И как равный, отныне он не просто помогает младшему ребенку, он становится для него «кормом», источником пропитания, источником ресурсов. В том числе – источником полезной информации на тему «что же еще можно сделать для маленького ребенка, откуда, что можно взять, и где это подсмотреть».

Нечто подобное я наблюдал в документальных фильмах про шимпанзе, где имея маленького детеныша на руках, мать бесцеремонно отбирает у своих старших детенышей для него и себя фрукты, нередко сурово поколачивая их, если встречает сопротивление.

Так в семье с заметно более младшим ребенком, начинается стандартная перекачка ресурсов от старшего к младшему, как это мы видим в политике, от более богатых регионов-доноров к более бедным. Чей паразитизм, благодаря этому, только закрепляется, а мотивация к работе – снижается. Зато уровень ласки и попрошайничества только увеличивается. А за лаской и попрошайничеством увеличивается умиление и любовь родителей (и федерального центра). Ведь все, что вызывает положительную оценку, автоматически закрепляется в нашем мозгу по знаменитой схеме «стимул—реакция» условного рефлекса «собаки Павлова». Где отсутствие стимула к собственным усилиям в жизни также является сигналом для подачи нужной заботливой реакции родителей. Те же старшие дети, что оказываются такими умницами, что все правильно понимают и ничего себе не просят, автоматически и вполне логично оказываются на обочине родительского внимания. И после нескольких лет устойчивого функционирования данной схемы отношений в семье, увы: это оказывается закреплено в психике и поведении всех ее членов с прочностью железобетона.

В общем, жизнь, как всегда, все расставляет на свои места:

Кто желает работать – работает,

кто хочет управлять – управляет.

Кто желает заботится – заботится сам,

кто просит о заботе – ее получает.

В семье, как в медицинской палате:

Обезболивающее получает не тот, кто больше страдает,

а тот, кто больше его просит и делает это ласковее.

Честный страдалец всегда страдает сам от себя.

Жизнь нечестна просто потому, что это – условие сохранение самой жизни. Я работаю психологом уже более четверти века, вижу круговорот одних и тех же психологических ситуаций. Например, многие из тех, кто когда-то жаловался мне на отсутствие любви у своих родителей, нередко, затем приводили мне на прием тех своих детей, которые жаловались на дефицит любви уже от них самих…

Если схема понятна, то вы можете спросить меня, так что же я говорю тем своим посетителям, что грустят из-за нечестного, по их мнению, распределения родительской любви? Я всегда спрашиваю их: Хотели бы они поменяться своей жизнью с жизнью своего младшего брата/сестры, прожить по его/ее схеме, получить от жизни то, что получили они? В том числе и тот объем родительской любви и заботы, какой у них был и есть? В 99% из 100% такие люди отвечают твердым и решительным «нет». Или говорят, что теоретически хотели бы, но в реальности дорожат своей жизнью, пусть и трудной. Тогда я говорю им пять значимых для каждого человека вещей:

Во-первых, будьте благодарны своим родителям, что своей некоторой родительской сухостью, они сделали вас сильнее, закалили ваши ум и волю, научили бороться за свое место под Солнцем, косвенно помогли стать успешными.

Во-вторых, пожалейте ваших младших братьев/сестер, которые как раз из-за чрезмерной любви и заботы родителей многому не научились, не смогли состояться настолько, настолько состоялись вы сами, не познали мир в той сложности, каким знаете его вы сами.

В-третьих, примите своих родителей ровно такими, какие они есть, какими они прожили или живут, какими они вас родили и вырастили. Других родителей у вас нет. Нет, и не будет. И те ошибки и недочеты в их поведении по отношению к вам, наверняка были сделаны не со зла, а стали результатом совокупности тех факторов, о которых вы, скорее всего, уже никогда не узнает.

В-четвертых, и самое главное! Если вы жалуетесь, что вас разлюбили после появления на свет младшего брата или сестры, то для меня это означает, что до этого момента родители вас любили очень сильно! Очень-очень! То есть вы – счастливчик, на протяжении нескольких лет один(одна) получали тот максимум родительской теплоты, который потом стал делиться уже на двоих! Вас на самом деле любили со всей родительской полнотой. Только все познается в сравнении. И та родительская теплота, что пять, семь или десять лет доставалась вам и только вам, теперь по-честному, должна достаться и вашему брату/сестру. Да и вообще: вашему брату/сестре, на самом деле, сложнее, чем вам: ведь он/а родились, когда в семье уже были вы, а вот вы пришли в этот мир первенцем и успели насладиться своим особым положением единственного ребенка! А вот ваши брат или сестра первыми и единственными быть уже не смогли!

В-пятых, скажите вашим родителям огромное «спасибо!» за то, что они решились родить второго (а может и третьего) ребенка! Да, вы жалуетесь, что ему досталось много родительского тепла. Но, зато вы не одни в этом мире! У вас есть кто-то, с кем вы сможете общаться, грустить и радоваться уже после того, как уйдут ваши родители. У вас есть тот, с кем вы делили детские секреты и обманывали самих родителей. В конце концов, у вас есть тот, с кем вы можете выстроить равные и позитивные отношения, вне зависимости от того, как к кому-то из вас относятся родители. Те дети, которые были, есть и навсегда останутся единственными в своих семьях, такого счастья не имеют!

Отсюда, не следует объявлять даже не очень любящим вас (как вам кажется), родителям бойкот! Не нужно заставлять их страдать высказыванием ваших обид и отказом брать трубку телефона, когда они звонят, наказывать их лишением общения с внуками. Поймите и примите для себя:

Одна ошибка не должна становиться причиной других ошибок.

Поэтому, даже видя те ошибки родителей, что больно нас ранят, мы не должны обижаться (разве что, чуть-чуть), не можем ранить тех, кто привел нас в эту жизнь и по-своему, все равно любит. И если мы действительно любим тех наших младших братьев и сестер, кому повезло в жизни немного больше, чем нам самим, то мы должны быть только рады за то, что им выпала эта удача, ведь мы их любим.

Ну, а для самих себя, мы должны сделать правильные выводы. Стараться заводить детей в интервале не более трех-четырех лет, между ними. Но самое главное – никогда не делить на «любимчиков» и тех, кто «просто ребенок». Не ссорить их между собой и не формировать у них ту обиду на вас, из-за которой когда-то вы страдали сами. Всегда помогать им в равной степени и любить их также по-честному: одинаково и всегда, без перекосов. Уверен:

В политике может быть «равноудаленность».

Среди родных, должна быть только «равноприближенность».

Но самое главное, давайте всегда прощать и любить наших родителей. Ведь даже саму способность страдать и прощать, любить и ненавидеть, нам подарили именно они! И за это следует благодарить их всю их земную жизнь. И даже после ее окончания. Ведь любить даже тех, кого уже нет с нами, это по-человечески.

С уважением, д.к.н., профессор Андрей Зберовский

Контакты: www.zberovski.ru. E-mail: zberovskiy@mail.ru

Запись на личный прием: +7 902 990 5168, +7 913 520 1001, +7 926 633 5200.

Источник