коломенский горшок что это
5 КОЛОМЕНСКИХ ДРЕВНОСТЕЙ
Коломенская деньга
Начеканю деньгу, не таку, а другу
Деньги могут быть не только средством расчета или целью наживы, но и служить напоминанием о важных делах, событиях, людях. Именно к таким типам монет относится «деньга коломенская». Она появилась 600 лет назад. И это свидетельствует о том, что и сам город этот был особым уже в те далекие времена, а «Деньга коломенская» — не только редчайший образец монетного дела начала XV столетия, но и своеобразный символ.
В начале XV века монеты чеканили во многих княжествах, в основном в стольных городах. К середине XV века укрепилось и новое название для русской денежной единицы. Серебряная монета стала называться «деньга», позже это название стало обозначать монету достоинством 1/200 рубля. А появилось такое название для монет именно в Коломне.
«Деньга коломенская» — особая. В настоящее время известно только 6 экземпляров монет, три из которых с 1851 года хранятся в Эрмитаже, а три другие были найдены в различных местах, в том числе и в пригороде Коломны, в период с 2009 года по 2011 год. Уникальность монет обусловлена несколькими важными обстоятельствами. В русской монетной чеканке коломенские монеты содержат одно из самых ранних обозначений их номинала — «деньга». В текстовой легенде на них содержится одно из первых топографических указаний в русской нумизматике на место чеканки (город Коломну). Вся легенда монеты, и на лицевой и на оборотной стороне, содержит только буквы русского алфавита.
«Коломенская деньга» представляет собой крошечную «чешуйку» диаметром чуть меньше 1 сантиметра с неровными краями. Лицевая сторона содержит изображение быстро скачущего всадника в круге, в правой руке которого сидит птица (сокол). Левая рука согнута в локте и прижата к груди. Изображение находится в линейном ободке, вокруг которого надпись: сиЕ дЕньги кOлOмьски. На обороте надпись внутри линейного ободка: КНЯЗЬ ВЕЛИКИ ВАСИЛИ ДМИТРЕЙ. Посередине монеты, между двух средних строк, — животное, повернутое вправо, одна из его передних ног поднята. Датировка: последний период чеканки Василия I (с 1410 г.). Могла быть отчеканена в пятнадцатилетний промежуток с 1410 по 1425 гг. Вес 0,78, материал — серебро (Ag). Дата и место находки: 2010, западный пригород Коломны, в составе кошелька. В музее «Навигатор» хранится точная реплика с этой монеты.
«Деньга коломенская» — одна из первых памятных монет на Руси, первый пример, когда «презренный металл» стал символом истории и княжества московского, и княжеского рода.
Коломенский горшок
Коломенский горшок гуще кипит
Историю Коломны — города древнего, пограничного и торгового, подобно истории крупных цивилизаций, можно проследить по развитию технологий изготовления гончарных изделий.
Производить лепную посуду в Коломне начали еще в домонгольский период. Местные поселенцы быстро прошли стадию производства простейших глиняных предметов. Уже в первой половине XIII века в Коломне появляется дорогая поливная посуда с кроющей глазурью, что свидетельствует о проживании здесь людей высокого социального статуса. Присоединение к Московскому княжеству в начале XIV века не привело к утрате гончарных традиций Коломны.
Изделия изготавливались из местных ожелезненных глин по технологиям низкотемпературного или непродолжительного обжига, способ нанесения декора (линейный и волнистый орнамент «крутая волна») присущ только коломенским гончарам. С середины XIV века Коломна — «вторая столица» Московского княжества. Отсюда по городам и весям расходятся ставшие уже знаменитыми белоглиняные коломенские чашечки, крынки, кумганы, кубышки различных форм и размеров.
Символ гончарного ремесла Коломны — горшок. Простой, высокий, с конусообразной формой тулова, оригинальным декором, прочный и надежный.
Настолько полюбился он всей Руси, что его качества были перенесены на характеристику человека. О тех, кто несгибаем и упорен, поговаривали «крепок, как коломенский горшок». В.И. Даль включил эту поговорку в свой «Толковый словарь живого великорусского языка», отдав тем самым должное коломенским мастерам и их изделиям.
А И.С. Тургенев в рассказе «Муму» использует её, вкладывая в уста башмачника Капитона:
«Конечно, мне уж теперь всё нипочём: обдержался, обтерпелся человек, обмаслился, как коломенский горшок, всё же я, однако, человек, а не какой-нибудь, в самом деле, ничтожный горшок».
Коломенская узорная ткань
Не роскоши ради, а практичности благодаря
С XVIII века Коломна, наряду с Москвой и Санкт-Петербургом, становится центром по производству красивых, дорогих и нарядных шелковых тканей. К 1785 году в Коломне насчитывалось 3 шелковых фабрики с 56 станами, где производились ткани-штофы с яркими цветными фонами: красными, зелеными, фиолетовыми. Коломенские мастера создали и собственный неповторимый декор, напоминающий традиционную вышивку. В нем преобладали цветочные орнаменты — гвоздика, тюльпаны, букеты роз, ягодные гроздья, — вытканные золотыми и серебряными нитями. Сарафаны, сшитые из них, получили название «штофники». В собрании Музея-Навигатора есть образец такой ткани.
Мастерство коломенцев позволило с конца XVIII века Коломне стать еще и центром парчового производства. Одними из первых коломенцы освоили выпуск шелковых и канаватных платков высшего качества. На всю Россию славились платки и фаты с клеймом «Содержатель Коломенской фабрики. Купец Гурий Левин».
Коломенские купцы и крестьяне Бабаевы, Левины, Савельев, Шепелев, Рыбаковы в первой половине XIX века на своих фабриках производили баркатель, штоф, фай, бурдесуа и атлас, а также китайский, бухарский, миланский шёлк, платки парчовые, парчи золотые, мишурныя кушаки. Продавались изделия и ткани не только в России. Через Рижский порт они экспортировались в Европу (и даже были отмечены на Парижской выставке 1867 года), а также поставлялись на рынки стран Ближнего Востока и Центральной Азии.
Шелковые платки ручного ткачества, с узорами золотой и серебряной нитью, синелью, бахромой сегодня хранятся в главных сокровищницах России — Эрмитаже, Государственном историческом музее, Музее антропологии и этнографии РАН (Кунсткамера).
Коломенская пастила
Таковым образом делаются славныя коломенския постилы
Ягоды, фруктовые плоды, мед, патока, орехи — ингредиенты традиционных русских сладостей. Названия, да и рецепты многих лакомств сейчас забыты. Кто знает, что такое леваши или мазюня?
А вот пастилу любят, знают и производят в Коломне до сих пор.
Пастилу с патокой производили на Руси с XVI века. Та пастила была плотной, невоздушной и делалась для сбережения яблочных урожаев. Важным этапом приготовления пастилы была ее просушка в традиционной русской печи. Коломенцы, славившиеся уже в XVII веке как прекрасные садоводы, в начале XVIII века создали и свое лакомство. Именно здесь придумали, как превратить яблоко в облако с помощью сахара и яичных белков. Описание коломенской пастилы было опубликовано в 1796 году Василием Алексеевичем Лёвшиным в «Словаре поваренный, приспешничий, кандиторский и дистиллаторский». Приведенный рецепт лакомства их «квасных яблок. испеченных в накрытом горшке. сбитых с сахаром и белками и высушенных на вольном воздухе в печи» именуется «коломенской постилой», то есть именным лакомством данной территории.
Основными сортами для производства пастилы были антоновка и горская зелёнка (местный коломенский сорт). В конце XVIII века лакомство упоминается в описании Коломны:
«…делается самая лучшая из разных плодов сахарная постила, в коем имеют отличное искусство, которой множество отправляется в Москву, Санкт-Петербург и в другие города».
Коломенцы гордились своей пастилой, преподносили ее в качестве даров знаменитым гостям города. Пастилой угощали и Екатерину II, посетившей город в октябре 1775 года. А коломенские «пастильники» Пётр Карпович Чуприков и Иван Иванович Куприянов были среди 15 коломенских предпринимателей встретившихся в феврале 1891 года с новым Московским генерал-губернатором Великим князем Сергеем Александровичем Романовым.
Коломенская пастила и мастерицы-«пастильницы» нашли упоминание на страницах литературных произведений. В историческом романе Ивана Ивановича Лажечникова «Ледяной дом» можно встретить подробное описание знаменитой коломенской пастильницы:
«Вот человеческий лик, намалёванный белилами и румянами, с насурменными дугою бровями, под огромным кокошником в виде лопаты, вышитым жемчугом, изумрудами и яхонтами. ».
Есть у коломенской пастилы и еще одно отличие: с начала XVIII до начала ХХ века ее производили только традиционным ручным способом. Поэтому она не получила такого распространения, как белевская пастила, зато сохранила свою уникальность и стала шедевром, а не массовым продуктом. Именно как шедевр русской десертной кухни и была коломенская пастила восстановлена в Коломне в 2008 году, потому и стали ее вкусы и сорта коллекцией музея «утраченного вкуса».
Коломенский фарфор
Любителям русского фарфора хорошо знакомы изделия Императорского фарфорового завода с вензелями, и с перекрещенными линиями — первого частного завода Гарднера. А знатоки и коллекционеры знают и значение букв «БиК», нанесенных зеленой подглазурной краской на чашки, блюдца, чайники — клеймо завода братьев Кудиновых.
До 1850 года завод действовал под маркой «Братья Кудиновы», что нашло отражение и в клеймах изделий. Затем братья разделились. Семен основал свою фабрику, которая проработала до 1861 года. На изделиях ставил клеймо «СК» готическим шрифтом. Завод Николая в Лысцове перешел по наследству сыну Григорию, фарфор на нем изготовляли до середины 1880-х годов. В 1860-1870-х годах в Коломенском уезде была еще одна фарфоровая фабрика — второго сына Николая Кудинова Вавилы, находилась она в д. Сычево, а на изделиях ставилось клеймо «ВиК».
Изделия кудиновской фабрики отличались высоким качеством, часть из них производилась специально для экспорта в Персию. Изделия частных заводов были менее подвержены быстро сменяемой моде в декоре, а их отличительной чертой являлись элементы народного искусства — пышные букеты ярких красок. Излюбленным рисунком кудиновского фарфора были разбросанные синие с золотыми точками изображения птиц или бабочек по белому фону.
Коломенский горшок гуще кипит
Историю Коломны — города древнего, пограничного и торгового, подобно истории крупных цивилизаций, можно проследить по развитию технологий изготовления гончарных изделий.
Производить лепную посуду в Коломне начали еще в домонгольский период. Местные поселенцы быстро прошли стадию производства простейших глиняных предметов. Уже в первой половине XIII века в Коломне появляется дорогая поливная посуда с кроющей глазурью, что свидетельствует о проживании здесь людей высокого социального статуса. Присоединение к Московскому княжеству, в начале XIV века, не привело к утрате гончарных традиций Коломны. Изделия изготавливались из местных ожелезненных глин по технологиям низкотемпературного или непродолжительного обжига, способам нанесения декора (линейный и волнистый орнамент «крутая волна»), присущим только коломенским гончарам. С середины XIV века Коломна — «вторая столица» Московского княжества. Отсюда по городам и весям расходятся, ставшие уже знаменитыми, белоглиняные коломенские чашечки, крынки, кумганы, кубышки различных форм и размеров.
Символ гончарного ремесла Коломны — горшок. Простой, высокий, с конусообразной формой тулова, оригинальным декором, прочный и надежный. Настолько полюбился он всей Руси, что его качества были перенесены на характеристику человека. О тех, кто несгибаем и упорен, поговаривали «крепок, как коломенский горшок». Владимир Иванович Даль включил эту поговорку в свой «Толковый словарь живого великорусского языка», отдавав, тем самым, должное коломенским мастерами и их изделиям.
Мы, коломенцы
МЫ, КОЛОМЕНЦЫ
(ОПЫТ СВЯТОЧНОГО ТОСТА)
Существует практически безошибочный показатель, позволяющий отличить уроженца благословенной Коломны от приезжего. Спросите любого, как правильно назвать жителей этого города: коломенцы или коломчане? Если вы получите второй ответ, знайте, что имеете дело с человеком, чуждым здешней традиции.
Пресловутый «коломчанин» – образец южнорусского говора, для нашего края совершенно чуждого. А между тем дошло до того, что у нас даже предприятие появилось с названием «Коломчаночка». Смешно это, товарищи!
Истинные тутошние старожилы всегда с гордостью говорили о себе: коломенец, коломенка. Некоторые дамы «галантерейного обхождения» смущаются: «Да ведь так же река называется!» Ну и что? Кстати говоря, не худшая река, есть в Европе и гораздо менее красивые.
Но кто такие коломенцы?
Исследователи почему-то до сих пор не удосужились проанализировать местный психологический тип. А ведь земля эта не вчера заселена. За тысячу лет должен был выработаться – и, конечно же, выработался! – характер, не похожий на другие. Так в чём же заключается наша особица?
ЧЕРНОНЁБЫЕ
Нас, коломенцев, в старину называли «чернонёбыми». Само название прозвища неудивительно (вспомним: Орёл да Кромы – первые воры; Рязань косопузая и т.д.). Обидность нашей клички заключалась в том, что существовала порода собак, особенно злобных, именно с таким именем: чернонёбые. По всей видимости, это прозвище прилипло к нам из-за удивительной способности коломенцев бросаться на человека и лаяться по поводу и без оного.
Некоторую ясность в этот вопрос вносит цитата из пьесы нашего московского родственника А.Н. Островского «Праздничный сон до обеда». Трилогию Островского, посвящённую похождениям Бальзаминова, мы большей частью знаем по киноверсии «Женитьба Бальзаминова». Помните замечательный образ свирепого дядюшки, созданный актёром Крючковым? Так вот, этот дядюшка – наш земляк.
М а л а н ь я. Братец приехал.
Н и ч к и н а. Батюшки! В такой жар…
К а п о ч к а. Как бы, маменька, он у нас дела не расстроил! Дяденька такой необразованный!
У с т и н ь к а. Уж какие могут быть понятия, из степи приехал!
Н и ч к и н а. Не из степи, а из Коломны.
У с т и н ь к а. Всё равно, одно образование, один вкус.
«Из степи приехал»! Вот и ключ к разгадке. Вероятно, купец Неуеденов, колотящий булыжником орехи на подоконнике и гавкающий на трепещущего Бальзаминова, – прасол. А коломенские прасолы – торговцы скотом – это особенные люди. Перегоны огромных гуртов из астраханских степей до Подмосковья – дело трудное и рискованное. Оно требует от человека максимальной жёсткости, собранности, постоянной готовности отразить нападение разбойников и козни проходимцев. Степь… В ней выживали только крепкие, честные и беспощадные люди. Естественно, что в домашнем обиходе они были не очень приятны.
Но ведь, в сущности говоря, несмотря на свою неотёсанность, прав-то именно купец Неуеденов, а симпатичный Бальзаминов – просто малахольный лоботряс, ни на что не годный.
«МЫ – СТОЛИЦА!»
Мы, коломенцы, народ столичный. И пусть соседи напевают свой издевательский стишок:
У нас в России три столицы:
Москва, Коломна, Луховицы!
Мы всё равно от своей столичности не откажемся. И в самом деле: любой истый патриот с гордостью расскажет вам о дворце великокняжеском, где Димитрий Донской венчался, и о том, как Василий Тёмный воцарился здесь в XV веке, и о том, что огромный Коломенский уезд – от Оки до Бронниц включительно – был личным владением царя Московского. С какой гордостью говорит об этом Н. Иванчин-Писарев, наш московский коломенец, придумавший замечательное определение «соцарственный град»!
А Коломенская епархия, ещё более громадная, основанная в середине XIV века и, значит, самая древняя в Московском княжестве? В неё входило 16 городов, в том числе и такие славные, как Серпухов или Тула! И до сих пор коломенцы ругательски ругают императора Павла I, который лишил нас кафедры, и до сих пор недобрым словом поминают владыку Мефодия Тульского, который, переезжая в Тулу в 1799 году, увёз с собой драгоценные коломенские реликвии на 18 возах.
Вы скажете, что это – «провинциальный комплекс»? Наивные люди! Ведь именно такие «комплексы» и создали коломенскую душу.
КОЛОМЕНСКИЕ ГОРШКИ
Мы, коломенцы, люди трудолюбивые. Каких только славных вещей мы не производили! Как не вспомнить фруктовую коломенскую пастилу, кисло-сладкую, присыпанную сахарной пудрой, нежную, как персты юных коломенок! А наши медовые коломенские пряники? А посуда наша славная, крынки и корчаги, рождённые в чёрном дыму Гончаров, словно в пылающих жерлах вулканов? Из-за этой посуды нас на Руси называли «коломенскими горшками». Но мы не обижались на эти насмешки. Мы гордо несли по стране бремя своего трудолюбия. Правда, поганцы-большевики искоренили наши промыслы, но мы верим: недалёк тот день, когда очнётся Коломна и слава о её горшках, пастиле и пряниках вновь вспыхнет на российских просторах.
ОЛУХИ
Мы, коломенцы бываем наивны до изумления. Вот пример: однажды над Лажечниковым подшутили. Ему сказали, что в некоем министерстве ему обещают пост. Лажечников приходит в учреждение и требует аудиенции по поводу получения поста. Естественно, на него вылупили глаза от удивления. Как это близко нам! Как это по-коломенски…
Иногда наивность наша простиралась до удивительно тонких сфер. Один такой эпизод вспоминает всё тот же Гиляров.
«Иконописец изобразил царя Давида, поднявшего голову кверху, и держащим простёртую длань, а на ней два глаза. Подпись: «Очи мои, Господи, пред Тобой выну»
«Выну», то есть «всегда», художник понял в смысле «вынимать»; это рассказ батюшки, видевшего икону».
Не смейтесь над коломенскими простофилями! Их простота говорит о доверчивости и доброте, скрытой под внешним налётом чернонёбости.
БОГОМОЛЬЦЫ
Мы, коломенцы, религиозны. Три десятка церквей и часовен, четыре монастыря – это, согласитесь, существенный показатель для небольшого города. Причём религиозность эта не напускная, а вполне искренняя. Можно подсмеиваться над провинциальной церковностью, над любовью торговых людей к юродивым, хотя бы к тому же Данилушке Коломенскому. Пусть смеются, коли охота. Но мы никому не отдадим ни своей красоты церковной, ни того же Данилушку. Вот канонизируют его за прижизненные и посмертные чудеса – что тогда скажут скептики?
Нет, недаром Коломна стала кафедральным городом для всей Московской епархии. Порукой тому – века нашей веры.
ШИРОТА ДУШИ
У нас, у коломенцев, душа весь мир вместит. Вот купцы Кисловы – взяли, да и подарили усадьбу под Градскую больницу, первую в Подмосковье. А потом взяли другую усадьбу – и устроили там богадельню. А коломенский москвич, купец Ермаков, который всё своё огромное состояние пожертвовал бедным? А купчиха Шевлягина, которая построила водопровод, опять-таки первый в Подмосковье, и подарила его городу?
Дайте срок, вот очухаются коломенцы после пережитого, и явятся у нас новые Щукины да Шевлягины – настоящие люди, о которых не стыдно будет вспомнить!
МОСКВИЧИ И КОЛОМЕНЦЫ
Наша коломенская слава создавалась преимущественно коломенскими москвичами, которые, как Лажечников или Свешников, уехали в столицу. Или московскими коломенцами, которые, подобно Шервинским или Валерию Королёву, приехали сюда из Москвы и стали патриотами Коломны, возвысив наше имя в истории.
Не будем выяснять, кто какому городу больше принадлежит.
Выпьем за коломенских москвичей и московских коломенцев! Выпьем за всех наших славных земляков, где бы они ни находились!
Чернонёбые всех стран, соединяйтесь!
Коломенцы и коломенки! Выше знамя местного патриотизма!