корабль символ чего в литературе
Максимова Т. М.: Обрах корабля: варианты литературно-эстетических интерпретаций (Ш,Бодлер, А,Рэмбо, С,Маллаоме)
МАКСИМОВА Т. М.,
ОБРАЗ КОРАБЛЯ: ВАРИАНТЫ ЛИТЕРАТУРНО-ЭСТЕТИЧЕСКИХ ИНТЕРПРЕТАЦИЙ
(Ш. Бодлер, А. Рембо, С. Малларме)
«Вестник ИГЭУ» Вып. 1 2007 г. http://www.ispu.ru/files/str._75-78.pdf
Образ корабля, мотив путешествия, представленные в различных литературных направлениях и эпохах, имеют богатую историческую традицию. По словам С. Н. Зенкина, «классическая традиция пользовалась образами морского плавания в основном как риторической метафорой какого-либо сложного, рискованного предприятия, например, литературного творчества. Со времен Горация утвердилась метафора государства-корабля, идущего сквозь бури меж опасных скал». 1 Необходимо отметить, что образ корабля широко использовался как в зарубежной, так и в русской литературе: стихотворная сатира С. Бранта « Корабль дураков» (1494), стихотворение А. С. Пушкина « Осень» (1833), стихотворение М. Ю. Лермонтова «Парус» и др. С образом корабля неразрывно связан образ моря – «величественной стихии, бесконечной и свободной, которая одновременно и безжалостно губит людей и неотразимо влечет их к себе». 2 Этот образ ввели в литературу писатели-романтики (Шатобриан, Байрон, Гюго и др.).
В творчестве французских поэтов Ш. Бодлера, А. Рембо, С. Малларме образ корабля нашел дальнейшее развитие. Этих поэтов объединяют идея поиска творческой концепции и ее выражения, новаторские принципы, возможно, связанные с идеей обреченности на трагическое существование.
Ш. Бодлер (1821–1867) – один из крупнейших поэтов Франции, творчество которого является определяющим для развития французской и мировой литературы. Оно оказывается на стыке различных литературных эпох: с одной стороны, завершает эпоху романтизма, с другой, – предвещает эпоху символизма.
С образами моря, гавани, корабля, принципиально важными для мировосприятия Бодлера и эстетико-философского осмысления его творчества, связан мотив «блуждания», путешествия, соответствующий стремлению убежать от самого себя в поисках «искусственного рая» (стихотворение в прозе «Приглашение к путешествию», стихотворение «Путешествие» из поэтического сборника «Цветы Зла»).
В «Салоне 1859 года» Бодлер говорит о своей любви к грандиозному: «И в природе и в искусстве, при прочих равных условиях я предпочитаю все крупное: крупных животных, обширные пейзажи, большие корабли, рослых мужчин и женщин, высокие церкви; возводя, подобно многим другим, свои вкусы в принцип, я полагаю, что размер – категория не безразличная в глазах Музы». 3 Бодлер противопос- тавляет мелочности – пафос. Во имя грандиозного поэт может прибегать и к аллегории. Движение, безграничность, гармония у Бодлера – основные атрибуты прекрасного: «Почему вид моря доставляет нам такое бесконечное и неизбывное удовольствие? – пишет он. – Потому что море наводит на мысль о необъятности и движении. Шесть–семь лье кажутся человеку лучом бесконечности. Вот она, бесконечность, пусть и в миниатюре. Что за беда, коль скоро этого довольно, чтобы намекнуть на идею полной бесконечности? Двенадцать – четырнадцать лье /в диаметре/, двенадцать – четырнадцать лье зыблющейся воды довольно, чтобы создать самое полное представление о прекрасном, какое доступно человеку в его временном пристанище». 4
Продолжением темы моря является образ корабля, который имеет для Бодлера огромный символический смысл. В нем явлена эстетическая ценность гармонии и ритма. Понять это помогают дневники поэта. Вот что он пишет в одном из них: «Я полагаю, что безмерное и таинственное очарование, которое кроется в созерцании корабля особенно плывущего, объясняется, во-первых, тем, что правильность и симметрия суть, наряду со сложностью и гармонией, главнейшие потребности ума человеческого, а во- вторых, последовательным умножением и воспроизведением всех тех воображаемых линий и фигур, которые описывают в пространстве реальные части предмета. Это движение, претворяемое в линиях, рождает в нас некую поэтическую идею, некую гипотезу об огромном, необъятном, сложном, но гармоничном существе, о живом, одухотворенном организме, страдающем и взыскующем всего, чего взыскуют и к чему неустанно стремятся люди». 5 В поэтическом сборнике Ш. Бодлера «Цветы зла» образ корабля также нашел воплощение. Строфа стихотворения «Приглашение к путешествию» («Invitation au voyage») из «Цветов зла» раскачивается в ритме движения кораблей, причаливших к гавани:
…Взгляни на канал,
Где флот задремал:
Туда, как залетная стая,
Свой груз корабли
От края земли
Несут для тебя, дорогая.
(Перевод Д. Мережковского) 7
О Mort, vieux capitaine, il est temps! levons l’ancre!
Ce pays nous ennuie, O Mort! Appareillons!
Si le ciel et la mer sont noir comme de l’encre,
Nos coeurs que tu connais sont remplis de rayons!
Verse-nous ton poison pour qu’il nous réconforte!
ûle le cerveau,
Plonger au fond du gouffre, Enfer ou Ciel, qu’importe?
Au fond de I’Inconnu pour trouver du nouveau! 16
А. Рембо (1854–1891) увидел этот «новый мир», который противоположен окружающему, манящий своей неизведанностью, и поэтически выразил его в стихотворении « Пьяный корабль» (1870). Н. Лютикова отмечает, что « источниками в работе поэту послужили книги, среди которых с наибольшей степенью вероятности могут быть названы «Приключения Артура Гордона Пима» Э. По, записки о плаваньях Д. Кука, а также сочинения Гюго, Ж. Верна, Бодлера и Шатобриана». 18 М. В. Толмачев пишет, что «Ж. Муке видит источник заглавия стихотворения в заметке, помещенной в журнале «Le Magasin pittoresque» за сентябрь 1869 г. под названием «La Marubia». Здесь описывалось наблюдаемое у сицилийских берегов волнение моря под названием «marubia» («пьяное море»); французский перевод этого слова «mer ivre», приходившийся на конец страницы, мог сразу броситься в глаза Рембо». 19 В «Пьяном корабле» представлено море Рембо, воплощение его мечты. Стихотворение построено вокруг одного главного образа – корабля. В образе корабля, потерявшего управление, представлен поэт, корабль – символ поэта. Поэт и корабль то существуют раздельно, то сливаются в единый образ:
Comme je descendais des Fleuves impassibles,
Je ne me sentis plus guidé par les haleurs:
Des Peaux-Rouges criards les avaient pris pour cibles,
Les ayant cloués nus aux poteaux de couleurs.
J’étais insoucieux de tous les équipages,
Porteur de blés flamands ou de cotons anglais.
Quand avec mes haleurs ont fin ices tapages,
’ont laissé descendre où je voulais. 20
Когда, от бичевы освободившись, я
Поплыл по воле Рек, глухих и непогожих,
На крашенных столбах – мишени для копья –
Кончались моряки под вопли краснокожих.
Теперь я весь свой груз спустил бы задарма –
Фламандское зерно и английские ткани.
Пока на берегу шла эта кутерьма,
Я плыл, куда несло, забыв о капитане.
(Перевод Д. Самойлова) 21
Образ пьяного корабля несет лирическую нагрузку и является метафорическим. Он может трактоваться по-разному благодаря символической нагрузке: «жизнь поэта – плаванье в безбрежном море, море поисков»; «хочу все познать, все перечувствовать»; «жизнь человеческая подобна пьяному кораблю» и т. п.
Рембо играет цветовой гаммой, и цвет в «Пьяном корабле» находится в движении, в постоянных переходах: «Волна отмыла все следы блевоты и вина»; «мерцанье ледников»; «рассвет, что всполошен, как стая сизарей». Море и его переливы восхищают изменчивостью всех, кто его видел. У Рембо это свойство усиливается тем, что на изменчивое море поэт смотрит не одними и теми же глазами. Море наблюдает постоянно движущийся человек. Герой «поплыл по воле рек», затем он плыл «куда несло», наугад «влеком морским теченьем», «то как пробка танцуя», наконец, «мальштремы слышавший за тридевять округ / И Бегемотов гон и стон из их утробы,/» лирический герой потерял ощущение пространства.
Si je désire une eau d’Europe, c’est la flache
Noire et froide où vers le crépuscule embaumé
Un enfant accroupi plein de tristesses, lâche
Un bateau frêle comme un papillon de mai.
Нет! Я хотел бы в ту Европу, где малыш
Невольно загрустив и вслушиваясь в тишь,
За лодочкой следит, как мотылек непрочной. 2 6
Стихотворение «Пьяный корабль» называют пророческим. В нем Артюр Рембо, возможно, предсказывал свою судьбу.
Особое место в творчестве другого поэта-символиста С. Малларме (1842–1898) занимает поэма « Бросок игральных костей» (1897), которая подчинена эстетическому принципу. Поэт построил художественный текст, используя в качестве единицы не стихотворение, не строку, а страницу. Малларме в Предисловии к поэме говорит о «литературных преимуществах, заключенных в графическом отображении расстояний между словами или группами слов», которые « ускоряют или замедляют ритм произведения, делают его более отчетливым и образуют целокупное видение страницы… Сюжет появляется и мгновенно исчезает благодаря динамике изложения, подчиняясь дроблению магистральной фразы, обозначенной в заглавии». 27 В поэме «Бросок костей» отражена философско-эстетическая концепция Малларме. Материя подобна морской пучине, которая живет своей жизнью, вовлекает людей в бездну, кружит в водоворотах событий действительности, где не исключены и кораблекрушения. Человек предстает в образе корабля, который выбирает свой путь. Человек стоит перед выбором: погрузиться в многообразие действительности и в ней раствориться либо, находясь в состоянии «блуждания и беспокойства», попытаться проникнуть в тайну мирового бытия. Бесформенный хаос в человеческом сознании ( кораблекрушение) будет длиться до тех пор, пока автономное сочетание слов и выражений (мысли) не примет надлежащие формы и значения.
В символистском произведении «Бросок костей» жест метания костей, по мнению С. Н. Зенкина, «становится метафорой творчества поэта» 30 : «Каждая мысль посылает нам Бро-сок Костей». 31 «Азартная игра с мировым хаосом, позволяющая если не устранить его окончательно, то хотя бы отвоевать, отыграть у него участок упорядоченного космоса, – такова, по Малларме, миссия культурного героя, поэта». 32 статье «О литературной эволюции» он пишет: «Называть предмет – значит на три четверти разрушить наслаждение от стихотворения – наслаждение, заклю-чающееся в самом процессе постепенного и неспешного угадывания; подсказать с помощью намека – вот цель, вот идеал. Совершенное владение этим таинством как раз и создает символ…». 33
В статье «Кризис стиха» С. Малларме говорит о том, что « Чистое творчество требует от поэта речевого самоустранения; поэт уступает инициативу словам, которые, сшибаясь друг с другом в силу своей разнородности, тем самым восстают к жизни; посылая друг другу свет и взаимно отражая отблески, они вспыхивают…». 34 Творчество Ш. Бодлера, А. Рембо, С. Малларме, обогативших французскую литературу метафорическим образом корабля, во многом предопределило путь поэзии XX века.
Примечания
1. Зенкин С. Н. Работы по французской литературе (19–20 вв.). – Екатеринбург: Уральский ун-т, 1999. – С. 61.
3. Бодлер Ш. Салон 1859 года // Ш. Бодлер. Цветы зла. Обломки. Парижский сплин. Искусственный рай. Эссе, дневники. – М.: РИПОЛ КЛАССИК, 1997. – С. 711.
4. Бодлер Ш. Дневники. Мое обнаженное сердце // Ш. Бодлер. Цветы Зла. Стихотворения в прозе. Дневники. – М.: Высш. шк., 1993. – С. 304.
5. Бодлер Ш. // Там же. – С. 418.
6. Baudelaire Ch. Oeuvres Complètes. Éditions Robert Laffont, S. A. – Paris, 1980. – Р. 40.
– М.: РИПОЛ КЛАССИК, 1997. – С. 59.
8. Беньямин В. Шарль Бодлер. Поэт в эпоху зрелого капитализма // В. Беньямин. Маски времени. Эссе о культуре и литературе. – СПб.: Симпозиум, 2004. – С. 163.
9. Бодлер Ш. Фейерверки // Ш. Бодлер. Цветы зла. Обломки. Парижский сплин. Искусственный рай. Эссе, дневники. – М.: РИПОЛ КЛАССИК, 1997. – С. 410.
10. См. об этом подробнее: Беньямин В. Шарль Бодлер. Поэт в эпоху зрелого капитализма // В. Беньямин. Маски времени. Эссе о культуре и литературе. – СПб.: Симпозиум, 2004. – С. 164.
11. Бодлер Ш. Поэт современной жизни. Денди // Ш. Бодлер. Цветы зла. Обломки. Парижский сплин. Искусственный рай. Эссе, дневники. – С. 817.
13. Готье Т. Шарль Бодлер // Ш. Бодлер. Цветы зла. – Мн.: Xарвест; М.: АСТ, 2001. – С. 24.
14. Готье Т. // Там же. – С. 11–12.
15. Готье Т. // Там же. – С. 26–27.
16. Baudelaire Ch. Oeuvres Complètes. Éditions Robert Laffont, S. A. – Paris, 1980. – Р. 100.
– М.: РИПОЛ КЛАССИК, 1997. – С. 132.
18. Лютикова Н. Примечания // А. Рембо. Пьяный корабль. – СПб.: Терция, Кристалл, 1999. – С. 431.
19. Толмачев М. В. Комментарии // А. Рембо. Произведения (Поэтические произведения в стихах и прозе). – М.: Радуга, 1988. – С. 490.
20. Рембо А. Пьяный корабль (Перевод Д. Самойлова) // А. Рембо. Произведения. – М.: Радуга, 1988. На французском языке с параллельным русским текстом. – С. 176.
21. Рембо А. // Там же. – С. 177.
– М.: Просвещение, 1992. – С. 192.
23. Антокольский П. Артюр Рембо // Рембо. Стихотворения. – М., 1960. – С. 24.
24. Жажоян М. Пьяные корабли. Бодлер, Рембо, Гумилев, Бродский // Литературное обозрение. – 1997. – № 6. – С. 46.
25. Андреев Л. Г. Сюрреализм. История. Теория. Практика. – М.: Гелеос, 2004. – С. 4.
26. Рембо А. Пьяный корабль (Перевод Д. Самойлова) // А. Рембо. Произведения. – М.: Радуга, 1988. – С. 182–183.
– М.: РИПОЛ КЛАССИК, 1998. С. 545.
28. Малларме С. Бросок костей // П. Верлен, А. Рембо, С. Малларме. Стихотворения. Проза. – М.: РИПОЛ КЛАССИК, 1998. – С. 555-567.
– М.: Российск. гос. Гуманит. ун-т, 2002. – С. 268.
30. Зенкин С. Н. // Там же. – С. 268.
31. Малларме С. Бросок костей // П. Верлен, А. Рембо, С. Малларме. Стихотворения. Проза. – М.: РИПОЛ КЛАССИК, 1998. – С. 567.
– М.: Российск. гос. Гуманит. ун-т, 2002. – С. 268.
33. Малларме С. О литературной эволюции // Поэзия французского символизма. Лотреамон. Песни Мальдорора. – М., 1993. – С. 425.
34. Малларме С. Кризис стиха // Поэзия французского символизма. Лотреамон. Песни Мальдорора. – М., 1993. – С. 427. Максимова Татьяна Михайловна, ГОУВПО «Ивановский государственный энергетический университет имени В. И. Ленина», аспирант кафедры иностранных языков,
3. Корабль.
В Египте и других древних культурах считалось, что души умерших переправлялись в загробный мир на судах. Особенно известны погребальные костры викингов, на которых сжигали тела вождей, в полном боевом облачении лежащих на палубах боевых кораблей.
Согласно верованиям народов Двуречья, модель лодки или корабля, положенная в гробницу, должная была облегчить умершему путь в потусторонний мир. Парусное судно часто выступало в качестве покровителя средиземноморских мореплавателей.
Ранние христианские отцы Церкви уподобляли Церковь кораблю, в котором верующий находил безопасность и обретал спасение.
С древних времен у всех народов приморских стран эмблема корабля означала достижение цели.
В греческих мифах подстрекаемые Купидоном нимфы подожгли корабль сына Одиссея Телемаха, чтобы удержать его на острове богини Калипсо. Прежде всего символом устремленности к новым берегам и вообще к неизведанному выступал парусный корабль, чье изображение можно увидеть на государственных гербах ряда новых государств Африки, Латинской Америки, арабского мира и Океании.
Эмблема корабля под парусом в гербах новых государств, получивших независимость (Доминика, Гренада, Суринам, Кувейт, Либерия, Габон, Маврикий и др.) означает и достижение главной национальной цели и дальнейший путь под знаком независимости.
Иногда, как, например, на гербе Новой Зеландии, корабль трижды повторен с убранными парусами, что означает достигнутую страной национальную идею. В качестве эмблемы морской торговли корабль изображают не парусником, а пароходом, над которым еще помещается кадуцей, жезл. Именно в таком значении изображен корабль на гербе Эквадора.
Образ корабля связан с символикой поиска, странствия, в частности мореплавания (как бытия, стремящегося преодолеть собственные границы, выйти за рамки наличного). Также это символ прибежища в бурных водах, подобно острову и Ноеву ковчегу, и образ спасения.
Корабль в своем символическом значении сближается с ладьей (в качестве олицетворения человеческой души либо человека в целом). Он также является пространством перехода: он не принадлежит ни земной, ни водной стихии, само пребывание на корабле может рассматриваться как положение между жизнью и смертью.
Увидеть Корабль во сне.
— Если вам приснится, что вы погибли во время кораблекрушения, значит, кто-то очень близкий вам взовет к вашей чести и достоинству.
— Если вам приснится корабль в штормовом море, значит, вы окажетесь незадачливым в делах и не сумеете скрыть от публики некую интригу, в то время как ваш деловой партнер постарается вас обмануть.
— Вообще сон о кораблях может открыть в вашей жизни период энергичной деятельности.
Сон, в котором вы видите строительство или ремонт корабля, предвещает выздоровление больного, крупное приобретение. Если вам приснилось, что вы плывете на корабле по спокойному морю, то это значит, что опасности, которые, на ваш взгляд, вам угрожают, на самом деле эфемерны. Если на море шторм, значит, вы собираетесь пойти на чрезмерный риск.
Безопасность. Поиск. Надежда.
Достижение цели. Спасение. Движение. Переезд.
Новая счастливая жизнь. Тоска. Наследство.
Путешествие, отпуск, поездка. Встреча.
Новые шансы. Изменение. Торговля.
Новые направления, богатство, прогресс, расширение, финансовая выгода.
Встреча с новыми людьми.
Приятные новости, успех благодаря силе желания и упорства.
В жизнь войдет что-то новое, а перемены будут значительными.
Новые перспективы, планы, возможности удачи и успеха в делах.
Желание изменений и стремление к росту. Приобретение богатства через торговлю.
Судно
Средство передвижения небесных тел, г.о. Солнца;
Средство переправы умерших в потусторонний мир.
На стенах мегалитических могил эпохи неолита часто находят высеченные изображения кораблей, которые могут быть поняты лишь как символы путешествия на острова блаженных. Всем культурам известна лодка смерти.
В сюжете переплывания вод смерти и возвращения в реальный мир душа умершего или заходящее солнце отправляются в преисподнюю на ладье смерти и возвращаются из преисподней на ладье воскрешения. При этом солнце (Гелиос, Ра и др.) само переплывает в ладье воды смерти, а душу человека переправляет перевозчик (греческий Харон, индийская Сатья-вати, шумеро-аккад. Ур-шанаби и др.). С образом ладьи смерти связана роль ладьи в погребальных ритуалах: сжигание в ладье (ср. сканд. Бальдра), погребение в ладье или в гробу ладьеобразной формы, отправление мёртвого в ладье в море или по реке, укрепление ладьи с телом умершего на столбах, изображение ладьи на погребальной утвари и могильных камнях.
Иногда «корабль мертвецов» фигурирует в эсхатологических мифах (ср. Нагльфар скандинавской мифологии).
На ладье воскрешения в дни весенних празднеств вывозятся из храма богини-матери вавилонский Мардук, египетские Осирис и Амон, малоазийский Аттис. Отсюда роль ладьи в обрядах плодородия (вождение ладьи по засеянным полям и т. п.) и в ритуалах поминовения усопших, с которыми связывается представление о временном возвращении их на землю, в лоно семьи.
Символ путешествия (мореплавания) и пути, например, жизненного.
Понятие о корабле (паруснике) человеческой жизни известно с глубокой древности (Вавилон, Египет, Греция, Рим).
Средство достижения (иных миров, цели на пути развития) и духовного восхождение, пересечения границ, etc. В этом значении сходны с мостом и связаны с верховным понтификом.
Амбивалентность семантики смерти и возрождения обнаруживает ладья потопа, которая со своим содержимым единственная преодолевает гибель и является средством будущего возрождения, заключая в себе либо «семя всех вещей» (корабль шумеро-аккадского Зиусудры — Ут-Напишти, индийского Ману), либо супружеские пары будущих прародителей (греческие Девкалион и Пирра, библейский Ной и скандинавский Бергельмир с супругами). Есть основание полагать, что уподобление ладьи периоду загробного существования и нижнему миру, преисподней-чреву, куда всё уходит после смерти и откуда всё возрождается вновь, связано с фигуративным подобием ладьи идеограмме нижнего мира — фрагменту космологической схемы вертикальной модели мира. Описание ладьи потопа в аккадском эпосе о Гильгамеше, где она уподобляется океану, перекрытому сверху плоской землёй, буквально отождествляет её с нижним миром.
При рассмотрении жизни как опасного путешествия лодка выступает символом безопасности. Корабль как символ родственен священному острову: они оба противостоят бесформенному и враждебному морю. При этом остров, отождествляемый с Горой Спасения, может быть достигнут в плавании через воды океана (бессознательное) и моря страстей. Отсюда в христианском символизме Церковь уподобляется кораблю. [4]
Как средство передвижения корабль зачастую сливается с перевозимым «объектом» — светилами, телом человека или другим физическим телом.
Основным сакральным элементом ладьи смерти является корма (перевозчик-кормчий). Основным сакральным элементом ладьи воскрешения является нос, на котором устанавливается фетиш. Соответственно элементы ладьи: корма, нос и корпус — образуют семантическое единство с фазами космического цикла — закатом — восходом, смертью — воскресением. При этом корма соответствует входу в страну смерти, западным воротам горизонта. Нос отождествляется с выходом из страны смерти, восточными воротами горизонта, корпус ладьи символизирует нижний мир и период блуждания между закатом и восходом, смертью и рождением. Менее ясно выражены такие аспекты символики корабля (лодки, гондолы) как его соотнесение с телом человечка тела, иными физическими телами или средствам передвижения.
Корабль и ковчег — суда сокровенного знания и откровения о грядущем.
В зависимости от цвета парусов:
Самостоятельное значение имеют:
Содержание
«Корабль светила» — серебряный полумесяц, знак шумеро-аккадского бога Луны Нанна.
По свидетельству Плутарха, египтяне «… верят, что Солнце и Луна не ездят на колесницах, но вечно плавают вокруг мира в лодках, подразумевая их питание и рождение из семяродной влаги». Солнечный Ра проплывает по небу на «Ладье Миллионов лет», а по ночам плывет под землей, по подземному Нилу на ладье «Месектет», освещая царство мертвых и возвращается к исходному пункту на востоке. Копии таких «солнечных барок» обнаруженны близ пирамиды в Гизе. В гробницах Древнего Египта (в пирамидах) находили саркофаги, сделанные в виде кораблей — средство переправы с божественным перевозчиком на Запад — в страну Мертвых.
Корабль Изиды. Для умилостивления богини во время весенних праздников в Египте (а затем в Риме) пускали в море на волю ветров священный корабль с белыми парусами, заполненный благовониями и свитками с молитвами.
Выполняя завет матери богов Кибелы Берецинтии, которой был посвящен сосновый лес на горе Ида, Юпитер начал строить флот, чтобы доплыть до Италии. Но Турнус решил сжечь эти корабли. Тогда Юпитер превратил его в нереиду («Энеида» Вергилия).
В царстве Аида Харон на лодке перевозит на другой берег Стикса души умерших.
В Риме — атрибут Януса и верховного понтифика.
В позднеантичные времена барка в виде полумесяца служит атрибутом почитавшейся во многих римских провинциях Исиды.
На скандинавских наскальных рисунках бронзового века изображаются не реальные корабли (с двойным штевнем, напоминающим сани), а символы космических процессов
У скандинавов корабль связан с богами плодородия. Волшебный корабль — атрибут Фрейи. Магический корабль Фрейра — «Скидбладнир», который складывается, как попона, и укладывается в сумку.
Скандинавский Бальдр, убитым веткой омелы, сжигается на вместе с женой Наиной, сокровищами и конем на корабле «Хрингхорне», который спустили на воду. Погибших викингов также хоронили вместе с кораблями, или делали могилы в виде кораблей.
Атрибут кельтского Повелителя Моря Мананнана, способный плыть по его воле без парусов и весел.
В ирландской эпической литературе суда упоминаются весьма редко, но в мифологических текстах символизирую средство достижения потустороннего мира (Otherworld). (OGAC 16: pp. 231ff.)
Лодка бога грома Каминари соединяет Небо с Землей.
По всей Океании распространена вера в то, что умершие сопровождают Солнце в «солнечной лодке». [8]
У маори, каноэ — лодка в форме лунного серпа, символизирует Мать Расы.
Йога уподобляет лодке человеческое тело, в котором душе предназначено пересечь океан бытия.
«…лодка… чтобы переправить человечество к счастью…»
Корабль как Сосуд Закона позволяет человеку пересечь океан существования и перевоплощений и достигнуть другого берега.
Будда Амида обычно изображается в окружении напоминающего лодку ореола — напоминание о его роли перевозчика, чье сострадание несёт верующих по океану страдания. Возможно, этот персонаж «ведет лодку счастья». [9]
О прекрасной невесте: «Она, купеческие корабли, издалека добывает хлеб свой». [10]
«Три вещи непостижимы для меня, и четырех я не понимаю: пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к девице». [11]
Эмблема израильского племени Завулон: «Зевулон при береге морском будет жить, и у пристани корабельной, и предел его до Сидона». [12]
Впервые корабль появляется в раннехристианской живописи римских катакомб, на различных предметах (печати, светильники) и надгробных памятниках. Мачта обычно имеет форму креста и может быть увенчана голубем. Иногда корабль может покоиться на спине рыбы — раннего символа Христа.
Со времён ранних христианских отцов Церкви и апологетов корабль, уподобленный Ноеву ковчегу (ковчегу спасения), безопасно плавающему в бездне потопа, корабль выступает особым символом Церкви Христовой.
Св. Августин пишет: «Жизнь в этом мире подобна бушующему морю, по которому мы должны вести наш корабль в гавань. Если нам удается противостоять искушениям сирен, он приведет нас к вечной жизни». Св. Амвросий в своих писаниях также сравнивает Церковь с кораблем, а крест — с корабельной мачтой.
Церковь — «Ладья Петрова», рассматривается как корабль, плывущий в порт Спасения со Св. Петром как штурманом, отцами Церкви как веслами, законами христианской религии как представителями Иисуса Христа, и Матерью Божией при парусах. Эта символика находит своё воплощение и в архитектуре храма, представляющего собой образ устремлённого к небесной цели судна. Тертуллиан (ок. 160—230) сравнивал место богослужения, благодаря чему за ним закрепилось нименование «неф» «Приятно быть на корабле, выдерживающем бурю, когда уверен, что он никогда не погибнет.
Преследования, обращенные против Церкви, походят на стихии, обуревающие такой не гибнущий корабль». Паскаль [13]
Новозаветный сюжет о буре на море Галилейском, сцены на Геннисаретском озере [14] и описание миссионерского путешествия апостола Павла добавляют новые грани трактовки корабля как религиозного символа.
Лодка как значимый элемент присутствует в изображении ряда новозаветных сюжетов:
Судно, переждавшее в порту шторм, пускается в путь на всех парусах.
Символ души лежащего в могиле праведника, который подобно усталому лоцману, приведшему свой корабль в хорошо защищенную гавань и ожидающему, пока не утихнут разбушевавшиеся в этом мире шторма. В гавани он надежно стоит на якоре, и ему не грузит опасность кораблекрушения посреди моря несправедливости и бесчинства, либо удара о скалу какого-нибудь сильнейшего соблазна. Но через некоторое время он поднимает флаг надежды и, подставляя паруса своей крепкой веры ветрам спасительной любви, он снова устремляется в путь к благословенной гавани жизни вечной. EMSI 48-5,с.310.
Корабль, входящий в порт под всеми парусами.
Символ радости и скорого обретения желаемого. EMSI 1-1,с.109
Корабль, стоящий на двух якорях.
Корабль, который ветер несет в одну сторону, а течение — в другую.
Корабль, преодолевший много штормов, возвращается в желанй порт.
Символ смерти или завершения пути благочестивого хриванина, который, наконец, возвращается в тихую гавань после испытания штормами, бурями и проблемами этого мира. EMSI 36-8,с.257, 56-6,с.342
Корабль с убранными парусами входит в гавань на стоянку.
Символ благодетельного образа жизни, соответствующего правилам строгой морали и религии, в котором милость Божья обязательно приведет нас к спокойной и блаженной вечности.
Корабль в гавани со спущенными парусами.
Корабль под всеми парусами, остановленный маленькой рыбой-прилипалой.
Барка, сопровождающая другие суда.
В общем смысле — «средство выражения и связи». Путешествие.
Сродни священному острову, так как оба отличаются от бесформенного и враждебного моря. Если воды океана символизируют бессознательное, то их монотонный грохот намекает на шум внешнего мира.
По наблюдению Башляра, ладья мёртвых пробуждает понимание греха, так же, как кораблекрушение намекает на идею наказания: «ладья Харона всегда направляется к Аду. Никто не ведёт лодку счастья. Поэтому ладья Харона стала символом, который останется твёрдо связанным с неизменной неудачей человечества». [17]
Иногда связывается с человеческим телом.
Сцены с кораблем в гавани:
Сцены шторма и кораблекрушения:
Прославленный образ Джотто (XIII в.) при входе в базилику Св. Петра в Риме «Navicella — ecclesia» среди бури».
«Корабль дураков» — аллегорическая поэма Себастьяна Брандта о путешествии в фантастическую страну Наррагонию — рай дураков. Образ корабля дураков приобрел широкую популярность, в том числе в изобразительном искусстве. Широко известен рисунок Иеронима Босха «Корабль безумцев» (Сейчас в Лувре).
Вид корабля имеет часовня Notre-Dame-du-Haut, построенная в по проекту Ле Корбюзье (Роншамп, Франция. 1955 г.).
Парусник жизни — древнее понятие, известное в Вавилоне, Египте, Греции и Риме.
Часто используются как метафора человека (или сообщества), его судьбы.
«Корабли, которые беседуют сами с собой, расходятся во тьме ночи» Г. В. Лонгфелло «Знаю, что мой корабль не доплывет до края света, плывя по жизни» Словацкий «Да, мышка, у тебя есть своя воля, но она полностью зависит от того, куда несет нас этот корабль» Я. Леманский «Корабельная мышь» «Тот воображаемый корабль отчизны нашей всех нас несет, и что в нем есть, то и есть» Речь в Сейме Польши Петра Скарги (иезуит, богослов, политический деятель).
Корабль без рулевого во время бури — ит. Nave senza noccihiero in gran tempesta» — образ из «Божественной комедии» Данте.
Пословицы разных народов:
Как образ уязвимости:
«Корабли, это же всего только доски». У. Шекспир «Венецианский купец» «Насколько толстыми могут быть доски, из которых сделан этот корабль? Полагаю, не меньше двух дюймов, — сказал штурман. — Тогда безошибочно можно утверждать, что эти два дюйма отделяют нас от смерти, — сказал Панург» Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»
«Сжечь корабли» — отрезать себе все пути для отступления. Согласно греческому мифу, жены беглецов из-под Трои, прибывших на Сицилию, сожгли корабли своих мужей, чтобы вернуть им потерянную храбрость. Подобным образом поступили:
Образ корабля-мстителя из баллады Бертольда Брехта о судомойке Дженни, мечтающей о корсарском корабле, способном отомстить за ее унижение:
«И корабль с восемью парусами и пятьюдесятью пушками станет у побережья».
Согласно давнему морскому поверью крысы убегают с обреченного на гибель корабля. Говорится об окружении власть предержащих, покидающих патрона в предчувствии его краха.
«Корабль пустыни» — верблюд.
Реальные корабли во многих культурах рассматриваются как одушевленные существа, на что указывает придание им одушевлённости с помощью раскраски (глаза), украшения штевня головами животных, носовыми фигурами (ростры) и т. д..
Крещение корабля в древности сопровождалось жертвой (часто, человеческой). Позднее кровь заменила бутылка красного вина, разбиваемая о борт спускаемого судна. Ещё позже на смену вину пришло шампанское.