ляоакын что за стиль
«Хадн дадн» об акынстве, творческом тазике и музыке поколения
У одного из главных фрешменов московской инди-сцены «Хадн дадн» вышел новый альбом «Ностальгия». Слушаем и вспоминаем наше интервью с лидером группы Варей Краминовой.
Когда основной философский вопрос: «Сколько ты зарабатываешь?», очень хочется выяснить: «Что ты думаешь?» Особенно у тех, кто имеет непосредственное отношение к созданию современного культурного слоя.
Группа «Хадн дадн» звучит в столичной музыкальной среде уже два года. В 2018-м вышел LP под названием «Тайный альбом», наполненный лиричными, личными и во многом «географичными» песнями. На две из них («Москва» и «Мы сегодня дома») были сняты не менее атмосферные клипы.
Первое Студенческое расспросило лидера «Хадн дадн» Варю Краминову об истоках творчества и мировосприятии.
— В одном из интервью вы подчеркнули, что у вас нет высшего образования. Причем вам не задавали вопрос – просто сами сказали в самом начале. Почему акцентировали на этом внимание? Для чего сегодня нужно высшее образование?
— У меня уже есть высшее образование! Этим летом мне удалось, наконец, защитить диплом ВГИКа по специальности «Менеджер организации/Продюсер». До этого я отчислилась перед защитой диплома и три года пыталась поступить на режиссуру, но музыка взяла своё.
После Уральских гор природа поменялась, превратилась в зону из «Сталкера». Очень люблю русскую осень, она трагичная, прекрасная и многоликая. В Красноярске нас встретил темный ядовитый туман, горы, снежная буря и бабушки, продающие в темноте яблоки. В Новосибирске мы познакомились в гостинице с местными, которые обещали показать нам ночные клубы и повели нас громадными ледяными улицами в неизвестном направлении, мы заподозрили неладное и вернулись в гостиницу (сюжет песни «Новосибирск»).
— Свой стиль вы называется ляоакын. «Википедия» на слово ляо выдает «государство кидань-монголов» и всякие китайские ассоциации. Какое ваше ляо?
— Ляо в данном случае не совсем слово, а скорее интонация и настроение. В основном, страсти, залихватства. Еще оно указывает на наличие этнических мотивов.
— У вас много «географических» песен. В этом ваше акынство?
— В том числе, и в этом! Вообще в «акын» мы вкладываем познание мира через личное переживание! Вместе со шваброй весело идти мне, например. (песня «Швабра»)
— Почему клип на песню «Москва» получился про чемпионат мира? Песня вроде бы не об этом. Кстати, о чем она? Есть в ней что-то гребенщиковское по загадочности текста.
— Вообще в этой песне запечатлен день, как я шла к бабушке в больницу, когда она сломала обе руки. Бабушка у меня была крутым журналистом, ее звали Наталья Краминова, она объездила кучу мест еще в СССР, рассказывала мне в детстве про это разные истории.
Однажды она приехала в какое-то забытое богом село, чтобы перевести дух, и ее встретила женщина в темном платке, накормила и предложила выпить с ней чаю. Бабушка отказалась, потому что торопилась, а женщина посмотрела на нее, улыбаясь, и сказала: «Ты сейчас отсюда не уедешь».
Бабушка была озадачена, поблагодарила хозяйку за обед и села в машину. И тут ее разобрала дикая икота. Она так икала, что не могла пошевелиться, не то, что вести. Женщина вышла на крыльцо и ласково пригласила бабушку на чай. Бабушка, естественно пошла. Поставив на стол стакан с водой и чаинками, хозяйка бросила туда уголь, и вода начала кипеть: «Пей». Бабушка выпила чаю с углем, и гостеприимная женщина, довольная собой, отпустила ее.
С бабушкой всегда было весело, она была доброй, умнейшей, образованнейшей и очень тонкой, но в церкви чувствовала себя неуютно и, ставя за кого-нибудь свечку, не зажигала ее.
Клип получился про Чемпионат, потому что Антон (мой парень, режиссер фильма «Пепло» и идеологический продюсер «Хадн дадн») сказал: «Всё, идем снимать тебе клип!»
— Вы рассказывали про ваш творческий тазик, в котором Летов, Данте, Цой, Маркес, Пушкин, «Зеркало» Тарковского, Бах, Микеланджело. Причем этот тазик не только метафорический, но и существует в реальности. Как он появился? Чем пополняется в данный момент?
— Тазик мне принесли на работу в день рождения мой бывший басист Никита и моя лучшая подруга Варя. Тазик уже был с землей, в нем лежало зеркало и цифра 22. Он расположился у меня под рабочим столом в офисе, я работала помощником продюсера пост-продакшн и изображала серьезного человека, но знала, что у меня в ногах всегда лежит тазик.
Потом я распечатала надгробную маску Пушкина и закопала в землю, чтобы лицо вылезало. Получилось страшновато, но величественно. Теперь тазик стоит пустой у меня на балконе, я в нем размачиваю грунт для моей улитки Ивы. Кстати, теперь в творческом тазике лежит еще и фильм «Магнолия» Пола Томаса Андерсона.
— Еще вы говорили про поэтизацию и драматургию быта в своем творчестве. Расскажите, как появилась песня «Дарсонваль»? Это такое безысходное, но в то же время лиричное описание (пост)советского санатория. Какие песни знаковые для вас – ваши и не ваши?
— Мы поехали с Антоном в Минеральные Воды отмечать Новый год и оттуда катались по ближайшим городам, в Железноводск заехали. В Железноводске нашли санаторий Крупской, в котором Антон проводил время в детстве. Мы смотрели на изменившееся здание, Антон вспоминал, как они перелезали через забор, танцевали на дискотеке и выпивали тайком от вожатых, мимо нас по зимнему солнечному парку прогуливались пенсионеры. Железноводск выглядел гармонично опустошенным. А потом Антон рассказал мне, что такое Дарсонваль. И понеслось.
— Монеточку и Гречку называют голосом поколения. Они практически мемы. Можете представить, голосом какого поколения могли бы быть (или являетесь) вы? Что думаете о феномене Монеточки и Гречки? Почему они стали символами?
Наша музыка сложнее, в нее не сразу въедешь, но я очень надеюсь, что скоро нас раскусят.
«Хадн дадн». «Ляоакын»
«Надеемся, что все будут визжать»: оригинальное московское инди-трио представляет новый «убойный» альбом
Московское трио «Хадн дадн», обладатели Jagermeister Indie Awards 2018 в номинации Young Blood и создатели единственного в своем роде метажанра #ляоакын — этакой экстравагантной смеси синти-попа и бардовской песни, презентует второй полноформатный студийный альбом. Группа продолжает погружение в загадочный мир песен про батон хлеба, Таганрог и армян в Нахичевани, дополнив его образами рязанских пацанов, соседа Филиппа и даже Максима Горького. Чтобы помочь во всем этом разобраться, мы обратились к вокалистке Варе Краминовой.
Слушайте Ляоакын — Хадн дадн на Яндекс.Музыке
— Альбом называется так же, как и оригинальный стиль коллектива. Новый альбом — это манифест ляоакына?
— Вы совершенно правы, это самый что ни на есть манифест ляоакына! Альбом почти полностью состоит из старых песен, которые мы наконец записали. Классика ляоакына. Ляоакын как стиль одновременно жизнерадостен и печален, гармонически разнообразен и песнецентричен, он содержит в себе очень много дерзости, нежности, русского чувства и восточного орнамента. В ближайшее время ляоакын как направление начнет развиваться самым интересным образом. Пока мы можем сказать только, что все, что соприкасается с ляоакыном, становится ляоакыном, а все, на что падает взгляд «Хадн дадн», становится «Хадн дадн». Следите за нами; все очень скоро прояснится.
Почти все песни на альбоме, кроме «Киви-кошелька», «Осени» и «Посвящения соседу Филиппу», были написаны более двух лет назад, во времена становления ляоакына и «Хадн дадн». Мы совершенно не представляли раньше, что делать с этими песнями и как их аранжировать, и терпеливо ждали момента, когда это решится само собой. Так и случилось: за эти два года Никита Чернат, бессменный барабанщик «Хадн дадн», блестящий музыкант и артист, человек-лавина, в совершенстве овладел искусством Ableton, стал повелителем бита и смог создать аранжировки, которые позволили ляоакыну материализоваться. «Киви-кошелек», «Осень», «Пожар» и «Максим Горький» были аранжированы мною, а Никитос сделал все остальное (и еще усовершенствовал в «Максиме» барабаны). По-моему, получилось в итоге цельно, весьма движово и авангардно.
Духовный подъем сочетался со сгущающимся безумием.
— Вас преследовал знаменитый «синдром второго альбома»?
— В отличие от «Тайного альбома», зрелого, задумчивого и печального, «Ляоакын» в большинстве своем состоит из кричащих танцевальных треков, он витиеват и стремителен, как русский рейв, пестр, как платок, и многослоен, как сюрреализм. «Тайный альбом» я делала одна, потом его мастерили и сводили Андрей Киреев и Миша Звездовский, а «Ляоакын» — это результат коллективного труда всей нашей группы. Никита занимался аранжировками и сведением, а Сережа Какуркин, наш лучший в мире басист, — сведением и мастерингом. Сведение и мастеринг альбома пришлись на первую неделю Великого поста — мы втроем бросили курить и заточились в деревне в одной комнате. Было непросто смириться с тем, что неожиданная плотная работа над альбомом сопровождается полным отказом от страстей; в приступах сдержанной ярости мы по очереди выбегали из комнаты, но тут же возвращались обратно — ведь бежать было некуда. Дни проходили увлекательно-тяжело и одновременно азартно и умиротворенно. Духовный подъем сочетался со сгущающимся безумием, из всех то и дело лезли черти, мы пили литрами чай «Добрый вечер», шелестели фантиками от «Озорной пчелки» и медленно забывали, кто мы, а мне под конец начали сниться звуковые дорожки.
Когда все было закончено, мы сели в два часа ночи в машину, помчались вдоль черных можайских лесов, остановились на окраине огромного поля, потушили фары и включили наш альбом. «Ну, нормально же. » — с неуверенностью сказал кто-то из нас, и остальные ободряюще поддержали его, хотя к тому времени уже никто ничего не понимал. Параллельно художественный руководитель «Хадн дадн», свет очей моих Антон Моисеенко и моя лучшая подруга Варвара Васильева по наводке нашего идеологического дизайнера Артемия Лебедева в стремительном творческом порыве красили баллончиком пол, то есть пестрый платок из подземного перехода, красили прямо у нас в квартире. Платок стал обложкой «Ляоакына», а жирные желто-белые полоски на коричневом полу не отмываются ничем и напоминают нам о тех недавних временах.
— В анонсе группы в соцсетях указано, «что альбом обещает быть бешеным». В чем это бешеность заключается — «Ляоакын» снесет всем башню своей мощью либо он настолько новаторский, что не все его поймут?
— Мы не знаем, как наша музыка отразится в сердцах дорогих слушателей, но надеемся, что все будут визжать: ведь это довольно убойная пластинка. Лично я мечтаю услышать «Свету», «Гулять» и «Наволочку» на турецкой дискотеке.
«Хадн дадн» и зашифрованный «песняграм»
Московское трио во главе с Варей Краминовой исполняет странные песни в жанре «ляоакын». Сейчас она объяснит, что это такое
Выпускнице ВГИКа Варе Краминовой 24 года. С восьми лет она пишет песни, а с недавних пор и поет аж в двух московских группах — «Созвездие Отрезок» и «Хадн дадн». Она четко различает свои роли в них и ощущения от процесса: «В “Хадн дадн” я чувствую себя воином и настоящим художником, а в “Созвездии Отрезок” отдыхаю от этого душой и прекрасно провожу время». Кроме Вари в «Хадн дадн» играют барабанщик Никита Чернат и басист Анатолий Яцков, а еще у группы есть продюсер и идеолог Антон Моисеенко, который придумал для ее песен метажанр #ляоакын. «“Ляо” в данном случае означает залихватство и присутствие этнических мотивов, а в “акын” мы вкладываем познание мира через личное переживание», — объясняет Варя Краминова. Личные переживания — это ключ к странному миру песен «Хадн дадн». Их дебютный «Тайный альбом» оставляет впечатление зашифрованного травелога, как будто подглядываешь в приватный инстаграм в песнях — эдакий «песняграм». Поэтому мы обратились к его владелице за комментариями.
О музыкальном образовании
Я пела в хоре в дошколке, потом ходила на хор в школе, а потом, когда училась во ВГИКе, меня угораздило вписаться в хор Московского авиационного института! Хор приносил мне большую духовную радость, к тому же меня все время хвалили и давали солировать, так что уходить оттуда не хотелось.
С фортепиано все проходило драматичнее: в музыкальной школе я училась всего два года, потому что преподавательница, узрев во мне талант, отнеслась ко мне как к будущему пианисту и кричала на меня, закрывала крышку пианино мне на руки, била линейкой, а я, пятилетняя левша, только обиженно мычала в ответ. Мама присутствовала на занятиях и объясняла женщине, что я — тугодум, что «так не работает», но преподавательница только еще больше сердилась и, когда мы приносили ей два разобранных произведения вместо пяти, задавала на следующее занятие семь. Мое сознание смыло из памяти, как мы с мамой делали это домашнее задание, — похоже, это было самое страшное время в моей жизни. Два года после этих двух жутких лет я не подходила к инструменту, родители отдали меня на гимнастику, чтобы перебить музыкалку. Потом папа договорился с моей сестрой Марией-Теодорой из консерватории о домашних занятиях, и это оказался идеальный формат, потому что сорок минут мы занимались музыкой, а час играли на компьютере. Маша задала мне сочинить мелодию с терциями, и я отлично помню это чувство освобождения, когда композиция наконец сложилась. Получилось небанальное, тревожное произведение, и во мне проснулся сочинительский азарт.
О «Хадн дадн»
«Хадн дадн» начался с песни «Подожди», которую я записала в подъезде на видео и выложила. Она изначально посвящалась Владимиру Преснякову.
Всем понравилось, Антон Дворцевой (мой напарник по «Созвездию Отрезок») показал ее Искандеру Еримбетову (текущему продюсеру «Созвездия Отрезок»), и он познакомился со мной и пригласил выступить в Powerhouse, там был мини-фестиваль. Я позвала Никитоса мне подыграть каким-нибудь образом и записала нас с ним как «hadn dadn», позорной латиницей.
Никита Чернат — мой чудесный друг и очень крутой музыкант, мы начинали «Хадн дадн» вместе: он был сначала гитаристом, а теперь барабанщик. Человек, который страстно предан музыке, мощный и драйвовый. Обожаю Никитоса, с ним фантастически легко работать и очень весело проводить время. Когда он не в гневе.
Анатолий Яцков — наш басист. С одной стороны, это чуткий и чувственный, талантливый и прекрасный Толя, звезда сцены, полный созидательной энергии, а с другой стороны — это разрушительный вихрь, деструктив и бес, который срывает репетиции. Мне непросто держать все под контролем как фронтмену, иногда хочется все бросить и застрелиться. Но трудности полезны, и после них наступают счастливые перемены.
Сочинив песню, слова с музыкой, я приношу ее ребятам, и мы аранжируем ее. «Свету» и «Спонсор моего настроения» мы придумали с Никитосом вместе. С Толей у нас тоже есть совместные наброски, нужно их до ума довести.
О «Тайном альбоме»
«Тайный альбом» начался с Минеральных Вод, откуда мы с Антоном Моисеенко (мой парень и продюсер «Хадн дадн») путешествовали в Кисловодск, Железноводск, Пятигорск, а потом поехали в Ростов-на-Дону. За каждой песней стоит не столько реальная история, сколько впечатление от атмосферы, с которой мы там сталкивались. «Армяне в Нахичевани» пришли к нам, когда мы гуляли по старинному армянскому району Ростова и не встретили там ни одного армянина, а «Азиза» напелась, когда аккуратный южный дом с белым балконом попался нам там же на глаза.
Я делала весь альбом в Ableton одна, как умела (умела я плохо, но во время работы над песнями многому научилась), потом пришел Никитос, поправил барабаны, сделал их звонче, а Толя прописал в нескольких песнях живой бас для динамики. Нас очень выручил наш духовный брат и великолепный звукорежиссер Андрей Киреев, который, несмотря на огромную загруженность, нашел время, чтобы блестяще свести и отмастерить нам первую половину альбома. Сведением второй половины занимался наш друг Миша Звездовский, мастер своего дела, который, тоже находясь в неиссякаемом потоке работы, умудрился классно все сделать. Потрясающие люди! Спасибо им.
Слушайте Тайный альбом — Хадн дадн на Яндекс.Музыке
О новом альбоме
После нашего грандиозного концерта в «16 тоннах» мы уже две недели как не репетируем, я сижу в Ableton, прописываю инструменты для нашего грядущего альбома и присылаю Никитосу на одобрение. Альбом выйдет, я надеюсь, в декабре, в нем будут очень веселые старые песни, которых нет в записи. После этого альбома обязательно выйдет альбом на непонятном языке из нашего прошлогоднего путешествия с Антоном по Европе. Больше половины песен оттуда придумано вместе с Антоном, он начинает гнусаво напевать себе что-нибудь под нос, а я подхватываю. Так мы везде и бродим, а прохожие смотрят на нас с подозрением.
О дедушке — барде Борисе Вахнюке, который открыл Аллу Пугачеву
Я с ним общалась как внучка с дедушкой, когда была маленькой. Мне кажется, что мы с дедом очень похожи, у меня даже есть две фотки — как я выступаю в КЦ «Дом» и фотография деда на Грушинском фестивале: одни поза, одежда и настроение.
В его песнях мне нравится сочетание чистоты и легкости с вечным надрывом и печалью, а еще мне всегда щекотала нервы вот эта последняя странная (наверное, из-за семиструнной гитары) нота в аккорде, которая повисает вопросом. Вообще мне кажется, что он не совсем бард. Для барда он слишком непрост и поэтичен, а еще у него грандиозные гармонии. Очень люблю «Давайте собираться у стола», особенно конец — прекрасная строфа:
Давайте собираться у стола!
И с нами те, чья песня не допета.
Они живут, пока мы помним это,
Покуда наша боль за них светла.
Моя прабабушка, дедушкина мама, увидев меня в первый раз, сказала: «Это маленький Боря». Мне кажется, если бы он был жив, мы бы крепко дружили!
«Рэп — это обычно свалка слов» Кто и как делает самый необычный арт-рок в России
Молодая московская группа «Хадн Дадн» играет музыку на стыке синтипопа и фолка. Стиль их музыки можно назвать арт-роком, однако солистка коллектива Варвара Краминова определяет его словом «ляоакын», которое со временем обрастает новыми смыслами. В апреле вышел второй альбом «Хадн Дадн», также получивший название «Ляоакын». «Лента.ру» побеседовала с Варей и еще одним основателем группы Никитой Чернатом о детстве, рэпе, «ляоакыне» и судьбе «Хадн Дадн».
«Лента.ру»: Как вы собрались?
Варя: Это было три года назад. Наш близкий друг Искандер Еримбетов позвал меня выступить на его дне рождения в Powerhouse, а я попросила Никитоса скрасить мой скудный лайв гитарой. Выступление просто под пианино было бы совсем позорным, играла и пела я тогда худо, свои песни в публичных местах не исполняла. Мне нужны были сопровождение и поддержка, Никитос мне помог. С тех пор мы вместе играем.
У тебя свои песни были?
Варя: Да, было к тому моменту уже несколько своих песен, я их записывала в подъезде и выкладывала в соцсети.
И потом завертелось?
Никита: Как раз во время твыступления у Искандера на дне рождении Варя придумала название «Хадн Дадн». Еще латиницей было написано — и все, и понеслась. «Хадн Дадн» — тема!
Варя, как ты начала писать песни вообще?
Варя: Мне было шесть лет, со мной занималась музыкой моя двоюродная сестра. Давала мне задания — сочинять композиции, построенные на определенных интервалах и тональностях. И я придумывала мелодии сразу со словами, без слов было как-то обидно. Слова эти были случайные и неслучайные. В мрачной песне про бездну, например, была строчка «снег ужасно тает», из-за которой убивалась моя бабушка и говорила: «Ну почему ужасно?»
Потом в школе у меня была замечательная подружка, которую я решила спасти от одиночества и придумала ей несуществующего парня, завела ему страницу во «ВКонтакте» и писала от его лица романтические письма. Мне было 13 лет. Подружка подозревала, что он не настоящий, и нужно было как-то доказать, что он существует, и пришлось писать для него песни, потому что по легенде он был музыкантом. Я написала для него песен шесть, и мы с двумя другими одноклассницами собирались у меня в комнате, очень далеко отходили от веб-камеры, потому что у нее была очень высокая чувствительность, и записывали на эту вебку песни. Очень криво, грязно, под гитару, как могли, а потом занижали голоса, чтобы казалось, что мы мальчики, и выкладывали в сеть. Получалось отвратительное качество, все скрежетало и звенело, но песни до сих пор остались, и они довольно милые.
Варя: Да, она верила, ведь это были действительно очень печальные песни, смесь Дельфина и группы «Корни» со строчками вроде «я навсегда останусь с тобою, брось, падают звезды с неба в твои глаза». Мне очень нравилось писать песни от лица этого лирического героя, молодого, любящего и скрывающего свое страдание. Писать от своего лица получалось наивно, я ковырялась в словах и росла без песен, а потом в 18 лет вдруг все сложилось в песне про грозу. Я обрела своего собственного лирического героя.
Фото: Слава Замыслов / страница группы «Хадн дадн» во «ВКонтакте»
То, что ты сейчас делаешь, — это конкретные сюжеты или поток твоего сознания, рефлексия?
Варя: Это результат столкновения со средой, итог какого-то вдохновения и контекста. Всегда по-разному получается, никогда не знаешь, о чем будет песня, спланировать это нельзя. Недавно мы с Никитосом написали три песни про ностальгию случайно.
Варя: Не исполняли, они еще не дописаны! Вообще говоря, очень много недоделанных песен скопилось.
Никита: Да, посчитали, где-то на семь альбомов. И еще новые прут. Тяжело.
Варя: Очень много работы.
Стиль музыки, которую вы исполняете, называете таинственным словом «ляоакын», также называется и ваш последний альбом. Расскажите про «Ляоакын», что это за музыка?
Варя: У меня вчера произошло не то чтобы откровение, а какая-то конкретизация этого понятия, я поняла, что во всех песнях присутствует очень много жалости к окружающим предметам.
Варя: Да, и вот через эту жалость, через сочувствие происходит столкновение со средой, познание. Мне кажется, это и есть «ляоакын». Но там не только жалость, там еще очень сильное чувство сопричастности… (Никите) Что ты делаешь?
Никита: (Вырезает канцелярским ножом на столе узоры) Я рисую.
Кто еще может быть играет «ляоакын»? Или вы пока одни такие, может кто-то хотя бы немного приближен к этому стилю?
Никита: Мы недавно слушали «Бременских музыкантов», это нечто типа того.
Варя: Да, «Бременских музыкантов» и «Голубого щенка». Это вообще такой улет, мне кажется, они тоже «ляоакын»! Но есть всякие наши единомышленники именно не с какой-то жанровой точки зрения, а настроенческой и вообще с поэтической ориентацией: Илья Мазо, наш кореш, Миша Свистунов, я считаю, что мы с ними похожи, но они все равно не «ляоакын», а «ляоакын» — это «Бременские музыканты» и «Голубой щенок».
Собираетесь в тур ехать?
Варя: У нас будет маленький тур, сначала мы поедем в Рязань, 25 мая нас там очень ждут. Один человек там обещал нам «начистить лица» хорошенько (смеется). Ждем встречи. Будет еще выступление в Москве, в «Плутоне» — 28 мая, на фестивале «Боль» будем. Потом поедем летом в Самару, Нижний Новгород, Казань, а осенью в Екатеринбург. Пока так.
Никита: Разрозненно, потихонечку. Сложно это назвать туром. Скорее вылазки.
Варя: И в Минск еще поедем.
До этого вы нигде кроме Москвы и Санкт-Петербурга не выступали?
Варя: Мы ездили в Рязань один раз.
Никита: Это было очень смешно. Нас слушало девять человек, из них четверо — это группа, которая нас разогревала. Но зато нас накормили, покатали, показали город. Прикольно было.
Варя: Еще минус 20 градусов было, стояла стылая темная Рязань, никто из рязанцев не хотел выходить из дома, хорошо понимаю их.
Никита: Еще и вечер воскресенья. Вечер воскресенья, минус 20 градусов, концерт группы «Хадн Дадн». Кто это вообще?
Фото: Кирилл Котов / страница группы «Хадн дадн» во «ВКонтакте»
Что вы видите на своих концертах, как публика отвечает вам?
Варя: Мне кажется, из-за того, что мы становимся все более раскрепощенными, публика тоже гораздо раскрепощеннее реагирует. На Mimesis (музыкальная фестиваль, состоявшийся 20 апреля — прим. «Ленты.ру») вообще был слэм. Всю историю «Хадн Дадн» мы ждали слэма, и вот случилось!
Никита: С концерта в клубе «16 Тонн» есть видео, где мы играем песню «Батон», и там буквально где-то первые 20 секунд снимается сцена, а потом показан зрительский зал, и можно просто увидеть людей, которые пришли нас послушать. В конце там выбежал какой-то мужик, который ел воображаемый батон. Еще был какой-то чел, который прятался от камеры.
Какой у вас самый масштабный концерт пока был?
Варя: В «Агломерате» на Mimesis.
Никита: Самый клевый опыт был на экспериментальной сцене «Арт-потока» — у нас на четвертой песне вырубилось электричество, и Варя просто взяла телефон, открыла приложение с midi-клавиатурой, и мы продолжили концерт, это была чума. Я играл на укулеле, не попадал в ноты, но это не имело значения.
Варя: В кромешной тьме все сидели вокруг нас, и мы специально к ним спустились и пели вместе, было волшебно.
Никита: Квартирник на улице.
Не считаете ли вы свои альбомы концептуальными? Есть общая концепция, связующая все треки?
Никита: В «Тайном Альбоме» точно есть, а вот в «Ляоакыне» это не концепция, скорее общий настрой, дух.
Варя: Русским рейвом он определяется!
Никита: Да, через русский рейв, через детское «я хочу гулять». Словами сложно объяснить. Как-то все складывается в одну картину.
Варя: Он просто движовый еще очень, это благодаря Никитосу, потому что он делал аранжировки.
Никита: Я хотел его грязнее сделать, чтобы более нойзовый был, чтобы прям бочка кряхтела.
Варя: Но мы не дали.
Если под какие-то все-таки определенные рамки подгонять ваше творчество, наверное, можно сказать, что это арт-рок.
Никита: Ну да, что-то есть такое, стремимся.
У многих арт-роковых, прог-рок-групп были концептуальные альбомы. Вы бы хотели сделать от начала и до конца концептуальный альбом?
Никита: Варя хочет мюзикл.
Варя: Да-а-а, в планах большой мюзикл, который мы еще давно-давно задумывали. Мюзикл про мальчика-художника. Причем половина песен уже написана, осталось просто продумать, как это все сделать, потому что теперь мы умеем это делать, а когда мы придумывали его, мы не знали. Никитос тоже участвовал в разработке (смеется). Мы встречались в кофейне, я просто рисовала, что-то придумывала.
Никита: А я говорил: «Да мы сможем это написать, мы сможем, осталось только сделать!» Но никто ничего не сделал. Но хочется сделать все здорово.
Варя: Хочется как «Иисус Христос — суперзвезда» сделать. Рок-опера!
Никита: Вообще, если говорить про весь прогрессивный рок, то меня концептуальные альбомы достали, я слишком много их всех видел, и они практически все были надуманными. Лучше The Dark Side Of The Moon (восьмой студийный альбом Pink Floyd — прим. «Ленты.ру») в плане концепции ничего не сделали, потому что она там ненавязчивая. Все очень красиво сделано. The Wall (11-й альбом Pink Floyd) мне не очень нравится, — фильм выглядит достойно, а без него альбом слушать не так круто, на мой взгляд. Все-таки музыка не слишком конкретная, в плане концепции она абстрактна. Wish You Were Here (девятый альбом) тоже ништяк. Красивая история.
Варя, ты говорила, что рэп тебе совсем не нравится, но в альбоме «Ляоакын» у вас записывался хип-хоп-исполнитель bollywoodFM — вкусы поменялись?
Варя: Все складывается таким образом, что мы начинаем подпевать рэперам. Мне от этого очень радостно, ведь наши песни реально неплохо сочетаются с холодными битами и рэпом. У нас еще будет совместный трек с хип-хоп-исполнителем Ричем. Мне очень нравится то, что он делает. А тебе нравится?
Никита: (Выскребает на столе изображение арбузной бахчи) Мне нравится.
Концерт рэпера Хаски в Москве
Фото: Артем Геодакян / ТАСС
Есть такое мнение, что рэп в наше время — это идеальная форма работы с текстом, с поэзией, как вы считаете?
Никита: Не факт, рэп — это не совсем поэзия. Без ритма она не имеет никакого значения. Если ты будешь читать рэп-текст без ритма, не под бит, как стихи, то это будет уже не то. Там всегда много слов добавляется только ради звучания, но не ради смысла, это не будет дополнять смысловую реальность текста, а будет работать именно с музыкой. Я бы не сказал, что это идеальная форма. Просто это работает.
Варя: Мне не нравится рэп тем, что очень мало хорошего рэпа, потому что, к сожалению, очень мало людей с большим словарным запасом читают рэп. Вот у Хаски, у bollywoodFM и у Рича огромный словарный запас, их рэп полон поэзии. Это большая редкость. Обычно рэп это свалка слов, меня прям трясет от этих рэп-рифм, баттлов, я просто не выношу этого. Какое-то антиискусство, просто не могу.
Вы говорили, что в вашем творчестве очень много мотивов из детства, и я недавно видел в вашем паблике рассказы из детства. Про горку, например.
Варя: Да-а, как меня скидывали с горки третьеклассники.
Помните какие-то моменты из детства, которые на вас сильно повлияли, может даже вдохновили на творчество, какой-то мистический опыт?
Никита: У меня был момент, когда я сильно бушевал, и мать сказала мне, что она оставит меня на рынке. И ушла, оставила, и это было жестко. Ну это реально мистика. То есть, ты понимаешь, что — все. Не знаю, сколько мне было тогда, года два-три, наверное.
Какие у вас планы на ближайшее будущее?
Варя: Сделать мини-альбом «Ностальгия» из пяти песен, издать все песни, которые записаны или просто придуманы, дописать кучу других песен. Короче, очень много работы.
Никита: Один альбом мы думаем сделать концертным, возможно даже вживую, одним дублем запишем его. А так, не знаю. Будем работать, развиваться, новые темы придумывать. Есть в планах альбом на непонятном языке.
Варя: Но там тоже жалко всех будет. Хоть и на другом языке (смеется).