Лупите своего сынка За то, что он чихает. Он дразнит вас наверняка, Нарочно раздражает!
Сынка любая лупит мать За то, что он чихает. Он мог бы перец обожать, Да только не желает!
«Speak roughly to your little boy. And beat him when he sneezes: He only does it to annoy, Because he knows it teases.»
«I speak severely to my boy, I beat him when he sneezes; For he can thoroughly enjoy The pepper when he pleases!»
Примечания
Из главы шестой «Поросёнок и перец» («Pig and Pepper»). В тексте сказки это выглядит так:
«
— Оставь меня в покое, — сказала Герцогиня. — С числами я никогда не ладила!
Она запела колыбельную и принялась качать младенца, яростно встряхивая его в конце каждого куплета.
Лупите своего сынка За то, что он чихает. Он дразнит вас наверняка, Нарочно раздражает!
(Его подхватили младенец и кухарка)
Герцогиня запела второй куплет. Она подбрасывала младенца к потолку и ловила его, а тот так визжал, что Алиса едва разбирала слова.
Сынка любая лупит мать За то, что он чихает. Он мог бы перец обожать, Да только не желает!
— Держи! — крикнула вдруг Герцогиня и швырнула Алисе младенца. — Можешь покачать его немного, если это тебе так нравится. А мне надо пойти и переодеться к крокету у Королевы.
c Оригиналом для этой веселой пародии послужило ныне, к счастью, забытое стихотворение, приписываемое одними исследователями Дж. У. Лэнгфорду (G. W. Langford), а другими — Дэвиду Бейтсу (David Bates), версификатору из Филадельфии. Джон М. Шоу сообщает, что ему не удалось разыскать вариант Лэнгфорда, как, впрочем, и самого Лэнгфорда (John M. Shaw. The Parodies of Lewis Carroll. Talahassee, 1860). Само стихотворение он нашел в сборнике, изданном в 1849 г. Бейтсом («The Eolian»). Шоу отмечает, что сын Бейтса в предисловии к собранию поэтических произведений отца (Poetical Works, 1870) утверждает, что это широко известное стихотворение написал его отец.
Любите! Истина вела Любовью, а не страхом. Любите! — Добрые дела Не обратятся прахом.
Любите малое дитя С терпеньем и вниманьем — Как знать? Оно у нас в гостях, И близится прощанье. [. ]
Приступая к работе над сказками Кэрролла в начале 60-х годов, мы включили в текст переводы С. Я. Маршака, давно уже ставшие достоянием русской культуры. Для издания 1967 г. остальные стихи перевела Д. Г. Орловская. Три года спустя Дины Григорьевны Орловской не стало. Труд по подготовке стихотворной части настоящего издания взяла на себя Ольга Александровна Седакова. Таким образом, за исключением отдельных, специально оговоренных случаев, переводы стихов в этом издании осуществлены С. Я. Маршаком, Д. Г. Орловской и О. А. Седаковой.
С. Я. Маршаку принадлежат переводы стих. «Папа Вильям», «Морская кадриль», «Шалтай-Болтай» в тексте самих сказок.
О. А. Седаковой принадлежат переводы стихов в тексте сказок: «Как дорожит своим хвостом», «Еда вечерняя», «Ты мигаешь, филин мой», «Дама Червей», «Колыбельная», а также стихотворные переводы в комментарии Гарднера и «Приложениях», за исключением специально оговоренных случаев.
Маменькин сынок, или Почему мужчина становится психологическим мужем своей матери
Татьяна недовольна семейной жизнью: «Муж много времени уделяет своей матери. То она звонит: «Мне плохо. Срочно приезжай», и он срывается, а когда приезжает, она сообщает: «Вот ты приехал, и мне стало лучше». То просит свозить ее в магазин и заставляет мужа часами ходить за ней, пока она примеряет одежду».
Ирина жалуется на свекровь: «У нее есть вторые ключи, и она заходит к нам домой, когда ей заблагорассудится. Роется в нашем холодильнике, трогает наши вещи. Особенно меня бесит, когда она приходит в нашу квартиру, когда нас нет».
А у Ярославы конфликт со свекровью еще круче. Та постоянно звонит снохе по телефону с претензиями, что она не пара ее сыну и что ребенок нагулянный. Муж поддерживает свою жену на словах, а вот пресечь маму боится.
Итак, сегодня мы говорим о маменькиных сыночках, или психологических мужьях.
В семейной системе есть одно несокрушимое правило: каждый член семьи должен быть на своем месте
Муж должен быть на месте мужа, жена на месте жены. Если есть ребенок, он должен быть на месте ребенка. Но порой случается так, когда женщина оказывается недовольной своим мужем, не может решить с ним какие-то глобальные конфликты, или у нее нет мужа, и она подсознательно назначает на роль последнего своего сына. Переносит свои ожидания от отца на сына.
Тяжкая ноша для ребенка
Это неподъемно для отпрыска, потому что у него отбирают детство. Потому что он не может уже быть ребенком, а должен быть маминым супругом, маминым психологом, маминой отдушиной и единственным счастьем. В результате такой сын превращается в невротика и параллельно привыкает к чрезмерной опеке.
Страх потерять «супруга», которого растила сама
В результате искажения семейных ролей такие матери постоянно требуют к себе повышенного внимания, а если сыновья пытаются отделиться и формируют собственные семьи, «опекунши» делают все, чтобы навредить. Они держат сыновей в постоянном напряжении, навешивают им чувство вины, перебирают их спутниц. Причиной такого поведения является ревность. Причем супружеская: «Я же замужем за своим сыном, а потому не готова отдавать свое сокровище другой женщине». Такая мама заранее будет убеждать своего сына, что все девушки меркантильные, ленивые, хитрые (нужное подчеркнуть) и никто его не достоин. Также она будет внушать, что «никто не будет любить тебя так, как я», «ты так любишь маму, что никакая другая женщина тебе не нужна».
«Сынок, полежи со мной»
Одна моя клиентка как-то спросила: «А нормально, если я прихожу к свекрови с мужем и она просит его: “Сынок, полежим со мной”? Абсолютно ненормально! Это также означает, что в родительской семье перепутаны роли. И эта женщина соревнуется с моей клиенткой, пытаясь таким способом отхватить себе кусок любви. Вопрос только в том, насколько сильно выражено это соревнование. Свекрови более слабого темперамента могут периодически вмешиваться в дела молодых, пытаться что-то указывать невестке, а властные, манипулятивные могут постоянно названивать, требовать к себе повышенного внимания, проявлять агрессию в адрес невестки и ее родственников.
«Я большой мальчик и должен вести себя хорошо»
У мужчин, вынужденных стать психологическими мужьями, с самого детства формируется установка «Мама – главный человек в моей жизни». А вслед за ней растет и чувство вины: «Мама всю жизнь мне отдала, она сделала для меня то-то и то-то, она жертвовала собой, а я неблагодарный, бросаю ее, оставляю совсем одну, ухожу к девушке/жене». Далее у мужчины формируется устойчивое убеждение, что только от его действий зависит мамино психологическое состояние и здоровье. Если он будет себя «хорошо вести», то мама не будет болеть и проживет долго.
В подобном смещении ролей несчастны все. Отец, которого не видят и не слышат; мать, которая в силу защитных реакций переключилась на сына; сын, которому навязали чужую роль; супруга сына и дети, которые уже устали от чужих игр. Самое грустное в этой истории то, что часто такие мужчины бывают неспособны сформировать полноценные отношения с женщинами и создавать свои семьи.
Что обычно происходит с психологическими мужьями?
Есть несколько вариантов развития событий.
1. Мужчина находит в себе силы сепарироваться от такой родительницы, но его влечет к властным женщинам, похожим на его мать. Как только он влюбляется или у него возникает зависимость, он пугается этих чувств и разрывает отношения.
2. Мужчина уходит в работу и становится трудоголиком. Это в лучшем случае. В худшем – он ударяется в зависимости: никотиновую, алкогольную, игровую, сексуальную.
3. Мужчина создает семьи, одну за другой. Мать постоянно влезает в каждую его семью, диктует свои порядки, нервирует всех ее участников, и ячейка общества разрушается.
4. Мужчина, понимая, что ничего хорошего у него с семьей не получается, озлобляется на всех женщин и мстит им за все то зло, что причинила ему мать. Знакомится с женщинами, похожими на его родительницу, влюбляет их в себя и бросает, наслаждаясь своей властью. Или находит избранниц, похожих на мать, и стремится подавить их, сломать их волю, тем самым отыгрывая проблему: «Мама, я могу быть сильным!»
5. Мужчина полностью лишается воли, перестает понимать свои желания, а если они есть, то перестает стремиться их реализовывать. Не женится, остаток жизни проводит с матерью, а если она умирает, обрекает себя на одиночество.
6. Мужчина перенимает ошибку поведения матери и строит похожие отношения со своими партнершами, стремясь выработать у них такую же зависимость. Душит своей заботой, любовью, навязыванием, манипулирует страхами, тотально контролирует женщину во всем.
Что делать мужчине, если он попал в зависимость от матери?
1. Осознать свою зависимость и степень ее разрушительной силы.
2. Обратиться к психологу и не надеяться на скорейший результат. Возможно, потребуется великое мужество, чтобы перенести душевную боль, когда психотерапевт раскроет всю правду.
3. Разобраться с чувством вины, лишним эмоциональным грузом, убрать его.
4. Сформировать себе четкую, правильную позицию: «Я настоящий мужчина, у меня есть своя семья или я ее ищу, мама не моя жена и должна оставаться мамой», понять свои личные границы с мамой: «Это для меня допустимо, а это категорически нет» – и быть готовым к тому, что мама будет скандалить, обвинять, пытаться возвращать все на круги своя. Она будет недовольна, что все меняется. Эту агрессию и недовольство нужно выдерживать, понимать, принимать, причем со спокойной душой. Также можно применить семейные системные расстановки и все наглядно посмотреть.
Что делать, если вы оказались замужем за чужим психологическим мужем?
1. Понять, что в семье, в которую вы вошли, нарушено ролевое поведение и это не ваша вина. Признать, что вы стали участницей соревнования. Свекровь с вами соревнуется. И в этом тоже нет вашей вины. Это игры свекрови, которые она выбрала.
2. Предложить мужу сходить к психологу. Если не пойдет, не навязывать. Отказ – это тоже выбор. Можно сходить к психологу самой, чтобы разобраться со своими чувствами и выработать выгодное поведение.
3. Изучить литературу о личных границах. Установить личные границы со всеми участниками «игры», особенно со свекровью. Понять, что для вас допустимо, а что нет. Озвучить это участникам «игры». Не позволять себя втягивать в унижения, манипуляции.
Если свекровь унижает, можно возвращать агрессию дипломатично, например, так: «Ирина Петровна, в моем возрасте я могу позволить себе быть неидеальной».
Если свекровь критикует вашу готовку и восхваляет свою, можно ответить так: «Ваш сын сказал, что еда не главное мое достоинство, я ему не мама».
Если свекровь считает ваши деньги, говорит, куда тратить, а куда нет, можно ответить так: «Мы зарабатываем деньги самостоятельно и распоряжаемся ими по своему усмотрению. Когда нам будет нужен ваш совет, мы спросим».
Познавательный ресурс о культуре, науке и искусстве
Кур.С.Ив. ом
Сайт Курия Сергея Ивановича
«Алиса в Стране Чудес» — 6.3. «Лупите своего сынка!»
Alice did not at all like the tone of this remark, and thought it would be as well to introduce some other subject of conversation. While she was trying to fix on one, the cook took the cauldron of soup off the fire, and at once set to work throwing everything within her reach at the Duchess * and the baby—the fire-irons came first; then followed a shower of saucepans, plates, and dishes. The Duchess took no notice of them even when they hit her; and the baby was howling so much already, that it was quite impossible to say whether the blows hurt it or not.
“Oh, PLEASE mind what you’re doing!” cried Alice, jumping up and down in an agony of terror “Oh, there goes his PRECIOUS nose!” as an unusually large saucepan flew close by it, and very nearly carried it off.
“If everybody minded their own business,” the Duchess said in a hoarse growl, “the world would go round a deal faster than it does.”
“Which would NOT be an advantage,” said Alice, who felt very glad to get an opportunity of showing off a little of her knowledge. “just think what work it would make with the day and night! You see, the earth takes twenty-four hours to turn round on its axis—”
Alice glanced rather anxiously at the cook, to see if she meant to take the hint; but the cook was busily engaged in stirring the soup, and did not seem to be listening, so she ventured to go on again
“Twenty-four hours, I think; or is it twelve?
“Oh, don’t bother me,” said the Duchess; “I never could abide figures!” And with that she began nursing her child again, singing a sort of lullaby to it as she did so, and giving it a violent shake at the end of every line:—
“Speak roughly to your little boy, And beat him when he sneezes: He only does it to annoy, Because he knows it teases.”
Chorus (In which the cook and baby joined):— ”Wow! wow! Wow!”
While the Duchess sang the second verse of the song, she kept tossing the baby violently up and down, and the poor little thing howled so, that Alice could hardly hear the words:—
“I speak severely to my boy, I beat him when he sneezes; For he can thoroughly enjoy The pepper when he pleases!”
Chorus ”Wow! wow! Wow!”
“Here! you may nurse it a bit, if you like!” the Duchess said to Alice, flinging the baby at her as he spoke. “I must go and get ready to play croquet with the Queen,” and she hurried out of he room. The cook threw a frying-pan after her as she went out, but it just missed her.
Л. Головчинская. Из комментариев к изданию «Alice’s Adventures in Wonderland» (М.: Издательство «Прогресс», 1967):
‘Oh, please mind what you are doing!” cried Alice, jumping up and down in an agony of terror. “Oh, there goes his precious nose!”— «Ой, пожалуйста, подумайте, что вы делаете!» — закричала Алиса, подпрыгивая от охватившего ее ужаса. — «Ой, сейчас погибнет его миленький носик!» В этой сцене автор очень тонко противопоставляет нормальную реакцию девочки, ее волнение — Алиса в ужасе подпрыгивает каждый раз, когда летит очередная сковородка — дикому и непонятному поведению кухарки и ничем необъяснимому хладнокровию Герцогини.
If everybody minded his own business… the world would go round a deal faster than it does. — Если бы каждый занимался своим делом… все на свете делалось бы гораздо быстрее (т.е. дела на свете шли бы лучше). Реплика Алисы построена на игре слов. Она понимает слова the world would go round a deal faster буквально и, по-детски тщеславная, пользуется случаем «применить» полученные ею в школе знания.
Which would not be an advantage. — Никто бы от этого ничего не выиграл.
Talking of axes— зд. игра слов, основанная на почти одинаковом произношении слов axis [aeksis] — земная ось и axes [‘aeksiz] мн. число от axe [‘aeks] — топор. Однако слово axis, так хорошо знакомое ей по урокам географии, вызывает в Стране Чудес совершенно неожиданные ассоциации.
Chop off her head!— Эти слова впервые произносит Герцогиня; в дальнейшем Алисе предстоит услышать их еще много раз; они как лейтмотив сопутствуют Червонной Королеве, которая таким путем решает все конфликты. The Queen had only one way of settling all difficulties, great and small, — говорит о ней автор.
I never could abide figures(разе.) — Я всегда терпеть не могла цифры.
Speak roughly to your little boy — Свирепая колыбельная песня (какой парадокс!), исполняемая Герцогиней, представляет собой пародию на давно забытое, весьма слащавое, сентиментальное и нравоучительное стихотворение Дж. У. Лэнгфорда (G.W. Langford):
Speak gently; it is better far To rule by love than fear; Speak gentlyy let no hard word mar The good we may do here.
Speak gently to the little child. Its love be sure to gain; Teach it in accents soft and mild; It may not long remain.
Speak gently to the young; for they Will have enough to bear; Pass through this life as best they may, ‘Tis full of anxious care.
Speak gently to the aged one, Grieve not the care-worn heart: Whose sands of life are nearly run, Let such in piece depart.
Speak gently, kindly to the poor; Let no harsh tone be heard; They have enough they must endure, Without an unkind word.
Speak gently to the erring; know They must have toiled in vain; Perchance unkindness made them so; Oh, win them back again.
Speak gently; Love doth whisper low The vows that true hearts bind, And gently Friendship’s accents flow; Affection’s voice is kind.
Speak gently; ’tis a little thing Dropped in the heart’s deep well. The good, the joy, that it may bring, Eternity shall tell.
Из примечаний к интерактивной образовательной программе «Мир Алисы» (Изд-во «Комтех», 1997):
35 — Talking of axes — Кэрролл играет на близких по звучанию словах: axis — ось (земли) и axes — «топоры».
Комментарии А. Александрова к изданию «Алиса в Стране чудес » (серия «Бестселлер на все времена») — Эксмо; Москва; 2015:
* — Конечно, это пародия, но в Викторианскую эпоху кухарка была одной из ключевых фигур в доме. Хозяйка должна была всячески ублажать ее, потому что «в расстройстве» и «от нервов» та могла начать портить блюда. Здесь кухарка явно не в духе, и в супе полно перца.
Алисе совсем не понравился ее тон, и она подумала, что лучше бы перевести разговор на что-нибудь другое. Пока она размышляла, о чем бы ей еще поговорить, кухарка сняла котел с печи и, не тратя попусту слов, принялась швырять все, что попадало ей под руку, в Герцогиню и младенца: совок, кочерга, щипцы для угля полетели им в головы; за ними последовали чашки, тарелки и блюдца. Но Герцогиня и бровью не повела, хоть кое-что в нее и попало; а младенец и раньше так заливался, что невозможно было понять, больно ему или нет.
– Осторожней, прошу вас, – закричала Алиса, подскочив от страха.– Ой, прямо в нос! Бедный носик! (В эту минуту прямо мимо младенца пролетело огромное блюдо и чуть не отхватило ему нос.)
– Если бы кое-кто не совался в чужие дела, – хрипло проворчала Герцогиня, – земля бы вертелась быстрее!
– Ничего хорошего из этого бы не вышло, – сказала Алиса, радуясь случаю показать свои знания. – Только представьте себе, что бы сталось с днем и ночью. Ведь земля совершает оборот за двадцать четыре часа…
– Оборот? – повторила Герцогиня задумчиво. И, повернувшись к кухарке, прибавила: – Возьми-ка ее в оборот! Для начала оттяпай ей голову!
Алиса с тревогой взглянула на кухарку, но та не обратила на этот намек никакого внимания и продолжала мешать свой суп.
– Кажется, за двадцать четыре, – продолжала задумчиво Алиса, – а может, за двенадцать?
– Оставь меня в покое, – сказала Герцогиня. – С числами я никогда не ладила! Она запела колыбельную и принялась качать младенца, яростно встряхивая его в конце каждого куплета.
Лупите своего сынка За то, что он чихает. Он дразнит вас наверняка, Нарочно раздражает!
Припев (Его подхватили младенец и кухарка) Гав! Гав! Гав!
Герцогиня запела второй куплет. Она подбрасывала младенца к потолку и ловила его, а тот так визжал, что Алиса едва разбирала слова.
Сынка любая лупит мать За то, что он чихает. Он мог бы перец обожать, Да только не желает!
Припев Гав! Гав! Гав!
– Держи! – крикнула вдруг Герцогиня и швырнула Алисе младенца. – Можешь покачать его немного, если это тебе так нравится. А мне надо пойти и переодеться к крокету у Королевы. С этими словами она выбежала из кухни. Кухарка швырнула ей вдогонку кастрюлю, но промахнулась.
Из примечаний М. Гарднера:
38 — Оригиналом для этой веселой пародии послужило ныне, к счастью, забытое стихотворение, приписываемое одними исследователями Дж. У. Лэнгфорду (G. W. Langford), а другими – Дэвиду Бейтсу (David Bates), версификатору из Филадельфии. Джон М. Шоу сообщает, что ему не удалось разыскать вариант Лэнгфорда, как, впрочем, и самого Лэнгфорда (John M. Shaw. The Parodies of Lewis Carroll. Talahassee, 1860). Само стихотворение он нашел в сборнике, изданном в 1849 г. Бейтсом («The Eolian»). Шоу отмечает, что сын Бейтса в предисловии к собранию поэтических произведений отца (Poetical Works, 1870) утверждает, что это широко известное стихотворение написал его отец.
Любите! Истина вела Любовью, а не страхом. Любите! – Добрые дела Не обратятся прахом.
Любите малое дитя С терпеньем и вниманьем – Как знать? Оно у нас в гостях, И близится прощанье. [….].
Примечание автора проекта — Сергея Курия — по поводу русского перевода «Колыбельной Герцогини»:
По поводу стихотворного перевода «Колыбельной Герцогини» существует некая путаница. В своём примечании «О переводе стихов» (к изданию «Алисы в Стране чудес и Зазеркалье» 1978 года в серии «Литературные памятники») Н. Демурова одновременно называет переводчицами этого стихотворения и Д. Орловскую, и О. Седакову. При этом там же написано: «Для издания 1967 г. остальные стихи (кроме трёх, переведённых Маршаком — С.К.) перевела Д. Г. Орловская. Три года спустя Дины Григорьевны Орловской не стало. Труд по подготовке стихотворной части настоящего издания взяла на себя Ольга Александровна Седакова».
Так кто же всё-таки перевёл «Колыбельную»? Например, на сайте wikilivres.ru, Орловская вычеркнута из переводчиков этого стихотворения и это решение обосновано примечанием: «Перевод Колыбельной («Лупите своего сынка») принадлежит О. А. Седаковой. Сообщено переводчиком». Однако нетрудно убедиться, что в издании 1967 года (где Седакова ещё не участвовала) «Колыбельная» присутствует. Более того — от позднего варианта её перевод отличается, по сути, одним лишь словом — «Дерите» (вместо «любите»). Вот, как это выглядит полностью:
Дерите своего сынка За то, что он чихает. Он дразнит вас наверняка, Нарочно раздражает! Гав! Гав! Гав! Дерёт сынка любая мать За то, что он чихает. Он мог бы перец обожать, Да только не желает! Гав! Гав! Гав!
Мне кажется, что на самом деле всё было так. Для издания 1967 года «Колыбельную» перевела Орловская, а для академического издания 1978 года её перевод немного отредактировала Седакова. Ведь «Колыбельная» Кэрролла пародирует стихотворение «Любите! Истина вела…», и слово «Лупите» делало эту пародию более очевидной.
Алисе совсем не понравился тон этого замечания, и подумала, что было бы лучше предложить какую-нибудь другую тему для разговора. Пока она пыталась выбрать /какую-нибудь другую/ тему, кухарка сняла котел с супом с огня, и немедленно принялась за работу и стала кидать все, /что находилось у нее/ под рукой, в Герцогиню и младенца — первым полетел каминный прибор; затем последовал град из блюдец, тарелок и блюд. Герцогиня не обращала на них никакого внимания, даже когда они попадали в нее; младенец уже до этого так много ревел, что было совершенно невозможно сказать, причиняли ли ему удары боль или нет.
‘О, пожалуйста, осторожнее (букв.: обращайте внимание на то, что вы делаете)!’ кричала Алиса, подпрыгивая от страха. ‘О, конец его прекрасному носику’; когда необычайно огромное блюдце пролетело рядом с /младенцем/ и чуть не снесло его /нос/. ‘Если бы все не вмешивались в чужие дела,’ хрипло проворчала Герцогиня, ‘tмир вращался бы гораздо быстрее, чем сейчас.’
Алиса довольно встревожено взглянула на кухарку, чтобы увидеть, собиралась ли та понять этот намек; но кухарка деловито помешивала суп и, казалось, не слушала, поэтому она снова продолжила: ‘За двадцать четыре часа, мне кажется, или за двенадцать? Я…’
‘Грубо говорите со своим мальцом, И лупите его, когда он чихает: Он делает это только для того, чтобы досадить, Потому что он знает, что это раздражает.’
ПРИПЕВ (Который подхватили и кухарка, и младенец): ‘Гав! Гав! Гав!’
‘Я строго говорю со своим сынком, Я луплю его, когда он чихает; Ведь он может сполна наслаждаться Перцем, когда он того пожелает!’
‘Вот, мы можешь понянчить его немножко, если хочешь!’ сказала Герцогиня Алисе, бросив ей младенца, пока говорила. ‘Я должна пойти и приготовиться к игре в крокет с Королевой,’ и она поспешно выбежала из комнаты. Кухарка бросила сковороду ей вслед, когда та выходила, но та в нее не попала.
Это замечание не очень-то понравилось Соне, и она стала придумывать другой разговор! Пока она придумывала, кухарка, сняв с огня корчагу со щами, принялась кидать, чем ни попало, в княгиню и ребенка: первой полетела кочерга, за нею блюда, тарелки, сковороды, горшки. А княгиня сидит себе, — ни слова, даже когда попадало в нее чем-нибудь. Ребенок же и без того так громко ревел, что никак нельзя было разобрать от боли он ревет, или так.
„Не совался бы каждый в чужие дела, и земля пошла бы шибче кружиться», заговорила хриплым голосом княгиня.
„Не знаю, что бы из этого вышло!» говорит Соня, радуясь случаю выказать свою ученость. „Вы только представьте себе, что бы это было, если бы вдруг день перепутался с ночью!…. Ведь земля, знаете, в 24 часа обращается около своей оси…..»
«Отстань с твоими часами, счетами да расчетами! Я чисел и цифр терпеть не могу!» Тут княгиня занялась ребенком: качает его и напевает колыбельную песенку. Споет стишокъ, и тряхнет ребенка, да так поддаст, что страшно глядеть. На втором стихе, княгиня еще шибче стала тормошить и подкидывать вверх бедного малютку; а он заливается, визжит, так что за его криком и воем Соня едва могла расслушать:
„На, можешь понянчиться с ним, коли есть охота», пропев второй стих, сказала княгиня и швырнула ребенком прямо в Соню. «А мне пора собираться к червонной крале». Сказала и проворно пошла к двери. Кухарка пустила в нее сковородою, но промахнулась.
Прим. модератора проекта «ЗАЗЕРКАЛЬЕ» С. Курия:
* — Скорее всего, четвёртая строчка заменена в издании многоточием в результате цензурной правки.
Бей мальчишку, не жалей, И не будет он чихать! Розог, розог поскорей — Перестанет он кричать!
подхватили хором кухарка и ребенок.
Напевая второй куплет, герцогиня принялась так сильно раскачивать ребенка, что бедняжка пронзительно заорал, и Аня не могла разслышать слов второго куплета. — Вот, присмотри за ним, если хочешь! — сказала герцогиня, кончив песенку и бросая ребенка Ане. — Мне надо одеться и идти играть в крокет с королевой. С этими словами герцогиня убежала в другую комнату, а вслед ей кухарка швырнула большую сковородку, но к счастью промахнулась.
Алисе не понравился тон, каким герцогиня сделала свое замечание, и ей захотелось переменить разговор. В то время, как она старалась придумать, что бы такое сказать, кухарка сняла кастрюлю с огня и принялась швырять что попало в герцогиню и ребенка. Сначала полетали кочерга, совок и щипцы, а потом посуда: тарелки, блюда, соусники. Герцогиня не обращала на это никакого внимания, даже если что-нибудь попадало в неё; а ребенок и без того постоянно плакал и кричал, так что трудно было судить, чувствует он боль или нет, когда в него попадают разные вещи.
— Что вы делаете! — воскликнула Алиса, с ужасом глядя на кухарку. — Господи, блюдо оторвет малютке носик! Огромнейшее блюдо пролетало около самого лица ребенка и, действительно, чуть не оторвало ему нос.
— Если бы каждый занимался только своим делом, — хриплым голосом проворчала герцогиня, — то земля обращалась бы вокруг себя гораздо скорее, чем теперь.
— Но ведь это было бы хуже, — возразила Алиса, очень довольная случаем выказать свои познания. — Только подумайте, сколько дела у земли и днем, и ночью, даже теперь. Она в двадцать четыре часа обращается вокруг своей оси. Открытие это сделано ученым и с тех-то пор…
— Топор! — воскликнула герцогиня. — Отрубить ей голову!
Алиса тревожно взглянула на кухарку. Неужели она исполнит это приказание? Но кухарка была занята супом и, по-видимому, не обратила никакого внимания на слова герцогини. А потому Алиса снова заговорила.
— В двадцать четыре часа, — повторила она, — кажется так? Или в двенадцать…
— Да не надоедай же мне! — крикнула герцогиня. — Я никогда не могла выносить цифр и вычислений! И она принялась укачивать ребенка и напевать что-то вроде колыбельной песенки, ужаснейшим образом встряхивая его после каждого куплета:
«Ты брани и бей малютку, Если вздумает чихать. Он чихает ведь нарочно, Чтобы всем надоедать».
Хор. (Герцогиня, кухарка и ребенок). Уа! Уа! Уа! Уа!
Напевая второй куплет песенки, герцогиня стала сильно подбрасывать ребенка, а он заревел так отчаянно, что Алиса едва могла разобрать слова песенки:
«Я браню и бью малютку, Когда примется чихать. Пусть привыкнет запах перца, Не чихая, он вдыхать».
Хор. Уа! Уа! Уа! Уа!
— Ну, я полагаю, ты можешь понянчить его немножко, — сказала, кончив петь, герцогиня и перебросила ребенка Алиев. — Мне пора идти играть в крокет с королевой. — И она торопливо вышла из комнаты. Кухарка бросила ей вслед сковородку, но промахнулась и не попала в нее.
Тон этого замечания совсем не понравился Алисе, и она подумала, что лучше переменить разговор. Пока она придумывала, си чего бы начать, кухарка сняла кастрюльку с супом с огня и вдруг принялась бросать всеми, что ей попадалось под руку в Герцогиню и ребенка.
Сначала полетел ухват, а за ним последовал целый град сковородок, тарелок и блюд. Герцогиня не обращала на эти вещи никакого внимания, даже, когда они попадали в нее, а ребенок и до этого так вопил, что совершенно невозможно было сказать, больно ли ему было от ударов или нет.
— Ах, ради Бога, осторожнее! Что вы делаете! — кричала Алиса, бросаясь, то туда, то сюда в страшном испуге. — Ай, прямо ему в носик! — взвизгнула она, когда одна особенно большая сковорода пролетела мимо лица ребенка и чуть было не оторвала ему нос.
— Если бы никто не совал нос в чужие дела, — хрипло проворчала Герцогиня, — то земной шар вертелся бы скорее, чем теперь.
— И в этом не было бы ничего хорошего, — сказала Алиса, очень довольная, что ей представился случай немного выказать свои познания.
— Подумайте только, как бы мы стали справляться с днем и ночью! Ведь земля в двадцать четыре часа обращается вокруг своей оси. Это открыл один ученый, и с тех-то пор…
— Топор! Вот она о чем, — закричала Герцогиня, — отрубить ей голову!
Алиса в сильном беспокойстве взглянула на кухарку, желая узнать, как она отнесется к такому приказанию, но кухарка заботливо мешала суп и, казалось, ничего не слыхала; поэтому Алиса продолжала:
— Двадцать четыре часа, кажется; а может быть двенадцать? Я…
— Ах, как вы мне надоели! — сказала Герцогиня.
— Я не выношу цифр и вычислений! — И она снова начала укачивать своего ребенка, напевая при этом что-то вроде колыбельной песенки и давая ему здоровый шлепок в конце каждой строчки:
С мальчишечкой построже будь И бей, когда чихает, А то он не дает вздохнуть, Нарочно раздражает.
X о р: (к которому присоединились кухарка и ребенок):
Напевая вторую строфу песенки, Герцогиня неистово качала ребенка то вверх, то вниз, и несчастный крошка так вопил, что Алиса едва могла расслышать слова:
Строга я с малым, если глуп, И бью, коль он чихает: Когда мы с перцем варим суп, Отлично он глотает!
— Послушайте! Можете понянчить его немного, если хотите! — сказала Герцогиня Алисе и с этими словами швырнула ей ребенка. — Мне надо пойти приготовиться к крокету у Королевы, — и она быстро вышла из комнаты.
Кухарка бросила ей вслед кастрюльку, которая, как раз, пролетела мимо.
Кухарка бросала всё, что подвёртывалось ей под руку, и едва не разбила соусником нос маленькому ребёнку, которого Трефовая дама держала на руках. Ребёнок кричал во всё горло, и кончилось дело тем, что Трефовая дама разозлилась и швырнула его прямо Алисе в руки. — Качай его! — приказала она ей. Алиса взяла его и вышла с ним из дома.
— Ах, ради Бога, будьте осторожны! — вскрикнула Аня, прыгая на месте от нестерпимого страха. — Ах, вот отлетел его бесценный нос! — взвизгнула она, когда большая тарелка чуть не задела младенца.
— Если б никто не совался в чужие дела, — сказала хриплым басом Герцогиня, — земля вертелась бы куда скорее.
— Что не было бы преимуществом, — заметила Аня, воспользовавшись случаем, чтобы показать свое знанье. — Подумайте только, как укоротился бы день. Земля, видите ли, берет двадцать четыре часа…
— В таком случае, — рявкнула Герцогиня, — отрубить ей голову!
Аня с тревогой поглядела на кухарку, не собирается ли она исполнить это приказанье, но кухарка ушла с головой в суп и не слушала.
Аня решилась продолжать. — Двадцать четыре часа, кажется, или двенадцать? Я…
— Увольте, — сказала Герцогиня. — Я никогда не могла выносить вычисленья! — И она стала качать своего младенца, выкрикивая при этом нечто вроде колыбельной песни и хорошенько встряхивая его после каждого стиха.
Вой, младенец мой прекрасный, А чихнешь — побью! Ты нарочно — это ясно… Баюшки-баю.
Х о р (при участии кухарки и ребенка): Ау! Ау! Ау! Ау!
То ты синий, то ты красный, Бью и снова бью! Перец любишь ты ужасно. Баюшки-баю.
Х о р: Ау! Ау! Ау! Ау! Ау! Ау!
— Эй вы там, можете понянчить его, если хотите, — сказала Герцогиня, обращаясь к Ане, и, как мяч, кинула ей ребенка. — Я же должна пойти одеться, чтобы отправиться играть в крокет с Королевой. — И она поспешно вышла. Кухарка швырнула ей вслед кастрюлю, но промахнулась на волос.
— Пожалуйста, следите за тем, что вы делаете!— вскричала Алиса, подпрыгивая в паническом страхе.— Ах! Конец его маленькому носику! (Потому что в этот момент громадная сковорода пролетела так близко от носа младенца, что, казалось, должна была снести его до основания).
— Если бы каждый занимался собственным делом,— хрипло проворчала Герцогиня,— мир вертелся бы гораздо скорее, чем теперь.
— Это вовсе не было бы к лучшему! вставила Алиса, довольная случаем проявить свои познания.— Подумайте только, что стало бы с днями и ночами! Видите ли, земля делает полный оборот вокруг своей оси в двадцать четыре часа…
— Если она не сделает сейчас же полного оборота вокруг своей оси,— сказала Герцогиня,— отрубить ей голову!
Алиса испуганно взглянула на кухарку, чтобы убедиться, не примется ли та за выполнение приказания. Но кухарка озабоченно мешала свой суп и, казалось, ничего и никого не слышала.
Так что Алиса продолжала: — В двадцать четыре часа… кажется. Или, может быть, в двенадцать? Я…
— Не надоедай мне с этим!— сказала Герцогиня.— Я никогда не выносила цифр. И она снова стала няньчить младенца, напевая что-то вроде колыбельной песни и встряхивая его изо всей силы после каждой строки:
Припев, (к которому присоединялись кухарка и сам младенец): Гав! Гав! Гав!—
Во время второго куплета этой странной колыбельной песни Герцогиня швыряла младенца вверх и вниз с таким ожесточением, что Алиса едва могла разобрать слова:
После выкину за дверцу, Спит он иль не спит — Раз он любит много перцу, Пусть себе вопит.
— Вот! Ты можешь поняньчиться с ним немного, если хочешь,— сказала Герцогиня Алисе, швыряя в нее при этих словах младенцем.— Мне нужно пойти и принарядиться. Я приглашена на партию в крокет к Королеве. И она поспешно вышла из комнаты. Кухарка бросила ей вдогонку сковороду, но на самую чуточку промахнулась.
ПРИМЕЧАНИЯ СЕРГЕЯ КУРИЯ:
* — Как и в переводе Набокова, здесь пародируются строчки стихотворения М.Ю.Лермонтова «Казачья колыбельная песня»:
Спи, младенец мой прекрасный, Баюшки-баю. Тихо смотрит месяц ясный В колыбель твою.
Алисе совсем не понравился тон, каким было сделано это замечание, и она подумала, что хорошо бы переменить предмет разговора. Пока она пыталась найти подходящую тему, Кухарка сняла котёл с супом с очага и тотчас же принялась швырять всё, что находилось под рукой, в Герцогиню и ребёнка. Сначала полетели каминные щипцы, за ними последовал град кастрюль, тарелок и блюд. Герцогиня не обращала на них внимания, даже когда они попадали в неё, а ребёнок и без того всё время так сильно вопил, что было совершенно невозможно сказать, попало ему или нет.
— О, пожалуйста, подумайте, что вы делаете! — вскричала Алиса, подпрыгивая в ужасе. — О, вот и погиб его драгоценный нос! (Действительно, необычайно большая сковородка пролетела так близко от носа младенца, что чуть-чуть не снесла его.)
— Если каждый будет заботиться о своих собственных делах, — хрипло проворчала Герцогиня, — земля будет вертеться гораздо быстрее, чем сейчас.
— От этого не стало бы лучше,— сказала Алиса, которая была очень рада немножко показать свои познания. — Только подумайте, что сделалось бы с днём и ночью! Видите ли, Земля совершает полный оборот вокруг своей оси в двадцать четыре часа. Так как вы уже окончили школу, то пора…
— Что касается топора,— крикнула Герцогиня, отрубить ей голову!
Алиса испуганно взглянула на Кухарку, чтобы узнать, не намерена ли она выполнить намёк. Но Кухарка деловито размешивала суп и как будто не слышала сказанного Герцогиней.
Тогда Алиса продолжала: — В двадцать четыре часа, я думаю, или в двенадцать? я…
— О, не мучь меня! — воскликнула Герцогиня. — Я никогда не выносила цифр! Тут она снова начала качать ребёнка, напевая ему что-то вроде колыбельной песенки. При этом она изо всей силы встряхивала его после каждой строки:
С ребёнком надо строгим быть, И, если он чихает, Его за это нужно бить! Он всем надоедает!
Хор (к которому присоединились Кухарка и ребёнок): У-у! У-у! У-у!
Когда Герцогиня перешла ко второму куплету песни, она принялась изо всей силы бросать ребёнка вверх и вниз, и несчастный младенец завывал так, что Алиса только с трудом могла разобрать слова:
Я бью ребёнка потому, Что громко он чихает, Но перец нюхать и ему Никто не запрещает!
Хор: У-у! У-у! У-у!
— Ну, ты можешь понянчить его немного, если хочешь! — сказала Герцогиня Алисе, с этими словами швыряя ей ребёнка.— Я должна уйти и приготовиться к партии в крокет с Королевой. Она торопливо вышла из комнаты. Кухарка пустила ей вслед сковородку, но слегка промахнулась.
Такого рода замечание Алисе никак не могло понравиться, и ей сразу захотелось поговорить о чем-нибудь совсем-совсем другом. Но пока она старалась найти более привлекательный предмет для беседы. Повариха сняла кастрюлю с плиты и, не теряя времени, взялась за другое дело. А именно: она начала швырять всем чем ни попало в Герцогиню с младенцем. В первую очередь в них полетели кочерга, совок и щипцы для угля, затем градом посыпались сковородки, тарелки, чашки. Правда, Герцогиня, казалось, ничего не замечала, даже когда в нее попадало кое-что, а ребеночек и без того так вопил, что никак нельзя было понять, ушибли его или нет. Но Алиса была вне себя от ужаса.
— Пожалуйста, пожалуйста, перестаньте! — кричала она, прыгая на месте от волнения. — Ой, вот сейчас прямо в наш дорогой носик! — Это относилось к огромной сковороде, которая пролетела у ребеночка перед самым носом и чуть-чуть не прихватила упомянутый нос с собой.
— Если бы никто не совал носа в чужие дела, — проворчала Герцогиня, — мир завертелся бы куда быстрей, чем сейчас.
— Ну и что же тут хорошего? — с готовностью подхватила Алиса, обрадовавшись долгожданному случаю блеснуть своими познаниями. — Представляете, какая бы началась путаница? Никто бы не знал, когда день, когда ночь! Ведь тогда бы от вращения…
Алиса испуганно покосилась на Повариху, но, убедившись, что та, пропустив этот ( намек мимо ушей, вновь деловито помешивает свой суп, продолжала (правда, несколько сбивчиво): — Я только хотела сказать, что если сейчас Земля совершает один оборот за двадцать четыре часа… Или наоборот: двадцать четыре оборота за час…
— Ах, не мучай меня, дорогая, — сказала Герцогиня, — цифры — это мое слабое место! И она снова принялась укачивать своего ребеночка, напевая нечто вроде колыбельной и изо всех сил встряхивая бедняжку в конце каждой строчки:
Малютку сына — баю-бай! Прижми покрепче к сердцу И никогда не забывай Задать ребенку перцу!
Баюкай сына своего Хорошею дубиной — Увидишь, будет у него Характер голубиный! ПРИПЕВ (Его дружно подхватили Повариха и младенец): Уа-а! Уа-а! Уа-а!
А исполняя второй куплет этой странной колыбельной. Герцогиня так свирепо подбрасывала младенца и несчастный малыш так отчаянно вопил, что Алиса разобрала только половину слов:
Уж я-то деточку свою Лелею, словно розу! И я его — баю-баю, Как Сидорову козу! ПРИПЕВ Уа-а! Уа-а! Уа-а!
— Держи! — крикнула Герцогиня Алисе и швырнула ей ребенка. — Можешь понянчиться с ним, если хочешь. Я должна переодеться к вечернему крокету у Королевы. С этими словами она выбежала из кухни. Повариха запустила сковородкой ей вдогонку, но немного промахнулась.
Тон этого замечания Алисе не понравился, и она решила, что лучше бы поговорить о чем-нибудь другом. Пока она пыталась сообразить, о чем именно, кухарка сняла котел с огня и внезапно принялась швырять в Ее Высочество и младенца всем, что под руку попало. Первыми полетели кочерга и совок, за ними последовал град блюдец, блюд и тарелок. Герцогиня не обращала на них внимания даже тогда, когда они попадали в цель. А младенец вопил уже давно. Так что нельзя было сказать, беспокоят его удары или нет.
— Но подумайте, что вы делаете! — закричала Алиса, подпрыгивая от крайнего ужаса. — Это же его драгоценный носик! Широченная кастрюлина пронеслась мимо носа младенца, чуть не снеся его до основания.
— Ежели бы каждый начал думать, что делает, — прохрипели Ее Высочество, — все вокруг завертелось бы — только держись!
— А все вокруг и так вертится днем и ночью,- сказала Алиса, очень довольная возможностью блеснуть своими познаниями.- Земля делает полный оборот за двадцать четыре часа. Уж вам-то пора бы…
— Топора бы, топора! — сказали Ее Высочество. — И снять с нее голову!
Алиса с некоторой тревогой глянула на кухарку, поняла ли та намек. Но кухарка сосредоточенно перемешивала суп и, казалось, ничего не слышала.
И Алиса, осмелев, продолжала: — По-моему, за двадцать четыре. Или за двенадцать? Я…
— Ох, не надоедай! Терпеть не могу цифр, — сказала Герцогиня и снова принялась укачивать ребенка, напевая что-то вроде колыбельной и с силой встряхивая его при каждой рифме.
Едва малютка твой чихнет, Дай ему перцу — он уснет, Он все соображает, Нарочно раздражает!
А кухарка и малютка подхватили припев: Уа! Уа! Уа!
Приступив ко второму куплету, Герцогиня так яростно взялась подбрасывать младенца, а он в ответ так завопил, что Алиса едва расслышала слова:
И я малюточку мою, Едва чихнет, нещадно бью. Он перец обожает, Так пусть не возражает
И снова последовал припев: Уа! Уа! Уа!
— На! Хочешь — понянчи! — И младенец полетел на руки к Алисе. — Мне пора идти и готовиться. Я нынче играю в крокет с Королевой! И Ее Высочество торопливо выбежали из кухни. Кухарка метнула вслед сковородку, но промахнулась.
Алисе эти слова очень не понравились, и она решила поговорить о чем-нибудь другом. Пока она раздумывала, о чем бы спросить. Кухарка сняла котел с огня и принялась швырять все что ни попадя в Герцогиню и Ребеночка. Сперва полетели кастрюли и сковородки, потом Кухарка перешла на банки, чашки, тарелки и подстаканники. Герцогиня не обращала на Кухарку ни малейшего внимания, хотя один подстаканник стукнул ее по затылку, а Ребеночек и без того выл не переставая, так что понять, попала ли в него Кухарка, не было никакой возможности.
— Перестаньте хулиганить! Ой, носик-то, носик поберегите! — закричала перепуганная Алиса, когда над головой Ребеночка просвистел медный таз и действительно едва не отхватил ему нос.
— Кстати, насчет носа,- проворчала Герцогиня. — Не суй нос в чужой вопрос. А то из-за тебя земля вертится в два раза медленнее, чем положено.
— И ничего подобного! — ответила Алиса, довольная тем, что наконец-то может себя показать. — Земля за двадцать четыре часа оборачивается вокруг своей оси, вследствие чего…
— Кстати, насчет следствия, — перебила ее Герцогиня и обратилась к Кухарке: — Отруби-ка ей голову. Без следствия.
Алиса с опаской посмотрела на Кухарку — а вдруг она примет к сведению эти слова? Но Кухарка энергично помешивала суп и никого слушать не желала.
Алиса успокоилась и продолжала: — Да, за двадцать четыре часа… Нет, за двенадцать… Нет, за…
— Стоп, — сказала Герцогиня. — Я, знаешь ли, не перевариваю цифр. И она принялась баюкать Ребеночка, напевая колыбельную и встряхивая его изо всех сил на конце каждой строчки:
Когда чихает твой малыш Часов по восемь с третью. Ну. как его не угостишь Дубиной или плетью!
Припев: (его подхватили Кухарка и Ребеночек) Вау! Вау! Вау!
Закончив припев. Герцогиня начала подбрасывать Ребеночка под потолок, да так, что он только повизгивал. Сквозь визг доносились такие слова:
Пусть он до перца не охоч. Строптив и недоверчив, Его разочек пропесочь, Как следует поперчив!
Припев: Вау! Вау! Вау!
— Лови! — томно сказала Герцогиня и швырнула Ребеночка Алисе. — Можешь его побаюкать. А мне пора переодеваться. Сегодня крокет у Королевы. Сказав это, она вылетела из комнаты. Кухарка метнула ей в спину сковородку, но промахнулась.
Кому такое понравится? И Алиса решила переменить тему разговора. Пока она придумывала подходящий вопрос, Стряпуха сняла с огня котел и, ни слова не говоря, вдруг принялась швырять в Герцогиню и ее младенчика все, что попадется под руку. А под руку ей попадались то совок, то кочерга, то щипцы для угля. Она перекидала все железные вещи и принялась за стеклянные — тарелки, чашки, блюдца. Кое-что попадало в Герцогиню, но та и виду не подавала. По виду младенчика тоже было непонятно, попадает ли в него что-нибудь: он и так не умолкал ни на минуту с самого начала.
— Эй-эй! Поберегись! — крикнула Алиса. — Носик побереги! Она обмерла, следя за сковородкой, которая чуть не расквасила младенцу носик.
— Если бы кто-нибудь поберег свои советы, — буркнула Герцогиня, — Земле легче было бы вертеться.
— И она б завертелась быстрее? — догадалась Алиса и тут же решила блеснуть своими знаниями. — Тогда бы началась такая чехарда! День-ночь-день-ночь-день-ночь. Земле надо было бы вертеться как сумасшедшей, чтобы за один оборот…
— Кто обормот? — вскричала Герцогиня. — Да за такие слова тебе здесь голову обормут, то есть оборвут, то есть оторвут!
Алиса с опаской взглянула на Стряпуху, но та как ни в чем не бывало помешивала суп.
— За один оборот, то есть за двадцать четыре часа, — закончила Алиса, а немного подумав, добавила: — Или за двенадцать… или один круг за…
— Ах, перестань! У меня голова кругом идет от этих подсчетов, — прервала ее Герцогиня. И она принялась встряхивать младенчика, напевая примерно такое:
Спи, моя гадость, усни, Столько с тобою возни — Перцу от сердца гадай, Каши березовой дай. Бай-бай-бай.
Стряпуха и младенчик подхватили припев на свой лад: — Ай-ай-ай!
Дойдя до второго куплета, Герцогиня стала подергивать, потряхивать, подбрасывать младенчика. И тот верещал так, что Алиса с трудом разбирала слова Герцогининой колыбельной:
Следует деток любить — Как следует следует бить. Утром им баню задам, Вечером жару поддам. Бай-бай-бам.**
— Лови! — крикнула вдруг Герцогиня и запустила в Алису младенчиком. — Попробуй его успокоить, если сможешь. А мне пора собираться на крокет к Королеве. И она пулей вылетела из кухни. Но Стряпуха все же успела пульнуть в нее сковородкой. Правда, не попала.
Примечание автора проекта — С. Курия:
Переводчик пародирует колыбельную «Спи, моя радость, усни…» (слова С. Свириденко, музыка В.А. Моцарта):
«Спи, моя радость, усни! В доме погасли огни; Пчелки затихли в саду, Рыбки уснули в пруду, Месяц на небе блестит, Месяц в окошко глядит… Глазки скорее сомкни, Спи, моя радость, усни! Усни, усни!»
«О, ПОЖАЛУЙСТА, что вы делаете! — вскричала Алиса, подпрыгивая от ужаса. — О, сейчас снесет его маленький носик!»- тут соусница необычайно крупного размера как раз пролетела так близко к этому носику, что едва не захватила его большую часть с собой.
«Если бы каждый занимался СВОИМ делом,- хрипло проворчала Герцогиня,- все на свете вертелось бы куда веселее».
«А ничего хорошего! — подхватила Алиса, почуяв возможность блеснуть своими знаниями. — Представляете, что стало бы с днем и ночью, если бы свет вертелся повеселее? Ведь земной шар оборачивается за 24 часа…»
«Кстати, о часах, — заметила Герцогиня. — СЕЙЧАС кое-кому отрубят голову!»
Алиса довольно испуганно взглянула на Повариху, но та не восприняла слова Герцогини как руководство к действию и все так же сосредоточенно мешала что-то в супе.
Так что Алиса продолжала: «Двадцать четыре часа? Или все-таки двенадцать? Я…»
«Ох, не трогай ты МЕНЯ, — сказала Герцогиня, — я всегда не выносила математику». — Тут она опять начала нянчить младенца, припеваючи что-то вроде колыбельной и безжалостно встряхивая ребеночка в конце каждого стиха:
Будь с малышом ты погрубей И бей, когда чихает. А не чихает — тоже бей. Он СЛИШКОМ раздражает.
С ним НАДО злобно говорить И бить (хоть совесть гложет), Поскольку перец полюбить Он очень даже может.
Баю-бай! Не чихай!
(перевод Т. Ярыгиной) «На! можешь его понянчить, если он тебе так нравится! — вдруг крикнула Герцогиня Алисе, метнув в нее сыночка.- А я должна идти готовиться к Королевским крокетам!»- и с этим она выскочила из кухни. Повариха наудачу запустила ей вслед сковородкой, но малость промазала.
Алисе совсем не понравился тон этого замечания, и она подумала, что хорошо бы сменить тему разговора. Тем временем, пока она думала над этим, кухарка сняла котел с огня и принялась кидаться в Герцогиню и ребенка всем, что попадало под руку. Первой полетела кочерга, затем на них обрушился град кастрюль, подносов и блюдец. Герцогиня не обращала никакого внимания, даже когда они попадали в нее. Дитя же продолжало безудержно реветь, а потому невозможно было определить, попадала в него посуда или нет.
«Прекратите! Пожалуйста, подумайте, что вы делаете?!» — взмолилась Алиса, мечась из стороны в сторону от страха. «Ой-ёй-ёй. Осторожно, здесь же его драгоценный носик. » — завизжала она, когда необычайно огромное блюдо просвистело у лица ребенка, чуть не снеся ему нос.
«Если б каждый думал прежде чем лезть не в свое корыто», — хрипло прорычала Герцогиня, — «Корабли не тонули б!»
«И не в корытах дело», — подхватила Алиса, радуясь возможности блеснуть немного знаниями, — «Например, на «Титанике» их и не было, были шлюпки, но и не в них причина. Отсеки матросы от верхней палубы вовремя второй и третий отсеки и…»
«Отсеки отсеки, значит», — перебила Герцогиня, — «Отсеки ей голову!»
Алиса опешила и не на шутку встревожилась. Она украдкой посмотрела на кухарку, как та воспримет эти неожиданные слова. Но, похоже, кухарка была слишком поглощена помешиванием супа, чтобы вникать в разговор.
Успокоившись, Алиса продолжила: «…Я думаю второй и третий, хотя может и четвертый, я…»
«Ай, не приставай ко мне! Цифры меня только расстраивают», — проворчала Герцогиня и принялась убаюкивать ребенка. При этом она напевала нечто вроде колыбельной, резко встряхивая дитя в такт:
Принявшись за второй куплет, Герцогиня стала резко подкидывать дитя под потолок, от чего бедный малыш так завопил, что Алиса еле разбирала слова:
Баю-баюшки-баю Красным перцем накормлю. Все ты делаешь назло! Наказать пора давно.
Хор: Агу-Агу! Агу!
«Эй! Можешь понянчить его, если хочешь!» — сказала Алисе по завершению своего песнопения Герцогиня и кинула ей ребенка. «Пойду приготовлюсь на игру в крокет с Королевой», — добавила Герцогиня, стоя уже на пороге, и поспешила выйти. Кухарка же послала ей вслед на прощанье сковороду, но чуточку промазала.
— Ой, пожалуйста, думайте, что вы делаете! — закричала Алиса, подскакивая в ужасе. — Ой, прямо в его милый носик! — как раз в этот момент особенно большая кастрюля пролетела от носа младенца так близко, что лишь чудом не снесла его.
— Если бы никто не лез в чужие дела, — хрипло проворчала Герцогиня, — мир вертелся бы быстрее.
— Но это не было бы преимуществом, — сказала Алиса, которая была очень рада возможности продемонстрировать часть своих познаний. — Только подумайте, что стало бы с днем и ночью! Видите ли, земля оборачивается вокруг своей оси за двадцать четыре часа, так что, если двадцать четыре часа назад было утро, то пора…
— Кстати, о топорах, — сказала Герцогиня. — Отрубить ей голову!
Алиса метнула довольно встревоженный взгляд на кухарку, проверяя, как та воспримет этот намек; но кухарка была занята помешиванием супа и, кажется, не слушала, так что Алиса вновь попыталась развить мысль: — Двадцать четыре часа, я думаю… или двенадцать? Я…
— Ох, не утомляй этим меня, — сказала Герцогиня. — Я никогда не выносила цифры, — и она снова принялась баюкать своего ребенка, напевая при этом своего рода колыбельную и свирепо встряхивая его в конце каждой строчки:[19]
Будь груб с малюткой, и, грубя, Лупи, коль он чихает; Специально дразнит он тебя, Нарочно досаждает. Припев хором подхватили кухарка и малыш: Вау! Вау! Вау!
Пока Герцогиня пела второй куплет, она яростно раскачивала ребенка вверх-вниз, и бедняжка вопил так громко, что Алиса с трудом различала слова песни:
Я сына бью и буду бить Едва он зачихает; Он мог бы перец полюбить, Однако не желает!
— Вот, можешь понянчить его, если хочешь! — сказала Герцогиня Алисе, бросая ей младенца. — Мне нужно пойти приготовиться к крокету у Королевы, — и она поспешила прочь из комнаты. Кухарка метнула ей вслед сковородку, но промахнулась.
Комментарии переводчика:
[19] Здесь пародируется слащаво-нравоучительное стихотворение Дж. Лэнгфорда (G. Langford)
Будь мягче; лучше управлять Не страхом, а любовью; Будь мягче, чтоб не позволять Бесчинствовать злословью. Будь мягче с малыми детьми, Любовь их драгоценна; Добро в учители возьми, Ведь все на свете бренно. Будь мягче с юными; они Пути еще в начале; Еще придут лихие дни, Не приближай печали. Будь мягче и со стариком, Не рань больного сердца; Ведь жизнь его течет песком, И скоро хлопнет дверца. Будь мягче с тем, кто нищетой Отмечен, как проказой; Не умножай кручины той Своею грубой фразой. Будь мягче с тем, кто виноват; Его до преступленья Довел не твой ли грубый брат? Дай шанс для искупленья! Будь мягче; шепотом сердца Любовь соединяет, И Дружба резкого словца Отнюдь не применяет. Будь мягче; невеликий труд, Коль в сердце человечность, То радость и добро придут, Что подтверждает вечность.
— Одумайтесь! Что вы делаете! — закричала Алиса, заходясь от ужаса. — Ах, она летит ему прямо в носик — закричала она, когда необъятная кастрюля пролетела рядом и едва не снесла ребенку нос.
— Если бы каждый занимался своим делом, — хрипло зарычала Герцогиня, — мир вертелся бы намного быстрее.
— Но вряд ли он стал бы от этого лучше, — возразила Алиса, которая была рада, что может показать глубину своих знаний. — Вы только подумайте сколько всего можно переделать за день и за ночь! Ведь Земля оборачивается за двадцать четыре часа вокруг своей оси и если разобраться…
— Разобраться?! Эй, разберитесь с ней и отрубите-ка ей голову! — тут же сказала Герцогиня.
Алиса с некоторым беспокойством взглянула на повариху, чтобы посмотреть поняла ли она намек, но та продолжала деловито помешивать суп и похоже ничего не слышала, и она продолжила: — Кажется, за двадцать четыре часа или за двенадцать? Я…
— Ах, ради бога! — сказала Герцогиня — Я терпеть не могу цифр! — И с этими словами она вновь стала укачивать ребенка, одновременно напевая ему своего рода колыбельную и сильно встряхивая его в конце каждой строки:
Говорите грубо с вашим маленьким мальчиком И бейте его, когда он чихает, Он делает это чтобы раздражать вас, Потому что он знает, что дразнит вас.
(В этом месте присоединились повариха и ребенок) — Ау! Ау! Ау!
Пока Герцогиня пела второй куплет песни, она яростно швыряла младенца вверх и бедняжка так завывал, что Алиса едва могла разобрать слова:
Я разговариваю строго с моим мальчиком Я бью его когда он чихает, Ведь он постоянно может наслаждаться Перцем, когда ему захочется!
— Эй! Ты можешь понянчить его, если хочешь! — сказала Герцогиня Алисе, бросая в нее ребенка. — Мне нужно идти готовиться к крокету с Королевой, — и она выпорхнула из комнаты. Повариха запустила в нее сковородой, но промахнулась.
Алисе вовсе не понравился тон этого замечания, и она подумала, что неплохо бы перевести разговор на другую тему. Пока она собиралась с мыслями, повар снял котел с супом с огня и принялся швырять все, до чего только мог дотянуться, в Герцогиню и младенца: сперва каминные принадлежности, затем целую гору кастрюль, тарелок и блюд. Герцогиня не обращала на них никакого внимания даже когда они попадали в нее, младенец же и без того выл непрерывно, так что совершенно невозможно было понять, когда ему доставалось, а когда нет.
«О, подумайте, что вы делаете! – закричала Алиса, подскочив в полном ужасе, — О, там же его носик!» — огромная кастрюля пролетела совсем рядом с носом младенца, едва не снеся его.
«Если бы люди не совались в чужие дела, — сказала хрипло Герцогиня, — мир вертелся бы куда быстрее».
«Что не дало бы ему никаких преимуществ, — сказала Алиса, довольная возможностью немножко блеснуть своими знаниями. – Что стало бы с днем и ночью! Видите ли, Земле требуется двадцать четыре часа на то, чтобы совершить один полный оборот вокруг своей оси…».
Алиса с некоторым беспокойством покосилась на повара – как он воспримет приказ? – однако повар деловито размешивал суп вовсе не вникая в происходящее, так что Алиса продолжила: «Двадцать четыре часа, я полагаю… Или двенадцать? Я…».
«Ох, не морочьте мне голову, — сказала Герцогиня, — Ей, бедной, только цифр не хватало!» И принялась баюкать младенца, напевая что-то вроде колыбельной, притом в конце каждой строчки: она жестоко встряхивала малютку:
Давайте детям в ухо, в глаз, Давайте им по шее – Они чихая дразнят вас, Упрямые злодеи!
ХОР (К которому присоединяются повар с младенцем) «Ну и ну! Ну и ну! Ну и ну!»
Распевая второй куплет песни Герцогиня яростно швыряла младенца вверх и вниз, и бедный малютка так выл, что Алиса едва могла расслышать слова:
Я сына день и ночь луплю, Когда он даже дрыхнет, И перцем молотым кормлю – И пусть он только чихнет!
ХОР «Ну и ну! Ну и ну! Ну и ну!»
«На! Можешь понянчить его, если хочешь! – сказала Герцогиня Алисе и швырнула ей младенца. – А мне надо идти приготовиться к игре в крокет с Королевой» — и она помчалась из комнаты. Повар швырнул ей вслед сковородку, но промазал.
— Что вы делаете?! – завопила Алиса в ужасе. — Ой, носик! (Это мимо просвистело громадное блюд, чуть не отхватив малютке нос.)
— Если бы кое-кто не совал носа в чужие дела, — выразительно сказала Герцогиня, — земля бы вертелась куда быстрее!
Алиса радостно ухватилась за возможность показать, что она не так уж невежественна: — А к чему бы это привело? Представляете, как сократился бы день?
— Сократился… — задумчиво произнесла Герцогиня и величественно кивнула на Алису, обращаясь к Кухарке: — А ну-ка сократи ее!
Алиса так и затрепетала, но кухарка не отреагировала на этот прозрачный намек, и она продолжала: — Земля обращается… — Обращается? — перебила ее Герцогиня. — Как интересно! И к кому же? — Да не к кому, а как, — сказала Алиса. — Она обращается вокруг своей оси за 24 часа… или за 12?
— Ах, оставь эту цифирь! — взмолилась Герцогиня. — С математикой я всегда была не в ладах. И она завела колыбельную, злобно тряся малютку:
Спи, моя гадость, усни! Только попробуй чихни! Тут же — увидишь ты сам – Перцу тебе я задам!**
ПРИПЕВ (Кухарка) Ам, ам! Ам, ам!
Ну-ка усни поскорей — Или придет Бармалей. Тут же — увидишь — мы с ним Перцу тебе зададим.
— Лови! — Герцогиня метнула младенца Алисе. — Можешь его покачать, если он тебе по вкусу. А я пошла одеваться к вечернему крокету. И выпорхнула из кухни. Повариха послала ей вслед кастрюлю, но чуть-чуть не достала.
Примечание автора проекта — С. Курия:
** — Переводчик пародирует колыбельную «Спи, моя радость, усни…» (слова С. Свириденко, музыка В.А. Моцарта):
«Спи, моя радость, усни! В доме погасли огни; Пчелки затихли в саду, Рыбки уснули в пруду, Месяц на небе блестит, Месяц в окошко глядит… Глазки скорее сомкни, Спи, моя радость, усни! Усни, усни!»
Алису встревожил её тон. Лучше, наверно, переменить тему. Она принялась размышлять, что бы ещё обсудить, а Повариха тем временем сняла горшок с огня и принялась швырять в Герцогиню и в ребёнка всем, что под руку попадёт: кочергой, щипцами, лопаткой, потом кастрюлями, тарелками, блюдцами… Некоторые из них попадали в герцогиню, но она не обращала внимания. Что же касается ребёнка, то он вопил, как и прежде, и непонятно было, больно ему или он просто капризничает.
— Ой, что вы делаете! — в ужасе закричала Алиска. — Ой, осторожно, бедный носик! Это большущий чайник просвистел рядом с ребёнком и едва не отбил ему нос.
— Если бы люди не совали носы в чужие дела, — прорычала Герцогиня, — они бы никогда не болели насморком.
— Насморк — это не болезнь, — сдерживая обиду, терпеливо возразила Алиска. — Вот если горло красное или температура, тогда даже в школу разрешается не идти…
Алиска испуганно скосила глаза на Повариху, но старая перечница только помешивала суп и слушала.
Тогда Алиса продолжала: — Мне всегда ставят горчичники, когда…
— Не морочь голову! — оборвала её Герцогиня. — У меня изжога от горчицы! С этими словами она снова принялась баюкать ребёнка и припевать что-то вроде колыбельной, а в конце каждой строчки изо всех сил встряхивала его:
Баю-баюшки баю, Ляг, малютка, на краю, Чтоб когда придёт волчок, Он отгрыз тебе бочок.**
А Повариха и ребёнок подпевали:
А — а — а! Уа — а — а! А — а — а! Уа — а — а!!
Герцогиня перешла ко второму куплету. Тут она принялась из всех сил размахивать ребёнком, да так, что бедное создание завыло громче её самой.
Спи, малютка, засыпай, Не скули и не чихай. Мама песенку споёт, Крошке ушки надерёт!
— Эй, ты! Лови! Можешь его понянчить! — сказала Герцогиня Алисе и швырнула ей ребёнка. — А я пошла — надо подготовиться к крокету. С этими словами она поспешила к двери. Повариха бросила ей вдогонку сковородку, но не попала.
Примечание автора проекта — С. Курия:
Переводчик пародирует колыбельную:
«Баю, баюшки, баю! Не ложися на краю! Придет серенький волчок, Он ухватит за бочок И утащит во лесок Под ракитовый кусток».
Алис совсем не понравилось, как та с ней заговорила; посему решает предмет обсужденья поменять. Пока придумывала чего-нибудь новое, повариха вытащила котёл с похлёбкой из печи и сразу принялась швырять в Княгиню да младенца всё попадающее под руку: сперва кочергу-ухват-совок. затем посыпался град кастрюль-тарелок-блюд. Но Княгиня и бровью не ведёт, даже коль они в неё попадают; а младенец и без того уже столь разверещался — вообще нельзя определить, больно ль ему от ударов. — Ой. пожал ‘ста. поосторожней! — кричит Алис, подпрыгивая да терзаясь ужасом. — Ой. там ведь его миленький носик. — едва рядом с оным пролетела, чуть не унеся тот с собой, необычайно громадная кастрюлища. — Кабы все вели себя поосторожней, — хрипло ворчит Княгиня. — мир поворачивался бы куда быстрей, нежели щас. — Чего пользы б не принесло. — Алис радостно ухватилась за случай чуток повоображать образованностью. — Только подумайте, чего стало бы с днём и ночью! Земле, понимаете ли. надо двадцать четыре часа, дабы провернуться на оси, да ещё в такую-то пору, такую-то пор ищу… — Кстати, о топорище. — приказывает Княгиня. — отрубить ей голову! Алис тревожно глянула на повариху — намерена ли, дескать, следовать указанию; но та сосредоточенно помешивает похлёбку и вроде бы не слышит; посему продолжила: «Двадцать четыре часа, по-моему, или двенадцать? Я…» — Ой. меня даже и не спрашивай. — перебила Княгиня. — сроду не терплю чисел! — И снова стала укачивать младенца, напевая ему при том вроде как колыбельную, причём в конце каждой строчки зверски того встряхивая:
Ты с сыном говори грубей И бей, когда чихает; Нарочно дразнится, злодей; Ведь знает: досаждает.
Все вместе (с участием поварихи и младенца):
Распевая второе четырёхстрочье колыбельной, Княгиня всю дорогу резко подбрасывала да ловила младенца, а бедняжка дико визжал, и Алис с трудом разбирала слова:
Я строго с сыном говорю И бью, едва чихнёт; Зато и перец подарю, Коль долго не орёт!
Все вместе:
— Держи! Покачай немного, ежели охота! — Княгиня швырнула младенца Алис. — А мне пора готовиться к игре в шары с Дамой. — И выскочила из кухни. Повариха метнула вдогонку сковороду, но чуток промахнулась.
Алисе это замечание совсем не понравилось. Она подумала, что было бы разумнее поговорить о чём-нибудь другом. Но пока она думала, о чём бы таком поговорить, кухарка сняла котёл с очага и тут же принялась швырять всем, что попадало под руку, в Герцогиню и младенца. — Да что же вы такое делаете?! — вскричала Алиса, в страхе пытаясь увернуться. — На! Можешь понянчить его, если хочешь, — сказала Герцогиня Алисе и швырнула ей младенца. — А мне нужно пойти переодеться к игре в крокет у Королевы. — С этими словами она покинула кухню.
Алисе совершенно не понравился тон, которым это было сказано, и она подумала, что неплохо бы, пожалуй, сменить тему разговора. Пока она пыталась найти новую тему, кухарка убрала котёл с супом с огня и принялась хватать всё, до чего могла дотянуться, и бросать в Герцогиню и младенца: сначала в ход пошли лежащие у камина кочерга, щипцы, совок и какая-то мелочь с полки, за ними последовал град кастрюлек, тарелок, горшков и горшочков, блюд и блюдец. Герцогиня не обращала на происходящее никакого внимания, даже когда снаряды попадали в неё; что же касается ребёнка, так он и до этого так ревел, что невозможно было сейчас сказать, досталось ли ему, или он продолжает занятие, начатое ещё до прихода Алисы.
— О, прошу вас, подумайте, что вы делаете! — закричала Алиса, снова подпрыгивая от ужаса. — Ох, прямо в его драгоценный носик! (в этот момент необычайно большой поднос пролетел рядом с младенцем и чуть не снёс его).
— Если бы каждый занимался своим делом, — прохрипела герцогиня, — Земля вертелась бы быстрее.
— Что не принесло бы никакой пользы, — добавила Алиса, радуясь возможности блеснуть своими познаниями. — Вы только подумайте, что стало бы с днём и ночью! Видите ли, Земля совершает полный оборот вокруг своей оси за двадцать четыре часа. А всего за четверть часа она пролетает…
— Четверть, говоришь, — перебила Герцогиня. — Четвертуйте-ка эту девчонку!
Алиса опасливо покосилась на кухарку: не собирается ли та привести совет Герцогини в исполнение, но женщина была поглощена перемешиванием супа и, кажется, не слушала.
Тогда Алиса продолжала : — Я сказала двадцать четыре. А не ошибаюсь ли я. Может быть, за двенадцать? Я…
— Ох, не приставай ко мне, — сказала Герцогиня. — Я не выношу арифметику. «А куда её обычно выносят? — подумала Алиса. — Я бы с удовольствием вынесла свою куда-нибудь…» Между тем Герцогиня принялась баюкать дитя, напевая колыбельную и сильно встряхивая малютку после каждого куплета.
Грубите сыну своему, дубасьте, коль чихает. Чихает он лишь потому, что чих вам досаждает.
Ведь он-то это знает!
Хор (в котором кухарка и младенец вместе):
Пока Герцогиня пела второй куплет этой песни, она продолжала трясти младенца и подбрасывать, то высоко к потолку, в синеву чада, то вдруг едва не разбивая о пол. А бедное маленькое создание ревело так, что Алиса едва расслышала слова:
Готова чаду наподдать, за каждый чих ругаю. Заставлю перец обожать его — я обещаю.
Ведь я-то это знаю!
— Эй! Ты можешь немного понянчиться с ним, если хочешь! — обратилась Герцогиня к Алисе, бросив ребенка ей на колени. — А я должна пойти приготовиться к партии в крокет с Королевой. И она быстро выскочила из комнаты. Кухарка бросила ей вслед сковородку, но промахнулась.
«Ой, будьте добры, что вы делаете!» — закричала Алиса, от ужаса запрыгав на месте. «Ой, ему сейчас нос оторвёт», — это когда громадная кастрюла прошла вплотную к носу, едва не унеся его с собой.
«Если бы всякий ни совал нос не в своё дело», — прохрипела Герцогиня, — «мир бы быстрее крутился».
«В чём не было бы никакого проку», — сказала Алиса, обрадовавшись возможности прихвастнуть своими знаниями. «Достаточно подумать, что стало бы от этого с днём и ночью! Понимаете, Земле нужно двадцать четыре часа, чтобы обернуться вокруг своей оси с того момента, как встанет Солнце, и до той поры —«
«Кстати о топорах», — подхватила Герцогиня, — «отрубить ей голову!»
Алиса, несколько опешив, взглянула на Кухарку, не примет ли та к сведению последнее замечание, но Кухарка деловито помешивала в котле и, похоже, не слушала, — тогда она продолжила: «Кажется — двадцать четыре часа, или — двенадцать? Я —«
«Ой, не досаждайте мне», — сказала Герцогиня, — «я не выношу всякие цифры». С этими словами она снова стала нянчить ребёнка, напевая ему нечто вроде колыбельной и при этом энергично встряхивая его по завершении каждой строки:
Не сюсюкайте с ребёнком, Лупцуйте, если он чихает, Его так разбирает звонко, Что, знает, он вам досаждает.
ХОР (в котором участвуют Кухарка и Ребёнок) Вау! вау! вау!
Исполняя второй куплет песни, Герцогиня энергично подбрасывала ребёнка вверх-вниз, а бедный малютка так завывал, что Алисе едва удалось расслышать слова:
Я не сюсюкаюсь с ребёнком, Лупцую, если он чихает, Пусть радуется перцу громко — Приятность перец причиняет.
ХОР Вау! вау! вау!
«Вот! Если хотите, можете его немножко поняньчить!» — сказала Алисе Герцогиня, при этом кидая ей ребёнка: «мне нужно идти собираться на игру в крокет с Королевой», — и она поспешила из комнаты. Кухарка швырнула ей вслед сковородку, но как раз промахнулась.
Герцогиня не обращала на них внимания, даже когда они в неё попадали, а младенец и без того захлёбывался в крике, так что невозможно было определить, задело его что-нибудь или нет.
— Что вы делаете! — закричала Алиса, не находя себе места от ужаса. — Ой, сейчас ему расквасят драгоценнный носик!
В этот момент над ребёнком пролетела громадная кастрюля и действительно чуть не снесла ему нос.
— А если бы некоторые не совали свой носик в чужие дела, — свирепо прошипела Герцогиня, — то земной шар наверняка вращался бы быстрее.
— В чём, однако, не было бы никакого преимущества! — Алиса обрадовалась возможности проявить свои познания. — Земля ведь совершает оборот вокруг своей оси за двадцать четыре часа. Только подумайте, что сделалось бы с днём и ночью! Судите сами…
— Судить? — оживилась Герцогиня. — Это пожалуйста: отрубите-ка ей голову!
Алиса в испуге взглянула на Кухарку — уж не собирается ли та выполнить распоряжение Герцогини? Но Кухарка деловито мешала суп и, очевидно, не слушала. Поэтому Алиса продолжила: — Итак, за двадцать четыре часа. Или за двенадцать? Я что-то…
— Ой, только не приставай ко мне с цифрами! — перебила её Герцогиня. — Я их не выношу!
И она снова принялась качать младенца, напевая ему что-то вроде колыбельной и энергично встряхивая его в такт песне.
Спи, моя гадость, усни! Только попробуй чихни! Если чихнёшь — изобью, Баюшки-баю-баю!
Ты только делаешь вид, Что тебе перец вредит. Гадкий мальчишка, усни! Только попробуй чихни!
Хор (в который вступили кухарка и младенец): Уа! Уа! Уа!
Алісі зовсім не припав до Душі тон цього зауваження, тому вона вирішила змінити розмову. В той час, як вона намагалася щось придумати, куховарка зняла з вогню казан із супом і зразу ж почала шпурляти все, що попадало під руки, на Герцогиню і немовля. Спочатку полетіли щипці, за ними — справжня злива каструль, тарілок та полумисків. Герцогиня не звертала на них уваги, навіть якщо вони попадали на неї. А немовля так репетувало до цього, що важко було сказати, чи було йому боляче від ударів, чи ні.
— Ой, будь ласка, обережніше! Що ви робите! — кричала охоплена жахом Аліса, підстрибуючи. — Ой, пропав його дорогоцінний носик! — коли величезна каструля пролетіла зовсім поряд, мало не відірвавши носа немовляті.
— Якби кожен займався своїми справами, — хрипло буркнула Герцогиня, — світ обертався б швидше.
— Від цього ми б нічого не виграли, — промовила Аліса, яка дуже зраділа нагоді похвалитися деякими своїми знаннями. — Тільки подумайте, який клопіт буде з днем і ніччю. Розумієте, земля обертається навколо осі за двадцять чотири години. Так, у неї є вісь…
— Яка вісь? — обурилася Герцогиня. — Візьми її повісь.
Аліса дуже стурбовано зиркнула на куховарку, щоб з’ясувати, чи та схильна здійснити цю загрозу. Але куховарка заклопотано мішала суп і, здається, не прислухалася.
Тоді Аліса продовжувала: — За двадцять чотири години, я гадаю… Чи, може, за дванадцять? Я…
— Ох, не чіпай мене, — відмахнулася Герцогиня, — я терпіти не можу цифр.- І вона знов почала бавити немовля, наспівуючи при цьому щось на зразок колискової пісні і з усієї сили чукикаючи в кінці кожного рядка:
Бурчи, кричи на немовля, Лупи його, як чхає, Що те чхання нам дошкуля, Маля прекрасно знає… Гу! Гу! Гу!
Коли Герцогиня співала другий куплет пісні, вона продовжувала з такою силою підкидати немовля, що бідне мале аж захлиналося від плачу і Аліса ледве розбирала слова:
Бурчу, кричу на немовля, Луплю його, як чхає, Ото хай дурня не валя, До перцю привикає! Гу! Гу! Гу!
— На! Можеш трошки побавитися з ним, якщо хочеш! — сказала Герцогиня і шпурнула Алісі немовля. — Мені треба піти і приготуватися до гри в крокет з Королевою. — Герцогиня поспішила геть з кімнати. Куховарка шпурнула їй вслід сковороду, але не влучила.
Алісі не дуже сподобався тон цього зауваження, і вона подумала, що не завадило б перевести розмову на щось інше. Поки вона підшукувала тему, кухарка зняла з вогню казан і заходилася шпурляти чим попало в Герцогиню та немовля. Першими полетіли кочерга зі щипцями, за ними градом посипалися блюдця, тарілки й полумиски, та Герцогиня і бровою не повела, хоч дещо в неї й поцілило; а немовля й доти ревма ревло, тож зрозуміти, болить йому від ударів чи ні, було неможливо.
— Ой, що ви робите? Схаменіться! Благаю! — кричала Аліса, підстрибуючи зі страху. — Ой, просто в ніс! Бідний носик! У цю мить страхітливих розмірів баняк прохурчав так близько від немовляти, що ледь не відбив йому носа.
— Якби ніхто не пхав свого носа до чужого проса, — хрипким басом сказала Герцогиня, — земля крутилася б куди шпаркіше.
— Ну й що б це дало? — зауважила Аліса, рада похизуватися своїми знаннями. — Подумайте лишень, що сталося б із днем і ніччю. Земля оберталася б навколо осі швидше, ніж…
— До речі, про ніж! — сказала Герцогиня. — Відтяти їй голову!
Аліса тривожно глипнула на кухарку, але та пустила ці слова повз вуха і знай собі помішувала юшку.
Тож Аліса докінчила: — …ніж раз на добу, себто раз на двадцять чотири години… чи, може, на дванадцять.
— О, дай мені спокій! — урвала її Герцогиня. — Зроду не терпіла арифметики! Вона завела щось наче колискову і заходилася чукикати немовля, люто стрясаючи його наприкінці кожного рядка.
Бурчи, кричи на немовля*, Лупи його, як чхає, Що те чхання нам дошкуля, Маля прекрасно знає…
Хор (З участю кухарки та маляти): Гу! Гу! Гу!
Співаючи другу строфу, Герцогиня не переставала несамовито трясти немовля, а воно, сердешне, так репетувало, що Алісі нелегко було розібрати слова:
Бурчу, кричу на немовля, Луплю його, як чхає. Нехай маля не дошкуля — До перчику звикає!
— Тримай! — крикнула раптом Герцогиня до Аліси і швиргонула в неї немовлям. — Можеш трохи поняньчити, як маєш охоту! Мені пора збиратися до Королеви на крокет! І вона хутко вийшла. Кухарка жбурнула їй навздогін сковороду, але, на диво, схибила.
Коментар перекладача:
*- Оригіналом для цієї пародії послужив вірш невідомого автора, основна думка якого криється в словах: «Плекай малесеньке дитя 3 любов’ю і терпінням».
Алесі зусім не спадабаўся тон гэтае заўвагі, і яна падумала, што варта было б разгаварыцца пра што іншае. Пакуль яна спрабавала адшукаць якую-небудзь лепшую тэму, кухарка зьняла з агню рондаль і пачала шпурляць усім, што было пад рукою. У Княгіню і малога паляцелі качэргі, чапёлы, шчыпцы, шуфлікі, потым — патэльні, талеркі і сподкі. Княгіня не зьвяртала аніякай увагі, нават калі яны ў яе траплялі. Што да немаўляці, дык яно й без таго так крычала, што немагчыма было сказаць, ці гэта кухарка яго зачапіла, ці яно крычыць проста так.
— Прашу Вас, падумайце, што Вы робіце! — узрушана закрычала Алеся, падскокваючы на месцы. — Ой, проста ў чароўны носік! — жахнулася яна, калі вялізная патэльня пранеслася ля самага твару немаўляці; яшчэ трохі, і застацца яму бяз носу.
— Калі б кожны сачыў за сваім носам і ня соваў яго ў чужыя справы, — прабурчала Княгіня, — зямля круцілася б куды хутчэй.
— Што не дало б аніякай карысьці, — дакінула Алеся, радая прадэманстраваць сёе-тое з сваіх ведаў. — Толькі ўявеце сабе, як збаламуціліся б дзень і ноч! Зямлі ж патрэбныя дваццаць чатыры гадзіны, каб абляцець вакол сваю… сваю… вось.
— Што да восяў, — сказала Княгіня, — то добра было б адсячы некаму галаву тут вось!
Алеся занепакоена зірнула на кухарку, ці не ўспрыняла тая гэты дрэнны жарт як загад. Але тая засяроджана мяшала суп і, здавалася, нічога ня чула, так што Алеся працягвала далей:
— Дваццаць чатыры гадзіны, здаецца… Ці толькі дванаццаць?
— Адчапіся ты ад мяне! — усклікнула Княгіня. — Чаго я цярпець не магу, дык гэта лічбаў.
І тут яна зноў узялася за немаўля, сьпяваючы нешта накшталт калыханкі і груба гушкаючы яго пры кожным радку:
— Будзь вельмі жорсткай зь немаўлём,[0605] лупі яго: няхай заўсёды памятае ён твой запавет: “Ня чхай!”
Прыпеў (у якім далучаліся кухарка й немаўля): — Уа! Уа! Уа!
Калі пачаўся другі куплет, Княгіня падкідала малога ўжо гэтак высока ўгору, што ад верашчаньня малечы Алеся не дачувала словаў:
— Ён чхае, каб зь цябе пакпіць. Лупі яго, як козу: ён перцу можа перажыць якую хочаш дозу.
— На! Можаш пакалыхаць, калі хочаш! — сказала Княгіня Алесі, перакідаючы малое ёй. — А я мушу рыхтавацца да гульні ў кракет з Каралевай, — і рушыла прэч.
Кухарка яшчэ шпурнула ёй наўздагон патэльню, але міма.
Заувагі Юрася Пацюпы:
0605 — Будзь вельмі жорсткай зь немаўлём…— Пародыя на забыты верш, які прыпісваўся то Дж. У. Лэнгфарду, то Д. Бэйтсу.
Аліса не надта любіла падобныя заўвагі і вырашыла перавесці размову ў іншы бок. І толькі яна збіралася гэта зрабіць, як кухарка ўзняла кацёл з пліты і са ўсёй моцы кінула яго ў Герцагіню з немаўлём, а ў след за ім — вугальныя шчыпцы, а пасля пачала абстрэльваць іх каструлямі і талеркамі рознага памеру. Герцагіня не звяртала на гэта аніякай ўвагі, нават калі кухарцы ўдавалася трапіць у яе, а малы і так равеў не супыняючыся, таму не было зразумела, ці балюча яму. — Аёй, КАЛІ ЛАСКА, што вы робіце!- закрычала Аліса, ажно падскочваючы ад жаху.-. Людцы… Вы ледзь не адарвалі яму носік Велізарная каструля, праляцела ў міліметры ад немаўляці, і Аліса ледзь вытрымала гэта. — Калі б кожны займаўся выключна сваімі справамі,- прамовіла хрыплым рыкам Герцагіня,- зямля б вярцелася хутчэй. — З гэтага не было б аніякай карысці!- заўважыла Аліса, акая была задаволена, што можа пахваліцца сваімі ведамі.- Падумайце, тады б нашмат хутчэй змяняліся дзень з ноччу! Вы ж ведаеце, што Зямля робіць абарот вакол сваёй восі за 24 гадзіны. — А што наконт восі,- прамовіла Герцагіня,- хай лепш вакол сваёй восі робіць абароты твая адсечаная галава! Аліса, спужаўшыся паглядзела на кухарку, але тая была занята супам і нічым больш не цікавілася, таму дзяўчо працягнула: — Так, за 24 гадзіны, а можа і за 12… — Вой, не чапай МЯНЕ,- казала Герцагіня,- я ніколі не сябравала з лічбамі! І зноў прыняўшыся да нянькання свайго дзіцяці, пачала спяваць яму калыханку, хаця рабіла гэта даволі свойасабліва, апантана яго калыхаючы і падкідваючы пад столь пасля кожнага радка:
“Я буду лаяць немаўлё За чханне, біць няспынна: Ці з глузду ён мяне звядзёць — Капрызлівы хлапчына!”
Прыпеў (у выкананні кухаркі і малога):
Пад час выканання наступнага куплету, Герцагіня пачала кідаць дзіцяня яшчэ больш шалёна. І беднае малое раўло так, што Аліса ледзь чула словы:
“Пугой я буду сына біць, Страсу за чханне душу І моцна перац палюбіць У рэшце рэшт прымушу!”
— Гэй! Калі хочаш, можаш панянькацца з ім крыху!- крыкнула Герцагіня Алісе, кінуўшы немаўля ў яе бок.- А мне трэба рыхтавацца да кракету з Каралевай. Пасля чаго паспяшалася з пакою. Кухарка кінула ёй у след патэльню, але паспела патрапіць толькі ў зачыненыя дзверы.
Что же касается колыбельной, которую ноет Герцогиня — суровая и непреклонная, она сидит, широко расставив крепкие ноги, в своем невыразимом головном уборе и держит на коленях ухмыляющегося младенца в длинном платьице, — то ведь в первой ее строфе излагаются принципы правосудия, а во второй — суммируется ее собственная практика… Такая дисциплина — такие звуки в детской — могут показаться несколько строгими в наш век, отданный на растерзание детям, но ведь викторианские матери воспитывали пионеров Империи, руководствуясь именно этими принципами!
