люди новая нефть что значит
Народ России – вторая нефть? Правительство резко увеличило сборы с несырьевого сектора экономики
«Люди – вторая нефть» – эта политическая метафора, впервые прозвучавшая из уст Сергея Иванова в 2009 году, должна была символизировать переход страны к экономике знаний, где люди не менее важны, нежели углеводороды и другие природные богатства. Однако в последние годы все действия Правительства, направленные на повышение налоговой нагрузки на бизнес и население, заставляют задуматься о совершенно иной интерпретации этого постулата.
Для нашей власти люди превратились в то, что вместо нефти будет наполнять бюджет. Результаты «работы» в этом направлении мы с вами уже можем наблюдать: Правительство постепенно увеличивает сборы с несырьевого сектора экономики на фоне снижения нефтегазовых доходов бюджета. И это деньги, которые каждый из нас платит из своих кошельков.
Метафора, воплотившаяся в жизнь
«Мы полностью сознаём, что Россия богата не только углеводородными ресурсами. Люди — вот наша „вторая нефть“, которая в условиях становления экономики знаний по своему значению вскоре займёт заслуженное первое место», – заявил 16 марта 2009 года на торжественном собрании, посвящённом 150-летию со дня рождения великого русского учёного, изобретателя радио Александра Попова, тогдашний вице-премьер Сергей Иванов.
Сергей Иванов, основоположник метафоры «Люди – вторая нефть», как заявляет «Википедия», имел в виду следующее:
Что «в экономике знаний россияне являются ключевым ресурсом, и в человеческий капитал нужно инвестировать средства».
Но в жизни эта политическая метафора воплотилась в совсем иной интерпретации. В последние годы она стала обозначением политики нашего государства, направленной на ужесточение фискальной нагрузки на население с целью повышения доходов бюджета и с одновременным сокращением социальных обязательств государства перед народом.
«У нас сейчас государство начинает реализовывать программу „Люди — новая нефть“. Теперь мы будем платить больше, а получать от государства меньше», – говорит политолог Евгений Минченко,
Люди постепенно заменяют нефть
В 2020 году Россия переживает крупнейший с момента распада СССР спад сырьевой промышленности. Доля сырьевого сектора экономики сокращается в силу возрастающей конкуренции. Кроме того, будущее сырьевой отрасли в России тоже не блещет перспективой (Подробнее ➤).
В общей сложности с начала года бюджет недополучил 2,3 трлн руб. от экспорта нефти, нефтепродуктов и газа.
Зато доходы несырьевого сектора, а иными словами сборы налогов с населения и бизнеса, в этом году радуют наших чиновников.
Если посмотреть на структуру доходов бюджета в октябре 2020 года, то из почти 2 трлн рублей, которые получил федеральный бюджет в этом месяце, налоги на нефть и газ принесли лишь четверть всех поступлений. Зато на 40% выросли поступления от налогов и сборов. Об этом свидетельствуют свежие данные Минфина (Подробнее ➤).
Рост налоговых поступлений произошел за счет повышения НДС и таможенных сборов в 2020 году.
Повышение ставки НДС в 2020 году с 18 до 20% дало бюджету рост 446 млрд рублей. Это на 43% больше, чем в прошлом году. На 31 млрд рублей, или 9%, удалось увеличить сборы на таможне, главным образом за счет НДС на ввозимые товары.
Так же рост доходов бюджета связан с завершением в октябре 2020 года периода налоговых льгот и увеличением налоговой нагрузки на бизнес.
И это лишь «первый шаг на пути к бюджетной консолидации, которая будет полностью проведена в будущем году», говорит главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова.
В следующем году Правительство:
Кроме того, в 2021 году традиционно поднимут МРОТ, его уже утвердили на уровне 12 392 рублей. А соответственно увеличится и налоговая нагрузка. Работодателю придется поднять зарплату, а вместе с ней вырастут и отчисления в фонды, а также суммы НДФЛ.
Все это, по расчетам властей, принесет в 2021 году около 500 млрд рублей дополнительных доходов.
Народ и бизнес России для государства постепенно и планомерно становятся новой «дойной коровой» или «второй нефтью». В целом, создается впечатление, что пополнение доходов бюджета является основной целью нашей власти, и не важно, какими путями это будет достигнуто. Одновременно с этим мы с каждым годом наблюдаем, как государство стремится сократить социальные обязательства перед своим народом, повышая нам пенсионный возраст, сокращая расходы на здравоохранение, образование и т.д.
Но если не кормить «дойную корову», она ведь сдохнет.
Наш русский народ издревле слагал пословицы и поговорки, которые очень точно отражали действительность. Приведу некоторые из них. Мне кажется, пора бы нашим чиновникам вспомнить народную мудрость.
«Корову не накормишь — молока не надоишь».
«Если есть за коровой уход, от коровы получишь доход».
И в завершение хочу привести слова политического консультанта Юрия Воротникова:
«Люди — новая нефть. Такой теперь лозунг. С точки зрения оздоровления экономики это правильно. С точки зрения политических последствий это катастрофа».
Дорогие читатели, мне очень важно ваше мнение по поводу прочитанной публикации.
Если публикация вам понравилась, прошу поддержать ее и поставить лайк, если не понравилась – дизлайк.
Новая нефть. Бюджет страны спасают простые русские люди, но Минфину на них плевать
Финансовые итоги 2020 года ещё не окончательно подведены, но судя по всему, нас ожидает сенсация – сборы налога на доходы физических лиц (НДФЛ) окажутся больше нефтегазовых доходов бюджета. Выражение «Люди – новая нефть» обретает конкретное материальное воплощение.
Собранные налоги на доходы физических лиц с нефтяными деньгами не пересекаются: первые идут в региональный (85%) и местный (15%) бюджеты, второй – в федеральный. Сумма этих кубышек называется консолидированным бюджетом, в котором доля федерального несколько превышает половину.
Таким образом, рост сбора НДФЛ при падении нефтегазовых доходов означает, что регионы получают чуть больше, центр – чуть меньше. А главное – Россия постепенно избавляется от репутации страны-бензоколонки.
Разумеется, репутации, мягко говоря, не вполне заслуженной. Есть ведь и другие государства, доля поступлений от продажи нефти в доходной части бюджета которых крайне высока, хотя их «странами-бензоколонками» никто не называет. Наиболее разумно сравнивать Россию в этом смысле с Норвегией. Сравнивать, конечно, можно только проценты, но не абсолютные цифры, – в Норвегии всего 2,8 млн экономически активного населения, это маленькая страна. Маленькая страна, которой природа, однако, дала возможность быть 13-й страной в мире по количеству добываемой нефти. Так вот, в Норвегии нефтяной сектор обеспечивает 30% поступлений средств в бюджет. То есть там достигнут тот рубеж, который президент наметил для России на текущий год.
Помимо нефти, в начале нулевых ключевыми для Норвегии доходными сферами стали: морское судоходство и рыбная ловля, производство электроэнергии, добыча и переработка угля, банковское дело, лесное хозяйство и производство алкоголя. Эксперты отмечают, что экономика этой страны, даже в процессе диверсификации носит «рентный характер». Это такой вид экономического развития, когда основные доходы государство получает от ресурсов, а не от «человеческого капитала».
Правда, подоходный налог в Норвегии практически всеобщий и довольно высокий. В среднем он составляет 24% (в России, как известно, 13%) и платят его все работающие лица, независимо от рода деятельности. Исключение составляют те граждане, годовой доход которых не превышает 164 000 норвежских крон. Это, чтобы было понятно, примерно 19 399 долларов США.
Помимо этого, норвежцы платят «социальны сбор» в 7,9-8,7% и «взнос на богатство» в размере 9% от прибыли, полученной через ценные бумаги, акции, etc. Несмотря на все сказанное, поступления от налогов на доходы физических лиц (как сказали бы в России) «не дотягивают» до нефтяных.
Есть еще Объединенные Арабские Эмираты. Там государство уже давно декларирует не просто отход от обогащения за счет нефти, но сокращение доходов от этой отрасли в бюджете до 5%. Правда, по данным на 2018 год доходы от «черного золота» в бюджете страны составляли всё те же 30%. Впрочем, определенные подвижки у ОАЭ в этом направлении есть. Еще в 2009 году, доля нефти в экономике этого государства составляла 85%.
Экономику ОАЭ тоже можно охарактеризовать как рентную, хотя там активно и развивается банковский сектор. Но все же основная часть доходов идет от полезных ископаемых, кроме нефти это природный газ, хром и урановая руда.
С налогами в этой стране тоже все очень интересно. С одной стороны, в Эмиратах нет налогов на личную прибыль, зарплаты и доходы от бизнеса. Но, например, годовая лицензия на бизнес стоит 5 000 – 6 000 долларов. А для иностранных компаний, которые заняты в нефтяной и газовой сфере налог с операционной прибыли составляет от 55 до 85%. Для иностранных банков – 20% от операционной прибыли.
Ну, а для частных лиц есть сборы за проезд по определенным, важным автомагистралям, сборы, включенные в стоимость обслуживания жилья и десятипроцентный сбор для туристов за пользование отелями и всей прочей туристической инфраструктурой.
Ложь и статистика
Справедливости ради надо сказать, что официальная статистика занижает объём нефтегазовых доходов: методика оценки нефтегазовых доходов Минфином подвергается заслуженной критике. Издание РБК предложило альтернативную систему подсчёта. Журналисты указывают, что Минфин изначально учитывал лишь поступления от налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) и от экспортных таможенных пошлин на углеводороды, а с 2019 года включил в подсчёты также платежи по налогу на дополнительный доход от добычи (НДД) и акциза на нефтяное сырьё, направленное на переработку. Минфин не учитывает НДС с продажи нефти и нефтепродуктов, как и акцизы с бензина, а также НДФЛ высокооплачиваемых работников этих предприятий, налог на прибыль, страховые взносы. Лично я не очень понимаю, при чём тут взносы, которые идут не в бюджет, а во внебюджетные страховые фонды, но в остальном претензии справедливы.
Минфин, кстати, в середине нулевых пытался всё это учитывать, но потом выяснилось (или «выяснилось»), что отделить налоги, поступающие непосредственно от операций с нефтью от сопутствующих довольно трудно. Скажем, легендарная уборщица «Газпрома» – является ли её НДФЛ нефтегазовым доходом регионального бюджета? Кроме того, налоги, повторюсь, платятся в бюджеты разных уровней (федеральный, региональные, местные), что также затрудняет их сортировку.
И это не говоря о мультипликативном эффекте «нефтянки», когда деньги, полученные от продажи нефти и нефтепродуктов, вливаются в экономику, тратятся на товары и услуги, растекаются по всей стране, а потом улетают в Китай в обмен на промышленную продукцию, которую мы никак не можем захотеть производить для себя сами.
Граждане выручают в кризис
Впрочем, претензии к формуле не отменяют наличия ярко выраженной тенденции замены нефти людьми. Граждане не в первый раз вытягивают бюджет на себе – то же было в кризисном 2009 году, когда физические лица обеспечили 32% всех государственных сборов (включая, правда, страховые взносы). А если вспомнить, что НДС и акцизы в значительной степени тоже являются налогами с физических лиц, то получится, что граждане обеспечивают не менее 55% консолидированного бюджета страны – больше, чем бизнес, причём доля эта стабильно растёт. Что ж, такая тенденция полностью соответствует западным системам налогообложения, где основная нагрузка приходится не на предприятия, а на людей. Причём нагрузка эта на успешных граждан настолько высока, что порой доходит до явления Депардье Саранску.
Нефти в мире всё меньше, а людей всё больше.
Более всего впечатляет даже не падение доходов от нефти, а высокая динамика НДФЛ,
А Силуанов против
К сожалению, в этом правительстве остался, пусть и потеряв часть полномочий, главный кассир страны – министр финансов Антон Силуанов. В этой должности, безусловно, положено беречь деньги, спросите об этом в любой «Пятёрочке», но Силуанов делает это в ущерб важнейшим проектам. В 2020 году, казалось бы, более чем сложном, он ухитрился сэкономить триллион рублей – порядка 4% от экстремально большой расходной части бюджета.
Оговорюсь, что популистское «взять всё, да и поделить» здесь бессмысленно. Если бы весь триллион потратили на вертолётные деньги, на каждого гражданина пришлось бы около семи тысяч рублей. Деньги, безусловно, не лишние, но никак не определяющие.
Из чего сложился этот триллион?
300 млрд руб. не исполненных госконтрактов. В этой сфере, конечно, нужен свой Мишустин – пока что госзакупки остаются кормушкой для недобросовестных чиновников и аффилированных с ними бизнесменов.
140 млрд руб. неисполненных расходов силовых ведомств – «благодаря» пандемии год получился мирным, так что здесь экономия имеет объективные причины, но можно было перебросить эти средства на другие цели.
70 млрд руб. целевых межбюджетных трансфертов регионам – регионы, опять же, снизили деловую активность, но невозможно поверить в то, что не было полезных проектов. Да хоть бы просто подкормить нищенские местные бюджеты в той же Ульяновской области.
400–450 млрд руб. накопленных средств, о происхождении которых Силуанов не распространялся.
Именно из-за силуановской экономии мы недосчитались десятков, если не сотен, тысяч рабочих мест – деньги по легендарному рузвельтовскому рецепту можно было направить хоть на строительство и ремонт дорог, благо на Руси всегда есть простор для этого дела. Правда, в сложившихся у нас противоестественных этнически-трудовых отношениях силуановский триллион в итоге получили бы не русские люди, а мигранты, которых принято задействовать на подобных работах, но это уже совсем другая история.
Круговорот денег в России
Налоговая система России работает всё более эффективно. Благодаря росту прозрачности экономики удаётся снижать страховые взносы для занятых в малом и среднем бизнесе, вводить льготные налоговые режимы, в том числе для самозанятых.
Это одна из причин, по которой доля налогов с граждан в общих доходах государства почти постоянно растёт. Росту способствует и то, что сверхплановая прибыль от высоких цен на нефть (когда такие цены вообще есть) аккумулируется не в бюджете, а в Фонде национального благосостояния.
В то же время нельзя сказать, что региональные и местные бюджеты пухнут от НДФЛ – система межбюджетных трансфертов, разделение регионов на доноров и получателей дотаций нивелирует рост доходов.
Контролёр этого процесса, федеральное правительство, зачастую не считает нужным тратить деньги налогоплательщиков (НДС и часть акцизов идут в федеральный бюджет) на поддержку региональных экономик, а стало быть, и самих налогоплательщиков. Такой подход может привести к тому, что в следующие годы сборы станут меньше – много ли возьмёшь с безработного?
И всё же картина выглядит скорее позитивно. Управление русской экономикой меняется на глазах, и меняется оно в разумную сторону.
Народ – новая нефть
ФОТО: КИРИЛЛ КУХМАРЫ/ТАСС
Спикер уходящей Госдумы Вячеслав Володин высказался прошлой осенью о проекте бюджета на 2021–2023 годы. В частности, он заявил: «Мы преодолеваем вызовы не за счет граждан, как это было в 90-е… Сегодня вызовы преодолеваются за счет поддержки государства – будь то ситуация, связанная с пандемией или связанная с падением темпов роста». Откуда, в свою очередь, берет деньги государство, видный единоросс не пояснил. Но вряд ли он думает, что они возникают в бюджете сами по себе. Конечно же, знает Володин и высказывание Маргарет Тэтчер: «Не существует денег государства – есть деньги налогоплательщиков». Но ему хочется создать у своих слушателей образ некоей премудрой власти, которая осыпает милостями доставшийся ей несуразный народ. Даже по 10 тысяч на ребенка выплачивает – не напоминая, что ежемесячно забирает из сорокатысячной зарплаты отца семейства 5,2 тыс. рублей налога, а поверх этой зарплаты – 12 тыс. рублей страховых взносов. Так кто же тут чей благодетель?
Как бы ни изощрялись в формулировках сановные мужи, бюджет России в странные коронавирусные времена начал опираться в первую очередь на граждан, на физических лиц. И есть серьезное опасение, что этот почетный груз, окажется слишком тяжел, для нашего небогатого населения. Но сначала мы поговорим не о наполнении бюджета, а о его экономии.
СЭКОНОМИЛИ НА МИНИМУМЕ
В конце 2020 года власти срочно, в ускоренном порядке, приняли закон о новом порядке расчета прожиточного минимума. Этот минимум – важнейшая экономическая величина, в первую очередь, определяющая минимальный размер пенсии: она никак не может быть ниже минимума.
Многие годы прожиточный минимум был привязан к потребительской корзине – определенному набору товаров и услуг. Подорожала корзина – вырос минимум. Индексация минимума в зависимости от стоимости корзины, безусловно, не исключала манипулирования (вы можете проверить среднюю цену на обувь по России?), но все же давала определенную стабильность, ибо потребительская корзина – вот она, в любой «Пятерочке», и если цифры там сильно расходятся со статистикой, к этой статистике у журналистов и экспертов закономерно возникают вопросы.
С 2021 года минимум отвязали от корзины и привязали к медианному доходу нации (медианный доход – сумма, больше и меньше которой получают по 50% населения; не путать со средним доходом, который в России намного выше. – Прим. ред.). Очень важная смена парадигмы: раньше минимум был связан с расходами, теперь с доходами. И тут простор для манипуляций стал значительно шире: без мощных статистических данных проверить медианный доход решительно невозможно: как напишет Росстат, так и будет. Карманные правительственные СМИ хором писали тогда о том, как волшебно вырастет прожиточный минимум, но это вызывало большие сомнения: с чего бы прожженным шулерам вдруг захотелось играть честно?
Разгадка оказалась скорой и не потребовала даже подсчетов медианы: стоило вступить в силу новому закону, как цены на продовольствие, в первую очередь из той самой отмененной потребительской корзины, стали расти космическими темпами, впервые за пять лет. При прежней методике пришлось бы резко поднимать прожиточный минимум, а с ним и пенсии, и многие социальные выплаты. Теперь же – тишь и благодать: ведь зарплаты не растут, медианный доход не растет, а значит, и прожиточный минимум топчется на месте. Тратить дополнительные деньги не надо.
Совпадение? Не думаем. Похоже, потому депутаты и приняли спешно закон, что осознали невозможность далее удерживать цены в узде. На чьи же плечи переложить тяжесть будущего подорожания? Не секрет, что и агрохозяйства, и перекупщики, и ритейлеры накрепко связаны с власть имущими – или прямым владением, или родственной близостью бенефициаров и чиновников, или, наконец, давними и далеко не всегда законными экономическими связями. Они прекрасно знали о будущем росте цен, потому и уберегли казну от дополнительных социальных выплат. Казна эта все менее похожа на государственный бюджет и все более – на банальный общак.
Выражение «Люди – новая нефть» было запущено в экономический оборот бывшим министром обороны Сергеем Ивановым, когда он говорил об экономике знаний, о необходимости инвестиций в человеческий капитал. К сожалению, многие ведомства поняли эту мысль совсем иначе – с нефти они привыкли стричь купоны, так почему бы не делать того же с людьми? Через 11 лет после лукавой фразы Иванова этот подход привел к полному успеху: по итогам 2020 года сборы налога на доходы физических лиц (НДФЛ) наконец превысили государственные доходы от нефтегазовой отрасли. Понятно, что отчасти это связано с недолгим, но впечатляющим падением цен на нефть, но сбор налогов с граждан действительно постоянно растет, а его методы совершенствуются: недаром нынешний премьер-министр почти 10 лет возглавлял Федеральную налоговую службу (ФНС).
Заметим, что налоги на доходы физических лиц с нефтяными деньгами в общей казне не пересекаются: первые идут в региональный (85%) и местный (15%) бюджеты, вторые – главным образом в федеральный бюджет в виде налога на добычу природных ископаемых (НДПИ), а также в Фонд национального благосостояния (ФНБ). Сумма местных, региональных и федерального бюджетов называется консолидированным бюджетом; в котором доля федерального несколько превышает половину.
Федеральный бюджет 2020 года наполнялся таким образом: главный доход – налог на добавленную стоимость (НДС) – порядка 50%, НДПИ – более 30%, акцизы (главным образом на табачную продукцию и бензин) – 3%, примерно столько же – налог на прибыль организаций (в федеральную казну идет 15% сборов этого налога, остальные 85% остаются в регионах). Из этих сумм практически весь НДС и почти все акцизы скалькулированы в розничных ценах товаров; даже НДПИ в некоторой мере ложится на плечи граждан, так как поднимает стоимость минеральных товаров, в первую очередь бензина.
Если же посмотреть на региональный бюджет, куда поступает 85% собранного НДФЛ, то очень красноречив пример Москвы. НДФЛ дает ей более 40% доходов: 1,2 трлн рублей из 2,9 млрд рублей общего дохода за 2020 год. Практически все самые богатые компании России платят налоги в Москве, но в совокупности они перечислили в городскую казну менее 800 млрд рублей налога на прибыль и 140 млрд налога на имущество. НДФЛ 2020 года оказался в Москве рекордным и по абсолютным цифрам, и по доле в доходах.
Федеральные деньги идут на большие проекты, великие дела и выплату пенсий. Все повседневные расходы государства – это деньги региональные и местные. То есть фактически – напрямую собранные с доходов людей.
Доброта эта, правда, на йоту уменьшилась в 2021 году, когда, наконец, заработала прогрессивная шкала НДФЛ – это когда богатые платят чуть большую долю дохода, чем бедные. С суммы свыше 5 млн рублей в год (417 тыс. рублей в месяц) теперь берут аж 15% вместо общих 13% – все-таки совсем не как у Депардье, которого вынуждали во Франции отдавать более 70% заработанного. Эту микрореформу осуществили под самым благородным из возможных предлогов – создать фонд «Круг добра» для помощи детям с орфанными – то есть редкими и трудноизлечимыми – заболеваниями. Подсчитав число высокооплачиваемых работников, в правительстве прикинули, что за год должны собрать 60 млрд дополнительных рублей. Чтобы понять масштаб этого «успеха» (который пока остается воображаемым – слегка повышенные налоги соберут только по итогам 2021 года), достаточно вспомнить криминальную хронику – как отдельные граждане в погонах с легкостью хранили дома по 8–10 млрд рублей в различных валютах и ценностях. Да что там – 60 млрд рублей по нынешнему курсу – менее 3% состояния одного только хозяина «Северстали» и по факту Череповца Алексея Мордашова, впервые в этом году возглавившего список русского Forbes.
Потому что если в одном кармане что-то исчезло, то в другом немедленно завелось. Жаль только, что сообщаются эти бассейны все время в одном и том же направлении. Так что «раскулачивают» вроде бы богатых, а беднеют при этом бедные.
Более того, в России по-прежнему функционирует невиданная за ее пределами система, когда люди с меньшими зарплатами платят в бюджеты и фонды большую часть своих доходов, чем их более высокооплачиваемые начальники.
Немного простенькой математики. НДФЛ у специалиста и его начальника, положим, одинаковый (зарплаты по 500 тыс. не рассматриваем), взносы в Фонд обязательного медицинского страхования тоже (5,1% сверх зарплаты). А вот взносы в Пенсионный фонд, составляющие 22% для сотрудников с зарплатой, округленно, до 120 тыс. рублей в месяц, для превышающих эту сумму зарплат снижаются до 10%. То есть за человека с зарплатой 120 тыс. рублей работодатель платит 26,4 тыс. рублей ежемесячно – полноценные 22%. А за менеджера, получающего 240 тыс. рублей, – 22% со 120 тыс. и 10% с остальных 120 тыс. – итого получается 38,4 тыс. рублей, всего 16% от зарплаты. Примерно та же картина с взносами в Фонд социального страхования, который вскоре будет слит с Пенсионным – 2,9% с сумм до 80 тыс. рублей в месяц (округленно), и ничего – с превышения этой суммы.
Есть ли логика? Определенная есть – суммы пенсий и больничных ограничены законом, значит надо ограничивать и взносы. Если ты все равно не получишь больше 2434 рублей за день больничного, почему должен платить заведомо превышающие эту сумму деньги? Если максимальный размер государственной страховой пенсии без надбавок составляет 34 тыс. рублей, почему надо вносить в фонд намного больше?
Есть ли справедливость? Ни в малейшей степени. Отдавать надо хотя бы равную долю дохода, а в идеале все-таки богатые должны платить больше.
Более всего впечатляет даже не падение доходов от нефти, а высокая динамика НДФЛ, – говорят об итогах 2020 года эксперты. То есть в ситуации, когда государство испытывало тяжелейшие потрясения, когда люди миллионами оставались без работы, фискальные органы выполняли свою работу на пять с плюсом.
ФОТО: АЛЕКСАНДР РЮМИН/ТАСС
Налоговая система России работает все более эффективно. Благодаря росту прозрачности экономики удается снижать страховые взносы для занятых в малом и среднем бизнесе, вводить льготные налоговые режимы, в том числе для самозанятых.
Это одна из причин, по которой доля налогов с граждан в общих доходах государства почти постоянно растет: растет налогооблагаемая база, число людей, попавших в поле зрения налоговиков. Скажем, сборы с самозанятых пока выглядят каплей в бюджетном море, но главное сделано: этих граждан уже заметили, их уже приучают платить налоги. Со временем и ставку постараются уравнять со ставкой работающих по найму.
Оговоримся, что в то же время были несколько снижены страховые взносы с работников малого и среднего бизнеса – это значительная часть населения, и их работодателям теперь будет чуть легче работать «в белую».
Да и сами налоговые инспекции приобрели человеческое лицо, по крайней мере, для граждан. Платить налоги становится просто и даже в чем-то приятно. По удобству оплаты чего бы то ни было наша страна, вообще стремительно обогнала весь мир: деньги с нас берут с максимальным для нас комфортом.
Жаль только, что федеральное правительство зачастую не считает нужным тратить деньги налогоплательщиков (НДС и часть акцизов, повторимся, идут в федеральный бюджет) на поддержку региональных экономик, а стало быть, и самих налогоплательщиков. Такой подход может привести к тому, что в следующие годы сборы вновь станут меньше – много ли возьмешь с безработного?
Хотя эти ребята способны облагать налогом и мертвых. Прецеденты уже есть: не от злого умысла, конечно, а из-за несовпадения разных баз данных, которых у нас, кажется, слишком много.
И еще одно грустное обстоятельство: правительство очень грамотно выводит людей из тени, но само не то чтобы находится на свету. Процедуры государственных тендеров (одна из основных форм траты собранных с граждан налогов) остаются несовершенными, число закупок у единственного поставщика не уменьшается, реальная конкуренция присутствует только в «малых формах» – на местном уровне. Даже на региональном, как правило, все уже поделено и выигрывают нужные игроки. У народа не спрашивают, на что тратить собранные с него же деньги, не предлагают выбора – поддержать очередного попавшего под санкции олигарха или повысить пенсии в контролируемой им области, расширить квоты на бюджетные места в вузе для граждан Киргизии или улучшить образование среди собственного народа…
Вернемся к цитате, с которой мы начали статью. В 90-е годы прошлого века государство действительно не рвалось помогать гражданам, но и практически не брало с них налогов. Мы и власть существовали автономно друг от друга: мы не мешали власти дербанить советское наследство, власть не мешала нам влачить свою маленькую жизнь и при везении делать маленький гешефт. Это было отвратительно, цинично, но в этом не было лицемерия.
Сегодня же ряд государственных деятелей старательно делают вид, что правительство просто нашло в тумбочке деньги налогоплательщиков и понятия не имеет, как они туда попали.
Люди неизбежно становятся «новой нефтью», ибо углеводородов в мире все меньше, а людей все больше. Тем более что с точки зрения хозяев мира, разница невелика: и те, и другие, в конечном счете, разлагаются на углекислоту и воду. И мы для них – даже не черное золото Сергея Иванова, а черное дерево Себастьяна Перейры.