маленькая жизнь ханья янагихара о чем вкратце
Из недавно прочитанного: Маленькая жизнь
“Маленькая жизнь” Ханья Янагихара, 2015
Может ли жизнь быть маленькой? Может ли жизнь ребенка, внезапно умершего в детстве, быть меньше жизни человека, дожившего до 90 лет? Или маленькой может быть жизнь маленького человека у Достоевского, Гоголя и Чехова?
Эту книгу стоит читать тогда, когда вы точно знаете, что у вас будет с кем поговорить о ней после. Она требует безотлагательного обсуждения. Это книга для разговоров. Что в принципе чудесно. Если же никто в вашем окружении не намерен обременять себя более 800-страничным текстом, то вы рискуете заработать головокружение от закрепощённых и невысказанных мыслей и идей.
Итак, что же скрывается за обложкой, на которой крупным планом изображено лицо человека, скованного болью? (По крайней мере, эту фотографию на обложке американского издания книги я воспринимала именно так, но после прочтения выяснила, что она называется Orgasmic Man, и про неё говорят, что в ней смешались агония, экстаз, удовольствие и боль, вон оно как!)
Если определить роман в формате атакующих мир хештегов, то я бы использовала следующее: #дружба, #боль, #стыд, #самодеструкция, #потеря, #NYC, #жизнь …
Понятно, что Янагихара хотела нарисовать портреты абсолютно непохожих друг на друга личностей с индивидуальными историями. Она спотыкается на том, что все четыре друга становятся ультра успешными каждый в своей сфере. Получается утрированный кивок в сторону американской мантры о rags to riches. Один становится художником-фотографом, чьи работы выставляются в Whitney и MoMA. Второй становится продвинутым архитектором, в чьих услугах нуждаются по обе стороны континента. Третий делает головокружительную карьеру в кино. Четвёртый становится непобедимым адвокатом в престижной юридической фирме.
Затем она выбирает из четырёх одного, которого награждает целым букетом травм из детства. Только ты переводишь дыхание, как она снова добивает тебя невыносимо жёсткой подробностью из прошлого героя или изматывающими порывами к самодеструкции.
Если говорить просто, она забывает про чувство меры. Всё у неё избыточно: и когда хорошо, и когда плохо. Между мраком и светом нет полутонов.
Ощущение безнадёжности усугубляется тем, что книга затянута. Пожалуй, это тот минус, который кочует из отзыва в отзыв. У меня даже было впечатление, что роман не видел редакторской правки, так как объективно в нём много повторений. От сокращения в 2 раза произведение бы только выиграло.
Но не обходится и без удачных аспектов. Например, мне понравилось, как Янагихара описывает богемную жизнь в NYC, как кинематографично она воссоздаёт студенческие будни главных героев, мотельные беспросветные эпизоды из жизни Джуда, какое внимание она уделяет знакомству читателя со спецификой работы каждого из героев. Её описания легко визуализировать. Её персонажи очень выпуклы. Под конец книги мне казалось, что со многими я словно находилась в одном помещении, слышала их речь, переживала вместе с ними, разделяла опустошение и отчаяние, радовалась любому намёку на белую полосу.
По роману будет снят фильм. Пока результаты кастинга не объявлены, но в американской редакции журнала GQ решили пофантазировать и предложить кандидатов. Их вариант с Реми Малеком на роль Джуда меня абсолютно покорил. (Знаю, что неравнодушные к роману пользователи интернета также представляют в этой роли Эдди Редмэйна.)
Но вот Пол Джамати, предложенный ими на роль Гарольда, мне показался абсолютным мискастом, хотя актёр он замечательный. Я бы рассматривала Колина Ферта, Альфреда Молину и даже Ричарда Гира. Из Кайла Маклахена получился бы замечательный Доктор Трейлор, а вот Пол Джамати или Стенли Тучи могли превосходно подойти на роль Отца Люка. Короче, пока нет более подробных деталей о съёмках, фантазировать и делать ставки можно на полную катушку.
Какие бы слабые стороны не были у этой книги, я однозначно мечтаю увидеть этот фильм. Что-то мне подсказывает, что роман был создан с прицелом на экранизацию.
«Маленькая жизнь»: как создавался один из главных романов прошедшего десятилетия
Роман «Маленькая жизнь» обсуждали все, кто хоть сколько-нибудь следит за современной литературной жизнью. О том, как создавался один из ключевых текстов 2010-х годов, мы попросили рассказать блогера и книжного обозревателя Ксению Лурье.
Courtesy of Todd Hido
Создание романа из рисунков и фотографий
Ханья Янагихара родилась в Лос-Анджелесе в 1974 году. Окончила в Массачусетсе Смит-колледж, частный университет свободных искусств для женщин, а затем переехала в Нью-Йорк. Она с детства любила рисовать, интересовалась искусством и свою увлеченность соединила с работой редактора. До того как «Маленькая жизнь» стала бестселлером, писательница работала в журнале T: The New York Times Style Magazine, потом уволилась, но в качестве автора продолжила писать для издания статьи о литературе, искусстве и моде.
Работа над «Маленькой жизнью» началась задолго до ее написания. В течение четырнадцати лет Янагихара собирала коллекцию тревожных рисунков и фотографий разных авторов, от Дианы Арбус до Райана Макгинли, которые стали в итоге галереей на Pinterest (сейчас коллекцию Янагихары и правда можно там найти). Это позволило ей буквально проваливаться в мир романа, работая над его атмосферой.
Серьезная подготовка помогла Янагихаре закончить объемный роман, когда дело дошло до его написания, в сжатые сроки. Она писала словно в лихорадочном бреду по вечерам после работы и в выходные, и через 18 месяцев книга в 375 тысяч слов была готова. Янагихара признается, что сразу была нацелена на минимум тысячу рукописных страниц, ведь персонажей она придумала давно.
Роман несет в себе эту вложенную автором стремительность и настраивает на определенную тревожность, характерную для того, кто не может забыть свою травму.
Читайте также
Это важно, поскольку роман несет в себе эту вложенную автором стремительность и настраивает на определенную тревожность, характерную для того, кто не может забыть свою травму. Человек с посттравматическим синдромом постоянно прокручивает в голове воспоминания о травматических событиях, проживая их снова и снова.
Антропологический интерес к телесности и гендерной идентичности
В центре повествования «Маленькой жизни» четверо друзей, бывшие соседи по комнате в колледже — юрист Джуд, художник Джей-Би, актер Виллем и архитектор Малкольм. Интересно взглянуть на то, как травма Джуда выражается в его отношении к себе и своему телу на фоне обычности других персонажей.
В первой части романа Янагихара как бы затемняет фигуру Джуда, концентрируясь на остальных трех героях. Для создания их образов писательница обращалась к работам Феликса Кида и Райана Макгинли, умело подчеркивающим сексуальное желание, таящееся в телах юношей. На фоне своих друзей Джуд скрытен и не проявляет телесной свободы, свойственной другим молодым людям. Он хромает, носит одежду с длинными рукавами, морщится, поднимаясь по лестнице, увиливает от разговоров о своих увечьях, что одновременно интригует читателя и свидетельствует о пережитой героем страшной травме.
Интерес к телесности у Янагихары возник еще в детстве. Ее отец был гематологом-онкологом и к человеческим телам относился как врач — отстраненно и без каких-либо эмоций. Когда в 10 лет Янагихара увлеклась рисованием, он обратился к знакомой-патологоанатому, чтобы отвести дочь в морг, где та могла бы упражняться в рисовании с натуры. В интервью The Guardian писательница рассказывает, каким удивительным для нее был опыт наблюдения за аккуратно вскрытыми трупами. Ее всегда пленяли наука и болезни, ей нравилось изучать, на что способен организм, чтобы продолжить жизнь. Этот опыт автора в романе преобразовался в бесконечные, подробно описанные самоистязания Джуда, в его отношение к своему «мертвому», болезненному и травмированному телу.
С той же отстраненностью и вниманием антрополога Янагихара продолжила изучать телесность, только под другим углом. Свою первую работу редактором она получила в ныне не существующем журнале Brill’s Content. Там она познакомилась с автором Сетом, а через него — с его друзьями: корректором журнала Джо и редактором Джаредом. Так девушка на женской работе из женского колледжа впервые смогла наблюдать за тем, как развиваются отношения между мужчинами: как они общаются друг с другом, выражают свои эмоции или дружбу. Как признается Янагихара в статье для The Vulture, особенно она была поражена их телесностью, которая у молодых людей выражается совсем иначе, чем у девушек.
Ее всегда пленяли наука и болезни, ей нравилось изучать, на что способен организм, чтобы продолжить жизнь.
Читайте также
Для мужчин естественно обращать больше внимания на свое тело, а не на эмоции. Янагихара убеждена, что почти все мужчины, независимо от расы, религиозной принадлежности, культурной и сексуальной идентичности, владеют более ограниченным пониманием своих эмоций, чем женщины. Мужчин не поощряют выражать чувства словами, они не всегда умеют их правильно называть. В свою очередь, с телесностью связан главный страх родителей за своих дочерей: женщины с детства знают об опасности сексуальных домогательств и насилия.
Механизмы создания текста
Отсутствие идентичности и обезличенность персонажа, а также нейтральность и отчужденность Янагихары-«антрополога» переходят на уровень механики создания текста. Об этом в эссе «Камера вместо автора» рассказывает Анастасия Завозова, один из трех переводчиков романа. Она называет три механизма, которыми пользуется Янагихара на уровне языка.
Второй — Янагихара конструирует текст таким образом, что вообще непонятно, кто рассказывает историю (за исключением глав, написанных от лица Гарольда). Образ рассказчика словно заменяет камера, которая движется от персонажа к персонажу и обезличенно фиксирует все происходящее.
И третий — каждый раз, когда рассказ переходит к Джуду, по имени его никто не называет, звучит лишь постоянное «он». Завозова пишет: «Только он, он, он. Когда читаешь это по-английски, как-то смутно за это цепляешься, но в общем-то явно не видишь. Чувствуешь только опять вот эту вот нейтральность камеры, уход от явных ответов и софитов — один из друзей Джуда считает, что тот мастерски владеет искусством уходить от ответов, прятаться от любых откровений — и вот это уклончивое он, он, он помогает Джуду прятаться и от читателя всякий раз, когда рассказ переходит к нему».
Безграничность страдания
В любом романе о травме есть предел страданию. Герой может опуститься на самое дно, чтобы потом кто-нибудь ему помог выбраться из беспросветного мрака. Янагихара, наоборот, задумала создать такого протагониста, которому бы никогда не становилось лучше.
В противовес страданиям Янагихара преувеличила в романе и все остальное: каждый из главных героев добивается невероятного успеха в карьере, здесь очень много сопереживания, жалости, дружбы и любви. Удивительный Гарольд, университетский преподаватель и в дальнейшем приемный отец главного героя, тоже испытавший в жизни немало горя, заботится о Джуде и принимает его любым — болезненным, злым, истеричным. Присутствие Виллема, бесконечные разговоры и жизнь с ним действуют на состояние Джуда целительно, но стоит другу уехать, как все его раны вновь открываются. Несмотря на всю боль и агонию главного героя, эти светлые моменты дарят много тепла, помогают расслабиться и выдохнуть, хотя бы ненадолго, чтобы собраться и вновь окунуться в переживания Джуда.
В противовес страданиям Янагихара преувеличила в романе и все остальное: каждый из главных героев добивается невероятного успеха в карьере, здесь очень много сопереживания, жалости, дружбы и любви.
Читайте также
Эта гиперболизация намекает на нереалистичность и некоторую сказочность романа. В интервью The Guardian Янагихара говорит: «Вообще-то на меня повлияли некоторые сказки. В сказках нет матерей. Персонажей подвергают невероятным страданиям, а наградой им становится всего лишь женитьба…» Однако в «Маленькой жизни» нет даже этой награды. Писательница, как многие ее друзья и персонажи, не верит в брак. Ей никогда не хотелось завести семью, и в своем романе она решила рассказать именно об этой разновидности взрослой жизни, где на первом месте дружба. Но даже самая преданная и настоящая дружба, по мнению Янагихары, не всегда способна восстановить разрушенную жизнь — если физическая или психологическая травма слишком обширна, она может привести к смерти.
Трагедия и травма — это всегда одиночество
У Янагихары, как и у многих из нас, есть близкие, знакомые и друзья, которые были подвержены сексуальному насилию. Некоторые читатели-мужчины признавались писательнице в том, что произошедшее с Джудом случилось и с ними. Однако даже это признание, по мнению Янагихары, не меняет принципиально их положения — они все равно остаются наедине со своей трагедией.
Чувство одиночества знакомо Янагихаре с детства, она часто переезжала вместе с отцом из-за его работы. Лос-Анджелес — Гавайи — Нью-Йорк — Балтимор — Калифорния — Гавайи — Техас — Гавайи — Калифорния. И все это до того, как ей исполнилось семнадцать. Как и Джуд, Янагихара провела часть своего детства в мотелях, которые она считает своеобразным символом Америки. В мотелях могут происходить ужасные вещи, о которых мы никогда не узнаем. Именно поэтому Янагихара считает, что сюжет «Маленькой жизни» может происходить только в США.
Унылые одноэтажные или двухэтажные постройки, гнетущие номера, синтетическое покрывало, исхоженный сотнями ног выцветший ковер, квадрат телевизора, прикрученного к стене, шум машин за окном. Приехав в мотель поздно вечером, Янагихара вместе с братом оставалась сидеть на кровати в ожидании мамы, пока та бродила в поисках продуктового магазина, чтобы купить хлеба с арахисовым маслом на ужин. Не было никакого сомнения, что мама вернется, но ощущение пустоты давило, заставляя чувствовать себя бесконечно одиноким. Именно это чувство она постаралась передать Джуду, который в одиночестве ждал возвращения брата Луки, своего опекуна и насильника.
Если продолжить разговор о съемном жилье на одну ночь, то зернистый, вуайеристский и наводящий мистический ужас снимок 1961 года Дианы Арбус The Backwards Man in His Hotel Room, где изображен человек задом наперед в гостиничном номере, является одним из важных в коллекции фотографий, вдохновивших Янагихару на написание «Маленькой жизни». Она говорит, что роман является своеобразным аккомпанементом к этому изображению и представляет собой портрет того типа одиночества, которое способны испытать лишь жители мегаполисов.
Некоторые читатели-мужчины признавались писательнице в том, что произошедшее с Джудом случилось и с ними. Однако даже это признание, по мнению Янагихары, не меняет принципиально их положения.
Читайте также
Одна — про все еще недостаточно известного американского фотографа, писателя, художника и общественного деятеля Дэвида Войнаровича. Из-за страшных побоев и жестоких издевательств отца он сбежал из дома в пятнадцать лет, какое-то время жил на улице и продавал себя за десять долларов на Таймс-сквер. Кстати, интересный факт: фото на обложке издания «Маленькой жизни» на английском языке принадлежит Питеру Худжару, любовнику, лучшему другу, родственной душе, наставнику и музе Войнаровича.
Одна из самых трогательных и нежных работ Войнаровича — незавершенный фильм в память о Худжаре, который скончался от СПИДа. Взгляд камеры скользит по мертвому телу Питера на больничной койке, эти кадры перемежаются с другим материалом — киты кружат в аквариуме, белые птицы у моста, луна за облаками, а затем греза: сонное тело мужчины без рубашки ласково передают из рук в руки обнаженные мужчины, словно переносят его в другой мир.
Другая история из книги Лэнг про Генри Дарджера, чикагского уборщика, одного из известнейших в мире художников-аутсайдеров, достигшего славы лишь посмертно. После смерти отца он попал в приют, где детей насиловали и издевались так сильно, что некоторые умирали от физических увечий. Несмотря на ужасающую травму, Дарджер был болезненно привязан к приюту и опекунам. О прошлом он никому не рассказывал, да и некому было, кроме одного друга, который скончался раньше него и оставил после себя еще большую душевную пустоту и боль.
Проживание своей травмы Дарджер перенес в более чем триста картин и в текст самого длинного в мире художественного романа в 15145 страниц. «Царства Несбыточного» описывают происходящую на вымышленной планете кровопролитную войну против рабства детей. Главные героини истории — семь сестер Вивиан — подвергаются всевозможным истязаниям и насилию со стороны одетых в мундиры мужчин, что Дарджер отражает не только в тексте, но и в акварелях. Но как героини комиксов, девочки выдерживают любое испытание, они беспредельно живучи.
Сама Янагихара говорит, что, создавая «Маленькую жизнь», не хотела концентрироваться на травме и насилии, она писала о дружбе и взрослении.
Читайте также
Дарджер умер в 1973-м, прожив долгую, но очень одинокую жизнь. В восемьдесят лет из-за увечий и тяжелой работы он больше не мог ухаживать за собой и переехал из скромной комнаты в пансионе, расположенном в занюханном районе, в католическую миссию святого Августина. Тогда хозяин помещения, решив очистить комнату от хлама, и нашел множество художественных работ, представляющих огромный интерес. В последние годы Дарджер совсем плохо себя чувствовал. «Ноги доставляли ему все больше страданий, он сильно хромал, время от времени приступы случались такие лютые, что он не мог стоять. Боль появилась в боку — такая, что он иногда часами напролет сидел и костерил всех святых», — пишет Оливия Лэнг.
Несмотря на то, что Янагихара ни разу в многочисленных статьях и интервью о «Маленькой жизни» не упоминает ни Войнаровича, ни Дарджера, частичное совпадение их историй с историей Джуда не может быть случайным, как и ее задумка, подобно Дарджеру, написать тысячестраничный роман. Джуд вырос в приюте, неоднократно подвергался издевательствам, физическим пыткам и сексуальному насилию. Этот одинокий и брошенный мальчик, тело которого брат Лука продавал за деньги, со временем превращается в талантливого юриста, окруженного друзьями, принадлежащими к творческим профессиям. Повзрослевший Джуд постоянно хромает, мучается от ужасных болей, завязывает отношения с лучшим другом и впадает в состояние шока, когда один за другим близкие уходят из его жизни.
Разглядев в нарочитой гиперболизации страданий Джуда отголоски историй, произошедших с реальными людьми, хочется вновь перечитать роман, остановиться на определенных эпизодах, вглядеться повнимательнее в текст и попробовать снова понять, как он сделан и почему так сильно притягивает к себе — или отталкивает.
Сама Янагихара говорит, что, создавая «Маленькую жизнь», не хотела концентрироваться на травме и насилии, она писала о дружбе и взрослении. Свою книгу она называет своеобразной параболой взрослой жизни, которая в самом начале наполнена невероятными возможностями, но со временем становится все более замкнутой. Каждый в конце предоставлен сам себе, а близкие приходят и неминуемо уходят. Однако в конечном итоге лишь травма способствует взрослению человека, это есть часть жизни. Здесь нет никакого противоречия.
11 фактов о романе »Маленькая жизнь»
Иногда шутят, что толстые серьезные романы чаще обсуждают, чем читают. Но у «Маленькой жизни» Ханьи Янагихары иная судьба. Финалист The Man Booker Prize и победитель премии Kirkus Prize в 2015 году, книга года на Amazon, один из самых ожидаемых переводных романов в России в 2016-м, номер один в различных книжных рейтингах… Если свести характеристику романа к трем словам, то это «тяжелый, увлекательный, популярный». Поговаривают, что со дня релиза еще и месяца не прошло, а издательство Corpus семь раз печатало дополнительный тираж.
А я решила сделать подборку важных или просто занимательных фактов о романе «Маленькая жизнь». Некоторые из них, быть может, помогут вам еще глубже вникнуть в авторский замысел или взглянуть на книгу под новым углом.
Итак, интересные факты о «Маленькой жизни»:
1. Название романа ─ это игра смыслов: A Little Life можно перевести «Маленькая жизнь» или «Немного жизни».
2. Детство героев «Маленькой жизни», судя по отдельным деталям, приходится на первое десятилетие XXI века, а значит, большая часть событий романа происходит в будущем. Так Янагихара удалила из романа важные внешние обстоятельства, повлиявшие на ее современников, чтобы внимание читателей сфокусировалось на эмоциональном мире персонажей: «Это повествование без СПИДа, без 9/11, без финансового кризиса 2008 года, без президентов, без законов. Читателю больше некуда деваться. Он не может сказать: «Ну, герои так поступают, потому что дело происходит сразу после 9/11 и страна в шоке». Единственное, что остается настоящим, ─ это мир героев и все, что происходит в их жизни». Еще один способ добиться подобного эффекта: ограничить пространство внутри самого романа. Мотели, лофты, офисы, студии ─ герои запираются в них, воспринимая вторжение внешнего мира как нечто лишнее, часто даже разрушительное.
3. Сначала Ханья Янагихара хотела написать роман, в котором вообще не было бы ни одного женского персонажа. Во-первых, объясняет писательница, «в сказках нет матерей». А во-вторых, ей хотелось сосредоточиться на мире мужчин, чья уязвимость в том, что у них нет языка для описания эмоций, особенно горя и стыда. Часто они не умеют анализировать подобные чувства, даже не чувствуют себя вправе говорить о пережитом. «Я не могу вспомнить культуры, где мужчинам позволялось бы открыто выражать страх, стыд, смущение: эти чувства считаются противоположными самой практике мужественности, ─ замечает в интервью Янагихара. ─ В глобальном контексте мы приравниваем силу к стоицизму». Но в итоге женские персонажи в книге все же появились. Сколь важна их роль в поиске ответов на вопросы «Насколько я человек?» и «Насколько я мужчина?», судить читателям.
4. Имя Джуд ─ библейское. В русском издании романа главного персонажа могли бы назвать Иудой, но переводчики решили этого не делать.
5. У Джуда есть «визуальный прототип». В начале романа герои шутят на тему своей этнической принадлежности, только Джуд остается в стороне от шутливых прений. Джуд с его жестоким самоконтролем настолько дисциплинирован даже в желаниях, что не позволяет себе задумываться о своем происхождении. Позже в книге не раз упоминается, что Джуд очень красив, однако опять же без излишних деталей. Меж тем «за кадром» (или «за обложкой») Янагихара признается, что точно знает, как выглядит Джуд ─ как мужчина, которого много лет назад она встретила в одном из отелей Аргентины. В те годы Ханья была простой журналисткой, писавшей о гостиницах для специализированного журнала. Незнакомец выделялся из толпы, и будущая писательница буквально не могла отвести от него глаз. Уже тогда Ханья решила, что однажды расскажет об этом человеке: «И он никогда этого не узнает».
6. Поклонники романа, если верить фандомному интернет-кастингу, чаще всего в роли Джуда видят актеров Эдди Редмейна, Рами Малека или Бена Уишоу.
7. В Instagram читатели из разных стран устроили bookface-флешмоб: надо сфотографироваться, закрыв лицо романом «Маленькая жизнь». Во некоторых странах на обложке изображено лицо мужчины, отчего на селфи получается особый визуальный эффект (увы, с российским изданием книги такое не срабатывает). И, конечно, каждый уважающий себя книголюб должен побывать на Лиспенард-стрит!
8. Янагихара ─ одиночка по жизни. Она заявляет, что не хочет заводить семью, детей. Но у нее есть друзья. Роман «Маленькая жизнь» она с любовью посвятила своему лучшему другу Джареду Холту: «Его дружба и наши обсуждения того, что такое дружба, так повлияли на эту книгу, что с философской точки зрения я считаю его соавтором». Ханья уверяет, что писала книгу лишь для двоих ─ для себя и Холта. Читатели спорят, является ли «Маленькая жизнь» романом о любви или о дружбе. Истина, судя по всему, где-то посередине:
«Теперь они придумывают свой собственный тип отношений, который официально не признан историей, о котором не сложили стихов и песен, но который не стреноживает их, позволяет быть честными».
9. В книге несколько раз упоминается Россия или россияне. Например, Виллем снимается в шпионском триллере, действие которого разворачивается в Москве в 1960-х годах, в фильме о Рудольфе Нурееве и играет в чеховском «Дяде Ване». Чехов ─ любимый русский писатель Янагихары. Она считает, что у каждого истинного ценителя литературы есть любимый русский писатель, причем только один: «Поклонники Гоголя не любят Толстого, а толстовцы считают, что Достоевский — слегка дутая фигура. Я сама привержена Чехову, отчасти потому, что он был врачом, а я всегда интересовалась тем, как думают врачи».
10. СПОЙЛЕР #1. Какие страницы романа самые любимые у Ханьи Янагихары? Писательница признается, что ей было очень приятно писать про Джей-Би, но самые любимые страницы ─ о проблемах у Джуда со здоровьем. Главу о Джей-Би в третьей части романа и история об операции, которой подвергся Джуд, Янагихара называет «самыми осмысленными».
11. СПОЙЛЕР #2. «Маленькая жизнь» в определенной степени ─ зеркальное отражение дебютного романа Янагихары The People in the Trees. Действие «Людей…» основано на истории педиатра и вирусолога Даниела Карлтона Гайдузека, лауреата Нобелевской премии по физиологии и медицине 1976 года. Отец писательницы был лично знаком с Гайдузеком. Ученый долгое время изучал заболевание куру, одолевающее племена Новой Гвинеи, в том числе искал его причины в каннибализме. Вирусолог жил среди аборигенов тихоокеанских островов, а также привез в США 56 детей, помог им получить образование и встать на ноги. Один из мальчиков, которым помогал Гайдузек, позже обвинил ученого в совращении. Нобелевский лауреат был арестован по обвинению в педофилии, заключил сделку со следствием, признал свою вину, недолго пробыл в тюрьме, а после освобождения поспешил уехать в Европу. Умер Гайдузек в 2008 году в Норвегии. История главного героя The People in the Trees частично повторяет жизнь злосчастного доктора.