мама верит в меня больше чем церковь
У мамы зависимость от религии. Что делать?
Приблизительное время чтения: 7 мин.
Вопрос читателя:
Отвечает протоиерей Андрей Ефанов:
Дорогая Елена, глубоко сочувствую Вашей семейной ситуации!
Как священнику, мне очень больно, что Вы, дорогая Елена, увидели религиозность в таком нездоровом ее проявлении, и больно, что Ваша мама поняла христианскую жизнь именно так.
Почему человек не взрослеет? Об этом есть очень много психологических статей, в нашем журнале был небольшой материал Выйти из рая.
Если мама захочет разобраться с тем, что с нею происходит, она может найти и христианского психолога, или Вы можете попробовать ей порекомендовать и, возможно, с нею сходить. Если нет, увы, насильно тут ничего не исправишь. Есть еще вариант поговорить со священником, которому она исповедуется, и задать ему вопросы, посмотрите, что он скажет.
Теперь что касается Вас.
Дам ссылку на материалы, о самом важном:
Дай Бог, чтобы на этом пути Вам встретились хорошие священники и хорошие люди, чей опыт Вы могли бы использовать как положительный пример и чьи советы помогли бы лично Вам.
Думаю, что такое восприятие мамы уже позволит Вам по-новому взглянуть на Ваши с ней отношения.
И дай Бог, чтобы в Вашей семье и в маминой душе все же произошли желаемые перемены!
Архив всех вопросов можно найти здесь. Если вы не нашли интересующего вас вопроса, его всегда можно задать на нашем сайте.
«Больной ребенок? Это вам по грехам», — сказал священник. Что научило его говорить о любви
«Дауненок у вас. Отказываться будете?»
«Случайность, — говорят люди нецерковные, да и церковные порой тоже. — Совпадение». Но я в случайности не верю. Я верю в Промысл Божий о каждом человеке. И как же замирает душа, когда удается хоть краем глаза взглянуть на действие этого Божественного Промысла. Увидеть, как Господь, взяв человека за руку, бережно ведет его ко спасению. И учит его самому главному — вере и любви. Потому что Сам его любит.
Есть у меня приятельница, Виктория. Познакомились мы в интернете. У нас обеих дети с синдромом Дауна. Только у нее чуть постарше. И мы «пересеклись» в одной тематической группе. Потом выяснилось, что Вика человек верующий. Это еще больше нас сблизило.
Рассказала мне Виктория, как вначале обиделась на Бога. Ждала здорового малыша, а родился с диагнозом. Ей врачи в роддоме сказали: «Дауненок у вас. Отказываться будете?»
Отказаться они с мужем не смогли. Но выла она ночами в подушку и кричала Богу: «За что?»
Может, и было за что. Было у Вики «в анамнезе» типичное доцерковное прошлое. Но все эти грехи и ошибки молодости давно были оплаканы и остались в той, другой жизни. Да и Бог, как мы — люди, не рассуждает: «Грешил когда-то? На — получи! И вот еще тебе вдогонку!»
К тому моменту больше 10 лет была Виктория замужем. В храм с мужем ходили, посты соблюдали, исповедовались-причащались. Любили церковную жизнь. А главное — Бога. И верили, что и Он их любит.
Детей все эти годы у них с супругом не было, но они не унывали. Знали, что Господь услышит их молитвы. Он и услышал…
А когда Вика услышала о диагнозе сына, то больше всего ей захотелось умереть. Или чтобы сын ее умер. Все лучше, чем мучиться.
Торговаться с Господом пыталась: «Ты вылечи его! А я… Да я Тебе — что угодно!» И копалась у себя в душе, искала, что исправить.
Но чаще думала тогда Вика, что Бог, Которого она так любила, просто взял и предал ее.
— Как Ты мог? — рыдала она.
И не знала, как теперь ей молиться и в храм идти. А главное — зачем.
Правильный батюшка
А еще обиделась она на священника, отца Антония. Когда все же пришла на подворье со своим Генкой, так сына назвали. Через боль пошла.
Отец Антоний был настоятелем в храме, куда они с мужем ходили. Назначили его туда месяца за три до рождения Генки. А предыдущий — по возрасту ушел на покой. Близко они не общались — здоровались только. Исповедь ее молча раза три выслушал. Вот и все…
Но за это время успела Вика заметить, что любил отец Антоний порядок. Фанатично. Даже сдвинутые со своих привычных мест церковная лавочка или подсвечник могли поколебать его душевное равновесие. Тогда он тщательно и скрупулезно объяснял храмовым тетушкам о важности порядка в жизни христианина.
На службах у него тоже царили порядок и благоговение. А не как при прошлом настоятеле — «разброд и шатание». Каждый знал теперь свое место, послушание и последовательность действий.
Отец Антоний и проповеди больше всего любил говорить о правилах и порядке семейного устроительства. Как целомудренно жить, как жениться-замуж выходить. Как постные дни соблюдать, как правило и Писание читать (он очень любил это слово — «правило») и какова в семье иерархия.
— И тогда все у нас, братья и сестры, будет хорошо, — резюмировал он. — И чада у нас будут хорошие — послушные и здоровые! Аминь!
Было у батюшки с матушкой двое детей. Хотели еще. Виктория сама слышала, как говорил он: «Духовенству ПОЛОЖЕНО многочадие».
Матушка его, Елена, кстати, была тогда беременна. Так что можно считать, что положенного многочадия отец Антоний уже достиг.
Вот таким был этот новый настоятель. К нему и подошла Виктория со своей бедой. Чтобы правильно рассудил.
Причинно-следственные связи
— Мне, Лена, жить тогда не хотелось, — рассказывала она мне. — Подошла я к отцу Антонию. Сама не знаю, чего ждала. Чтобы обняли меня, пожалели… Поплакали со мной… Не знаю… На краю бездны стояла, за соломинку хваталась.
Выслушал батюшка Вику. Что так хотела она детей, молилась, просила Бога, верила, ждала. А Генка родился с синдромом Дауна. Священник посмотрел на нее озадаченно. И с опаской — в коляску. Как будто выпрыгнет сейчас из нее тот, кто нарушит его порядок.
— За что. Грешим, Бога не слушаем, а потом — за что? По грехам все. Что уж теперь, — сказал он с расстановкой.
— Да как же, батюшка, — задохнулась она.
— А вот так. Во всем есть причинно-следственные связи. Законы. Думайте, за что наказал вас Господь, кайтесь. Просто так ничего не бывает…
И пошел по своим делам.
Осталась она стоять посреди церковного подворья, и слезы текли по лицу. Думала, что во всем она была виновата: и в жизни своей, которая, наверное, хуже, чем у других. Поэтому и покарал ее Господь. Из-за нее сын с инвалидностью родился и страдать теперь будет. Муж будет страдать тоже из-за нее. И нет ей ни прощения, ни оправдания. Ни жалости, ни сочувствия она не достойна…
Постояла Виктория, подумала все это и побежала с церковного подворья, как ошпаренная, со своей коляской. Куда — сама не знала. Только подальше отсюда. Потому что не любит, оказывается, ее Бог. А только и ждал, чтобы за все ее ошибки глупые, хоть и оплаканные, по самому больному ударить…
Фото: Den Kuvaiev / iStockphoto
Так и убежала бы, наверное. И не вернулась бы никогда. Но навстречу ей шла тетя Поля, так ее все звали. Прихожанка. Полина Матвеевна.
— А ну-ка постой, — схватила она Вику за руку. — Посмотри на меня… Что с тобой? На тебе же лица нет.
— Да пустите вы, — вырывалась Вика. — Больной ребенок у меня! Даун! Что смотрите? Тоже думаете — по грехам?
Тетя Поля и правда странно на нее смотрела. Потом обняла, прижала к себе. Вика сначала вырывалась, потом повисла у нее на шее и рыдала уже в голос. А та гладила ее по голове, как маленькую.
— Все, тихо-тихо, — шептала Полина Матвеевна. — Малыш вон проснулся. Пойдем-ка на лавочку. Кто у тебя? Мальчик? Дай, коляску повезу, порадуюсь. У меня же внуков нет. Сын женился, живут с женой для себя. Детей не хотят… Дочка не замужем. В Москве работает… Я уже сколько лет для себя живу.. Одна… Тяжело…
«Да замолчишь ты, урод!»
Долго они сидели, говорили. Вика — о себе, о муже, о Генке, о том, что сказал ей отец Антоний. О грехах, о наказании.
— Что ты, милая, какое наказание! Человек же, ребеночек… Батюшка наш молодой просто. Он как лучше хочет…
Господь милует больше. Он созидает, а не разрушает. Неужели дал Он Генке твоему жизнь только для того, чтобы наказанием он стал?
Дети — это дар Божий. А Он все делает по любви. И ради любви. Вот послушай…
И тетя Поля рассказала Вике о своем детстве. О том, что папа ее, Матвей Сергеевич, был когда-то главой областной автоинспекции. Есть у нее сестра, Марина. В деревне живет. Фермерствуют с мужем. И брат был младший, Алеша. Пятьдесят ему было, когда умер.
Помнит Полина Матвеевна, что сначала все у них было хорошо. Часто бывали гости, и стол ломился от угощений. Папу все уважали и искали его расположения. И всегда говорили:
— Правильный ты мужик, Матвей. И все у тебя правильно. Жена — умница, дочки — красавицы. Сыночка бы еще.
Матвей с гордостью смотрел на жену и дочек.
…Помнит тетя Поля маму свою с огромным животом. И как папа клал на этот живот руку и говорил ей:
— Смотри, Ксюха! Не подведи! Чтобы пацана мне родила.
Ночью у мамы начались роды и отец увез ее в больницу. А утром стало все плохо. Папа вернулся и напился. И стал пить каждый день. Маму с Алешкой из роддома привез кто-то другой.
Помнит Полина Матвеевна, как мама бегала по квартире с мокрыми пеленками и бутылочками. У нее так и не пришло молоко. Братик родился слабым, у него не было сил сосать, днем и ночью кричал от голода.
— Заткни его, убью! — рычал пьяный отец.
Полинка с Маринкой не понимали, почему папа, который так ждал сына, его не любил.
— Да замолчишь ты, урод!— схватил он его как-то и чуть не швырнул об пол.
— Не смей! — кинулась к нему мама и, закрывшись в комнате, долго рыдала, обнимая Алешку…
— Ну и люби своего дауна! — пьяно бормотал отец.
А потом, обхватив голову руками, тоже рыдал.
— Да, у младшего брата был синдром Дауна, — говорила тетя Поля Вике. — Он последние годы у сестры жил. Папу с мамой наших стареньких досмотрел, и Марина его к себе забрала.
— Досмотрел? — удивилась Вика. — Он же сам больной был…
— Ох, деточка… Это по нашим человеческим меркам — больной… Отец мой тоже долго не мог смириться… Начальник, к нему люди на поклон ходили. От него судьбы зависели. Хозяин. И сын, который, как казалось отцу, разрушил его судьбу. А жизнь-то потом как сложилась…
«Такие редко выживают»
Помнит, как заболел Алешка. Месяцев шесть ему было. Перепуганная мама вызвала скорую.
— Он у вас даун? — с брезгливостью спросила врач.
— Не ваше дело! — рявкнул папа. — Что с ним?
— Похоже на воспаление легких. Нужно в больницу.
— Откуда я знаю. Может, выживет. А может, и нет. Такие редко выживают.
И тут папа взял Алешку на руки. Впервые за долгое время. Смотрел на него, и теплел взгляд. Жалел, наверное.
Фото: dtatiana / Adobestock
— Мужчина, в больницу-то едем или как? — раздался раздраженный голос врача.
— Ну так отдавайте, жена вон оделась давно.
…Алешка не умер. Через месяц они с мамой вернулись домой.
В полтора года он пополз. В два с половиной пошел. Неуверенно, шатаясь, падая, но пошел.
— Надо же, — удивлялся Матвей. — Что там врачиха из поликлиники говорила? «Ходить не будет!»…
Разное было. Помнит тетя Поля, как брат сказал свое первое слово. Отца тогда только выписали из больницы, у него был сердечный приступ. И он лежал дома на диване. Алешка подошел, положил ему голову на грудь и сказал: «Папа». Было ему три года.
— Прости меня, сынок, — прошептал Матвей.
— Ох, сколько еще могу рассказать, — вспоминала Полина Матвеевна. — Но главное — папа менялся. Он жестким был всегда. Мы его боялись, как и все. А тут мягче стал. С нами стал больше времени проводить, с мамой. К людям стал добрее. У нас во дворе мужики всегда в козла играли. Простые работяги. Раньше папа с ними даже не здоровался. А тут вечерами к ним подсаживался. И Алешку брал…
«Дурачок, а сердце рвет»
…Шли годы. Полина с Мариной выросли, замуж вышли. Вырос и Алешка. Матвей ушел на пенсию, и они с Ксенией купили дом в деревне и переехали туда. Завели хозяйство. Алеша многое умел делать — в огороде трудился, за курами ухаживал, с ульями управлялся. Еду приготовить мог, прибраться.
— Что б мы без него делали, — говорила мать.
А потом заболела Ксения. Случился у нее инсульт, слегла она и больше не вставала. Дочери приезжали, помогали — когда могли. У самих же семьи. Вся нагрузка легла на Матвея с Алешкой.
— Как Леша за мамой ухаживал, ты бы видела, — рассказывала Полина Матвеевна Вике. — Как за ребенком. Бережно, терпеливо. С ложки кормил, капризы ее все безропотно терпел. Она же из-за болезни вредной стала. А еще стал отцу по хозяйству помогать. «Если бы не Алешка, я бы не справился», — говорил папа.
Умерла Ксения… И как же плакал на могиле сын, убивался. Долго еще местные жители говорили: «Надо же, дурачок, а сердце-то как рвет».
Вскоре слег и Матвей. Сердце не выдержало. Сначала еще вставал иногда, а потом — все. И так же, как и мать, досматривал его Алешка. Нежно, с любовью, терпеливо, безропотно. Как нянька. Соседи забегали, проверяли. К дочерям отец ехать отказался:
— Доживу уж здесь. Вы только брата не бросайте.
Они часто приезжали. В последний раз приехали, когда соседи позвонили и сказали, что Матвею совсем плохо. Успели. Через четыре дня он умер. Похоронили. Так же, как и над матерью, рыдал над его могилой Алешка. А потом забрала его к себе в деревню Марина. Муж ее против не был. А через два года ушел Алеша вслед за родителями.
— Очень нам всем его не хватает, — говорила Полина Матвеевна Вике. — Теплый он был, радостный, кроткий. И видишь, как Господь все устроил. Все мучился поначалу отец, зачем ему особый сын. А он им с матерью главной опорой в старости стал. Не мы с сестрой — здоровые. А он — «больной».
«По грехам, говоришь?»
Схватилась Виктория за соломинку на краю своей бездны и удержалась. Никуда она из храма не ушла. Благодаря Полине Матвеевне, которая и стала Генкиной крестной. А крестным — Петя, храмовый сторож.
Крестил отец Антоний. Делал это отстраненно и немного растерянно. Как будто не понимал, зачем в его раз и навсегда заведенный приходской порядок, где все правильно и все правильные — и дети, и взрослые — внедрилось что-то «не такое».
Вика старалась этого не замечать. Старалась побороть в себе обиду. Тем более, другие прихожане, узнав о том, что у них в храме появился солнечный малыш, окружили семью теплом и любовью.
Исповедь ее и мужа отец Антоний так же молча выслушивал. И в конце каждый раз спрашивал:
— Это все? Больше ничего не хотите сказать?
Как будто хотел услышать какой-то страшный грех, за который Господь их и покарал. Может, и не ждал, но Вике так казалось.
А вскоре у отца Антония с матушкой родился их третий ребенок. Сын. Назвали Иваном. И так же, как и Генке, радовались ему прихожане. Они любили детей. В общем, жизнь текла своим чередом…
…Прошли месяцы, потом год. Подрос Генка. Был он спокойным, дружелюбным. «Ходил» по рукам храмовых бабушек и радостно улыбался им во весь свой беззубый рот. Он обожал следить за свечками и со знанием дела прикладывался к иконам, чем приводил старушек в неописуемый восторг.
А вот батюшкин Ваня был другой. Когда вылез он из пеленок, стало видно, что он совсем не улыбается. И на руки к другим не идет. Матушка и рада бы дать кому-то хоть ненадолго подержать, устала, но мальчик сразу начинал кричать. Плакал он много и громко. И, как казалось — без повода. Все службы измученная матушка проводила с ним на улице. Иногда и ко Причастию его поднести было проблемой.
— Помню растерянные глаза отца Антония, — рассказывала мне Вика. — Он же всегда говорил на проповедях, что по тому, как ведет себя ребенок в храме, можно понять, как живет семья. Спокойный, перед Чашей ротик открывает, значит в семье — тишь да гладь да Божья благодать. И порядок во всем. Кричит, «беснуется» — тут все понятно. Старшие-то его свечечками стояли. А Ванюшка… Так себя никто из детей в храме больше не вел. И у батюшки прямо слезы…
У Вики сначала мысли были: «Генка мне по грехам, говоришь? А у самого-то». Но она прогнала их от себя. Ту боль свою вспомнила.
Кому легко жить
Матушка Елена ходила с сыном по врачам. Вика знает, что отец Антоний был против. Он пытался убедить себя, что «бывает, перерастет, нечего из здорового ребенка инвалида делать». Ребенок с инвалидностью и правда в его правильную жизнь никак не вписывался. Не сходились причинно-следственные связи.
Врачи заподозрили у мальчика аутизм. Еще через год этот диагноз был официально подтвержден в Москве, куда они приехали на очередное обследование.
Но главное в этой истории все же другое. Главное, что отец Антоний однажды после службы догнал Вику на подворье.
— Виктория! Подождите, пожалуйста, — нерешительно сказал он. — Я хотел… Простите меня.
И они оба все поняли.
Фото: dtatiana / Аdobestock
Вика подружилась с матушкой Еленой. Они с Полиной Матвеевной стараются ей помочь с детьми. Генка-то особых хлопот не доставляет. Вика любит его без памяти и сама не верит, что жить когда-то из-за него не хотела. Интересно, что из посторонних детей Ваня лучше всего находит контакт именно с Геной.
Матушка рассказывала, что отец Антоний первый год-два после постановки диагноза очень тяжело это переживал. Так же, как и Вика когда-то, спрашивал себя: «За что?» И очень боялся, что скажут прихожане. Как это так? Ты священник, а у тебя больной ребенок. Рушился на глазах его порядок. Порядок, в котором всегда так просто было ему жить. Делай то-то, и «…тогда, братья и сестры, все у нас будет хорошо».
А оказалось, что христианство, вера наша — это не для того, чтобы было хорошо. И не для того, чтобы было плохо. Это чтобы Христа встретить, принять Его в свое сердце и свою жизнь и полюбить. И не просто Его, Который где-то Там. А вот же Он — в Вике с ее болью, в Генке с синдромом Дауна, в Ваньке с аутизмом, в бездомном, в Полине Матвеевне, да в ком угодно. И именно такой любви ждет от нас Господь.
— Вика, а ты заметила, каким прекрасным, глубоким священником становится отец Антоний? — спросила недавно Вику Полина Матвеевна. — Священники ведь тоже «растут».
Вика говорит, что отец Антоний правда очень изменился за эти годы. Как будто понял что-то такое, чего раньше не знал.
Он так же любит порядок, но уже не раздражает его сдвинутый с места подсвечник. И никому он за него не высказывает. Сам поправляет, если надо.
— Здорово, Геннадий, как дела? — приветствует он Генку при встрече. — Я рад тебя видеть. Заходи с мамой-папой в трапезную. У нас там сегодня пироги.
Он и правда рад. Смотрит тепло, а не как раньше — с опаской.
И с амвона говорит не о порядке семейного устроительства, не о том, как правильно поститься, и не о причинно-следственных связях, которые, как оказалось, в духовной жизни совсем не линейные. Не о грехах и наказании. А больше о любви.
— Легко жить тем, кто принял волю Божию! — часто говорит он в своих проповедях. — Даже если нам эта воля кажется странной, неправильной. У людей один порядок, у Бога — совсем другой. Но Господь все делает по любви. Этой Любви Он учит нас. Аминь!
«Не плачь»
«Полезен плач, растворенный упованием на Бога:
утешает душу, смягчает сердце,
отверзает его ко всем святым,
духовным впечатлениям»
свт. Игнатий (Брянчанинов).
«Поплачь»
Перед священником лежала девушка. Очень симпатичная девушка, вернее сказать, даже девочка лет четырнадцати. Она лежала в гробу в церкви, и священник готовился ее отпевать. Рядом стояли ее родители и рассказывали. Несчастный случай. Говорили, что Оля вместе с мамой и сестрой-близняшкой переходили железнодорожные пути, и она чуть отстала. Ее наушники почему-то в это время были у нее в ушах, а машинист не успел вовремя затормозить… Священник слушал слова матери, и ее боль передавалась ему. Как будто ком стал в его горле, а ему ведь еще надо было сказать слово утешения родителям и всем присутствующим и самому спеть отпевание за неимением хора. Священник выдержал паузу и начал говорить…
Нам надо произнести: «Поплачь», обнять человека и поплакать вместе с ним
Почему?
Бог, определяя момент смерти человека, заботится о том, чтобы человек достиг вечной жизни
Каждого человека Бог забирает из этого мира в наиболее подходящий именно для него момент
Все, что Бог ни делает по отношению к нам, делает для нашей пользы
Понять и открыть причину ранней смерти каждого отдельного человека невозможно. Это тайна, сокрытая в глубине Божественного Всеведения и недоступная для нашего рассудка, по крайней мере в земной жизни. Не нужно пытаться проникнуть в эту тайну: подобные попытки, оставаясь бесплодными, могут довести человека, потерявшего своего близкого, до сильнейшей печали и даже до отчаяния. Лучше в свете веры в Бога постараться осмыслить эту потерю, ибо только сердце верующего человека однажды, в тихую минуту грусти, сможет услышать утешительную весточку: «Не плачь, твой любимый со Мною».
Что делать, если Бог не дает детей?
Ответы пастырей
Вступая в брак и венчаясь, молодые мечтают и надеются, что Господь благословит их семью детьми. Но проходят годы, пять, десять лет… а долгожданная беременность не наступает. Как быть в такой ситуации? Что предпринять? Понятно, что, прежде всего, молиться о детях, но надо ли еще что-то делать, надо ли обращаться за помощью к современной медицине? И все ли медицинские технологии, ставшие в последнее время очень популярными, например экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО), приемлемы для православных? Отвечают пастыри Русской Церкви.
Главное для христианина – праведная жизнь
– Нам не сказано, что в случае бездетного союза надо обязательно «что-то делать». Являясь естественным следствием плотской близости супругов, дети привносят в их жизнь заботы и радости, планы и разочарования, жертвенное служение и утешения взаимной любви. Однако главное дело нашей жизни – обретение вечного спасения – существенно не зависит от наличия или отсутствия детей, а значит, при всех человеческих расположениях к их рождению, главным чувством должно остаться доверие Промыслу Божию, в ведении которого остаются все наши земные, не зависящие от нас обстоятельства.
– Многие святые люди рождались не сразу и от пожилых родителей. В этом случае они вымаливались у Бога и были буквально намоленными детьми; при этом рожденным от пожилых родителей не передавалась страстность молодости.
Технологии искусственного оплодотворения – грубое вторжение в таинство деторождения
– Если Бог не дает семье детей, нужно надеяться, не отчаиваться, терпеливо ждать. Сегодня многие люди не слишком здоровы, и потому бывает, что и после нескольких лет брака нет детей. Надо молиться и поститься. Молиться праведным Иоакиму и Анне, Петру и Февронии. Совершать паломнические поездки – на Афон или в иные места.
Долгое отсутствие детей у супругов – это испытание их чувств, проверка того, насколько они любят друг друга
Долгое отсутствие детей у супругов – это испытание их чувств, проверка того, насколько они любят друг друга, потому что, когда у человека всё легко, всё ему даром дается, он это не слишком и ценит. А когда людей связывает какая-то совместная беда, они становятся друг другу ближе, начинают друг друга особенно чутко любить, эту беду преодолев.
Что касается ЭКО, которое подается как лечение бесплодия. Искусственное оплодотворение – это грубое вторжение в таинство зачатия, в таинство деторождения. И мы знаем, что Архиерейский Собор 2000 года прибегать к этой технологии православным христианам запретил, хотя некоторые в этом запрещении лукаво усматривают возможность к каким-то вариантам искусственного зачатия прибегать. Но в решениях Собора четко сказано, что недопустимы с православной точки зрения все разновидности экстракорпорального оплодотворения, предполагающие заготовление, консервацию и последующее разрушение эмбрионов. При искусственном оплодотворении всегда происходит разрушение эмбрионов – то есть их убийство.
Напомню вкратце, в чем суть этой технологии. У женщины стимулируется суперовуляция, для того чтобы получить сразу большое число яйцеклеток, иногда даже до 20; из них выбирают самые лучшие, оплодотворяют их семенем мужа и помещают в специальный инкубатор на несколько суток. Потом одни (всегда несколько) пересаживаются в матку, другие замораживаются, их может использовать впоследствии и та же супружеская пара, и другие. Такой вот конвейер по производству детей. И деньги тут крутятся немалые: одна попытка ЭКО со всеми сопутствующими процедурами стоит в Москве минимум 150 тысяч рублей. А ко мне, например, приходили люди, которые делали по 10–15 попыток. И безрезультатно. Потому что ЭКО не дает 100-процентного результата! Это бизнес на человеческом горе, никакое не лечение бесплодия.
При искусственном оплодотворении всегда происходит разрушение эмбрионов – то есть их убийство
Теперь зададимся вопросом: а что происходит, если стали развиваться все пересаженные в матку эмбрионы? Ведь их внедряют сразу несколько, чтобы было больше вероятности их приживания, потому что приживаются не все… Что происходит, когда прижились несколько? «Лишние» эмбрионы редуцируют, то есть убирают хирургическим путем – делают аборты. Так что при ЭКО уничтожаются оплодотворенные эмбрионы, которые уже являются младенцами с душою. И оказывается, что человек, идущий на ЭКО, идет на аборты.
Есть такая лукавая уловка: в некоторых медицинских центрах предлагается «ЭКО для верующих». Предлагается не несколько эмбрионов подсадить, а потом некоторые из них убрать, а сделать щадящую суперовуляцию, получить малое число эмбрионов и их подсадить. Но сути дела это не меняет.
Человек, идущий на ЭКО, идет по сути на аборты
Технология ЭКО совершенно безбожная. Человек берет на себя функцию Господа Бога, вмешивается в то, что должно таинственным образом происходить в организме матери.
Еще вопрос: а почему оплодотворенные эмбрионы должны несколько суток развиваться в инкубаторе? А вот почему. Чтобы выяснить, нет ли каких патологий, главным образом генетических. И есть приказ, подписанный министром здравоохранения, согласно которому в случае опасности развития патологий эмбрион не пересаживать. Такой эмбрион убивают.
Я уже не говорю о том, что при ЭКО гораздо больше выкидышей, гораздо больше замерших беременностей. И гораздо больше рождается недоношенных детей.
К сожалению, статистических исследований о здоровье детей, рожденных с помощью ЭКО, очень мало. Почему? Потому что это бизнес, корпоративный сговор. Данные есть, но они не разглашаются. Но кое-что становится известным. Так, академик Алтухов, известнейший генетик, православный человек, свидетельствует: чуть не 20% ЭКО-детей имеют психические патологии.
Еще проблема: в природе, когда яйцеклетка поступает в матку матери, ее встречает миллион сперматозоидов, но прикрепляется только один – самый «сильный», если можно так выразиться. Но ЭКО можно сделать даже с очень слабым семенем мужа. И если семенной материал не очень хорошего качества, какие будут дети?
Так что православный путь такой: молиться, ждать. А если Господь не посылает ребенка, поступать так, как испокон веков делали на Руси и в других странах, – брать на воспитание ребенка-сироту или из детского дома.
Надо принять Промысл Божий
– Есть тайны Божественной заботы о людях, они непостижимы. Когда Рахиль, жена патриарха Иакова, не имевшая потомства, упрекнула супруга: «Дай мне детей, а если не так, я умираю», Иаков ответил: «Разве я Бог, Который не дал тебе плода чрева?» (Быт. 30: 1–2).
Ребенок – это Божий дар. И если Господь не дает детей, значит на то есть Его Промысл, который надо принять, а не впадать в отчаяние или думать, что жизнь закончилась. На это обращал внимание преподобный Паисий Святогорец. Он знал примеры, когда некоторые старались приобрести детей или искусственным оплодотворением, или усыновлением чужих детей, но впоследствии и сами убеждались, что Бог не давал им ребенка, заботясь об их же благе.
Важно не терять голову, не кидаться панически за любыми средствами во что бы то ни стало заполучить дитя, а постараться прислушаться к Промыслу Божию.
Если детей Господь не подает, то прежде всего к Нему и надо обратиться. Часто дети подавались после усердных молитв, постов и милостынь. Господь испытывает родителей, готовы ли они принять дитя именно как Божий дар, а не как продукт новейших медицинских технологий.
Среди россиянок, не имеющих возможности зачать ребенка, 70% пострадали из-за аборта
Конечно, в поднятой теме много оттенков. Иногда бездетность – итог грехов молодости родителей. Одна из статистик гласит, что среди россиянок, не имеющих возможности зачать ребенка, 70% пострадали из-за аборта. На деторождении также пагубно сказываются некоторые виды контрацепции. В таких случаях человек сам лишил себя возможности рождать детей. Получается такой вот абсурд – сначала человек делает всё возможное, чтобы у него детей не было, а потом готов обратиться к чему угодно, например, суррогатному материнству, лишь бы заполучить ребенка. Таким людям необходимо, прежде всего, покаяние, снять с себя греховные причины бесплодия, а дальше уже как Господь подаст.
Бывает же иная ситуация: супруги старались жить по заповедям Божиим, однако по состоянию здоровья не могут зачать. В таких ситуациях нужно, конечно, лечиться, испробовать возможные естественные средства, но конечный результат вверять в руки Божии.
В общем, каждый случай индивидуален. Из небольшой пастырской практики могу сказать, что духовник зачастую видит, что такому-то конкретному человеку полезнее пребывать одному, нежели иметь ребенка, а вот другому лучше было бы иметь малышей и раствориться всецело в жертвенной заботе о них. Кому-то никак нельзя брать ребенка из детского дома, поскольку не хватает терпения и элементарной ласки и любви. А для кого-то принятый чужой ребенок становится настолько родным, что такую семью осеняет благословение Божие и в ней царит домашний уют. Я даже наблюдал ситуации, когда женщины, у которых не сложилась семья, брали из детского дома детей, причем не одного, а сразу двоих – брата и сестру, и вот эти женщины стали прекрасными мамами. Конечно, отсутствие отца сказывается, зато у этих деток есть мама, а это уже радость и счастье.
Расскажу историю одной своей знакомой. Зовут ее Евгения. Она вышла замуж в 25 лет, и на протяжении пяти лет детей у них не было. Обращалась к врачам, ездила в центр планирования семьи, который был буквально переполнен страдавшими бесплодием женщинами. Евгения увидела, что зачастую поиск диагноза и лечение влекут за собой огромную трату средств, а в результате ничего не получается, и тогда врачи предлагают ЭКО. Познакомившись с методикой ЭКО, она поняла, что не может прибегнуть к этому, внутри возник протест, хотя она еще не была воцерковленным человеком. Дело в том, что ЭКО – это грубые манипуляции над человеческой жизнью: заготавливаются эмбрионы, консервируются, а избыточные просто уничтожаются, то есть происходит тот же аборт. Евгения узнала, что бывают случаи, когда после длительного бесплодия кто-то получал исцеление чудесным образом в храме. Так она пришла к мысли, что детей подает только Бог. Через свое бесплодие Евгения пришла к вере, покрестился также муж. Сама она исповедовалась и причастилась. Читала покаянные каноны, молитвы о детях.
После святого источника ей приснился сон: она несет корзинку, в которой лежит ребенок
Как-то она узнала про Боровский монастырь, при котором есть купель, и многие говорили, что если там окунуться, то проходят болезни. Когда с мужем они совершили паломничество и удалось окунуться, то через две недели у нее уже был положительный тест на беременность. До этого пять лет не могла забеременеть! А после святого источника ей приснился сон: она несет корзинку, в которой лежит ребенок; она спрашивает: «Как тебя зовут?» – он ответил: «Даниил». А ей на обследованиях и на УЗИ говорили, что у нее будет девочка. Но родился мальчик, и его назвали Даниилом.
Когда Даниил уже ходил в детский сад, ей однажды стало плохо, открылось кровотечение. Оказалось, что она была беременна, но произошел выкидыш. Врачи говорили про осложнение и необходимость какой-то операции, говорили, что теперь точно никогда не родит, разве только через ЭКО. Евгения пошла к духовнику, тот, помолившись, сказал: «Я считаю, что делать операцию не надо, а благословляю тебя на дочь». Ровно через месяц она забеременела – врачи были в шоке. Действительно родилась дочь, и назвали ее Анастасией. Сама Евгения себе твердо уяснила, что дети – от Бога, значит, к Богу и надо обращаться прежде всего.
Вообще же всякое дело только тогда бывает подлинно добрым, когда согласуется с волей Божией. А воля Божия не определяется так быстро, как хотелось бы. Если супруги усердно обратятся к Господу в своих молитвах, будут согласовывать с духовником свои желания, воля Божия им все же откроется, и тогда будет понятно, что подходит именно им: ожидать чудесной благодатной помощи, проходить лечение или же взять в семью ребенка из детского дома.
Нельзя руководствоваться одними эмоциями, нужна осмотрительность и рассудительность
– Конечно, отсутствие детей в семье – это повод более серьезно и трезвенно начать проводить свою христианскую жизнь и молиться сугубо о даровании чад. Здесь терпение нужно проявить немалое, и бывает, что Господь вознаграждает за это терпение и постоянство в доброделании, так что дети родятся в семье даже после трех, пяти и более лет «бесплодия». Это великая радость и великая милость! И родители, зачавшие и родившие ребенка в таких сложных обстоятельствах, воистину знают высокую цену и смысл отцовства и материнства. Лишь бы они только не «останавливались на достигнутом» и не превращали свое многоценное чадо в некоего идола, истуканчика, вокруг которого вращается весь мир. Вот этого быть не должно, и это даже можно назвать преступлением против Бога, потому что Господь дает дитя вовсе не для того, чтобы из него воспитали эгоиста, который привык думать, что он – пуп земли и нечто совершенно особенное по сравнению «со всеми остальными». Вот почему хорошо бы, чтобы в семье было много детей…
С рассуждением прибегнуть к медицинской помощи можно: врачей тоже сотворил Господь и профессия эта существует для нашей пользы
Но если детей нет и нет, даже несмотря на явные усилия в хранении благочестия и молитвы, тут всегда наступает момент, когда семья задается вопросом: а где «грань ожидания»? И в чем воля Божия? Жить ли дальше, всецело и смиренно положившись на Господа, или усыновлять детей, или надо прибегнуть к медицинской помощи? Думается, во-первых, всё должно делаться с рассуждением и духовно, то есть с молитвой и советом с семейным духовником, опять же потому, что и люди разные, и обстоятельства. Кому-то, может быть, нужно проявить сугубое смирение с терпением (вера их позволяет поступить именно так), для кого-то будет правильно и хорошо обратиться к врачам, пройти обследование и с рассуждением прибегнуть к их помощи, потому что врачей тоже сотворил Господь и профессия эта существует для нашей пользы, прибегать к помощи врачей не грешно. Но здесь именно нужно рассуждение, потому что мы знаем, что некоторые современные методы «репродуктирования» противны Божиим заповедям. Так что здесь надо быть внимательным, чтобы не переступить грань дозволенного.
А для некоторых семей в соответствии с их расположением и благоустроением, может быть, открывается путь усыновления тех несчастных деток, которые лишены отцовской и материнской тепла и заботы. И мы знаем семьи, где таких усыновленных детей не один, а несколько и они вместе с приемными родителями составляют настоящую большую семью. Это, конечно, дело Божие, благословенное, но и здесь нужна осмотрительность и рассудительность, чтобы не руководствоваться одними эмоциями, часто преходящими, помня, что решение об усыновлении – это большая ответственность, так что «отступление назад» потом будет сродни греху предательства. Да сохранит от этого Господь! Поэтому и здесь нужно советоваться с духовником, крепко молиться и трезво оценивать свои силы и возможности.
Делать все только с помощью и благословением Божиим
– «Облекитесь во всеоружие Божие» (Еф. 6: 11), – говорит нам апостол Павел. Надеяться и терпеливо ждать, молиться и поститься (но только взяв благословение священника). И, конечно, можно взять ребенка из детдома. «И кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает» (Мф. 18: 5), – говорит нам Господь. А вот делать искусственное оплодотворение не стоит, ибо оно противоречит естеству. Господь нам дал другой, естественный способ зачатия и рождения детей, тот, который лучше всего подходит для нас.
Не надо ускорять события. Ведь все доброе, и, конечно, детей, подает нам Бог. И подает нам во благовремении
А еще не надо ускорять события, делая искусственное оплодотворение, потому что это вмешательство в Божественный Промысл. Ведь все доброе, и, конечно, детей, подает нам Бог. И подает нам все во благовремении. То есть тогда, когда нужно, тогда, когда лучше всего. Мы же по своей греховности и своеволию этого часто не хотим понять и принять. И поэтому в спешке пытаемся сделать то, что делает Господь. И у нас всегда получается несравнимо хуже, чем у Бога. Ведь Отец наш Небесный свят и непогрешим, а мы немощны, слепы и греховны.
Поэтому ничего не надо делать самому, но только с помощью и благословением Божиим, которые чаще всего и главным образом преподаются в Церкви, в том числе и через священнослужителей.
У пророка Авраама и Сарры тоже долго не было детей, и Бог им даровал сына – праведного пророка Исаака. Причем в таком возрасте, когда уже физиологически нельзя иметь детей. Также и у праведных богоотец Иоакима и Анны родилась Пресвятая Богородица – «Честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим», как поет Ей Святая Церковь. И у праведных Захарии и Елисаветы родился Иоанн Креститель. «Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя» (Мф. 11: 11), – говорит нам Господь. А все потому, что они всю жизнь жили по воле Божией, святую волю Божию всегда ставили выше своей человеческой воли и своих человеческих желаний.
И мы должны тоже стремиться поступать так же. И тогда и у нас будут рождаться будущие святые, и мы будем жить в святости и увидим многие чудеса от Господа. И увидим главное чудо – что Бог есть бесконечная, всесовершенная, милующая, распинающая Себя и спасающая нас Любовь. Ведущая нас в вечную и бесконечную радость в Царствии Небесном со всеми святыми, от века Богу угодившими. Аминь.
– Если Господь не дает детей, конечно, необходимо обратиться к Нему с горячей молитвой. И Церковь знает множество примеров, когда в ответ на молитвы Бог давал благословение и происходило зачатие ребенка.
Если детей в браке нет и брак невенчанный, необходимо повенчаться. Во всех молитвах Таинства венчания испрашивается у Господа благочадие и благодать воспитания детей.
Не лишней будет, как показывает опыт, и паломническая поездка к кому-то из угодников Божиих. Но только чтобы не было так: «Вот к Матронушке съездим, помолимся, а когда ребенок родится, мы в храм дорогу и забудем». Тут тоже искушение есть. Если мы к Господу обращаемся, то молитва должна примерно так выглядеть: «Господи, подай чадо по милости Своей, а мы и свою жизнь Тебе посвятим, и ребенка будем в Православии воспитывать». И если таким образом мышление людей будет выстроено, Господь, конечно, Свою благодать даст.