мертвые матросы не спят о чем песня
15. МЕТАФОРА «МАТРОСОВ» В ВИДЕ ФРАКТАЛА
Несчастный МАТРОС, твой корабль потоп;
Клопы завелись в парусах. («Матрос») 1981
Плывет МАТРОС в надзвездной тишине
И гасит золотящиеся свечи;
Какой влечет его удел
И чем так сладок чистотел
На дне.
И почему он так беспечен? («Иерофант») 1983
Ромео читал ей Шекспира,
МАТРОСЫ плакали вслух. («Не стой на пути у высоких чувств») 1989
Когда МАТРОСЫ падают в море,
Они помнят свою страну.
У капитанов есть мостик,
И им легче идти ко дну. («Немного солнца в холодной воде») 1983
Когда Достоевский был раненый
И убитый ножом на посту,
МАТРОСЫ его отнесли в лазарет,
Чтоб спасти там его красоту («Достоевский») 2006
В тексте «Хождение за три моря», где, кстати, «все матросы носят юбки», тоже есть образ паровоза..
И вот мы мчимся по пустыне ПОЕЗД блеет и скрипит,
И нас везет по тусклым звездам старый блюзмен-транвестит.
Этот текст с длинным названием («Афанасий Никитин буги или Хождение за три моря-2. Мы съехали с McDugal в середине зимы. ») рисует нашему воображению непрерывное перемещение героев по пересеченной местности, все детали которой, явно нарушая линейность времени и пространства, являются аллюзиями на духовный поиск. Некоторые из этих аллюзий весьма недвусмыслены: Мекка, Кастанеда, Дацан, шаман.
Уже в 1983 году «матрос» плыл «в надзвездной тишине», а «небо», как известно, место богов.. Образ «матроса» символизирует духовно ищущего человека. Так вот же она, разгадка:
И вот плывут НАШИ ДУШИ, КАК японские МАТРОСЫ в поисках суши,
И вот наши души, КАК японские МАТРОСЫ в поисках суши,
Летят наши души, КАК японские МАТРОСЫ в поисках суши,
КАК японские МАТРОСЫ в поисках суши, КАК японские МАТРОСЫ в поисках суши. («Сутра ледоруба», 2004)
Так дуй за сыном плотника. Ломись к НАЧАЛУ НАЧАЛ.
Дуй за сыном плотника, жги резину к началу начал.
Когда ты будешь тонуть, ты поймешь, ЗАЧЕМ БЫЛ НУЖЕН ПРИЧАЛ. («Сын Плотника», 1998)
Заметьте близость идей между образом «паровоза» (в тексте «Из Калинина в Тверь»), выражающего «способ жить –ехать», и «поездом», в вагоне которого едет НЕКТО важный для автора (или для авторского «Я»?). В только что прозвучавшем примере, ассоциативно нанизанные следом за «началом всех начал» образы «духовных, у которых в голове одни кресты», не оставляют никаких сомнений в том, что в вагоне мчащегося «по свету» (!) паровоза «едет» кто-то божественный. Образ этот, однако же, здесь не персонифицируется так же, как в тексте «Двигаться дальше».
В тексте «Двигаться дальше» метафора, описывающая что-то такое, что «больше чем я», напрямую соседствует с «мастером иллюзий», смеющимся «с той стороны». Кто этот «мастер-иллюзий»? Так ведь сам Бог! Вот и в тексте «Дарья, Дарья» некий библейский персонаж Лазарь (см. толковый словарь) называет бога «фокусником – клоуном»:
Очень трудно «ходить по прямой» логики слов в их прямом значении, когда речь идет о голограмном (многомерном), нелинейном, и потому «хрустальном», метафорическом пространстве.
Убедившись в том, что образы «матросов» имеют отношение к духовному поиску, вернемся к «мертвым матросам, которые не спят». Почему же эти «мертвые» (без идеи бога в душе) ищущие, плывущие, тонущие, матросы в некоторых частных случаях НЕ СПЯТ»? «Спать» метафорически означает: пребывать в бессознательном состоянии, что есть аллюзия на восточные религии (см. главу «Спать или не спать – вот в чем вопрос»).
На фоне всех этих «матросов», «обоженный матрос с берегов Ориона» однозначно прочитывается как очередная ирония над современными попытками человека найти свое второе, божественное измерение.
Обожженный матрос с берегов Ориона
Принят сыном полка. («Юрьев День», 1992)
Обоженная (см. паттерн «огня») душа с каких-то несуществующих берегов? Выражение «берега Ориона» вызывает ассоциацию с наиболее распространенной формой использования слова «Орион» в русском языке – «созвездие Ориона». Обоженная в духовных поисках душа небесного происхождения, а значит, душа, близкая к богам, принята «сыном полка»? Последняя метафора есть аллюзия на роман В.Катаева «Сын полка», бывший популярным в детские годы Поэта. Обоженная духовными поисками полубожественная человеческая душа принята воспитанником полкового сборища убийц?
В зеркале человек видит то, что он о себе знает. По ту сторону зеркального стекла остается то, что человек о себе не знает, но это «зазеркальное», в буквальном смысле слова, «по-ту-стороннее» измерение в каждом непременно существует. Как у Эшера – распятые рептилии. Совсем недавно об этом втором измерении в человеке, в просторечье называемого «душой», знали только религии. Естественно, что любые попытки современного интеллекта «переоткрыть» в самом себе то измерение, которое тысячелетиями выражалось исключительно в религиозных символах, будут возвращать нас к христианскому символизму.
Бывший советский человек, так же, впрочем, как и постсоветский, об этом своем измерении, исторически приписываемом богам, знал немного. Это обстоятельство может быть первой причиной того, что «город мы живем – это Вавилон». В древнем «до-христианском» Вавилоне процветало язычество. Если наш город – все еще «Вавилон», то и мы с вами, по-прежнему, остаемся язычниками. Однако сказать так – было бы упрощением. О богах можно знать, но вот чуствовать и ощущать их присутствие – нечто более трудно достижимое. Как об этом говорил психолог К.Юнг, души современного человека остаются архаическими и языческими не потому, что современный человек никогда не слышал о боге или не бывал в церкви. Души людей, живущих в двадцатом веке, остаются архаическими и языческими потому, что, перестав «видеть свое» в религиозных образах – символах, душа современного человека остается не разбуженной христианством (C.Jung, The Collected Works, vol.12, p.11-12)
Похожая история была в Вавилоне,
Но на этот раз дело во мне. («Дело за Мной»)
Познавательный ресурс о культуре, науке и искусстве
Кур.С.Ив. ом
Сайт Курия Сергея Ивановича
АКВАРИУМ — «Мертвые матросы не спят» (БГ)
Входит в альбом «Zoom Zoom Zoom» (2005)
КОММЕНТАРИИ к ПЕСНЕ:
Из интервью с БГ, «FUZZ», #4, апрель 2005:
Борис: Здесь играет тот гениальный волынщик.
FUZZ: Вот только уже заколебали «природные звуки», — шум моря и так далее, — которые сейчас только ленивый в альбом не вставляет.
Борис: А ничего не поделаешь, они тут нужны. И не так уж их много, — чуть-чуть в «Паламосе», чуть-чуть в «Матросах» и в самом конце альбома пение птичек. Но это уже бонус-трек, он песней не считается. И я замечал, что люди очень отдыхают на нём. Я бы этот трек сделал вообще минут на 40, — чтоб было время выпить, поговорить…
— Как, кем и когда был найден фантастический тембровый образ «Мертвых Матросов» (аккордеон + флейта)?
БГ: Рифф был написан Борисом Рубекиным вместе с Игорем Тимофеевым. Начали его играть с клавишами, но было очевидно, что раз в этой мелодии есть что-то кельтское, и Игорь играет на кельтской флейте, то и аккордеон нужен.
Поскольку мы писали это в Лондоне, я позвонил Кейт и с удовольствием узнал, что она как раз только что вернулась после того, как два месяца играла в проекте Тома Вейтса… и как раз она два месяца играла на аккордеоне. Так что она пришла и сыграла.
_______________________________________________________________________
Текст песни «Мертвые матросы не спят»:
Я не знал, что я участвую в этой войне
Я шел по своим делам, я пал в перекрестном огне
Едва ли я узнаю, кому был назначен заряд
Впрочем, все равно. Мертвые матросы не спят.
Не спрашивай меня;
Я не знаю, как испытывать грусть.
Соленая вода разрешила мне молчать.
Соленая вода знает меня наизусть.
Знать бы загодя, что уготовано мне впереди,
Я бы вырезал твое имя у себя на груди;
Все было так быстро, я даже не запомнил твой взгляд,
Но теперь я в курсе, а мертвые матросы не спят.
Мертвые матросы не спят.
_______________________________________________________________________
Мертвые матросы не спят
Кто такой БГ? Советский поэт и композитор. Гуру русского рока. Легенда. Мужчина без возраста в расцвете сил.
По-моему, Гребенщиков — явление почти мифическое. Он — как птица феникс: вроде бы исчезает, а потом возрождается из пепла вновь и вновь. Животное невиданной красы, попавшее в этот мир совершенно случайно и удивленно взирающее на то, что происходит вокруг. БГ гипнотизирует. И не перестает удивлять, хотя на сцене уже больше 30 лет.
К слову, еще один мистик, актер Джонни Депп, в свое время тоже занимавшийся рок-музыкой, как-то назвал рокеров «пиратами нашего времени». Видимо, Борис Борисович с ним согласен: на киевском концерте задник сцены «оживляло» черное полотно, на котором красовался череп с заклеенной глазницей и костями. «Теперь я знаю, что мертвые матросы не спят», — не уставал повторять БГ.
Гребенщиков олицетворяет свободу, исключительность, избранность, а порой даже вседозволенность. Он идет в ногу со временем, оставаясь как бы вне его. «Если бы не ты, ночь была бы пустой темнотой. Если бы не ты, этот прах превратился бы в прах». Что вы, Борис Борисович, так пессимистично? А еще говорите, что не любите русские народные песни за их безнадежность! И все-таки БГ жизнеутверждающ, радостен и светел. А «кто светел, тот и свят».
Наблюдая за музыкантом с козлиной бородой, которую он пощипывает, дабы «выглядеть интеллигентным человеком», хочется, перефразируя Пушкина, воскликнуть: «Ай да Гребенщиков, ай да сукин сын!».
Глядя на него, лишний раз убеждаешься, что рок-н-ролл жив. Хотя сам Борис Борисович считает иначе — «Рок-н-ролл мертв, а я еще нет». Между прочим, лет через 15 после БГ рок-сатанист Мэрилин Мэнсон в своей песне Rock is Dead («Рок мертв») написал точно такую фразу. Интересно, почему музыканты, делая подобные заявления, продолжают играть эту музыку, собирая аншлаги?
«Рок — тяжелое наследие прошлого, а рокер — что-то вроде члена компартии», — философствует БГ. Думаю, Мэнсон в компартии произвел бы фурор. Особенно когда, пародируя Гитлера (как не раз делал на концертах), пришел на 666-й съезд КПСС.
Гребенщиков же никогда не являлся членом какой бы то ни было партии, всегда плевал на мнение окружающих и делал свое дело. «Я просто старался растить свой сад и не портить чудесный вид». Поэтому он и стал рок-гуру, рок-патриархом, птицей феникс, глядящей вдаль широко раскрытыми глазами на город золотой.
Мёртвые матросы не спят.
Я не знал, что я участвую в этой войне
Я шел по своим делам, я пал в перекрестном огне
Едва ли я узнаю, кому был назначен заряд
Впрочем, все равно. Мертвые матросы не спят.
Не спрашивай меня;
Я не знаю, как испытывать грусть.
Соленая вода разрешила мне молчать.
Соленая вода знает меня наизусть.
Знать бы загодя, что уготовано мне впереди,
Я бы вырезал твое имя у себя на груди;
Все было так быстро, я даже не запомнил твой взгляд,
Но теперь я в курсе, а мертвые матросы не спят.
Мертвые матросы не спят.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Мертвые матросы не спят: «Город уснул» — российский дебют, от которого что-то умирает внутри
Вот уже растаял самый маленький,
На последней самой утлой лодочке
После вступительной сцены в зале суда, после четких формулировок, конкретных цифр имен, статей, квалифицирующих преступление главного героя, фильм Марии Игнатенко совершает трудный маневр — погружается в нечленораздельность, неясность и смуту того, что предшествовало преступлению Виктора (Вадим Королев) — матроса, предположительно убившего судового механика Дмитрия (Дмитрий Кубасов).
От рационального судопроизводства история переходит к неподсудному, к той части жизни, которая всегда вне поля зрения внешнего наблюдателя и компетенции прокурора. Этот не акцентированный, безнажимный контраст обогащает маленькую меланхолическую поэму об утрате, превращает ее из беглой зарисовки в самостоятельное произведение со своим уставом и кредо. Названное преступление, вина, которую можно доказать, и незримая, недоказуемая тоска без названья — верхушка и основание айсберга в темных нейтральных водах фильма. Мария Игнатенко с оператором Вероникой Соловьевой ворочают эту глыбу, как перышко.
Смерть обволакивает как беспробудный сон, в который отныне погружается все живое, окружающий мир, до которого больше нет дела. Пусть поспит среди своей бесчувственной суеты, и это не метафора. Тронутый смертью мир в самом деле замерз, заснул, заплесневел. Натюрморт в самом деле подернут тленом, сливы разлагаются в ящиках, и Сезанн не проснется. Не только человек приговорен.
Сон у Игнатенко — интенсивное зримое действие. Спят здесь и там, на земле, на снегу, на полу, за столом, в машине, вповалку, будто продолжая куда-то ехать, идти, говорить. Тот, кто не спит, — беспомощнее тех, кого уже не разбудишь. Так, но более мирно спали солдаты у Апичатпонга Вирасетакула в «Кладбище блеска» (2015) под мерцание неоновых госпитальных трубок. Почти так — у Георгия Иванова, великого русского поэта-эмигранта:
С верным другом, с неразлучным другом,
С мертвым другом мертвый друг…
В статике общих планов протяженность печали кажется длиннее экватора. На экране траулер идет и идет навстречу снежным сопкам, рассекая волны, в кубрике суровые матросы заняты элементарным досугом, за переборками, в машинном отделении двое ласково оприходуют проститутку. Нищая простота мира слегка помойного пошиба, на удивление остро почувствованная и переданная режиссером-дебютантом, входит в резонанс с поэзией позднего Иванова, которого вскоре прочитают за кадром:
Но могли быть и другие:
«Опыт жизни показал, что на «поэзию» и на «красоту» полагаться нельзя».
Фильм Марии Игнатенко движим похожим противоречием: он действительно поэтичен вопреки красоте и поэзии. Отсутствие любимого человека, отсутствие жизненной полноты, отсутствие утешения — смыслом, красотой, искусством, «сладким леденцом» — входит в фильм тихим, безличным письмом камеры. Не ты, но что-то умирает в тебе. Не ты, но что-то убивает тобой. Что-то включает снаружи свет и выключает внутри. Что-то дребезжит, не смолкая. Что-то действует тобой, как во сне. Фильм полон механической дрожи, безжизненных движений: траулер продвигается в море льда, лифт отбрасывает решетчатые тени, льет из душа вода. Рыбы цвета распускаются в аквариуме выцветшего, блеклого пространства, рассинхронизированного не только с социальным контекстом, но и с персонажами и ситуациями, как в фильмах модной Ангелы Шанелек, получившей «Серебряного медведя» за лучшую режиссуру на прошлом Берлинале.
Один из самых сильных фильмов программы «Форум» создан из слабости, из дисгармонии, из странных человеческих маневров перед лицом того, над чем никто не властен, — превосходящих человека неясных, тайных оснований жительствования и умирания. Из неутолимого желания, о котором Иванов писал незадолго до смерти:
«Я хочу самых простых, самых обыкновенных вещей. Я хочу заплакать, я хочу утешиться».