михалков что то с ним произошло он постригся и побрился
Папа, мама, брат и я —
Это наша вся семья.
Брату только двадцать лет,
А посмотришь: дед как дед!
Папа — бритый — молодой,
А братишка с бородой.
Не простая бороденка,
А такая борода,
Что железная гребенка
Даже гнется иногда.
Папа волосы стрижет,
А братишка бережет —
На лице среди волос
Виден только острый нос.
Папа просит, мама просит:
— Федя, милый, постыдись!
Кто такие космы носит?
Ну, побрейся! Постригись!
Брат сопит, не отвечает
И, по правде говоря,
На глазах у нас дичает,
Превращаясь в дикаря.
Чистит ногти, моет руки,
Каждый вечер гладит брюки —
Джинсы снял, надел костюм,
Вообще взялся за ум!
Но теперь уж нам не трудно
Разгадать его секрет!
Папа, мама, брат и я —
Это наша вся семья.
Брату только двадцать лет,
А посмотришь: дед как дед!
Папа — бритый — молодой,
А братишка с бородой.
Не простая бороденка,
А такая борода,
Что железная гребенка
Даже гнется иногда.
Папа волосы стрижет,
А братишка бережет —
На лице среди волос
Виден только острый нос.
Папа просит, мама просит:
— Федя, милый, постыдись!
Кто такие космы носит?
Ну, побрейся! Постригись!
Брат сопит, не отвечает
И, по правде говоря,
На глазах у нас дичает,
Превращаясь в дикаря.
Только вдруг случилось чудо:
Появилась в доме Люда.
Смотрим: Федя изменился,
Что-то с ним произошло,
Он подстригся и побрился
Волосатикам назло.
Чистит ногти, моет руки,
Каждый вечер гладит брюки —
Джинсы снял, надел костюм,
Вообще взялся за ум!
— Эй, старик,— спросил я брата,
В этом Люда виновата?—
Усмехнулся брат в ответ,
Не сказал ни «да», ни «нет».
Михалков что то с ним произошло он постригся и побрился
В одном переулке
Стояли дома.
В одном из домов
Жил упрямый Фома.
Ни дома, ни в школе,
Нигде, никому —
Не верил
Упрямый Фома
Ничему.
Мороз.
Надевают ребята коньки.
Прохожие подняли воротники.
Фоме говорят:
«Наступила зима».
В трусах
На прогулку выходит Фома.
Однажды
Приснился упрямому сон,
Как будто шагает по Африке он.
С небес
Африканское солнце печет,
Река под названием Конго
Течет.
Подходит к реке
Пионерский отряд.
Ребята Фоме
У реки говорят:
Трусы и рубашка
Лежат на песке.
Упрямец плывет
По опасной реке.
Близка
Аллигатора хищная
Пасть.
«Спасайся, несчастный,
Ты можешь пропасть!»
Но слышен ребятам
Знакомый ответ:
«Прошу не учить,
Мне одиннадцать лет!»
Уже крокодил
У Фомы за спиной,
Уже крокодил
Поперхнулся Фомой;
Из пасти у зверя
Торчит голова.
До берега
Ветер доносит слова:
«Непра…
Я не ве…»
Аллигатор вздохнул
И, сытый,
В зеленую воду нырнул.
Трусы и рубашка
Лежат на песке.
Никто не плывет
По опасной реке.
Проснулся Фома,
Ничего не поймет,
Трусы и рубашку
Со стула берет.
Фома удивлен,
Фома возмущен:
«Неправда, товарищи,
Это не сон!»
Ребята,
Найдите такого Фому
И эти стихи
Прочитайте ему.
Польских дважды перекрашивали, а Михалков выносил из дома отцовский алкоголь: как снимали «Я шагаю по Москве»
Первая в СССР лирическая комедия, фильм-прогулка, в котором город оказался не фоном для истории, а частью сюжета, – «Я шагаю по Москве» во многом был новаторским фильмом. Но, как и все новое, создавался он с большими трудностями.
Сценарий
Они действительно много чего еще придумали, когда по традиции отправились в дом творчества «Болшево», – едва ли не все фильмы прославленного режиссера появились именно там. Писали и переписывали, – Шпаликов двигал сюжет, а Данелия прописывал диалоги и реплики. Хотя по большому счету сюжета в картине не было, – просто один день из жизни большого города начала 60-х глазами еще очень молодых людей. Поначалу центральных героев было двое, а фильм в рабочей версии назывался «Верзилы». Но герои приходили и уходили, кто-то оставался, – люди очень высокого роста трансфомировались в «Приятелей», а затем появилась эта шуточная рифма: «Я шагаю по Москве, как шагаю по доске». Так все и сложилось.
В Москву на один день прилетает из Сибири начинающий писатель Володя. Он знакомится с метростроевцем Колей, и тот решает показать гостю город. К паре присоединяется Саша, который женится буквально через несколько часов. В магазине они встречают очаровательную продавщицу Алену, – Володя и Коля начинают за ней ухаживать. Так все вместе и ходят по городу, залитому солнечным светом и теплым летним ливнем, пока под конец дня не расстаются в метро.
Когда сценарий был готов, его отправили на утверждение. Но отсутствие внятной идеи, четкого замысла, конфликта, который по идее должен менять героев, не нравились руководству «Мосфильма». Авторов замучили вопросами, почему мало действия, что вообще все это означает и какова мораль. Но Данелия уже тогда умел обходить препятствия, – он позвонил напрямую заместителю председателя Госкино и нажаловался на начальство студии. Режиссер уже тогда был на хорошем счету, – его предыдущую работу, фильм «Сережа», наградили в Карловых Варах, а советские зрители назвали картиной года. В итоге, не вникая особо в детали, в Госкино дали добро на съемку.
Актеры
Галину Польских пробоваться на роль продавщицы пластинок привела одна из ассистенток. Режиссер практически весь день лежал на диванчике из-за сильных болей в спине. Завидев издалека юную блондинку, – он отказал ей практически сразу: «Беленькая нам не подходит». Польских тут же перекрасили в брюнетку и снова показали режиссеру. «Верните, как было», – заявил он. И утвердил актрису на роль.
Лучшие локации Москвы
Съемки продолжались с весны до поздней осени 1963 года. Снимали по большей части на натуре, – на Чистых прудах, в ГУМе, на Манежной площади, в Парке культуры и внутри Садового кольца. Договорились с метрополитеном и по ночам, когда нет пассажиров, завозили аппаратуру в подземку. Специально для группы на станцию пригоняли поезд.
Данелия потом вспоминал, как пришлось делать не два, не три, а целых девять дублей сцены с Роланом Быковым в парке. Мало того, что артист вечно опаздывал, он был необычайно изобретательным и сам просил отыграть еще и еще. Ему было мало, что герой просто оглядывается и уходит, он придумывал истории. Как будто он пришел в парк познакомиться с девушкой, или как будто выпил, потом снял пиджак и повесил его на руку, одел пиджак и так до бесконечности, причем в каждом варианте, по признанию режиссера, артист был необычайно хорош.
А ту самую сцену летнего дождя, с которой и начался фильм, снимали целых три дня. И в кадре мы видим трех разных девушек. По так и невыясненным обстоятельствам каждая куда-то пропадала после одного дня работы, приходилось искать замену. Ноги вообще, как стало известно потом, принадлежат даже не актрисе, а журналистке, которая пришла брать у режиссера интервью. Дождь тоже не шел по заказу. В один из дней Данелии самому пришлось полдня стоять со шлангом, изображая ливень в кадре.
После той смены он сильно замерз, – вода была холодной. Требовалось срочно принять меры, чтобы не заболеть. Лучшим лекарством во все времена и в России, и Советском Союзе считалась водка. Также все знали, что в семье Михалковых и Кончаловских делают свою (и очень достойную) вариацию крепкого напитка. Вечером решили отвезти Никиту домой, а заодно напроситься на пару рюмок. Данелия со Шпаликовым остались на улице, а Михалкова послали за трофеем. Никита тихонько прошел в отцовскую спальню, достал штоф и также тихо с ним ушел. Чтобы не светиться у окон, зашли за угол и благополучно «кончаловку» распили. На утро Данелия получил звонок от обеспокоенного родителя, – Сергею Михалкову совсем не понравилось, что его сын в ночи и втихаря выносит из дома алкоголь.
Панорамы города
До того, как начать работу над «Я шагаю по Москве», оператор Вадим Юсов снял два фильма с Андреем Тарковским. С Данелией он работал впервые и совершил настоящий прорыв в съемке панорам. Он всеми правдами и неправдами проникал на выросшие в столице после войны высотки, хотя на крышу обычно никого не пускали. Использовал для работы длиннофокусную оптику, что позволяло менять глубину пространства. Раньше подобного никто не делал. Кадры Москвы с высоты птичьего полета вызывали восхищение профессионалов. А еще вопросы в органах госбезопасности. Юсов рассказывал, что его несколько раз спрашивали, как он это снял? С вертолета? И кто разрешил? К слову, летать над столицей до сих пор запрещено.
Новый жанр
Термин «лирическая комедия» был придуман Шпаликовым и Данелия во время сдачи фильма. Тогда комиссия Госкино вновь начала задавать вопросы о содержании фильма, – никто толком не понял, про что он. Тогда режиссер заявил, что это комедия. – А почему не смешно? – Потому что это лирическая комедия. Как-то так и выкрутились.
Показом картины открылся только построенный кинотеатр «Россия». В прокат было выпущено около тысячи копий, что позволило увидеть ленту почти 20 млн советских зрителей. Фильм был включен в одну из программ кинофестиваля в Каннах, – жюри его отметило «За индивидуальность и обещания, которые они выразили в своих произведениях». Дальше были Швеция, Дания, Великобритания, Канада, Чили, Франция, Япония и другие страны. Больших призов фильм не взял, но сам факт, что советская картины объехала полсвета, радовал как создателей, так и высокое начальство. И то, за что поначалу ругали картину, – излишний оптимизм и своего рода отрыв от реальности – оказался самым большим плюсом, который подкупал и суровых критиков, и простых зрителей.
Моя улица
Это — папа,
Это — я,
Это — улица моя.
Вот, мостовую расчищая,
С пути сметая сор и пыль,
Стальными щетками вращая,
Идет смешной автомобиль.
Похож на майского жука —
Усы и круглые бока.
За ним среди ручьев и луж
Гудит, шумит машина-душ.
Прошла, как туча дождевая, —
Блестит на солнце мостовая:
Двумя машинами она
Умыта и подметена.
Здесь на посту в любое время
Стоит знакомый постовой.
Он управляет сразу всеми,
Кто перед ним на мостовой.
Никто на свете так не может
Одним движением руки
Остановить поток прохожих
И пропустить грузовики.
Папа к зеркалу садится:
— Мне постричься и побриться!
Старый мастер все умеет:
Сорок лет стрижет и бреет.
Он из маленького шкапа
Быстро ножницы достал,
Простыней укутал папу,
Гребень взял, за кресло встал.
Щёлкнул ножницами звонко,
Раз-другой взмахнул гребенкой,
От затылка до висков
Выстриг много волосков.
Расчесал прямой пробор,
Вынул бритвенный прибор,
Зашипело в чашке мыло,
Чтобы бритва чище брила.
Фыркнул весело флакон
С надписью «Одеколон».
Рядом девочку стригут,
Два ручья из глаз бегут.
Плачет глупая девчонка,
Слезы виснут на носу —
Парикмахер под гребенку
Режет рыжую косу.
Если стричься решено,
Плакать глупо и смешно!
В магазине как в лесу:
Можно тут купить лису,
Лопоухого зайчонка,
Снежно-белого мышонка,
Попугайчиков зеленых —
Неразлучников влюбленных.
Мы не знали, как нам быть:
Что же выбрать? Что купить?
— Нет ли рыжего щенка?
— К сожаленью, нет пока!
Незабудки голубые,
Колокольчик полевой…
— Где растут цветы такие? —
Отвечают: — Под Москвой!
— Дайте нам букет цветов. —
Раз-два-три! Букет готов!
В переулке, за углом,
Старый дом идет на слом,
Двухэтажный, деревянный, —
Семь квартир, и все без ванной.
Скоро здесь, на этом месте,
Встанет дом квартир на двести —
В каждой несколько окон
И у многих свой балкон.
Иностранные туристы
На углу автобус ждут.
По-французски очень чисто
Разговор они ведут.
Может быть, не по-французски,
Но уж точно не по-русски!
Должен каждый ученик
Изучать чужой язык!
Вот пришли отец и сын.
Окна открываются.
Руки мыть!
Цветы — в кувшин!
И стихи кончаются.
„Быль для детей” Стихотворение
Он хотел людей свободных
Превратить в рабов голодных,
Навсегда лишить всего.
А упорных и восставших,
На колени не упавших,
Истребить до одного!
Он велел, чтоб разгромили,
Растоптали и сожгли
Всё, что дружно мы хранили,
Пуще глаза берегли,
Чтобы мы нужду терпели,
Наших песен петь не смели
Возле дома своего,
Чтобы было всё для немцев,
Для фашистов-иноземцев,
А для русских и для прочих,
Для крестьян и для рабочих
Ничего!
Мы тогда лишь вольно дышим,
Если речь родную слышим,
Речь на русском языке,
И в своей столице древней,
И в посёлке, и в деревне,
И от дома вдалеке.
Где найдётся в мире сила,
Чтобы нас она сломила,
Под ярмом согнула нас
В тех краях, где в дни победы
Наши прадеды и деды
Пировали столько раз?»
И от моря и до моря
Поднялись большевики,
И от моря и до моря
Встали русские полки.
Встали, с русскими едины,
Белорусы, латыши,
Люди вольной Украины,
И армяне, и грузины,
Молдаване, чуваши
Все советские народы
Против общего врага,
Все, кому мила свобода
И Россия дорога!
Дни бежали и недели,
Шёл войне не первый год.
Показал себя на деле
Богатырский наш народ.
Не расскажешь даже в сказке,
Ни словами, ни пером,
Как с врагов летели каски
Под Москвой и под Орлом.
Как, на запад наступая,
Бились красные бойцы
Наша армия родная,
Наши братья и отцы.
Как сражались партизаны.
Ими Родина горда!
Как залечивают раны
Боевые города.
Посмотри по школьной карте,
Где мы были в феврале?
Сколько вёрст прошли мы в марте
По родной своей земле?
Здесь в апреле мы стояли,
Здесь войска встречали май,
Тут мы столько пленных взяли,
Что попробуй подсчитай!
Слава нашим генералам,
Слава нашим адмиралам
И солдатам рядовым
Пешим, плавающим, конным,
В жарких битвах закалённым!
Где бы мы врага ни били,
Где бы враг ни отступал,
Вспоминал всегда о тыле
Наш солдат и генерал:
«Да!
Нельзя добить фашистов
И очистить мир от них
Без московских трактористов,
Без ивановских ткачих,
Без того, кто днём и ночью
В шахтах уголь достаёт,
Сеет хлеб, снаряды точит,
Плавит сталь, броню куёт».
Не расскажешь в этой были
Всех чудес о нашем тыле,
Видно, времечко придёт,
И о тружениках честных,
Знаменитых, неизвестных
Сложит песни наш народ.
Без ружья и без гранаты
И от фронта в стороне
Эти люди, как солдаты,
Тоже были на войне.
Никогда мы не забудем
Их геройские дела.
Честь и слава этим людям
И великая хвала!
Друг за дружкой, пешим строем,
По камням и по траве
Гонят пленных под конвоем,
Гонят к матушке Москве.
Их не десять и не двадцать,
Их не двести пятьдесят
Может армия набраться
Офицеров и солдат.
Облаками пыль клубится
Над дорогой фронтовой.
Что невесело вам, фрицы?
Что поникли головой?
Вы не ждали, не гадали
Ни во сне, ни наяву
Только так, как мы сказали,
Попадёте вы в Москву.
Мимо вас везут трофеи
В наши русские музеи,
Чтобы людям показать,
Чем вы нас хотели взять.
А навстречу мчат машины
Наших доблестных полков.
— Далеко ли до Берлина?
Вам кричат с грузовиков.
Облаками пыль клубится.
По дорогам, там и тут,
Душегубы и убийцы
Под конвоем в плен идут.
Пыль. Пыль. Пыль. Пыль.
Продолжаю детям быль!
Под победный грохот пушек
В грозовые эти дни
В море, в небе и на суше
Мы сражались не одни.
Руки жал бойцам английским
Русской армии солдат,
А далёкий Сан-Франциско
Оказался так же близко,
Как Москва и Ленинград.
С нами рядом, с нами вместе,
Как поток, ломая лед,
Ради вольности и чести
И святой народной мести
За народом встал народ.
Спать легли однажды дети
Окна все затемнены,
А проснулись на рассвете
В окнах свет и нет войны!
Можно больше не прощаться,
И на фронт не провожать,
И налётов не бояться,
И ночных тревог не ждать.
Отменили затемненье,
И теперь на много лет
Людям только для леченья
Будет нужен синий свет.
Люди празднуют Победу!
Весть летит во все концы:
С фронта едут, едут, едут
Наши братья и отцы!
Не расскажешь в этой были,
Что за жизнь они вели:
Как они в Карпатах стыли,
Где рекой, где морем плыли,
Как в восьми столицах жили,
Сколько стран пешком прошли.
Как на улицах Берлина
В час боёв нашли рейхстаг,
Как над ним два верных сына
Русский сын и сын грузина
Водрузили красный флаг.
От Берлина до Амура,
А потом до Порт-Артура,
Что лежит у тёплых вод,
Побывали на Хингане,
Что всегда стоит в тумане,
И на Тихом океане
Свой закончили поход.
Говорит сосед соседу:
— Как домой к себе приеду,
Сразу в школу загляну
И колхозных ребятишек
Танек, Манек, Федек, Гришек
Я опять учить начну!
— Ну, а я домой приеду,
Говорит сосед соседу,
После фронта отдохну,
Поношу ещё с недельку
Гимнастёрку и шинельку,
Строить в городе начну,
Что разрушено в войну!
— А по мне колхоз скучает,
Третий с полки отвечает,
Мой колхоз под Костромой.
Еду я восьмые сутки
Да считаю всё минутки
Скоро, скоро ли домой!
День и ночь бегут вагоны,
По шоссе идут колонны
Фронтовых грузовиков,
И поют аккордеоны
О делах фронтовиков.
И смешались на платформах
С шумной радостной толпой:
Сыновья в военных формах,
И мужья в военных формах,
И отцы в военных формах,
Что с войны пришли домой.
Здравствуй, воин-победитель,
Мой товарищ, друг и брат,
Мой защитник, мой спаситель
Красной Армии солдат!
Всю войну в любом селенье,
В каждом доме и в избе
Люди думали с волненьем,
Вспоминали с восхищеньем
И с любовью о тебе.
Наконец-то в час желанный
Нашей сбывшейся мечты
В час победы долгожданной
В отчий дом вернулся ты!
Если встретишь ты такого,
Молодого, но седого,
Ветерана боевого
(Знак раненья на груди),
Окажи ему услугу,
Помоги ему, как другу,
Равнодушно не пройди.
За дела берутся смело
Молодцы-фронтовики,
И в стране любое дело
Им сподручно, им с руки!
Нужно всех советских граждан
Накормить, одеть, обуть,
Чтобы был доволен каждый
От души, не как-нибудь!
Если раньше «самоходки»
Поставлял иной завод,
То сегодня сковородки
Запустил на полный ход.
Да! У нас одна забота
И мечта у всех одна,
Чтобы к солнечным высотам
Поднялась опять страна
Сильной, славной и могучей
От столицы до села,
Много краше, много лучше,
Чем когда-нибудь была.
Дни сражений миновали,
Мы неплохо воевали
Как солдаты, выполняли
Нашей Родины приказ.
И сегодня, в мирный час,
Дорогая мать-Отчизна,
Положись опять на нас!
Всем, что Родина имеет,
Сообща народ владеет,
Счёт ведёт полям, лесам,
Нивам, пастбищам и водам,
Шахтам, копям и заводам
И в пример другим народам
Управляет ими сам!
Он богат своей свободой
И сознанием того,
Что от имени народа
Он вершит судьбу его!
Он богат своей любовью
К той земле, что в грозный час,
Окропив своею кровью,
Он, как мать родную, спас.
Соберутся две палаты,
Сядут рядом депутаты:
Белорус и армянин,
Украинец, молдаванин,
Осетин, казах, татарин,
И эстонец, и грузин
Все народы, как один!
Их не мало соберётся,
Сыновей и дочерей:
И солдат, и полководцев,
И других богатырей.
С нашей партией любимой
Мы нигде не разделимы.
За народ стоит она,
С нею Родина сильна.
Кто сегодня неизвестен,
Но бесстрашен, смел и честен,
Тот, кто любит свой народ
И за партией идёт,
Кто хоть что-то делать может,
Тот стране своей поможет
В том краю, где он живёт!
Так поможем нашей власти
В городах и на селе
Добывать народу счастье
На родной своей земле!