мое имя настолько известно что
Непридуманные байки 489 «Я артист больших и малых театров. А фамилия моя слишком известная, чтобы я вам её называл. »
Актёр Николай Карлович Милославский (1811—1882) славился своими шутками. Однажды его партнер, исполнявший роль дядюшки Милославского, вышел на сцену и, обращаясь к Милославскому, произнес:
– Я твой дядюшка… фамилия моя…
Актер забыл фамилию, не расслышал суфлера и сказал первое, что пришло в голову.
– А фамилия моя… Окуньков!
Милославский посмотрел на него и ответил:
– Вы ошиблись… Вы приняли меня за другого… У меня никогда не было дядюшки Окунькова.
– Если не верите, то посмотрите хотя бы в афише.
Актер ушел со сцены под хохот зрителей.
В другой раз, в ходе действия спектакля, один из персонажей должен был выехать на осле. Милославский, как режиссёр, понимал, что настоящего осла на сцене не будет, взять его не где, да и ни к чему он там. Не этим важна и интересна пьеса. Однако рецензент, обвинил Милославского к пренебрежении к драматургии. Тогда Николай Карлович послал в газету приглашение: «Господина рецензента просят посетить второе представление пьесы, и тогда в театре непременно будет осел!».
Как-то в Харькове, он играл в в летнем саду. Вход в сад стоил 30 коп., «С правом смотреть пьесу», как было сказано в билете.
Публики набралось видимо-невидимо. Все деревья были унизаны зрителями за 30 копеек.
Милославский играл старика. В последнем действии он умирал и говорил едва слышно.
— Громче! – послышались крики с деревьев из-за забора театра.
Милославский прервал пьесу, подошел к рампе и сказал:
А Ефремова за комментарии на подобии третьей истории общественно порицали
не зря их хоронили за оградой
Лайфхак на НГ
Если не с кем встречать Новый год
Герои среди нас
Сегодня ночью в Красноградском районе подросток и мужчина спасли бабушку, 13-летнюю девочку, 9-летнего мальчика и ещё одного мальчика 8-ми лет из огня.
Одного из героев зовут Василий, он трижды заходил в пылающий дом, чтобы найти малыша
Ответ на пост «В российской армии новый вид дедовщины»
Скучная история
Чехов Антон Павлович
(ИЗ ЗАПИСОК СТАРОГО ЧЕЛОВЕКА)
Есть в России заслуженный профессор Николай Степанович такой-то, тайный советник и кавалер; у него так много русских и иностранных орденов, что когда ему приходится надевать их, то студенты величают его иконостасом. Знакомство у него самое аристократическое, по крайней мере за последние 25-30 лет в России нет и не было такого знаменитого ученого, с которым он не был бы коротко знаком. Теперь дружить ему не с кем, но если говорить о прошлом, то длинный список его славных друзей заканчивается такими именами, как Пирогов, Кавелин и поэт Некрасов, дарившие его самой искренней и теплой дружбой. Он состоит членом всех русских и трех заграничных университетов. И прочее, и прочее. Все это и многое, что еще можно было бы сказать, составляет то, что называется моим именем.
Это мое имя популярно. В России оно известно каждому грамотному человеку, а за границею оно упоминается с кафедр с прибавкою известный и почтенный. Принадлежит оно к числу тех немногих счастливых имен, бранить которые или упоминать их всуе, в публике и в печати считается признаком дурного тона. Так это и должно быть. Ведь с моим именем тесно связано понятие о человеке знаменитом, богато одаренном и несомненно полезном. Я трудолюбив и вынослив, как верблюд, а это важно, и талантлив, а это еще важнее. К тому же, к слову сказать, я воспитанный, скромный и честный малый. Никогда я не совал своего носа в литературу и в политику, не искал популярности в полемике с невеждами, не читал речей ни на обедах, ни на могилах своих товарищей. Вообще на моем ученом имени нет ни одного пятна и пожаловаться ему не на что. Оно счастливо.
Что касается моего теперешнего образа жизни, то прежде всего я должен отметить бессонницу, которою страдаю в последнее время.