за армию русскую что в сирии жизнь отдает свою
Что думают обычные сирийцы о решении РФ воевать в их стране
Русские помогут победить террористов, а повстанцы – такие же радикальные исламисты, как и запрещенная в России террористическая организация «Исламское государство». В гражданской войне виноваты Израиль, Саудовская Аравия и США. Такие мнения высказывали сирийцы из разных городов, c которыми Znak.com пообщался в социальных сетях.
Россия и Сирия дружат не только на политическом уровне. Есть и житейские сходства. Как выяснилось, среди сирийцев популярна российская социальная сеть «ВКонтакте». За несколько дней я отправила её сирийским пользователям более ста писем «вслепую» с примерно одними и теми же вопросами. Моими адресатами были люди, живущие в разных городах, чьи аккаунты производили впечатление «живых». Ответил примерно каждый десятый, и несколько согласились на содержательный разговор.
Ахмед, 27 лет, Алеппо, инженер:
– Алеппо расположен на севере, это – вторая столица Сирии после Дамаска. Наш город в этой войне был стерт с лица земли, как некогда Хиросима. Мы пострадали от терроризма, и люди в городе рады любой помощи, которая поможет уничтожить террористов. Я считаю, что с помощью русских сирийская армия сможет покончить с террористами. Мы не видели русских солдат, они находятся в Латакии и в Тартусе, но я бы очень хотел, чтобы и в Алеппо появилась русская военная база. Конечно, русским стоило бы прийти несколько лет назад, но у вас мудрые политики, умеющие выжидать. Победа в Сирии приведет Россию и к победе на Донбассе.
Конфликт в Сирии был спровоцирован Королевством Саудовская Аравия и Катаром, которые давали огромные деньги тем, кто хотел сменить нашего президента, Башара Асада.
Послушайте, нет никакой «умеренной оппозиции», как это называет США. Я видел этих «повстанцев», многие из них и вовсе выходцы из Саудовской Аравии, Туниса, других стран. Западные СМИ влиятельны и могут превратить дьявола в ангела и наоборот, они публикуют много неправды.
Мы надеемся на помощь из России и Ирана. Россия всегда была другом Сирии, и мы счастливы, что вы пришли.
На прошлой неделе я впервые вышел в Интернет за полгода. Провода были повреждены.
Аммар, 32 года, Хама, военнослужащий:
– Сейчас я нахожусь в городе Хама. Здесь пока нет русских солдат, но есть элементы технической поддержки со стороны России, подробнее рассказать не могу. В Хаме люди обрадовались известию о том, что ваша армия придет нам на помощь в борьбе с террором. Все понимают, что русские пришли сражаться с террористами, а не с оппозицией.
Я – с президентом Башаром Асадом и сражаюсь за него.
Амер, 29 лет, Дамаск, работник сферы здравоохранения:
– Я приехал в Сирию из Палестины, живу в лагере для беженцев. Мои отец и дед были вынуждены бежать из Палестины и оставить там большой участок земли. В Сирии не делают разницы между палестинцами и сирийцами, это страна, где принимают всех арабов. Поэтому палестинцы поддерживают президента Башара Асада.
Сейчас я работаю в министерстве здравоохранения, получаю примерно 90 долларов в месяц. Я люблю свою работу, но если потребуется сражаться против терроризма, я пойду сражаться. Министерство старается организовать медпомощь там, где идет война. Размещение пациентов в госпиталях, лекарства – все это бесплатно для пострадавших.
Русские военные в Латакии, но сирийский народ всегда приветствует друзей. Сирия – это страна, которая является домом для всех арабов, она всех принимает и приветствует, я люблю Сирию. Сирийская оппозиция не самостоятельна, она находится под влиянием США и Израиля, которым помогают страны Персидского залива и Турция, которые хотят уничтожить Сирию.
Я только что вернулся со свадьбы, где поднимали тосты за Россию и за вашего президента Владимира Путина, эти тосты все поддерживали единодушно.
Русские – хороший народ, но у вас очень сложный язык. Мой брат живет в Москве.
Риад, 41 год, Дамаск, юрист:
– Я живу в Дамаске. Атмосфера на самом деле тут тяжелая, но лично я почувствовал себя немного лучше, когда пришла ваша армия. Это дает надежду.
Мы живем в страхе смерти уже несколько лет, и каждый день, когда отводим наших детей в школу, мы молимся, чтобы они вернулись живыми. У меня их трое.
Израиль, Катар, саудиты все это устроили, чтобы уничтожить всех возможных противников на территории.
Шади, 28 лет, Африн, работает в церкви:
– Мой город расположен на севере от Алеппо, вокруг нас – Исламское государство и Джабхат аль-Нусра (радикальная исламистская группировка, воюют и с Асадом, и с ИГ, – прим. ред.). В моем городе располагаются курдские силы самообороны, так как это – курдские территории (изначально курды сражались и с исламистами, и с правительственными войсками, сейчас выступают «третьей силой», сражаются с повстанцами и с исламистами, сирийское правительство обещало подумать об автономии для Сирийского Курдистана, чего курды и добиваются – прим. ред.). Большинство людей поддерживают курдское ополчение. К вашему приходу в Сирию относятся положительно, в том числе вооруженные курдские силы. Хотелось бы, чтобы вы помогли и курдам сражаться с террористами. Исламское государство – это самая страшная ветвь ислама, но «повстанцы» – это тоже радикальные исламисты, они практически ничем не отличаются от ИГ. Если они придут сюда, нас всех убьют.
Курдские медиа могут не высказать вам горячей поддержки, но это связано с тем, что нам важно, чтобы Исламское Государство и «повстанцы» считали, что курды против президента и не трогали курдские территории.
Я был по вероисповеданию зороастрийцем, но в 2006 году уверовал в Христа. Я работаю в церкви и поэтому решил не уезжать. Люди в Африне сейчас часто ходят в церковь, многие приходят к Богу в такие времена.
– Я родился в Хаме, учусь в Дамаске, но сейчас нахожусь в Латакии. Ваши военные располагаются за городом, там безопасно. Постоянно над городом летают самолеты, думаю, это ваши.
Я поддерживаю президента Башара Асада, а значит и вашу армию.
США – друг Израиля и друг Саудовской Аравии, а «друг моего друга – мой друг», я имею в виду Израиль и Саудовскую Аравию. Все они против Сирии, России и Ирана.
Я не помню, в какой именно момент возникло Исламское государство, но лично я уверен, что их поддерживали саудиты. Когда появились радикальные исламисты, характер протестов изменился.
Нет никакой единой «Свободной армии повстанцев». Это не армия, это отдельные группы. Я знаю, что есть группы, связанные с Аль-Каидой и с саудитами, они ничем не отличаются от террористов. Их цель – уничтожить Сирию, это поможет Израилю.
Не верьте, когда ваши войска обвиняют в том, что они убивают сирийцев, это – пропаганда. Они пришли помочь нам победить террористов, которые хотят уничтожить Сирию.
Без нефти, газа и рубля
Когда наблюдатели пытаются объяснить на первый взгляд необъяснимое — вмешательство России в сирийский конфликт, — некоторые из них указывают на вполне материальные причины. По одной из теорий, российские компании хотели бы разрабатывать сирийские нефтегазовые богатства и рассчитывают на поддержку президента Асада в качестве благодарности за услуги по сохранению его режима. По другой теории, наши войска защищают там интересы «Газпрома». Российский монополист якобы боится конкуренции на европейских рынках, и военные действия в Сирии должны помешать планам Ирана и Катара построить через эту страну газопроводы к Средиземному морю.
Обе гипотезы не выдерживают критики. Ресурсы углеводородного сырья в Сирии по большей части существуют на бумаге, а на деле их и до гражданской войны едва хватало на обеспечение внутреннего потребления. На пике добычи в 2002 году Сирия выдавала чуть больше 600 тысяч баррелей в сутки, что никак не делало страну заметным участником мирового нефтяного рынка. Через несколько лет ежесуточная добыча в силу естественного истощения запасов упала до 400 тысяч баррелей.
Военные действия вывели из строя большую часть промыслов, и лишь некоторые из них, попав в зону контроля антиправительственных боевиков, работали, обеспечивая часть доходов так называемого «Исламского государства», а также курдских формирований.
Восстановление мелкой и слабой нефтегазовой промышленности Сирии, если правительству в конце концов удастся взять ее под контроль, обойдется не меньше чем в 50 миллиардов долларов. Учитывая изобилие относительно дешевой нефти на Ближнем Востоке, сирийцам вряд ли удастся найти инвесторов, готовых вложить такие средства в разведку запасов и возрождение промыслов. Нефти на рынке сейчас столько, что подобные инвестиции совершенно бесперспективны.
Когда в России появилась информация о том, что с сирийским режимом достигнута договоренность о содействии и восстановлении нефтепромыслов, в Дамаске появились группы специалистов-нефтяников, а неким частным российским вооруженным формированиям, то есть наемникам, было поручено освобождать и потом оборонять нефтегазовые объекты. Новость эта была встречена в экспертном сообществе с изрядной долей скептицизма. Единственным рациональным аргументом, объясняющим такое сотрудничество, стала гипотеза о заинтересованности неких российских деятелей в том, чтобы «распилить» огромные средства, которые Москва должна будет выделить по государственным каналам или через госкомпании на эту программу. Потенциальные доходы российских компаний от сирийской нефти и сирийского газа остаются в области пропаганды, не имеющей ничего общего с реальным потенциалом этой отрасли.
В гипотезе о «Газпроме», ради которого Москва якобы отправила в Сирию самолеты, корабли и войска, тоже разобраться несложно. У Ирана и Катара газа много, но строить для его доставки магистральные газопроводы никто не собирается сразу по нескольким причинам.
У России нет в Сирии вообще никаких экономических интересов, а не только нефтегазовых
Во-первых, газовый рынок Европы уже перенасыщен предложением из разных источников. Это и трубы «Газпрома», мощность которых вдвое превышает возможный спрос на газ из России, и Норвегия, и Алжир с Ливией, а также сжиженный природный газ. Спрос на этот продукт в Европе не растет, и небольшая ниша, которая может образоваться из-за падения внутренней добычи, легко заполняется уже обозначенными поставщиками, а также газом из Каспийского региона.
Во-вторых, тратить миллиарды долларов на газопроводы (тем более проходящие через политически нестабильные территории) и рассчитывать на единственный регион со слабым спросом не стоит, когда проще, дешевле и надежнее этот газ сжижать и доставлять морем в любую точку планеты, где есть и спрос, и высокие цены.
Проекта таких газопроводов нет и никогда не было, а подписанные некогда «меморандумы о взаимопонимании» по поводу этих трасс остались чисто пропагандистским трюком.
Сейчас, когда российской военной кампании в Сирии исполняется три года, приходится искать иные объяснения ее начала.
В обоих заявлениях была, конечно, изрядная доля лукавства. Тем не менее, когда в Москве объявили, что формируют в Сирии «широкую международную коалицию» в поддержку режима Асада, развязавшего карательные операции против собственного народа, членами этой коалиции стали, помимо России, только Иран и мусульманские экстремисты из Ливана — в противовес действительно широкому альянсу десятков других стран, объявивших войну пресловутому «Исламскому государству». И атаковать наши воины стали позиции не этого «государства», а в первую очередь районы Сирии, занятые политическими противниками режима. События развивались в полном соответствии с тезисами, провозглашенными Путиным и Обамой в ООН.
Трехлетняя военная авантюра вдали от родной земли, единственной причиной которой стала, по сути говоря, политическая показуха и надувание щек, не несет никакой выгоды и не способствует росту авторитета России. Итог ее — людские потери и огромный материальный ущерб для и без того слабой национальной экономики.
Нефть и демократия: За что на самом деле Россия воевала в Сирии
Действующий президент Сирии одержал на прошедших только что выборах весьма убедительную победу, набрав более 95% голосов. По факту это означает и поддержку всего того, что сделала в Сирии с октября 2015 года и Россия. Логично задать вопрос: а что было бы сегодня в этой стране и в мире, не случись русского вмешательства? Может, там и выборов бы никаких не было?
Победа Асада в Сирии недемократична. По мнению Запада. Который итогов только что прошедших в этой стране выборов не признал. Хотя более 95% голосов, отданных за действующего президента, сами по себе явление, подтверждения не требующее. Ибо в только что вышедшей из огня гражданской войны стране просто не найти столько людей и ресурсов, чтобы устроить фальсификацию подобного масштаба.
Да и сами явно искренние празднования в сирийских городах и провинциях, включая те, что несколько лет были агрессивно-оппозиционными, говорят о поддержке сирийским народом тех результатов войны, что имеются на сей день. И которые добыты вмешательством России, трудом, подвигами и кровью её сынов и дочерей.
Война с терроризмом и война гражданская
Здесь очень важно не путать эти две разные войны. Кризис в Сирии возник задолго до появления ИГИЛ*. Причин для него было много – и объективных, и субъективных. Среди первых – бурная рождаемость в «сытые» годы стабильного правления отца Башара Асада Хафеза, растущий уровень жизни, как ни парадоксально; а главное – опустошительная засуха, прежний уровень жизни подорвавшая. А уже это прискорбное событие и подняло на мятежи многочисленную, но в соответствии с возрастом бестолково-агрессивную молодёжь. Для которой и так не было в достатке рабочих мест, а тут ещё и кризис подрубил вообще все перспективы.
А в повстанческих «бригадах» и «армиях» кто-то щедро раздавал стабильное жалованье.
Из субъективных причин выделяются две: обострившаяся грызня в семейном клане Асадов (когда, скажем, дядя, брат отца, был убеждён, что куда более достоин высшей власти в стране, нежели жалкий докторишко племянничек) и – действия США и Запада в целом по устроению «арабской весны» в странах Магриба и Ближнего Востока.
Для чего нужна эта справка? А для того, чтобы показать: ИГИЛ* пришла в Сирию, как гангрена, – когда ткани государственного организма начали уже разлагаться. Основные беды начались хоть и при участии американцев, но всё же как классическая гражданская война на фоне экономических бедствий народа.
И потому оппозиций разных в те годы было много. Фактически и не сосчитать. Часть из них сколачивала свои вооружённые отряды, часть занималась заседаниями в Женевах и Эр-Риядах, часть интриговала в Дамаске, переманивая на свою сторону военных и силы безопасности.
Асад с этим не справлялся. И потому создание разведками Израиля и США такой жестоко-боеспособной силы как ИГИЛ* было, как ни парадоксально, громадным подспорьем для него. Если бы сирийский лидер не решился обратиться к России, то на том его власть, возможно, что и вместе с жизнью, была бы окончена. Но Асад обратился – и выиграл. И потому нынешние его 95% – не только по самой цифре выше тогдашнего результата, но и, главное, выше по содержанию: эти проценты – проценты и прежних мятежных регионов. Это – голоса Даръа, где всё вначале полыхнуло, голоса мухафазы Хама, где режим Асада якобы травил людей газами, голоса Алеппо, захваченного было оппозицией на три четверти, голоса, наконец, половины провинции Идлиб, где на другой половине до сих пор толкаются непримиримые.
Вопросы к демократии
Были ли эти выборы честными? С точки зрения Запада – нет. Да, можно ухмыльнуться: в Сирии не голосовали по почте, там за ночь не прибавлялось тысяч бюллетеней на участках, откуда пинками выгоняли наблюдателей от оппонента, там не учитывались голоса мёртвых. Но это, понятно, так, для риторического словца.
Интереснее другое. Вот американцы держат под своей оккупацией примерно треть территории Сирии. Ну, формально там правят какие-нибудь «Сирийские демократические силы» или вообще «Революционные коммандос». Однако что характерно – ни про какие демократические выборы на тех территориях никто ни разу не слышал. Даже более того: пока курды самостоятельно отбивались от игиловских* бармалеев, какие-то свои местные выборы они проводить умудрялись. Но после того как они спелись с янки и при их помощи и поддержке отбили у ИГИЛ* земли за Евфратом, не дав завершить освободительный поход законной правительственной армии, – нет там никакой демократии! В местные органы и органчики власти людей просто и грубо назначают американцы. Причём часто – из тех же бывших игиловцев*. Свои же агенты, чего там…
Примечательно и то, что в этой части Сирии у власти нет ни одного из тех прежних оппозиционеров, что начинали гражданскую войну и уже делили в женевских конференц-румах будущие кресла в правительстве. И то – американцы достаточно богаты пока, чтобы не штопать дырявые носки, а прикупать новые.
И вот по тому, что мы сегодня видим в восточной Сирии, можно достаточно близко к реальности реконструировать, что было бы, не приди Россия в октябре 2015 года на помощь Сирии. По просьбе её законного правительства, ещё раз подчеркнём для себя.
Итак, к 2013 году западным кукловодам постепенно становится ясно, что, во-первых, режим Башара Асада оказался сильнее, нежели они рассчитывали, и, хотя и потерял контроль над рядом городов, продолжает удерживать за собою самые «кормящие» территории, а во-вторых, их прежняя террористическая креатура «Аль-Каида»* из-под их контроля вышла окончательно. История с перерождением этого инструмента долгая и для другого рассказа, но в любом случае в Вашингтоне задумались о новом инструменте – уже для террористического захвата власти в Сирии. Вот тут тайное творение Израиля и пригодилось.
Заботливо выпестованной в Ираке «чёрной» армии указали цель – Дамаск. Куда она и ринулась. И достаточно быстро – за два года – захватила четыре пятых территории страны.
Маленькая деталь: «чёрные», где им удавалось достать представителей «умеренной» оппозиции, резали их с животным удовлетворением…
Но далее вмешалась Россия, и, как очень точно выразился пресс-секретарь её президента Дмитрий Песков, Дамаску с её помощью «удалось избежать сдачи всей страны целиком в руки исламистов и террористов».
А если бы не вмешалась?
Однако бармалеи – плохой инструмент. В том же Ираке они не удовлетворились уже даденным, но попытались захватить всё. Мосул взяли, чуть до Багдада не дошли. Потому, надо было ожидать, в Вашингтоне быстро сварганили бы нечто вроде «демократического правительства». Типа иракского или афганского. Поскольку ни одна террористическая армия с современной регулярной армией справиться не может по определению, далее Сирию ждало бы нечто похожее на Афганистан: в Дамаске сидели бы вашингтонские марионетки, «демократичные» в той же мере, как афганский маршал Дустум, а на местах правило бы «чёрное» вороньё.
Против него проводились бы операции правительственных войск и устраивались бы бомбо-штурмовые удары западной авиации. С теми же ничтожными боевыми последствиями, что потерпели талибы в Афганистане, но с теми же громадными трагическими потерями для гражданского населения.
Впрочем, подлинно гражданского через пару лет уже не оставалось бы. Все воевали бы со всеми. А в Хмеймиме сидели бы американские солдаты и не казали бы носа за пределы базы.
Ну, и автономию курдов – до кучи – тоже задавили бы. Разбомбив для начала. Кому нужны курды, если они не будут инструментом американской интервенции и американской оккупации?
И только русские ребята, в военной форме и гражданские, подчас ценою своих жизней избавили Сирию и мир. От террористической диктатуры США и Запада.
Вопросы к России
Остаётся ответить на вопрос, который часто задают не в Сирии, но в самой России – а нам-то зачем это было нужно? Что приобрела Россия, спасая Сирию от «бармалеев» и американцев?
Это что касается тактики. Стратегические выгоды России стали абсолютно ясны после того как на авиабазе Хмеймим появились русские бомбардировщики, способные контролировать всю акваторию Средиземного моря и уничтожить 6-й флот США ракетами «Кинжал».
Ответ политический ещё более сложен. Кратко его можно было бы сформулировать так: без решения взять на себя ответственность за ситуацию на Ближнем Востоке Россия сегодня имела бы меньше прав на статус великой державы. Это помимо того, что Сирия сейчас была бы похожа на Ирак – полностью разрушенная и терпящая нескончаемую гуманитарную катастрофу, управляемая бандами фанатиков, безо всякого признака не то что демократии, а нормальной жизни.
Если этого мало, то, last but not least, как говорят «наши западные партнёры», нельзя не отметить, что с первого дня участия России в сирийской войне аналитики говорили, что, помимо всего прочего, это война за нефть. Точнее, за стабильность нефтяного рынка, которую как раз стремились подорвать американцы: демократия демократией, но вот переход нефтяных месторождений под контроль исламистов и исчезновение с большой территории самого понятия «государство» были нам совершенно не выгодны. Если, как говорят эксперты, «война в Сирии по большому счёту не оказала влияния на стабильность нефтяных цен», то это потому, что на саму войну решающее влияние оказала Россия.
*Террористическая организация, деятельность которой в Российской Федерации запрещена.
Русский ответ Чего Россия добилась за четыре года войны в Сирии
30 сентября 2015 года Россия начала военную операцию, которая стала для нее одной из самых крупных и успешных в новейшей истории: сирийскую кампанию. Вмешавшись в гражданскую войну, исход которой складывался не в пользу правящего режима, Россия коренным образом изменила ход конфликта. В итоге Москва добилась ряда важных внешнеполитических успехов. И все это малой кровью: ограниченная вовлеченность, использование наемников и грамотная пропаганда не позволили россиянам устать от войны, а Сирия в массовом сознании не превратилась в «новый Афганистан». «Лента.ру» вспоминала историю конфликта.
К тому времени орды бородачей из самопровозглашенного «халифата» захватили уже больше 50 процентов территории Сирии и основные нефтяные месторождения, а правительственные войска терпели поражение за поражением. Проблема усугубляется еще и тем, что в соседнем Ираке — который так же пострадал от нашествия ИГ — демократически избранному правительству и курдам уже почти год помогали американцы, и исламисты там чувствовали себя неуютно. А в Сирии у власти был президент-диктатор Башар Асад, которому Вашингтон, мягко говоря, не симпатизировал, обвиняя в том, что тот сам спровоцировал гражданскую войну тем, что год за годом без суда и следствия уничтожал собственных сограждан.
Башар Асад пришел к власти после смерти отца (который, кстати, захватил власть силой). К тому времени заключенный им социальный контракт — некое благополучие в обмен на невмешательство в политику — уже не работал: население выросло, денег не хватало. Президент решился на экономические реформы, однако как это часто бывает в восточных деспотиях, они привели лишь к обогащению приближенных к нему вельмож.
На тотальную коррупцию и разложение госаппарата наложилось природное бедствие: c 2006 по 2011 годы в стране свирепствовали пылевые бури, на огромных территориях полностью уничтожившие верхний плодородный слой почвы. Учитывая, что большая часть страны непригодна для земледелия, это создало особенно трудные условия для резко увеличившегося населения: урожайность некоторых земель снизилась на 75 процентов, погибли 85 процентов всего скота в стране. Миллионы сирийцев обнищали, 800 тысяч фермеров лишились почти всего имущества, сотни тысяч людей хлынули в города, где их никто не ждал.
24 мая 2011 года сирийской семье передали их ребенка, 13-летнего Хамзу аль-Хатиба. Его руки были прострелены, на теле были страшные ушибы, ожоги и следы от избиения плетью. Шея мальчика была перебита мощным ударом. Аль-Хатиба изуродовали и убили военные, лояльные Башару Асаду. Мальчишка оказался среди протестующих, недовольных бездействием государства и неспособностью властей помочь голодающим крестьянам, согнанным с земли засухой.
Смерть аль-Хатиба объединила всех недовольных Асадом: и сирийских националистов, и иностранных джихадистов, которые хотели cоздать на территории Сирии прообраз будущего халифата. Власть ответила волной чудовищного насилия: например, захваченный крестьянами город Алеппо просто сносили с лица земли с помощью артиллерии, не заботясь о жертвах среди мирного населения, которое далеко не всегда было лояльно противникам режима.
На этом фоне было понятно, что американцы, решившие помочь Ираку, вряд ли возьмутся защищать режим ближневосточного людоеда. У России таких моральных метаний не было: она видела свой интерес в «уничтожении ИГ на дальних подступах», в испытании новых видов вооружений в боевых условиях и в усилении влияния на Ближнем Востоке.
Между тем с первых дней российского участия в конфликте наметились линии будущего информационного противостояния с Западом. Дело в том, что в Сирии существовали несколько отдельных конфликтов. Один из них — борьба сирийских курдов против «Исламского государства». Второй — борьба сирийского правительства против «Исламского государства», враждебного и ему, и правящему режиму «Аль-Каиды в Сирии» (затем получившей названия «Джабхат ан-Нусра» и «Хайат Тахрир аш-Шам», запрещена в РФ). Третий — борьба сирийского правительства против вооруженной оппозиции — как исламистских групп, так и светских группировок, недовольных бесчеловечным подавлением изначально мирных протестов.
Причем география конфликта складывалась таким образом, что наибольшую угрозу Дамаску на момент вмешательства России представляли именно повстанческие группировки. Велик соблазн назвать все остальные антиправительственные группировки террористическими, но это будет неправдой: да, многие из них боролись против режима, но это случилось после жестокостей правительственных сил. Кроме того, не все из них убивали мирных жителей, что можно назвать «квалифицирующим признаком» террористов.
Собственно, в первый же день удары российских воздушно-космических сил (ВКС) пришлись к северу от города Хомс, который тогда контролировался именно вооруженной оппозицией. Это дало повод для алармистских репортажей западных медиа: памятен ролик британского телеканала Channel 4, где зрителю объясняется — Россия вмешивается в сирийский конфликт и помогает Асаду, потому что война на Украине вошла в затяжную стадию, уровень жизни после санкций падает, и надо как-то отвлечь внимание от этой безрадостной картины.