женя селестин фотограф что случилось
Заболевшая COVID-19 устьлабинка фотографировала свадьбу, еле держась на ногах
В минувшие выходные в соцсетях появились некрологи о кончине от коронавирусной инфекции молодой жительницы Усть-Лабинска. Женщине было около 30 лет. По понятным причинам, имя мы не указываем. Активисты призывали помочь семье материально – у умершей остались муж, двое маленьких детей и бабушка. По отзывам знакомых и друзей, она была очень добрым, светлым и прекрасным человеком. Мы присоединяемся с соболезнованиям! Когда умирает человек, тем более такой молодой, это всегда тяжело и страшно. Но есть некоторые нюансы, основанные на публикациях в соцсетях самой умершей женщины и рассказах свидетелей, которые мы не смогли оставить без внимания.
Итак, женщина зарабатывала на жизнь, фотографируя свадьбы. То есть систематически находилась в местах массового скопления людей. Возможно, там и заразилась. Вакцинирована она не была (как потом выяснили медики, в регистре вакцинированных она не значится), и это при наличии у нее, как пишут знакомые, проблем с сердцем.
Последняя свадьба, на которой она работала, была в субботу, 2 октября (пост женщины от этого числа). По рассказам приглашенных, было видно, что ей плохо. Но работала. Впрочем, вот что она сама написала на своей страничке в соцсети (стилистика и орфография сохранены) в тот же день:
«Сегодня я снимала свадьбу больная и многие писали мне, что так нельзя! Я полностью согласна, но я не могла подвести молодых и кинуть в день свадьбы поэтому пришлось снимать! Спасибо мужу, что был рядом и водил за руку и моей ученицы которая подхватила мой фотоаппарат, когда мне стало плохо. Такая практика у меня впервые неудачная!».
Хочется верить в порядочность человека, который действительно не хотел подвести молодых. Но лирику перебивает пресловутый финансовый вопрос. Свадебный фотограф в Усть-Лабинске стоит в среднем от полутора до трех тысяч рублей в час и при желании найти другого фотографа жених и невеста смогли бы без проблем. Мы решили проверить и за минуту нашли больше десятка объявлений.
Вот что рассказывает одна из гостей (просила не называть себя), бывшая на той свадьбе:
— Свадьбу гуляли в кафе в Усть-Лабинске. На мой взгляд, гостей было от 50 до 100 человек. В основном была молодежь, потому что там только отмечали, а регистрация была раньше. Все видели, что девушке-фотографу плохо, она едва ли не падала в обморок и не роняла камеру. Ей подносили воду, видно было, что бедняжке совсем плохо. Потом ее увезли, вместо нее осталась снимать какая-то другая девушка.
Наша землячка почти месяц боролась за жизнь, но умерла в минувшую субботу в Краснодарской краевой больнице.
Если опять же отбросить лирику и назвать вещи своими именами, получается, что один человек рисковал жизнями десятков других людей. А если невеста или кто-то среди приглашенных подруг находится в положении? Кстати, узнав об этой ситуации, медики советуют всем, кто был на той свадьбе в кафе (район картодрома) при наличии симптомов сдать тест на коронавирус.
В усть-лабинских соцсетях под постами с соболезнованиями и сбором денег подписчики умершей женщины ругают врачей, обвиняя в том, что те не умеют лечить, вот, например такие: «Власти уничтожили здравоохранение, смертность превышает рождаемость!», «Если бы врачи лечили, люди бы не умирали!», «Как жить с такой медициной?». Получается, это власти виноваты в том, что взрослые люди так наплевательски (по-другому не назовешь), относятся не только к чужим жизням, но и к своим собственным?
Коронавирус не вчера появился, об его коварности, заразности и смертоносности кричат из каждого «утюга» уже два года, приводят статистику, которая все хуже и хуже, но люди все равно в него не все верят. Кому-то проще отрицать очевидное, чем признать правоту властей, врачей, иммунологов, биологов, разработчиков вакцин и т.д.
Итоги года: фотограф Евгений Силестин о свадьбах за границей, вдохновении и самом важном в работе
Рубрика, в которой мы публикуем полезные материалы и подборки, касающиеся всех свадебных тонкостей, и знакомим вас с работой свадебных фотографов, у которых есть свой особенный и индивидуальный стиль работы.
Вместе со свадебными профессионалами продолжаем подводить итоги 2017 года. Фотограф Евгений Силестин вспоминает самые важные события прошедшего сезона и рассказывает о вдохновении, первой заграничной свадьбе и о самых важных для свадебной съемки вещах.
Планов и задач на прошлый год было очень много. Я ставил себе цель снять как минимум 50 интересных свадеб и выполнил ее, но устал так сильно, что, думаю, в этом сезоне у меня будет 35 максимум. Очень важно было проработать концепции каждой свадьбы, которую мне предстояло снять, но времени катастрофически не хватало. Много работал не в Москве, а на выезде, и в частности, несколько проектов у меня получилось в других городах России — в Питере, Ставрополе и так далее. Была и первая заграничная свадьба на Кипре.
Наибольшая сложность в поиске заграничных проектов — найти самый первый. После него гораздо проще взять второй, а затем третий, четвертый и так далее, потому что люди, как правило, не очень привыкли доверять фотографам, которые ни разу не работали за границей и могут подвести только потому, что для них это непривычно. Это я смог перебороть и нашел клиента, который хотел взять именно меня на свою свадьбу за границей.
Очень важно общаться с парой перед свадьбой, и общаться тесно. На Кипре у меня была такая возможность: два дня до самой свадьбы мы с ребятами провели вместе. Кроме того, что я снял для них лавстори, мы решали все возникающие вопросы, что позволило мне проникнуться самой свадьбой в целом, волнением невесты и жениха. Вместе мы пережили даже то, что видеограф отказался лететь из Москвы за 10 часов до свадьбы. Это, конечно, было очень жестоко по отношению к молодоженам, и я еще раз понял, как важно их не подводить. Кстати, видеографа мы все-таки нашли — русскоговорящего парня на Кипре, который оказался даже лучше: его команда работала в две камеры и они смогли снять больше разных планов, плюс у него был коптер.
Почему очень важно проникнуться свадьбой до нее? Потому что можно посмотреть на ребят, почувствовать их, увидеть заранее место, где все будет проходить, и выстроить в мыслях какие-то кадры, которые хочешь снять. И может быть, даже придумать и создать историю в голове перед тем, как снимать эту свадьбу. В 99% процентах случаев фотографы решают, что, где и как снимать, уже на самой свадьбе. У меня же было полное раздолье: два дня я мог посвятить режиссированию кадров, и я думаю, что вышло вполне неплохо.
За этот год я запомнил много классных свадеб, с которых не хотел уходить, людей которые меня удивили и растрогали. Некоторые подрядчики, встретившиеся мне на проектах, сделали просто «вау», хотя я этого и не ожидал. Моя любимая свадьба была в ресторане Mary Jane. Почему любимая? Там была такая атмосфера, которая полностью мне подходила. Люди на этой свадьбе — как жених и невеста, так и все гости — были готовы отрываться и делать интересные кадры. Перед самой свадьбой я рассказал жениху и невесте, что и как нужно сделать, они прислушались к моим словам, и получилось очень клево, я даже не ожидал, что будет именно так. Поэтому и считаю своим любимым проектом именно этот.
Больше всех мне нравятся те люди, которые душой чувствуют свадьбу, и совершенно неважно, какого человек уровня, главное, чтобы он себя полностью отдавал тому, что он делает. На MyWed Party было много иностранных фотографов, которые рассказывали о свадьбах, как они их снимают и как вообще видят. Это известные ребята, работы которых мне, конечно, знакомы, и приятно было, что они оказались в первую очередь живыми и эмоциональными — такими же, как и их снимки.
В первую очередь важны не навыки, а человек — тот, кто сможет сделать классный снимок. Невозможно выдавить из себя то, чего у тебя нет.
В этом году заметил увеличение популярности: многие фотографы уровнем пониже стали сами ко мне тянуться, они меня знают, подходят знакомиться и считают авторитетом. Сам я так не считаю — всегда есть куда стремиться. Работы других фотографов я обычно стараюсь не смотреть, дабы не сбивать свой личный взгляд на фотографию, но очень люблю смотреть кино. Все фильмы стараюсь анализировать, особенно если смотрю один и могу поставить на паузу и посмотреть на конкретные моменты: может быть, рифмы в кадре или акценты, а также цветовые и стилистические решения.
Первый вопрос, который я задаю на встрече с парой: «Ребята, а что вы от меня хотите? В чем цель свадебной съемки?» Раньше этот вопрос я задавал в конце, но потом понял, что с некоторыми парами мог бы не говорить по целому часу, а сразу решить, подходим мы друг другу или нет. Потому что свадьбы для меня — это в первую очередь эмоции и эмоциональные снимки. Другой я свою фотографию не вижу. И если человеку тоже интересно получить эмоциональные снимки, сплетенные в одну историю, то мы с ним скорее всего сойдемся. Думаю, многие люди, опираясь на мое портфолио и опыт, стали больше мне доверять.
В новом году моя задача — снять свою лучшую свадьбу. Многие специалисты приходят в свадебную сферу из-за того, что там можно неплохо заработать. Моя цель — отойти от этого, уйти от потребности в больших деньгах и сосредоточиться на том, чтобы проекты были качественные и единичные в своем роде, чтобы мне самому было интересно их снимать.
«Его знала вся Калуга»: люди не верят в историю выпавшего в окно молодого фотографа
Молодой человек и его погибшая жена были известными фотографами. Пара занималась съемкой семейных торжеств, свадеб, Love Story. Калужане знакомы с ними, как с настоящими профессионалами и очень доброжелательными людьми.
Анализируя их социальные сети, можно сделать вывод, что в городе ребята были очень популярны. У девушки более 20 тысяч подписчиков в Instagram. Судя по снимкам, семейная пара полностью выкладывалась на работе, и относилась к ней очень ответственно. На страничках в соцсетях и сайте ребят тысячи удивительных фотографий.
Рядом живущие с парой люди тоже отзываются о них только с положительной стороны.
«Они вроде и хорошо зарабатывали, и все нормально было. Как такое могло произойти?» – говорят друзья семьи.
Пара жила в новостройке на Серафима Туликова Правобережья. Дом был сдан буквально пару лет назад. Квартиры все покупались.
В августовском посте в Instagram Александра говорит о разочаровании в нескольких людях и о казалось бы близких людях, которые дружат с ней ради выгоды. Девушка сообщает, что больше не хочет держать рядом таких друзей. Но все равно жизнь продолжается.
В самом последнем посте девушка радуется жизни и абсолютно счастлива.
Трагедия, произошедшая с семьей Семочкиных, взбудоражила весь город. Люди хотят знать всю правду о произошедшем. Окончательные выводы огласит следствие, расследование ведется.
Память о Александре и Евгении навсегда останется у калужан по их удивительным фотоработам.
Селестин Раэриндзатуву
День рождения:
Город:
Место работы:
Личная информация
Группы:
Не обязательно, что только когда имеем огромное состояние или большую финансовую возможность можно приобрести счастье. Поверьте, есть миллиардеры и миллионеры далеко несчастные.
Мы можем купить целую больницу, но не своё ЗДОРОВЬЕ, мы можем купить шикарную кровать, но не СОН, мы можем купить диплом, но не ЗНАНИЯ…
Я всегда радуюсь тому, что имею. Но никогда не останавливаюсь на достигнутом. Вот наверно поэтому, я такой счастливый.
А у тебя есть причина для грусти?) Давай поговорим😉
#семьяраэриндзатуву #селестинизмадагаскара #семьягода #жизньпрекраснаиудивительна #ноябрь2021 #скорозима #уфановость»> Каждый день праздник 🥳
Почему бы нет?) Всё есть: мы живы, дышим, есть сегодняшний день, погода хорошая, близкие люди рядом, живые и здоровые, автомобиль( автобус) ездит, крыша над головой есть, работа есть, еда есть, воздух есть. Вселённая давно дала нам все возможности для счастья, надо всего лишь их уметь использовать.
Не обязательно, что только когда имеем огромное состояние или большую финансовую возможность можно приобрести счастье. Поверьте, есть миллиардеры и миллионеры далеко несчастные.
Мы можем купить целую больницу, но не своё ЗДОРОВЬЕ, мы можем купить шикарную кровать, но не СОН, мы можем купить диплом, но не ЗНАНИЯ…
Я всегда радуюсь тому, что имею. Но никогда не останавливаюсь на достигнутом. Вот наверно поэтому, я такой счастливый.
А у тебя есть причина для грусти?) Давай поговорим😉
#новыйгод2022 #селестинизмадагаскара #селестинжульен #уфановости #ufadays #ufa102 #новыйгодблизко»> До нового года осталось 36 дней друзья! Урааа🥳
Иными словами, прорабатываем, перекодируем, трансформируем сначала свой внутренний мир и только тогда обеспечен успех в твоём внешнем мире.
Ни крутые автомобили, ни большие счета в банке, ни огромный дом, ни длинные яхты-не являются величием!
И мыслите только позитивно. (лично я, очень стараюсь)😉
Не пускайте грязь в свои мысли!
Всем прекрасных выходных ☀️
#селестинизмадагаскара #селестинжульен #мыслипозитивно #ноябрь2021 #уфановость #жизньпрекраснаиудивительна»> Про духовность, но не религию!👌
Иными словами, прорабатываем, перекодируем, трансформируем сначала свой внутренний мир и только тогда обеспечен успех в твоём внешнем мире.
Ни крутые автомобили, ни большие счета в банке, ни огромный дом, ни длинные яхты-не являются величием!
И мыслите только позитивно. (лично я, очень стараюсь)😉
Не пускайте грязь в свои мысли!
Всем прекрасных выходных ☀️
Только выше, лучше и высот☀️
#селестинизмадагаскара #селестинжульен #цельдостигнута #мотивацияжизни #жизньпрекраснаиудивительна #яэтосделаю #всесмогу»> Я просто позировал😁 Хотяя…👌
На самом деле есть ещё одна большая цель впереди, а времени очень мало! Знаю, сделаю и обязательно добьюсь. АМИН🙏
Да поможет мне Вселенной (Бог) и конечно ваша поддержка бы не помещала.
Историю южноафриканского корреспондента, который сфотографировал умирающую девочку, получил за это Пулитцера, но так никогда и не смог стать счастливым.
Когда самолёт приземлился, с разных сторон к нему стали стекаться местные жители — многие шли с трудом, кто-то падал прямо посреди дороги и уже не мог подняться. Времени было совсем мало, Кевину и Жоао сказали, что у них есть чуть больше получаса, пока добровольцы ООН будут раздавать еду голодающим жителям Судана. Жоао Сильва решил отправиться поискать партизан, а Кевин остался рядом с самолётом. Был 1993 год, в Судане шла Вторая гражданская война, люди гибли от голода прямо на улицах. Волонтёры ООН предупредили Кевина, чтобы он ни к кому здесь не прикасался, даже если ему покажется, что этот человек умирает, — повсюду были очень опасные инфекции.
Кевин делал фотографии одну за другой и не мог поверить собственным глазам — он тоже вырос на Африканском континенте, но намного южнее, и никогда не видел массового голода. В какой-то момент он решил, что с него хватит, нужно прогуляться, и, повернувшись спиной к самолёту, пошёл куда глаза глядят.
Покинув деревню, Кевин вышел в поле, поросшее мелким кустарником, и вдруг услышал странный звук — что-то вроде мяуканья. Маленькая чернокожая девочка лежала на земле, головой в ту сторону, где приземлился вертолёт — видимо, она вместе с родителями шла туда, где раздавали еду, но совсем ослабела от голода, и родители, чтобы успеть получить хоть какое-то пропитание, ненадолго оставили её здесь.
Кевин опустился на землю и стал выбирать ракурс, как вдруг неподалёку от девочки приземлился стервятник. Кевин замер, он не хотел спугнуть птицу и решил немного подождать, вдруг она расправит крылья, тогда кадр получится ещё удачнее. Какое-то время они так и просидели друг напротив друга — Кевин с камерой и стервятник. Где-то посередине между ними умирала от голода маленькая девочка из Судана. Наконец, фотограф устал ждать — самолёт ведь мог улететь без него.
Он сделал несколько кадров, а потом поднялся и прогнал птицу. Обернувшись, Кевин увидел, что девочка медленно ползёт дальше — в сторону самолёта. Сам он пошёл в другую сторону, туда, где посреди поля стояло полусухое дерево. Прислонившись к нему спиной, Кевин сел, достал сигарету и глубоко затянулся. Ему очень захотелось обнять свою дочь. Только что, 25 марта 1993 года, Кевин Картер сделал самую знаменитую фотографию в своей жизни. Но теперь ничего уже не будет по-прежнему.
Дальше был Нью-Йорк, дорогие рестораны и шикарный отель. Кевину вручили Пулитцеровскую премию, знаменитости подходили к нему, чтобы пожать руку и сфотографироваться, редакторы лучших изданий назначали ему встречи. В родном Йоханнесбурге он никогда не встречал такого блеска и красоты. Самые красивые девушки в городе строили ему глазки и пытались сделать всё, чтобы оказаться с Кевином в одном гостиничном номере. А где-то на фоне этого в голове постоянно крутился вопрос, присланный читателями «The New York Times»: «Что случилось с той девочкой?». А ещё лицо погибшего друга Кена.
Йоханнесбург, конец 80-х. На чьих-то похоронах сторонники белого правительства вдруг замечают в толпе чернокожего парня и набрасываются на него. Вспышка. На фотографии этот парень навсегда останется лежать на земле, закрыв голову руками, под ногами обступившей его толпы. В реальности уже через несколько минут его изобьют до полусмерти, а потом несколько раз переедут туда-обратно на автомобиле.
Молодой солдат с посеревшим от смерти лицом лежит на земле, а вокруг него всё ещё не высохла лужа крови. Ты тихонько шепчешь про себя: «Чёрт возьми», но пальцы уже нажимают на кнопку. Вспышка — и этот солдат так навсегда и останется лежать здесь в своей форме цвета хаки с аккуратными дырками от пуль.
Вспышка — и вот ты сам уже лежишь на земле, с одной стороны от тебя — группа белых националистов, с другой — чернокожие повстанцы, если ты поднимешь голову, чья-нибудь пуля обязательно попадёт в тебя. И ты думаешь только об одном: нужно сделать такой кадр, чтобы, когда о тебе будут снимать посмертное кино, он хорошо смотрелся на экране. С подписью: «Это — его последняя фотография».
Именно такой была жизнь Кевина Картера — фотокорреспондента из Южной Африки, выходца из семьи белых английских эмигрантов, сторонников апартеида. Он родился в 1960-м году, ровно тогда, когда партия Нельсона Манделы начала ожесточённо бороться с белыми завоевателями. С самого детства он видел, как полицейские на улицах его родного города задерживают и арестовывают чернокожих людей просто так, за то, что у них нет при себе документов.
Его родители смотрели на это спокойно, но Кевин не понимал, как такое возможно. «Почему мы ничего не сделаем с этим? Почему не прогоним полицейских?», — спрашивал он у отца, но тот не отвечал. В восемнадцать лет, когда Картер попал в армию, он один раз заступился за чернокожего официанта перед своими сослуживцами, и те избили его, ведь солдат ЮАР должен был быть сторонником режима апартеида, иначе он предатель.
В начале 1980-х Кевин занялся фотожурналистикой: на улицах то и дело вспыхивали беспорядки, и Картеру хотелось быть везде и сразу. Он мечтал показать миру, какие ужасы влечёт за собой расовая сегрегация, и ради этого был готов ввязаться в любую передрягу. Его арестовывали и избивали, но каждый раз его волновало только одно — чтобы уцелели плёнки. Правда, работать совсем одному в таких условиях было слишком опасно, и он объединился в команду с друзьями-фотографами — Кеном, Грегом и Жоао. Если какая-нибудь группа повстанцев поджигала автобус или брала штурмом правительственное здание с утра пораньше, пока ещё не взошло солнце, все знали — Картер и его друзья в этот момент тоже там были, всё сохранилось на их фотографиях и уже скоро появится на обложках журналов по всему миру.
Вечером, оглохнув от взрывов и стрельбы, Кевин курил марихуану — больше в его жизни ничего не было. Его друзья женились, а Грег Маринович получил Пулитцеровскую премию. У Кевина была лишь внебрачная дочь, которую он редко видел, и бесконечное количество пустых, ничего не значащих интрижек, которые только сильнее вгоняли его в тоску.
Одиннадцатого марта 1993 года Кевин оказался в гуще перестрелки: чернокожие повстанцы напали на белых националистов и расстреляли их почти в упор. И тут случилось то, чего боится каждый фотограф, — у Кевина закончилась плёнка. Пока другие фотографы продолжали щёлкать вспышками, он возился с камерой. Потом, снова посмотрев в объектив, он вдруг чуть ли не впервые в жизни по-настоящему осознал, насколько легко может умереть прямо сейчас. Он знал, что что-то пошло не так и что он загубил кадр. Той ночью он в полном одиночестве выпил бутылку бурбона.
Через несколько месяцев выяснилось, что «загубленный» кадр Кевина — единственный, который остался после той перестрелки. Снимки других корреспондентов не уцелели. Эта фотография попала во многие западные журналы и стала знаменитой. Но всё-таки не такой знаменитой, как снимок, который Кевин сделал через две недели, — тот, на котором маленькая девочка умирала от голода, а над ней сидел голодный стервятник.
В тот день — 25 марта — всё начало резко меняться. Фотографию со стервятником моментально купил «The New York Times», который как раз делал материал про голод в Судане. Уже через пару дней это фото было на обложках всех газет и журналов на разных континентах. Кевин уволился из маленькой африканской газетёнки, где раньше числился в штате, и подписал контакт с «Reuters», ему пообещали платить по 2 000 долларов ежемесячно. Но счастливее он от этого так и не стал. Ему каждый день приходили письма от читателей «The New York Times». Они спрашивали: что стало с той девочкой? Она выжила? Кевин не знал. Всё, что ему оставалось, — скручивать один за другим косяки марихуаны и пить виски.
Восемнадцатого апреля четверо друзей-фотокорреспондентов поехали в Токозу, где началась очередная вспышка беспорядков. Кевину в тот день казалось, что солнце светит слишком ярко. На небе не было ни облачка, и сделать хороший кадр никак не получалось. Совсем разбитый, он оставил друзей дальше гоняться за удачными снимками, а сам отправился в город. Придя в свою квартиру, он включил радио, как раз в этот момент диктор сообщал, что один из его друзей, Кен, погиб, а другой, Грег, серьёзно ранен.
Когда Кевина позвали в Нью-Йорк на вручение Пулитцеровской премии, он не мог думать ни о чём, кроме смерти Кена, ему всё казалось, что на его месте должен был быть он. В Нью-Йорке лето только началось, а в его родном Йоханнесбурге был самый разгар зимы — земля была сухой, растрескавшейся и коричневой, и ни одного листочка. Получив Пулитцера и вернувшись домой, Кевин бесцельно ходил по улицам туда-сюда, как будто ждал, что вот-вот из-за угла выйдет кто-то из его старых друзей-фотографов, тех, кого уже не было в живых. Это был как будто город призраков. Город, где нет ни Кена, ни ответа на вопрос — что стало с той девочкой?
В пригороде Йоханнесбурга, к северу от центра, есть маленький каменистый ручей Брамфонтейн. Неподалёку от него — спортивная площадка, где Кевин часто играл в детстве. Рядом с площадкой растёт огромное эвкалиптовое дерево. Однажды утром, около девяти часов, Кевин Картер подъехал к берегу Брамфонтейна на своём красном «Ниссане».
Он припарковался так, чтобы видеть гигантский эвкалипт. Не выключая мотор, вышел из автомобиля, вытащил из багажника шланг и липкую ленту и приклеил один конец шланга к выхлопной трубе. Другой он просунул в салон машины через приоткрытое окно. Двадцать седьмого июля 1994 года он умер от отравления угарным газом. Его предсмертная записка была довольно сумбурной, как будто написанной наспех или в бреду: в ней было что-то про деньги, неоплаченные счета и голодающих детей. Но последние слова были понятными: «Если мне повезёт, я встречу там Кена».