живая церковь что это
Живая церковь
Из Википедии — свободной энциклопедии
«Жива́я Це́рковь» (неофициально — живоцерко́вники, «живцы́») — обновленческая организация, возникшая в мае 1922 года при активной поддержке Государственного политического управления при НКВД РСФСР. Лидером «Живой Церкви» всё время её существования являлся «протопресвитер» Владимир Красницкий.
В первые месяцы своего существования объединяла практически всё обновленчество, и потому дала ему неофициальное название. После «Всероссийского съезда белого духовенства и мирян „Живая Церковь“ 1922 года» в августе 1922 года противоречия между её руководителями стали непримиримыми, после чего от неё отделяются многие её члены, создав другие обновленческие организации — «Союз церковного возрождения» и «Союз общин древлеапостольской церкви». Освобождённый из-под домашнего ареста патриарх Тихон осудил «Живую Церковь» и обновленчество вообще, что существенно подорвало положение всех обновленческих организаций. В сентябре 1923 года в Владимир Красницкий объявил о разрыве возглавляемой им «Живой Церкви» с образованным месяцем ранее обновленческим Священным Синодом, однако большинство членов «Живой Церкви» не пошли за Красницким, оставшись верными обновленческому Синоду, а сама «Живая Церковь», утратив поддержку советской власти превратилась в небольшую группировку сторонников Красницкого, которых со временем становилась всё меньше. Со смертью Красницкого в 1936 году «Живая церковь» окончательно исчезла.
«ЖИВАЯ ЦЕРКОВЬ»
[ЖЦ; живоцерковники; живцы] (1922-1936), одна из основных групп обновленчества. Возникновение и деятельность ЖЦ, как и др. обновленческих орг-ций, происходили при активной поддержке ГПУ (с нояб. 1923 ОГПУ) и были связаны с антирелиг. политикой советских властей, стремившихся сначала контролировать, а затем и уничтожить правосл. Церковь в России. Выступала с декларативными требованиями реформы Церкви и защиты сословных интересов белого духовенства, якобы ущемленного монашеским епископатом. Формально ЖЦ представляла собой отделившуюся от правосл. Церкви пресвитерианскую орг-цию, однако фактически она целиком находилась под контролем гос. органов, и связь ее с верующими была весьма незначительной.
13 мая появилось подписанное петроградскими, московскими и саратовскими священниками-обновленцами, а также пребывавшим на покое еп. Владикавказским и Моздокским Антонином (Грановским) воззвание «Верующим сынам Православной Церкви России» (опубл. на следующий день в центральной газ. «Известия»). В воззвании, называвшем деятельность советской власти «борьбой за благо и счастье человечества», осуждались как «контрреволюционеры» иерархи и пастыри, противодействовавшие мероприятиям по изъятию церковных ценностей, предлагался немедленный созыв Поместного Собора «для суда над виновниками церковной разрухи, для решения вопроса управления церковью и об установлении нормальных отношений между нею и советской властью».
12-18 мая ГПУ были организованы визиты к находившемуся под домашним арестом на Троицком подворье свт. Тихону делегаций священников-обновленцев, к-рые требовали устранения Патриарха от управления Церковью. Ввиду угрозы новых гонений на верующих Патриарх составил и передал письма о временном переходе Высшего церковного управления к Ярославскому митр. священноисп. Агафангелу (Преображенскому) в связи со своим привлечением к гражданскому суду. 18 мая, во время 3-го посещения свт. Тихона, священники Введенский, Белков и Калиновский (Красницкий выехал в Ярославль для встречи с митр. Агафангелом) просили о передаче им патриаршей канцелярии. Свт. Тихон на прошении написал поручение его подателям передать дела Синода митр. Агафангелу по его прибытии в Москву.
Власти, опасаясь твердой позиции митр. Агафангела по защите Церкви, воспрепятствовали его выезду из Ярославля. Пользуясь отсутствием в Москве Патриаршего Местоблюстителя, организаторы устранения Патриарха от управления Церковью истолковали резолюцию свт. Тихона как разрешение на передачу им высшей церковной власти. 19 мая Патриарх Тихон был переведен сотрудниками НКВД из Троицкого подворья в московский Донской монастырь, где содержался под домашним арестом в строгой изоляции. В тот же день в бывш. Патриаршей резиденции было официально организовано Высшее церковное управление (ВЦУ) во главе с еп. Антонином (Грановским). В состав ВЦУ также вошли Верненский еп. Леонид (Скобеев) и представители ЖЦ: Введенский, Красницкий, Калиновский и Белков и др. (в дальнейшем состав ВЦУ неоднократно менялся).
На этом собрании были избраны Центральный комитет (ЦК) ЖЦ, а также президиум во главе с Красницким. Было определено, что в губернских и уездных городах должны быть образованы отделения ЖЦ, объединявшие не менее 3 чел. Создание групп живоцерковников на местах происходило при прямой поддержке органов власти, и прежде всего ГПУ. Печатным органом ЖЦ и ВЦУ являлся ж. «Живая Церковь» (№ 1 вышел в 1-й пол. мая 1922; всего было выпущено 11 номеров (8 книжек, 3 номера были сдвоенными), последний вышел 1 февр. 1923). Распространением журнала занимались, не афишируя своего участия, органы власти на местах. В ряде случаев издавались особые директивные распоряжения о распространении журнала (см., напр.: Каиль М. В. Власть и правосл. верующие в рос. провинции нач. 1920-х гг. Смоленск, 2008. С. 199).
Лето 1922 г. было временем наибольшего усиления ЖЦ. Обманом и угрозами ее представители добивались захвата власти в православных епархиях, требуя признания обновленческого ВЦУ высшей церковной властью. В случае если живоцерковники встречали отпор со стороны правящих архиереев, те подвергались репрессиям со стороны советских властей. 18 июня Патриарший Местоблюститель Ярославский митр. Агафангел (Преображенский) составил послание, в котором призвал не подчиняться обновленческому ВЦУ, правящим архиереям было рекомендовано до восстановления высшей церковной власти самостоятельно управлять епархиями, сообразуясь с каноном и архиерейской присягой. К авг. 1922 г. из 97 правящих архиереев 37 признали платформу ЖЦ, 36 высказались против обновленческой орг-ции, 24 не определили своего отношения к происходившему.
3 авг. 1922 г. на частном совещании была открыта работа «Всероссийского съезда белого духовенства и мирян «Живая Церковь»», 6-17 авг. проходили «деловые заседания». В бывш. здании Московской ДС (в то время 3-й Дом Советов) заседали 190 делегатов (из них 150 имели решающий голос), представлявших 24 епархии. На съезде также присутствовали представители Александрийского и К-польского Патриархов в России. Председателем съезда был избран Красницкий. Однако, согласно сведениям ОГПУ, среди участников съезда возникли серьезные разногласия. В отношении планов переустройства церковной жизни часть делегатов (особенно из Москвы) стояла на более умеренных позициях и считала членов группы Красницкого слишком «левыми» (Политбюро и Церковь. Кн. 1. С. 316).
Бурную дискуссию на съезде вызвало обсуждение вопроса о церковных денежных средствах, особенно в связи с предложениями части делегатов ввести единую епархиальную кассу. В принятой резолюции признавалась необходимость передать все «кружечные, кошельковые, свечные и другие сборы» в непосредственное распоряжение ВЦУ, где ЖЦ занимала тогда господствующее положение. Делегаты съезда обратились к советским властям с просьбой передать ЖЦ значительную часть финансовых средств, получаемых от существовавших свечных заводов, имущества закрывавшихся храмов, доходов от бывш. мон-рей и часовен. Для «воспитания верующих» предлагалось взимать с них в пользу ЖЦ постоянный налог. Съезд выразил пожелание о снятии церковного отлучения с Л. Н. Толстого. 16 авг. с разрешения советских властей в Успенском соборе Московского Кремля живоцерковниками был отслужен благодарственный молебен, после чего Красницкому поднесли титул протопресвитера. 17 авг. делегация съезда во главе с Красницким была принята председателем ВЦИК М. И. Калининым.
Программные установки съезда ЖЦ вызвали возмущение среди вовлеченных в обновленчество епископата, клира и мирян. С решительным протестом против постановлений съезда ЖЦ, принятых вместо основных требований церковной дисциплины, выступил признававший в то время ВЦУ Владимирский митр. Сергий (Страгородский; впосл. Патриарх Московский и всея Руси). Несогласие с доктриной ЖЦ высказали и примкнувшие к обновленчеству архиепископы Евдоким (Мещерский) и Вениамин (Муратовский).
25 июня 1923 г. Патриарх Тихон был освобожден из-под ареста, и это событие ослабило положение обновленческих группировок. В первых же обращениях к верующим свт. Тихон дал исчерпывающую оценку обновленчеству, отметил желание обновленцев устранить всех несогласных провести реформы, толкающие Церковь к сектантству, их жажду выгоды, чинов и наград. С помощью обмана и лжи, писал свт. Тихон, деятели ЖЦ неканонично и самочинно захватили в мае 1922 г. высшую церковную власть, «чтобы насаждать всюду так называемую «Живую Церковь»». Патриарх указал, что они внесли в Церковь раскол, с их помощью преследовали сохранивших верность долгу епископов и священников. Послания Патриарха положили начало массовому возвращению из обновленческого раскола в лоно правосл. Церкви епископов, клира и мирян.
Для спасения обновленческого движения ОГПУ и Антирелигиозная комиссия ЦК РКП(б) приняли решение создать новый обновленческий орган, удалить наиболее одиозных, дискредитировавших себя в глазах верующих деятелей ЖЦ и привлечь в его состав больше архиереев старого поставления. 8 авг. 1923 г. был образован «Священный Синод Российской Православной Церкви» во главе с Евдокимом (Мещерским), бывш. архиеп. Новгородским. Синод официально объявил о роспуске всех обновленческих групп и фракций, в т. ч. и ЖЦ. В руководство обновленческого синода вошло немало бывш. живоцерковников, однако их лидер Красницкий был устранен из центрального обновленческого руководства.
В сент. 1923 г. в Петрограде Красницкий объявил о разрыве возглавляемой им ЖЦ с обновленческим синодом. ЖЦ превратилась в небольшую обновленческую группировку, пытавшуюся тем не менее бороться за контроль над обновленческими приходами в Петрограде. Однако в янв. 1924 г. Красницкий был выдворен сторонниками обновленческого синода из Казанского собора, после чего ЖЦ практически лишилась серьезного влияния.
Весной 1924 г. члены ЖЦ в связи с попыткой ОГПУ и Антирелигиозной комиссии ЦК РКП(б) скомпрометировать Патриарха Тихона старались организовать его «примирение» с Красницким. По плану «разложения тихоновской церковной партии», изложенному Красницким в докладе ОГПУ, целью ЖЦ было «возродить. группу со своими групповыми епархиальными уездными и благочинническими комитетами и противопоставить тихоновским архиереям и благочинным. восстановить ту тактику, которая была в 1922 г.» (Следственное дело Патриарха Тихона. 2000. С. 753, 754).
Начавшиеся в марте переговоры представителей Патриарха с лидером ЖЦ, очевидно, были условием, к-рое поставило ОГПУ свт. Тихону в обмен на легализацию Высшего церковного управления и освобождение некоторых архиереев из-под стражи. 21 мая 1924 г. Патриарх Тихон подписал постановление об образовании нового расширенного Синода и Высшего Церковного Совета (ВЦС), в который наряду со священнослужителями и мирянами, оставшимися верными Патриарху, вошли Красницкий и другие деятели ЖЦ, выразившие согласие принести покаяние. Допущение бывших активных обновленцев в общение с правосл. Церковью вызвало неоднозначные суждения среди клира и верующих, что усугублялось требованиями Красницкого предоставить ему должность зам. председателя ВЦС и сохранить полученное в обновленчестве протопресвитерское звание. 9 июля 1924 г. Патриарх Тихон наложил резолюцию о признании недействительным ранее изданного акта об образовании Синода и ВЦС. После того как в сент. 1924 г. Красницкий открыто признал провал своих попыток достижения соглашения с Патриаршей Церковью, ЖЦ покинули практически все бывш. сторонники.
С 1924 г. Красницкий служил по воскресеньям без диакона и псаломщика в Князь-Владимирском соборе Ленинграда. Всего в городе к ЖЦ относилось не более 2-3 храмов и часовен. Сохранение ЖЦ хотя бы и в качестве крайне незначительной орг-ции было выгодно властям, к-рые продолжали рассматривать эту группу обновленцев как угрозу для Церкви. В 1929 г. у ЖЦ осталась лишь одна церковь на Серафимовском кладбище Ленинграда. Некоторую солидность ЖЦ придавал служивший в церкви по праздничным дням белый «архиепископ» Иоанн Альбинский. Однако в 1934 г. он примкнул к обновленческому синоду. Лишившись со смертью Красницкого в марте 1936 г. руководителя, последняя живоцерковная община на Серафимовском кладбище вскоре прекратила свое существование.
Свящ. Илья Соловьёв
«ЖИВАЯ ЦЕРКОВЬ»
[ЖЦ; живоцерковники; живцы] (1922-1936 годы). Возникновение и деятельность «Жвой церкви», как и других обновленческих организаций, происходили при активной поддержке ГПУ (с ноября 1923 года ОГПУ) и были связаны с антирелигиозной политикой советских властей, стремившихся сначала контролировать, а затем и уничтожить православняя Церковь в России. Выступала с декларативными требованиями реформы Церкви и защиты сословных интересов белого духовенства, якобы ущемленного монашеским епископатом. Формально «Живая церковь» представляла собой отделившуюся от православной Церкви пресвитерианскую организацию, однако фактически она целиком находилась под контролем государственных органов, и связь ее с верующими была весьма незначительной.
13 мая появилось подписанное петроградскими, московскими и саратовскими священниками-обновленцами, а также пребывавшим на покое еп. Владикавказским и Моздокским Антонином (Грановским) воззвание «Верующим сынам Православной Церкви России» (опубликовано на следующий день в центральной газ. «Известия»). В воззвании, называвшем деятельность советской власти «борьбой за благо и счастье человечества», осуждались как «контрреволюционеры» иерархи и пастыри, противодействовавшие мероприятиям по изъятию церковных ценностей, предлагался немедленный созыв Поместного Собора «для суда над виновниками церковной разрухи, для решения вопроса управления церковью и об установлении нормальных отношений между нею и советской властью».
12-18 мая ГПУ были организованы визиты к находившемуся под домашним арестом на Троицком подворье свт. Тихону делегаций священников-обновленцев, которые требовали устранения Патриарха от управления Церковью. Ввиду угрозы новых гонений на верующих Патриарх составил и передал письма о временном переходе Высшего церковного управления к Ярославскому митр. священноисп. Агафангелу (Преображенскому) в связи со своим привлечением к гражданскому суду. 18 мая, во время 3-го посещения свт. Тихона, священники Введенский, Белков и Калиновский (Красницкий выехал в Ярославль для встречи с митр. Агафангелом) просили о передаче им патриаршей канцелярии. Свт. Тихон на прошении написал поручение его подателям передать дела Синода митр. Агафангелу по его прибытии в Москву.
Власти, опасаясь твердой позиции митр. Агафангела по защите Церкви, воспрепятствовали его выезду из Ярославля. Пользуясь отсутствием в Москве Патриаршего Местоблюстителя, организаторы устранения Патриарха от управления Церковью истолковали резолюцию свт. Тихона как разрешение на передачу им высшей церковной власти. 19 мая Патриарх Тихон был переведен сотрудниками НКВД из Троицкого подворья в московский Донской монастырь, где содержался под домашним арестом в строгой изоляции. В тот же день в бывш. Патриаршей резиденции было официально организовано Высшее церковное управление (ВЦУ) во главе с еп. Антонином (Грановским). В состав ВЦУ также вошли Верненский еп. Леонид (Скобеев) и представители ЖЦ: Введенский, Красницкий, Калиновский и Белков и др. (в дальнейшем состав ВЦУ неоднократно менялся).
На этом собрании были избраны Центральный комитет (ЦК) «Живой церкци», а также президиум во главе с Красницким. Было определено, что в губернских и уездных городах должны быть образованы отделения ЖЦ, объединявшие не менее 3 человек. Создание групп живоцерковников на местах происходило при прямой поддержке органов власти, и прежде всего ГПУ. Печатным органом ЖЦ и ВЦУ являлся ж. «Живая Церковь» (№ 1 вышел в первой половине мая 1922 года; всего было выпущено 11 номеров (8 книжек, 3 номера были сдвоенными), последний вышел 1 февраля 1923 года). Распространением журнала занимались, не афишируя своего участия, органы власти на местах. В ряде случаев издавались особые директивные распоряжения о распространении журнала (см., напр.: Каиль М. В. Власть и правосл. верующие в российских провинции начала 1920-х годов Смоленск, 2008 год. С. 199).
Лето 1922 года было временем наибольшего усиления «Живой церкви». Обманом и угрозами ее представители добивались захвата власти в православных епархиях, требуя признания обновленческого ВЦУ высшей церковной властью. В случае если живоцерковники встречали отпор со стороны правящих архиереев, те подвергались репрессиям со стороны советских властей. 18 июня Патриарший Местоблюститель Ярославский митр. Агафангел (Преображенский) составил послание, в котором призвал не подчиняться обновленческому ВЦУ, правящим архиереям было рекомендовано до восстановления высшей церковной власти самостоятельно управлять епархиями, сообразуясь с каноном и архиерейской присягой. К августу 1922 года из 97 правящих архиереев 37 признали платформу «Живой церкви», 36 высказались против обновленческой организации, 24 не определили своего отношения к происходившему.
3 августа 1922 года на частном совещании была открыта работа «Всероссийского съезда белого духовенства и мирян «Живая Церковь»», 6-17 августа проходили «деловые заседания». В бывшем здании Московской ДС (в то время 3-й Дом Советов) заседали 190 делегатов (из них 150 имели решающий голос), представлявших 24 епархии. На съезде также присутствовали представители Александрийского и Константинопльского польского Патриархов в России. Председателем съезда был избран Красницкий. Однако, согласно сведениям ОГПУ, среди участников съезда возникли серьезные разногласия. В отношении планов переустройства церковной жизни часть делегатов (особенно из Москвы) стояла на более умеренных позициях и считала членов группы Красницкого слишком «левыми» (Политбюро и Церковь. Кн. 1. С. 316).
Бурную дискуссию на съезде вызвало обсуждение вопроса о церковных денежных средствах, особенно в связи с предложениями части делегатов ввести единую епархиальную кассу. В принятой резолюции признавалась необходимость передать все «кружечные, кошельковые, свечные и другие сборы» в непосредственное распоряжение ВЦУ, где «Живая Церковь» занимала тогда господствующее положение. Делегаты съезда обратились к советским властям с просьбой передать «Живой Церкви» значительную часть финансовых средств, получаемых от существовавших свечных заводов, имущества закрывавшихся храмов, доходов от бывших монастырей и часовен. Для «воспитания верующих» предлагалось взимать с них в пользу «Живой Церкви» постоянный налог. Съезд выразил пожелание о снятии церковного отлучения с Л.Н. Толстого. 16 августа с разрешения советских властей в Успенском соборе Московского Кремля живоцерковниками был отслужен благодарственный молебен, после чего Красницкому поднесли титул протопресвитера. 17 августа делегация съезда во главе с Красницким была принята председателем ВЦИК М.И. Калининым.
Программные установки съезда «Живой Церкви» вызвали возмущение среди вовлеченных в обновленчество епископата, клира и мирян. С решительным протестом против постановлений съезда «Живой Церкви», принятых вместо основных требований церковной дисциплины, выступил признававший в то время ВЦУ Владимирский митр. Сергий (Страгородский; впосл. Патриарх Московский и всея Руси). Несогласие с доктриной «Живой Церкви» высказали и примкнувшие к обновленчеству архиепископы Евдоким (Мещерский) и Вениамин (Муратовский).
25 июня 1923 года Патриарх Тихон был освобожден из-под ареста, и это событие ослабило положение обновленческих группировок. В первых же обращениях к верующим свт. Тихон дал исчерпывающую оценку обновленчеству, отметил желание обновленцев устранить всех несогласных провести реформы, толкающие Церковь к сектантству, их жажду выгоды, чинов и наград. С помощью обмана и лжи, писал свт. Тихон, деятели «Живой Церкви» неканонично и самочинно захватили в мае 1922 года высшую церковную власть, «чтобы насаждать всюду так называемую «Живую Церковь»». Патриарх указал, что они внесли в Церковь раскол, с их помощью преследовали сохранивших верность долгу епископов и священников. Послания Патриарха положили начало массовому возвращению из обновленческого раскола в лоно правосл. Церкви епископов, клира и мирян.
Для спасения обновленческого движения ОГПУ и Антирелигиозная комиссия ЦК РКП(б) приняли решение создать новый обновленческий орган, удалить наиболее одиозных, дискредитировавших себя в глазах верующих деятелей ЖЦ и привлечь в его состав больше архиереев старого поставления. 8 августа 1923 года был образован «Священный Синод Российской Православной Церкви» во главе с Евдокимом (Мещерским), бывш. архиеп. Новгородским. Синод официально объявил о роспуске всех обновленческих групп и фракций, в т. ч. и «Живой Церкви». В руководство обновленческого синода вошло немало бывших живоцерковников, однако их лидер Красницкий был устранен из центрального обновленческого руководства.
В сентябре 1923 года в Петрограде Красницкий объявил о разрыве возглавляемой им «Живой Церкви» с обновленческим синодом. «Живая Церковь» превратилась в небольшую обновленческую группировку, пытавшуюся тем не менее бороться за контроль над обновленческими приходами в Петрограде. Однако в январе 1924 года Красницкий был выдворен сторонниками обновленческого синода из Казанского собора, после чего «Живая Церковь» практически лишилась серьезного влияния.
Весной 1924 году члены «Живой Церкви» в связи с попыткой ОГПУ и Антирелигиозной комиссии ЦК РКП(б) скомпрометировать Патриарха Тихона старались организовать его «примирение» с Красницким. По плану «разложения тихоновской церковной партии», изложенному Красницким в докладе ОГПУ, целью «Живой Церкви» было «возродить. группу со своими групповыми епархиальными уездными и благочинническими комитетами и противопоставить тихоновским архиереям и благочинным. восстановить ту тактику, которая была в 1922 году» (Следственное дело Патриарха Тихона. 2000. С. 753, 754).
Начавшиеся в марте переговоры представителей Патриарха с лидером «Живой Церкви», очевидно, были условием, которое поставило ОГПУ свт. Тихону в обмен на легализацию Высшего церковного управления и освобождение некоторых архиереев из-под стражи. 21 мая 1924 года Патриарх Тихон подписал постановление об образовании нового расширенного Синода и Высшего Церковного Совета (ВЦС), в который наряду со священнослужителями и мирянами, оставшимися верными Патриарху, вошли Красницкий и другие деятели ЖЦ, выразившие согласие принести покаяние. Допущение бывших активных обновленцев в общение с правосл. Церковью вызвало неоднозначные суждения среди клира и верующих, что усугублялось требованиями Красницкого предоставить ему должность зам. председателя ВЦС и сохранить полученное в обновленчестве протопресвитерское звание. 9 июля 1924 года Патриарх Тихон наложил резолюцию о признании недействительным ранее изданного акта об образовании Синода и ВЦС. После того как в сентябре 1924 года Красницкий открыто признал провал своих попыток достижения соглашения с Патриаршей Церковью, ЖЦ покинули практически все бывш. сторонники.
С 1924 года Красницкий служил по воскресеньям без диакона и псаломщика в Князь-Владимирском соборе Ленинграда. Всего в городе к ЖЦ относилось не более 2-3 храмов и часовен. Сохранение ЖЦ хотя бы и в качестве крайне незначительной орг-ции было выгодно властям, к-рые продолжали рассматривать эту группу обновленцев как угрозу для Церкви. В 1929 году у ЖЦ осталась лишь одна церковь на Серафимовском кладбище Ленинграда. Некоторую солидность ЖЦ придавал служивший в церкви по праздничным дням белый «архиепископ» Иоанн Альбинский. Однако в 1934 года он примкнул к обновленческому синоду. Лишившись со смертью Красницкого в марте 1936 года руководителя, последняя живоцерковная община на Серафимовском кладбище вскоре прекратила свое существование.
Святитель Иларион (Троицкий) и обновленческий раскол в Русской Православной Церкви. Статья 1
Краткая история развития обновленческого движения до освобождения святителя Илариона (май 1922 – июнь 1923 годов)
В ГПУ с 1921 года активно действовало 6-е отделение секретного отдела, которое до мая 1922 года возглавлял А.Ф. Рутковский, а затем Е.А. Тучков. В марте-апреле 1922 года была проведена основная работа по вербовке будущих обновленцев, проведены организационные собрания и инструктажи. Для того чтобы облегчить церковный переворот, были арестованы ближайшие к патриарху Тихону лица, в том числе в ночь с 22 на 23 марта 1922 года – епископ Верейский Иларион (Троицкий). 9 мая патриарх дал расписку в объявлении ему приговора о привлечении его к ответственности согласно решению Верховного трибунала и подписку о невыезде[2]. В этот же день состоялся новый допрос патриарха в ГПУ. 9 мая по команде ГПУ из Петрограда в Москву приезжает группа обновленцев: протоиерей Александр Введенский, священник Евгений Белков и псаломщик Стефан Стадник[3]. В.Д. Красницкий приехал ранее и уже провел переговоры с Тучковым. Красницкий возглавил группу «Живая церковь», созданную усилиями ОГПУ. Е.А. Тучков писал об этом так: «В Москве с этой целью под непосредственным негласным руководством ОГПУ была организована обновленческая группа, позднее назвавшаяся “живой церковью”»[4].
10 мая 1922 года при участии Е.А. Тучкова обновленцы составили первую редакцию обращения во ВЦИК с просьбой помиловать всех осужденных к расстрелу по делу московского духовенства[7]. По замыслу ГПУ, ходатайства были необходимы для приобретения авторитета обновленческой группы в глазах верующих, так как власть готовилась удовлетворить именно их обращение, а не просьбу патриарха Тихона. ГПУ указало обновленцам, что власти готовы помиловать часть приговоренных, инициируя, таким образом, ходатайства обновленцев.
После написания этих ходатайств обновленцы 12 мая в 11 часов вечера в сопровождении Е.А. Тучкова и направились в Троицкое подворье к патриарху. Еще 9 мая патриарх был ознакомлен с приговором по делу московского духовенства, о чем свидетельствует его собственноручная расписка[8]. В этот же день он написал ходатайство о помиловании, адресованное ВЦИК, но оно не попало туда, а оказалось в ГПУ и было приобщено к делу[9]. Таким образом, патриарх, зная о расстрельном приговоре и о том, что власть готова прислушаться не к его ходатайству, а к ходатайству «прогрессивного» духовенства, чтобы спасти жизни осужденных, написал заявление на имя М.И. Калинина о передаче церковного управления митрополиту Агафангелу или митрополиту Вениамину; подлинник заявления также не дошел до адресата и оказался в деле ГПУ[10]. 14 мая расстрельный приговор оставлен в силе в отношении пяти человек, за четырех из которых просили обновленцы, пятеро человек из «обновленческого списка» были помилованы[11]. 18 мая Политбюро утвердило это решение[12]. В этот же самый день группа обновленцев отправилась на Троицкое подворье и добилась от патриарха бумаги, в которой он поручал им передать митрополиту Агафангелу «синодские дела»[13]. В одном из своих докладов Е.А. Тучков прямо называет обновленцев, которые 18 мая 1922 года добились у патриарха Тихона временного сложения патриарших полномочий, своими осведомителями: «Работа была начата с руководителя черносотенным церковным движением быв. патриарха Тихона, который под давлением группы попов – наших осведомов – передал ей церковную власть, удалившись сам в Донской монастырь»[14].
Позднее, после своего освобождения из заключения, патриарх Тихон дал такую оценку этим событиям: «Мы уступили их домогательствам и положили на их заявлении следующую резолюцию: “Поручается поименованным ниже лицам, то есть подписавшим заявление священникам, принять и передать высокопреосвященнейшему Агафангелу, по приезде его в Москву, синодские дела при участии секретаря Нумерова»[15]. На докладе духовенства г. Череповец, в котором приводилось мнение, что патриарх Тихон передал власть ВЦУ добровольно, рукой патриарха сделана помета: «Неправда»[16], то есть сам патриарх не считал, что добровольно отказался от высшей церковной власти.
19 мая 1922 года патриарх вынужден был по требованию властей покинуть Троицкое подворье и переехать в Донской монастырь[17], а подворье было занято обновленческим ВЦУ. После захвата Троицкого подворья обновленцами здесь воцарились пьянство и воровство. По сообщениям современников, члены ВЦУ и обновленческое духовенство регулярно устраивали здесь пьянки, В. Красницкий разворовывал церковные средства, а глава Московского епархиального управления епископ Леонид (Скобеев) присвоил себе рясы патриарха Тихона, хранившиеся на подворье[18]. Чекисты сами признавали, что делали ставку на отбросы общества: «Надо сказать, что контингент вербованных состоит из большого количества пьяниц, обиженных и недовольных князьями Церкви… сейчас приток прекратился, ибо более степенные, истинные ревнители Православия к ним не идут; среди них последний сброд, не имеющий авторитета среди верующей массы»[19].
После решения патриарха Тихона временно передать церковную власть митрополиту Агафангелу, началось создание новых высших органов церковной власти. В первом номере журнала «Живая церковь», который отсутствует в московских библиотеках, а хранится в бывшем партийном архиве, было опубликовано обращение «инициативной группы духовенства и мирян» во ВЦИК с призывом создать государственный орган «Всероссийский комитет по делам Православной Церкви, духовенства и мирян Православной Церкви во главе с главным уполномоченным по делам Православной Церкви в сане епископа»[20]. По сути, это требование было реализовано властью при создании ВЦУ, правда, этот орган не получил государственного статуса, так как это противоречило бы декрету об отделении Церкви от государства, однако получил всемерную государственную поддержку.
Прежде всего, было необходимо придать новым высшим церковным органам максимально канонический вид, а для этого было необходимо добиться от митрополита Агафангела согласия на то, чтобы Церковью управляли выбранные властью лица. 18 мая В.Д. Красницкий посетил митрополита Агафангела в Ярославле, где предложил ему подписать воззвание «прогрессивного духовенства», на что получил отказ[21], а 18 июня митрополит разослал известное послание о непризнании обновленческого ВЦУ[22].
В Высшее церковное управление изначально вошли лица, по выражению Е.А. Тучкова, «с подмоченными репутациями»[23]. Его возглавил «главный уполномоченный по делам Русской Церкви» – заштатный епископ Антонин (Грановский). В письме бывшего обновленца священника В. Судницына от 5/18 июля 1923 года «епископ Антонин не раз публично утверждал, что “Живая церковь” и, следовательно, ВЦУ и ВЦС, в том числе и он сам, не что иное, как ГПУ»[24]. Поэтому нельзя согласиться с утверждениями Ирины Заикановой из Свято-Филаретовского православно-христианского института, возглавляемого священником Г. Кочетковым, что «никто и никогда не мог обвинить Антонина и его общину в содействии ГПУ, причина того – прямота и цельность владыки, а также огромный авторитет его в РПЦ и уважение к нему даже советской власти»[25]. Выводы И. Заикановой не основаны на исторических источниках, а отражают лишь эмоции автора.
В письме епископу Виктору (Островидову) Антонин писал, что главная задача обновленчества – «ликвидация патриарха Тихона как ответственного вдохновителя непрекращающихся внутрицерковных оппозиционных ворчаний»[26].
Епископ Антонин изначально находился в оппозиции к Красницкому и «Живой церкви»[27], не соглашаясь с программой радикальных церковных реформ. 23 мая 1922 года Антонин во время проповеди говорил, что он «не за одно с деятелями “Живой церкви” и разоблачал их проделки»[28]. В письме митрополиту Сергию (Страгородскому) Антонин называл Красницкого и его «Живую церковь» «седалищем губителей», а свой временный союз с ними объяснял соображениями «государственного порядка, чтобы не расщеплять раскола в народе и не открывать церковной междоусобицы»[29]. ВЦУ был искусственно созданным органом, вместе работать его членов заставляли «соображения государственного порядка», вернее, указания ГПУ.
В июне 1922 года патриарх Тихон, находясь под домашним арестом, передал, по данным ГПУ, записку, обращенную к духовенству, с просьбой бороться с лидерами обновленческого ВЦУ епископами Леонидом (Скобеевым) и Антонином (Грановским) и «обратиться к иностранным державам»[30].
Антонин был противником женатого епископата, за который ратовала «Живая церковь». В письме митрополиту Сергию (Страгородскому) он писал: «Женатого архиерея я все же остановил. Они было и наречение совершили. Пришлось прибегнуть к внешнему воздействию, которое на сей раз удалось»[31]. «Живую церковь» он считал «поповским профсоюзом, желающим только жен, наград и денег»[32].
ГПУ делало ставку на усиление группы «Живая церковь» во главе с В. Красницким, пытаясь избавиться от Антонина руками «Живой церкви». Красницкого сделали настоятелем кафедрального храма Москвы – храма Христа Спасителя. Для этого ГПУ пришлось разогнать весь клир храма. ВЦУ уволило за штат трех протоиереев и одного диакона, остальные были переведены в другие епархии.
4 июля с помощью ГПУ на Троицком подворье в Москве состоялось собрание «Живой церкви». Красницкий сообщил собравшимся, что на трех предыдущих собраниях группы «Живая церковь» были организованы Центральный комитет и Московский комитет «Живой церкви», а теперь надлежит организовать такие же комитеты по всей России[35]. Обновленцы не скрывали, что создают свои органы по образу и подобию советских и партийных структур, заимствуя даже названия. На собрании 4 июля священник Е. Белков, «желая подчеркнуть сущность двух организаций – группы “Живая церковь” и ВЦУ… сказал, что эти организации можно сравнить с теми органами в церковной области, которые созданы уже в гражданской области – ЦК, РКП и ВЦИК». Один из живоцерковников пояснил мысль Белкова еще более ясно: «ВЦУ является официальным органом высшего церковного управления, группа “Живая церковь” является ее идейным вдохновителем»[36]. Таким образом, ВЦУ «живоцерковники» отводили роль ВЦИКа – официально высшего советского органа, но полностью подчиненного партийному контролю. Свою группу «живоцерковники» видели в образе большевистской партии – главной «руководящей и направляющей» силы в церкви. ЦК «Живой церкви» – подражание ЦК РКП(б); президиум ЦК «Живой церкви» – подобие Политбюро ЦК РКП(б). Себя же, как главу президиума ЦК, Красницкий, видимо, видел в образе главного партийного вождя – В.И. Ленина.
После принятия этих радикальных решений Красницкий разрешил архиереям вернуться на съезд; кроме епископов, поставленных обновленцами, пришли архиепископ Евдоким (Мещерский), епископ Виталий (Введенский) и другие. Тучков удовлетворенно докладывал руководству, что все резолюции принимались единогласно, и только по вопросу о суде и лишении сана патриарха Тихона трое из 99 голосовавших воздержались. Основываясь на полученной от агентуры информации, Тучков докладывал: «В кулуарах съезда некоторыми видными участниками, в том числе и Красницким, в беседе “по душам” ведутся разговоры, что все резолюции – это шелуха для власти, а на деле мы вольны. Некоторые считают поведение Красницкого двойственным и удивляются его непонятной игре»[43]. Съезд продолжил свою работу до 17 августа. Была принята резолюция, согласно которой от ВЦУ требовалось еще до созыва Собора разрешить хиротонии женатых пресвитеров в епископы, разрешить второбрачие священнослужителей, разрешить монахам в священном сане жениться, не снимая сан, разрешить духовенству и епископам жениться на вдовах; отменялись также некоторые канонические ограничения при вступлении в брак (кровное родство четвертой степени), также разрешались браки между крестным отцом и матерью»[44]. Е.А. Тучков в своих докладах высшему руководству страны о ходе съезда отмечал, что некоторые его делегаты приходили сюда в пьяном виде[45].
Подводя итоги работы съезда, Тучков отмечал: «Этот съезд еще глубже вбил клин в церковную трещину, которая образовалась в самом начале, и всю свою работу провел в духе борьбы с тихоновщиной, осудил всю церковную контрреволюцию и положил начало организационной связи центра с местами и чуть-чуть не договорился до вступления попов в РКП»[46].
Съезд избрал новое ВЦУ из 15 человек, 14 из которых были «живоцерковниками», только Антонин (Грановский) не принадлежал к этой группе. Антонину был дан титул митрополита, он был назначен управляющим Московской епархией[47] с титулом «митрополит Московский и всея Руси». Однако он фактически потерял пост председателя ВЦУ; Красницкий свои письма и циркуляры стал подписывать как «председатель ВЦУ».
В ситуации, когда распад обновленческого лагеря невозможно было предотвратить, в ГПУ решили этот процесс организовать и оформить таким образом, чтобы это было максимально выгодно чекистам. По мнению Тучкова, «создавшееся таким образом условие обновленцев заставляли их вольно или невольно прибегать к мерам добровольного доноса друг на друга и тем самым становиться информаторами ГПУ, что нами и было в полной мере использовано… Начинаются повальные явные и тайные доносы на своих противников, обвиняют друг друга в контрреволюции, начинаются ими же натравливаться одни на других верующие, и грызня принимает массовый характер, были даже такие случаи, когда тот или иной поп скрывал преступление своего приятеля года три-четыре, а здесь он рассказал, как говорится, все по совести»[48].
Пристально изучив с помощью своей агентуры настроения среди делегатов съезда «Живой церкви», Тучков пришел к выводу, что существуют три небольших течения: «Первое – состоящее из московских делегатов, которое считает поведение группы Красницкого слишком левым и стремится к умеренности. Это течение более подходит к политике Антонина. Второе течение, состоящее преимущественно из делегатов-миссионеров, стоит на точке зрения нерушимости канонов, и есть третье течение, левее группы Красницкого, которое стоит за недопущение к управлению епископов и требует бесцеремонного к ним отношения. В виду того, что эти три течения выявились лишь в последнее время в связи с вопросами о монашестве и о форме церковного управления, то точно указать лиц, возглавляющих эти течения, пока не представляется возможности, так как таковые еще хорошо не выявились. В дальнейшем, несомненно, эти течения выявятся ярче и определеннее»[49].
Сразу же после окончания съезда Тучков начинает оформлять выявленные им течения в особые обновленческие группы. Антонин получил возможность создать собственную группу «Союз церковного возрождения» (СЦВ), о ее создании он объявил 20 августа[50]. 24 августа на собрании в присутствии 78 представителей духовенства и 400 мирян был избран центральный комитет СЦВ. «Возрожденцы» делали ставку на мирян. В Положении СЦВ так определялась его задача: «Союз отвергает кастовое крепостничество и кастовое утверждение интересов “белого попа”. Союз стремится к улучшению церковных порядков по девизу: все для народа и ничего для сословия, все для Церкви и ничего для касты»[51]. Сам Антонин утверждал, что создал свою группу «как противовес “Живой церкви” с тем, чтобы зашибить эту разбойничью банду Красницкого, вынырнувшего из бездны»[52]. В начале сентября Антонину удалось ввести в состав ВЦУ трех членов своей группы. Он рассылал письма архиереям с просьбой оказать ему помощь и «организовать отцов в “Возрождение”»[53].
Для левых радикалов был создан «Союз общин древлеапостольской церкви» (СОДАЦ), программа которого носила откровенно антиканонический характер и включала требования «обновления религиозной морали», введения женатого епископата, закрытие «выродившихся» монастырей, воплощение идей «христианского социализма», участие на равных правах клириков и мирян в управлении делами общин. Первоначально союз возглавил протоиерей Вдовин и мирянин А.И. Новиков, бывший до этого ревностным «живоцерковником». Эта группа объявила о необходимости пересмотра канонического и догматического утроения Церкви. «Тихоновщине» эта группа объявила самую решительную борьбу[54].
Тучков докладывал своему руководству, что эти группы, как и «Живая церковь», были созданы его усилиями: «Были организованы новые обновленческие группы: “Древлеапостольская церковь” и “Союз церковного возрождения”… Все вышеназванные группы были созданы исключительно 6-м от[деле]нием СО ОГПУ через осведомительный аппарат…»[55].
23 августа состоялось учредительное заседание группы «Живая церковь»[56], которая продолжила деятельность, будучи теперь не единственной, а лишь одной из обновленческих групп, хотя всех обновленцев часто продолжали и продолжают называть «живоцерковниками»[57].
Для руководства раскольниками в сентябре 1922 года была даже создана партийная Комиссии по церковному движению – предшественница Антирелигиозной комиссии. На своем первом заседании 27 сентября Комиссии по церковному движению, рассмотрев вопрос «О вопросах ВЦУ», приняла решение ввести в эту структуру «митрополита» Евдокима[58]. Достаточно известный иерарх[59], стремящийся любыми путями к церковной власти и скомпрометировавший себя связями с женщинами, Евдоким хорошо подходил для задач, которые перед ним ставило ГПУ. Был продолжен взятый в конце сентября курс ГПУ на новое объединение СЦВ и «Живой церкви». Согласно принятому решению «усилить движение левого течения», Е.А. Тучков направил в СОДАЦ известного обновленца протоиерея А.И. Введенского и петроградский комитет СЦВ.
10 сентября произошел скандал в Страстном монастыре: Антонин открыто заявил Красницкому: «Нет Христа между нами»[60]. Подробности содержатся в докладе Святейшему Патриарху настоятельницы этой обители игумении Нины и духовника монастыря. Епископы-обновленцы 9 и 10 сентября без приглашения, угрожая в случае их недопущения закрыть храм, явились в обитель и совершили богослужения и хиротонию вдового протоиерея Чанцева в епископы с именем Иоанникий. 10 сентября на литургии «произошел инцидент: по возгласе “Возлюбим друг друга” протоиерей Красницкий подошел к епископу Антонину для лобзания и евхаристического приветствия, епископ Антонин громогласно заявил: “Нет между нами Христа” и лобзания не дал. Красницкий пытался погасить инцидент, просительно обращаясь: “Ваше преосвященство, Ваше преосвященство”, но Антонин был непреклонен… В долгой речи на вручении жезла Антонин подверг жестокой критике “Живую церковь” за белый и брачный епископат, назвав руководителей группы людьми низкого нравственного уровня, лишенными понимания идеи жертвенности… После сего приветствия стал говорить Красницкий, но прервал речь, так как новый епископ во время его речи вдруг побледнел и упал в обморок; его увели в алтарь и привели в чувство с помощью врача»[61]. Настоятельница писала патриарху, что, чтобы очистить храм от обновленческого осквернения «через день в праздник Страстной Божией Матери по водоосвящении храм кропили св[ятой] водой…»[62].
12 сентября в Богоявленском монастыре Антонин собрал 400 представителей духовенства и 1500 мирян. Собрание просило ВЦУ в лице его председателя «митрополита» Антонина «начать организационную работу ВЦУ по подготовке скорейшего созыва Поместного Собора»[63]. 22 сентября Антонин вышел из ВЦУ, а на следующий день ВЦУ во главе с Красницким объявило о лишении его всех должностей. Антонин заявил о создании второго ВЦУ. Красницкий, обратившись в очередной раз в ГПУ с просьбой выслать Антонина, получил ответ, в котором говорилось, что «органы власти не имеют ничего против Антонина Грановского и нисколько не возражают против организации нового, второго ВЦУ»[64]. В сентябре в газетах появились статьи, в которых «Живая церковь» подверглась резкой критике.
«Живая церковь» вынуждена была реагировать на создание двух других обновленческих групп и, соответственно, ослабление своих позиций. 29 сентября в газете «Наука и религия» было опубликовано заявление «От группы “Живая церковь”», в котором критика этой группы в газетах называлась «явным недоразумением». Члены группы подчеркивали, что именно «Живая церковь» является основным организатором будущего поместного собора, который ВЦУ был назначен на 18 февраля 1923 года. Была предложена программа церковной реформы, которая касалась догматической, канонической и дисциплинарной сторон жизни Церкви.
Согласно сводке ГПУ, направленной в ЦК РКП(б), в октябре 1922 года, «в связи с междоусобицами в среде православного духовенства и произошедшей реорганизации ВЦУ, работа последнего значительно ослабла. Связь с местами почти совершенно прервалась»[65].
Осознание того, что разделение среди обновленцев способствует усилению «тихоновцев», появилось у властей уже в сентябре 1922 года. О необходимости скорейшего преодоления разногласий между «Живой церковью» и СЦВ говорилось в справке ВЦИК в конце сентября 1922 года.[66] Власти приступили к организации нового координирующего центра для всех обновленческих групп.
16 октября на заседании ВЦУ произошла его реорганизация, председателем снова стал Антонин (Грановский), который получил двух заместителей – А. Введенского и В. Красницкого, управляющим делами ВЦУ стал А. Новиков. Антонин, в результате давления со стороны ГПУ, вынужден был отказаться от прямого противодействия «Живой церкви». ВЦУ взяло курс на подготовку поместного собора.
31 октября 1922 года созданная незадолго до этого Антирелигиозная комиссия (АРК) при ЦК РКП(б) приняла решение «взять более твердую ставку на группу “Живой Церкви”, коалируя с ней левую группу»[67]. В связке с «Живой церковью» должна была действовать группа СОДАЦ, которая также насаждалась ГПУ через своих осведомителей и сексотов. Было решено также «усилить борьбу с тихоновщиной, в чем бы она ни выражалась, хотя в сопротивлении ВЦУ в центре и на местах», а также «повести ударным порядком смещение тихоновских епископов»[68]. Многие архиереи – члены СЦВ были репрессированы как тайные «тихоновцы», но сам союз, возглавляемый Антонином, продолжил свое существование. 4 мая 1923 года АРК приняла решение признать возможным деятельность СЦВ «на одинаковых правах с “ЖЦ” и СОДАЦ»[69].
Временные успехи обновленцев на местах были продиктованы значительной поддержкой местных властей. Священники, записывавшиеся в ряды обновленцев, делали это, как правило, из страха за свою жизнь и служение, которое они могли потерять. Об этом говорят, в частности, письма священнослужителей, обращенные к патриарху Тихону и епископу Илариону (Троицкому) летом 1923 года. Так, священник Митрофан Елачкин из Клинского уезда Московской губернии 13 июля 1923 года писал: «В феврале [1923 г. –Д.С.] получил анкету от благочинного, и на вопрос, что будет, если не заполню, он ответил: возможно, отнимут св. миро и антиминс. Что было делать? Решил заполнить анкету. Последствия ясны. Заполнение вызвало подчинение, следствием которого явился мой прием диакона-двоеженца как назначенного мне ВЦУ. По просьбе прихожан, за 33-летнюю службу епископ дал награду – наперсный крест, но я его на себя не возлагал…»[70].
Осенью-зимой 1922 года ГПУ арестовало почти всех архиереев и многих священников, не поддержавших ВЦУ. Многие представители духовенства на местах, испугавшись репрессий, заявили о поддержке нового ВЦУ, однако народ твердо стоял за «старую Церковь». Население «за ничтожным меньшинством стояло и стоит за целостность Православной Патриаршей Церкви. Духовенство же, напротив, все попало под влияние Священного Синода» – писал в 1923 году епископ Ставропольский и Кавказский Иннокентий[71].
Основным вопросом, который волновал АРК и ГПУ, был вопрос, связанный с подготовкой к проведению поместного собора, на котором планировался окончательный разгром «тихоновщины». Задача проведения собора «на предмет избрания нового Синода и патриарха» была поставлена в ГПУ еще в марте 1922 года.[72] 28 ноября 1922 года АРК озаботилась изысканием средств «для проведения ВЦУ предсоборной работы»[73].
1 марта Е.А. Тучков сформулировал программу собора в записке на имя Е. Ярославского[74], которая была разослана членам Политбюро. Он отмечал, что полное упразднение ВЦУ нежелательно ввиду того, что это значительно ослабит обновленческое движение, однако, несмотря на это, Тучков считал, что «для проведения данный момент является весьма удобным, ибо попы-заправилы находятся в наших руках»[75]. Таким образом, центральный орган управления обновленчеством (Тучков его называет «бюро») и его местные органы должны были быть сохранены. 2 марта 1923 года протоиерей А. Введенский написал на имя Тучкова записку «К вопросу об организации управления Русской Церкви». Введенский предлагал сохранить ВЦУ «по крайней мере на один год до след[ующего] собора». Предстоящий собор, по его мнению, «не должен был привести к разрыву между тремя обновленческими группами… Нужно временно сохранить формальное единство»[76]. Определенные успехи обновленчества стали возможны только после создания объединенного ВЦУ в октябре 1922 года, после которого уполномоченные ВЦУ начали осуществление обновленческих переворотов на местах.
8 марта 1923 года этот вопрос был рассмотрен на заседании Политбюро. Было принято решение «признать необходимым дальнейшее существование ВЦУ», права которого должны быть «в достаточно эластичной форме» сохранены на предстоящем поместном соборе[77]. Эта формулировка соответствовала предложению Тучкова, согласно которому ВЦУ должно было изменить свою организацию с тем, чтобы соответствовать Декрету 1918 года. В отчетном докладе в Политбюро от 22 марта 1923 года Н.Н. Попов указывал, что переизбранное на поместном соборе ВЦУ может быть зарегистрировано властями согласно принятому АРК порядку регистрации религиозных обществ «при сохранении за ним принудительно-карательных прав по отношению к низшим церковным органам», и будет представлять из себя для власти «могучее средство воздействия на церковную политику»[78]. 27 марта 1923 года АРК приняла решение о составе нового ВЦУ: «Состав ВЦУ оставить коалиционным, то есть состоящим из разных церковных группировок… собором председателя ВЦУ не избирать, избрать ВЦУ, которое после собора изберет из себя председателя». В качестве председателя собора был намечен Красницкий[79].
21 апреля 1923 года Политбюро, по предложению Ф.Э. Дзержинского, приняло решение отложить процесс над патриархом Тихоном[80]. 24 апреля председатель АРК Е. Ярославский предложил в связи с этим не откладывать открытие обновленческого собора и «принять меры к тому, чтобы собор высказался в духе осуждения контрреволюционной деятельности Тихона»[81].
«Поместный Собор Российской Православной Церкви» начал свою работу в храме Христа Спасителя 29 апреля 1923 года. По данным Е.А. Тучкова, на собор приехало около 500 делегатов, из них 67 архиереев, «большая часть из которых тихоновского посвящения»[82]. Список из 66 архиереев был опубликован в «Деяниях» собора[83]. Список из 67 епископов (включая Александра Введенского), написанный от руки, был вложен в издание бюллетеней собора, хранящееся в библиотеке МДА[84].
Е.А. Тучков полностью контролировал ход собора с помощью своей агентуры, о чем с гордостью писал: «Мы имея на соборе до 50% своего осведомления и могли повернуть собор в любую сторону»[85]. Поэтому председателем собора был избран «митрополит Сибирский» Петр Блинов при почетном председателе «митрополите» Антонине (Грановском). Этим решением был явно недоволен Красницкий, ситуация могла закончиться открытым разрывом.
4 мая 1923 года эту проблему обсудила АРК. Единственным рассматриваемым вопросом стал доклад Е.А. Тучкова «О ходе работы собора». Решение комиссии гласило: «В виду того, что Красницкий, вследствие упадка его авторитета среди большей части собора, может попытаться устроить на соборе скандал, дабы дискредитировать председателя собора Блинова, поручить т. Тучкову принять меры к устранению этого явления и вовлечь Красницкого в активную согласованную работу собора»[86]. Как умело Тучков с помощью своих осведомителей и секретных сотрудников манипулировал собором, показывает случай с решением о рукоположении протоиерея Александра Введенского архиепископом Крутицким. Председатель собора Петр Блинов без предварительного обсуждения поставил вопрос о Введенском на голосование, после чего сразу закрыл заседание[87]. Столь же безапелляционно вел себя Петр Блинов и в других случаях: когда епископ Волынский Леонтий (Матусевич) попытался возразить против введения женатого епископата, то Блинов лишил его слова.
Главным решением собора, с точки зрения власти, было объявление патриарха Тихона «лишенным сана и монашества и возвращенным в первобытное мирское положение»[88]. При этом было принято обращение в ГПУ с просьбой допустить к патриарху Тихону делегацию собора для того, чтобы объявить решение о лишении его сана[89]. 7 мая председательствующий по делу патриарха А.В. Галкин обратился к коменданту Внутренней тюрьмы ГПУ с просьбой допустить делегацию собора к патриарху[90]. Однако делегация собора была допущена к патриарху не в тюрьму, а в Донской монастырь, куда он был перевезен накануне для того, чтобы дать ему понять, что он не будет возвращен в тюрьму, если согласится с решением лжесобора. Делегацию из восьми человек, явившуюся к патриарху, возглавлял лжемитрополит Петр Блинов. Обновленцы зачитали решение собора о лишении патриарха сана и монашества и потребовали от него подписаться в том, что он ознакомлен с ним. Патриарх указал на неканоничность решения собора, так как он не был приглашен на его заседания. Обновленцы требовали от патриарха снять монашеские одежды, что патриарх сделать отказался.
Обновленческий собор также узаконил женатый епископат, второбрачие духовенства, уничтожение святых мощей. Собор объявил о переходе на григорианский календарь (новый стиль). Этот вопрос был решен 6 марта 1923 года на заседании АРК, которая постановила: «Отмену старого стиля и замену его новым провести на поместном соборе»[91]. Насаждение нового стиля планировалось властями как действенная мера по уничтожению Православной Церкви через разрушение ее традиций.
О том, что собор – марионетка в руках ГПУ, хорошо знали в достаточно широких общественных кругах. В одной из сводок 6-го отделения СО ГПУ «О настроении населения в связи с предстоящим процессом Тихона» говорилось: «Отношение к собору у большинства резко отрицательное. Антонина, Красницкаго, Введенскаго и Петра Блинова считают послушными агентами ГПУ»[92]. Согласно этой же сводке, «верующие (необновленцы) намерены в случае, если во все церкви пустят попов-живоцерковников, то церквей не посещать, а справлять службу при участии попов необновленцев в частных квартирах»[93]. Собор получил резко негативную оценку большинства верующих. Так, верующие г. Липецка писали патриарху Тихону: собор «провел решительную грань в сознании верующих между истиной и ложью, утвердил нас, давно не сочувствующих провозглашенному ею церковно-обновленческому движению, резнул по сердцу и заставил отшатнуться от него тех, которые относились к этому движению безразлично и под давлением легкомысленно делались живцами»[94]. В записке «О церковно-обновленческом движении в связи с освобождением Святейшего Патриарха Тихона», датированной 28 июня 1923 года, собор оценивается следующим образом: «Созыв церковного собора 1923 года происходил пристрастно, под давлением. На предсъездных совещаниях, на собраниях благочинных официально заявлялось, что депутатами собраний и членами собора могут быть только лица, сочувствующие обновленческому движению и записавшиеся в члены той или другой из обновленческих групп. Меры воздействия принимались всевозможные… Созванный таким порядком собор 1923 года не может считаться поместным собором Православной Церкви»[95].
В июне 1923 года Политбюро и Антирелигиозная комиссия принимают решение об освобождении патриарха Тихона. Понимая, что выход патриарха будет неприятным «сюрпризом» для обновленцев и может подорвать их положение, власти приступают к укреплению обновленческого движения – созданию Священного Синода. 22 июня Московское епархиальное управление увольняет Антонина и лишает его сана «митрополита Московского», а 24 июня он был снят с должности главы обновленческого Высшего церковного совета.
27 июня вышел из заключения патриарх Тихон, одновременно с ним получил свободу епископ Иларион (Троицкий), борьбе которого с обновленчеством будет посвящен наш следующий очерк.