животный эгоизм что такое
Животный эгоизм
Ольга Костина
Теперь у меня самое любимое время — восемь утра.
Знаю точно, что мои звери где-то прячут будильник: каждый день ровно в полвосьмого кот начинает со значением маршировать рядом с моей головой, а пёс подходит с другого боку и горячо дышит в лицо.
То есть по-любому в восемь у них завтрак и прогулка. Раньше это как происходило? Коту пакетик выдавишь в миску, псу — «на, обжора, всё, давай бегом, делай свои дела живей, не хватай гадость, всё, ушла собачка, домой, домой, вечером донюхаешь» — сама кофе хлебнула и на работу. Нынче же — просто роскошь какая-то. Носится без поводка, никаких тебе злобных старушек и детей на самокатах («Ааааа! Уберите собаку!»), зелень, чистота, воздух. И спешить не надо!
Собачников, кстати, прибавилось. Кроме родных уже лиц и морд, по утрам регулярно появляются помятые граждане с нетвердой походкой и незнакомыми йорками. Такое впечатление, что они раньше не знали, что в доме есть собака. А теперь в ней смысл появился: кислороду с утра вдохнуть.
Заметила, что в последнее время стала на прогулку принаряжаться — а чего, все равно больше некуда. И на тех, кто без собаки, смотрю несколько свысока. Пёс же привык к трехразовой полноценной прогулке (это слегка беспокоит: как ему в мирное время отвыкать от такого счастья?).
И вот еще что. Читала миллион раз, что владельцы домашних животных меньше подвержены всякой заразе — нынешней, возможно, тоже. Верю. А что? Гуляем мы с ними при любой погоде, целуем их, разрешаем валяться в постелях, еду они со стола тырят, тарелки-сковородки вылизывают. То есть иммунитет наш укрепляют!
P.S. Не завидуйте. Возьмите собаку! Вот кончится карантин, поезжайте в приют — и возьмите. Там сейчас реально беда: волонтеров, которые животных выгуливали, теперь почему-то не пускают, а работники физически не справляются. Собаки в клетках круглосуточно, фотографии видела — просто сердце разрывается. Кстати, я своего когда-то на проезжей части подобрала. Самый лучший пес на свете.
Комментировать
Все комментарии (8)
комментирует материал 28.04.2020 #
комментирует материал 28.04.2020 #
А есть ли способ (мне пенсионеру) без собачки свежим воздухом подышать?
«Пенсионеры» приспособились «гулять с картошкой».
Возьмут в авоську несколько штук и «гуляют». типа: «в магазин».
Это: ПРАВДА.
БЕСЧЕЛОВЕЧНОЕ ОТНОШЕНИЕ К ЛЮДЯМ, КОГДА ВЛАСТЬ ЗАПРЕЩАЕТ ИМ ПРОГУЛКИ
ДОЛЖНО ПОЛУЧИТЬ СУДЕБНОЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ ВИНОВНЫХ.
Добавлю и
Напомню:
«
1. Европейские пенитенциарные правила (2006 г.) рекомендуют разрешать каждому заключенному, если погодные условия это позволяют, прогулки или соответствующие физические упражнения не менее одного часа в день на свежем воздухе.
Право на прогулку предусмотрено не только для осужденных к лишению свободы, содержащихся в запираемых помещениях, но также для осужденных к уголовному наказанию в виде ареста (ч. 4 ст. 69 УИК РФ), к смертной казни (ч. 2 ст. 185 УИК РФ), а также для подозреваемых и обвиняемых, содержащихся в следственных изоляторах. «
По факту:
Люди, для власти, сегодня «ниже» зверей.
Животным- гулять, дышать воздухом и смотреть на солнце можно, людям- нет.
(Если только человек не сопровождает животное на прогулку).
Если так пойдёт, то в «приютах» будут люди.
А животные будут себе выбирать «сопровождающих
Краткий обзор эгоизма и альтруизма в животном мире
Жизнь на Земле зародилась давно. Вопросы о том, когда и как именно это произошло, пока остаются нерешенными, но очевидно, что сама по себе жизнь оказалась удачным проектом. Ученые расходятся в оценке существующего количества видов, но можно утверждать, что истинная цифра находится где-то возле полутора миллионов. Некоторые виды существуют уже миллионы лет. Как им это удается?
Чтобы сохраняться в постоянно изменяющихся условиях среды, чаще всего настроенной недружелюбно, тот или иной вид должен выработать четкие механизмы, позволяющие выжить в жестоком мире. И хотя выживание вида зависит от выживания отдельных особей, это не всегда означает, что для сохранения вида должна выживать каждая особь.
При этом альтруизм не обязательно связан с гибелью животного. Любое поведение, приводящее к потере выгоды для себя в пользу другой особи, можно рассматривать как альтруистическое. Летучие мыши-вампиры жертвуют неудачливым собратьям часть добытой крови, чтобы спасти их от голодной смерти, обезьяны и птицы вылавливают паразитов у своих собратьев, препятствуя их распространению в популяции. Хотя подобная услуга не требует особых усилий, но выискивание паразитов отнимает время, которое можно было бы потратить на поиск еды.
Альтруистическое поведение невыгодно для конкретной особи, но выгодно для выживания популяции в целом. Механизмы такого поведения вырабатывались миллионы лет и закреплены генетически. Популяции, члены которых были слишком эгоистичными, вымирали. С течением времени у различных видов животных сформировались отлаженные схемы поведения, с высокой вероятностью гарантирующие выживание.
Такой высокий уровень «самосознания» у животных, в том числе и весьма примитивных, вызывал удивление и восхищение исследователей. Однако с течением времени выяснилось, что у «братьев наших меньших» не все так идеально. Ученые стали замечать, что отдельные особи в популяциях пренебрегают своим общественным долгом и предпочитают заботиться только о собственной выгоде.
Например, после анализа генотипа муравьев-листорезов из нескольких колоний, выяснилось, что королевами преимущественно становятся дочери определенной группы муравьев. Королева у муравьев – единственная самка, способная оставить потомство, и «нечестные» отцы, фактически, лишают всех остальных шансов на размножение.
Законченными эгоистами оказались и некоторые слизевики – одноклеточные грибообразные организмы, питающиеся бактериями. В благоприятных условиях эти существа живут поодиночке, но при ухудшении обстановки они сползаются вместе для того чтобы размножиться и найти новые места обитания. Слизевики формируют так называемое плодовое тело – псевдомногоклеточный организм, состоящий из нескольких десятков тысяч отдельных слизевиков. Часть из них формируют спорофор, где образуются споры. Спорофор возвышается над субстратом на ножке. Это обеспечивает распространение спор ветром. В благоприятных условиях споры превращаются в полноценных слизевиков.
Слизевики, образующие ножку, погибают, жертвуя собой ради выживания остальных. Ученые выяснили, что не все слизевики способны на столь «благородный» поступок. Некоторые из них практически никогда не принимают участия в образовании ножки, стремясь занять выгодное положение в спорофоре.
Эгоистичные особи различных видов животных генетически отличаются от “простодушных” собратьев. Они несут определенные “эгоистичные гены”, которые определяют способность к жульничеству. Ничего удивительного в этом нет – эгоисты имеют больше шансов на выживание, чем альтруисты, и их гены сохраняются в популяции с течением времени.
Но если количество эгоистов в популяции превысит критический уровень, то популяция вымрет. Чтобы избежать такого печального исхода, эгоисты должны иметь внутренние механизмы, препятствующие неконтролируемому увеличению их численности. Так, исследователи, обнаружившие “королевские династии” у муравьев, считают, что “нечестные” самцы научились распределять своих дочерей по различным колониям.
Стремление эгоистов поддерживать собственную численность на низком уровне также связано с необходимостью избежать разоблачения альтруистичными собратьями. Если альтруисты научатся распознавать носителей “генов эгоизма”, они могут в дальнейшем избегать общения с ними и помогать только “добропорядочным” членам популяции. Такая концепция получила название реципрокного альтруизма.
Реципрокный альтруизм может предполагать не только идентификацию и изоляцию эгоистов, но и подавление носителей “генов эгоизма”. В животном мире распознанный эгоистичный поступок может повлечь наказание, существенно превышающее потенциальный выигрыш от него.
Возникает вопрос, откуда вообще берутся эгоистичные особи, ведь альтруизм во всех случаях является более выгодной для популяций стратегией поведения. Существует множество теорий и спекуляций на эту тему, но однозначного ответа пока нет. Одну из лучших книг, посвященных альтруизму, эгоизму и эволюции социального поведения в целом, написал британский этолог, эволюционист и популяризатор науки Ричард Докинз. Она называется “Эгоистичный ген”.
В книге Докинз выдвигает теорию, согласно которой гены, или репликаторы, возникшие миллиарды лет назад, стремятся размножаться любой ценой. Со временем они создали себе машины для размножения. Сначала ими были клетки, потом многоклеточные организмы. Поведение машин полностью определяется потребностями эгоистичных генов. Докинз объясняет зарождение и значение эгоизма и альтруизма с точки зрения этой теории.
Человек также является высокотехнологичной машиной для сохранения и размножения генов. Но создавая человека, гены просчитались. Согласно выводам Докинза, человек – единственное живое существо на планете, которое может противостоять желаниям своих эгоистичных генов. Правда, пока это выражается в повышенном, по сравнению с остальными видами, уровнем агрессии.
Что такое хорошо и что такое плохо? Краткий обзор эгоизма и альтруизма в животном мире
Жизнь на Земле зародилась давно. Вопросы о том, когда и как именно это произошло, пока остаются нерешенными, но очевидно, что сама по себе жизнь оказалась удачным проектом. Ученые расходятся в оценке существующего количества видов, но можно утверждать, что истинная цифра находится где-то возле полутора миллионов. Некоторые виды существуют уже миллионы лет. Как им это удается?
Чтобы сохраняться в постоянно изменяющихся условиях среды, чаще всего настроенной недружелюбно, тот или иной вид должен выработать четкие механизмы, позволяющие выжить в жестоком мире. И хотя выживание вида зависит от выживания отдельных особей, это не всегда означает, что для сохранения вида должна выживать каждая особь.
При этом альтруизм не обязательно связан с гибелью животного. Любое поведение, приводящее к потере выгоды для себя в пользу другой особи, можно рассматривать как альтруистическое. Летучие мыши-вампиры жертвуют неудачливым собратьям часть добытой крови, чтобы спасти их от голодной смерти, обезьяны и птицы вылавливают паразитов у своих собратьев, препятствуя их распространению в популяции. Хотя подобная услуга не требует особых усилий, но выискивание паразитов отнимает время, которое можно было бы потратить на поиск еды.
Альтруистическое поведение невыгодно для конкретной особи, но выгодно для выживания популяции в целом. Механизмы такого поведения вырабатывались миллионы лет и закреплены генетически. Популяции, члены которых были слишком эгоистичными, вымирали. С течением времени у различных видов животных сформировались отлаженные схемы поведения, с высокой вероятностью гарантирующие выживание.
Такой высокий уровень «самосознания» у животных, в том числе и весьма примитивных, вызывал удивление и восхищение исследователей. Однако с течением времени выяснилось, что у «братьев наших меньших» не все так идеально. Ученые стали замечать, что отдельные особи в популяциях пренебрегают своим общественным долгом и предпочитают заботиться только о собственной выгоде.
Например, после анализа генотипа муравьев-листорезов из нескольких колоний, выяснилось, что королевами преимущественно становятся дочери определенной группы муравьев. Королева у муравьев – единственная самка, способная оставить потомство, и «нечестные» отцы, фактически, лишают всех остальных шансов на размножение.
Законченными эгоистами оказались и некоторые слизевики – одноклеточные грибообразные организмы, питающиеся бактериями. В благоприятных условиях эти существа живут поодиночке, но при ухудшении обстановки они сползаются вместе для того чтобы размножиться и найти новые места обитания. Слизевики формируют так называемое плодовое тело – псевдомногоклеточный организм, состоящий из нескольких десятков тысяч отдельных слизевиков. Часть из них формируют спорофор, где образуются споры. Спорофор возвышается над субстратом на ножке. Это обеспечивает распространение спор ветром. В благоприятных условиях споры превращаются в полноценных слизевиков.
Слизевики, образующие ножку, погибают, жертвуя собой ради выживания остальных. Ученые выяснили, что не все слизевики способны на столь «благородный» поступок. Некоторые из них практически никогда не принимают участия в образовании ножки, стремясь занять выгодное положение в спорофоре.
Эгоистичные особи различных видов животных генетически отличаются от “простодушных” собратьев. Они несут определенные “эгоистичные гены”, которые определяют способность к жульничеству. Ничего удивительного в этом нет – эгоисты имеют больше шансов на выживание, чем альтруисты, и их гены сохраняются в популяции с течением времени.
Но если количество эгоистов в популяции превысит критический уровень, то популяция вымрет. Чтобы избежать такого печального исхода, эгоисты должны иметь внутренние механизмы, препятствующие неконтролируемому увеличению их численности. Так, исследователи, обнаружившие “королевские династии” у муравьев, считают, что “нечестные” самцы научились распределять своих дочерей по различным колониям.
Стремление эгоистов поддерживать собственную численность на низком уровне также связано с необходимостью избежать разоблачения альтруистичными собратьями. Если альтруисты научатся распознавать носителей “генов эгоизма”, они могут в дальнейшем избегать общения с ними и помогать только “добропорядочным” членам популяции. Такая концепция получила название реципрокного альтруизма.
Реципрокный альтруизм может предполагать не только идентификацию и изоляцию эгоистов, но и подавление носителей “генов эгоизма”. В животном мире распознанный эгоистичный поступок может повлечь наказание, существенно превышающее потенциальный выигрыш от него.
Возникает вопрос, откуда вообще берутся эгоистичные особи, ведь альтруизм во всех случаях является более выгодной для популяций стратегией поведения. Существует множество теорий и спекуляций на эту тему, но однозначного ответа пока нет. Одну из лучших книг, посвященных альтруизму, эгоизму и эволюции социального поведения в целом, написал британский этолог, эволюционист и популяризатор науки Ричард Докинз. Она называется “Эгоистичный ген”.
В книге Докинз выдвигает теорию, согласно которой гены, или репликаторы, возникшие миллиарды лет назад, стремятся размножаться любой ценой. Со временем они создали себе машины для размножения. Сначала ими были клетки, потом многоклеточные организмы. Поведение машин полностью определяется потребностями эгоистичных генов. Докинз объясняет зарождение и значение эгоизма и альтруизма с точки зрения этой теории.
Человек также является высокотехнологичной машиной для сохранения и размножения генов. Но создавая человека, гены просчитались. Согласно выводам Докинза, человек – единственное живое существо на планете, которое может противостоять желаниям своих эгоистичных генов. Правда, пока это выражается в повышенном, по сравнению с остальными видами, уровне агрессии.
Пределы «животного» эгоизма
Если распределить все исторические эпохи по шкале развития эгоизма, то первобытность, безусловно, займет самое последнее место. И дело не только в том, что потребности древнейшего человека были менее многочисленны, разнообразны и интенсивны, чем в последующие эпохи. Гораздо важнее то, что они были еще в большей степени природными, «животными», чем собственно человеческими. И в этом вопросе мнения каббалистов и ученых вполне сходятся.
Охота и собирательство, т.е. присваивающий тип хозяйства, сводился, почти как и в природном мире, к изъятию из окружающей среды необходимых продуктов, хотя и более сложными методами. Главная особенность человека, выделяющая его среди других творений, – стремление и способность не только адаптироваться к природе, но и адаптировать ее к себе, в своих интересах, – уже проявлялось, но слабо. Преобразующая деятельность (изготовление орудий труда, строительство) была вспомогательной, второстепенной по отношению к деятельности присваивающей.
Коллективистская организация, иерархические отношения, нормы, регулирующие брачные отношения (вплоть до запрета на инцест), даже ритуалы – все эти основные компоненты жизни первобытной родовой общины генетически являются дочеловеческими [53]. Благодаря исследованиям этологов, совпадений в поведенческих программах обнаружено так много (у австралийских аборигенов 18 из 20), что в работах некоторых ученых грань между человеческим и животным вообще начинает стираться. Уже появились исследования, посвященные «культуре» и социальной жизни шимпанзе.
Конечно, нельзя недооценивать роль биологического начала в человеке (в том числе и современном), но не стоит его биологизировать. Даже самые простые, базовые программы, порожденные «животными» желаниями, реализовались все-таки в человеческом обществе и качественно отличались от собственно животных. Поэтому их называют не биологическими, а биосоциокультурными, подчеркивая, что они находятся на стыке природного и человеческого, культурного. Огромная разница разделяет орудийную деятельность шимпанзе, у которых имеются свои, весьма разнообразные способы обработки и применения простейших орудий [54], и целенаправленное изготовление стандартизированных орудий труда человеком. Точно так же внешне похожи, но по существу совершенно различны ритуалы в первобытных обществах, связанные с магией и мифами, и ритуализированное поведение животных (например, во время брачных игр или при встрече с потенциальным противником). Кроме того, даже в древнейшие времена унаследованные непосредственно от животного мира программы дополнялись теми, которых в природе нет и быть не может. Народное собрание, совет старейшин, инициации молодого поколения, мифы, табу – все это было изобретено человеком, создающим общество и культуру.
Правда, таких чисто «человеческих» изобретений на заре истории было немного, и все они, в конечном счете, работали на основную задачу – выживание, обслуживая все те же «животные» желания. Первобытный человек был еще слишком тесно связан с природой (хотя разрыв уже ощущался, и некоторые исследователи сравнивают его с родовой травмой), и его желания еще не оторвались полностью от своих природных оснований, не вышли за их пределы.
Именно этим в первую очередь объясняется относительно низкий, по сравнению с последующими стадиями, уровень развития эгоизма. Слабая техническая оснащенность, беспомощность человека перед грозной мощью стихийных сил – эти факторы тоже играли свою роль, но гораздо более весомой причиной было то, что эгоизм древнего человека оставался по преимуществу природным и был подчинен природным императивам, которые его пробуждали и одновременно блокировали.
Установка на непрерывный рост и расширение ресурса не характерна для первобытного общества, как не характерна она и для природного мира. Первобытному охотнику и собирателю понять значимость этой установки не менее трудно, чем современному человеку отказаться от нее и вернуться к установке на поддержание гомеостаза, равновесия с окружающей средой, со всеми ее последствиями. «Популяционный инстинкт» выживания нацеливал, прежде всего, на удержание своей экологической ниши. Для накопления излишков возможностей было немного: жизнь охотников и собирателей в огромной степени зависела от климатических условий, размножения животных и, наконец, от случайной удачи или неудачи. Но даже если излишки все-таки появлялись, их немедленно «транжирили»: одаривали соплеменников, проедали на коллективных пиршествах или просто уничтожали. И первое, и второе, и тем более третье кажется нам совершенно бессмысленным. Между тем для архаического человека богатство как таковое не имело ни смысла, ни ценности, и задача накапливать его перед ним не стояла. Ситуация стала меняться гораздо позже, в эпоху «заката» первобытного общества, но негативное отношение к слишком богатым людям и «накопителям» сохранялось очень долго.
Установка на гомеостаз, равновесие с Природой, а значит, и сдерживание роста потребностей отразилась и в других нормах жизни родовой общины: в жесткой и часто жестокой регуляции ее численности (путем избавления от «лишних» младенцев и стариков), в равнообеспечивающем распределении ресурсов – полной уравнительности не было, но свою долю получал каждый. Индивидуализм еще не заявлял о себе: у первобытного человека отсутствовало развитое Эго-сознание. Он ощущал себя в первую очередь членом родового коллектива, и изгнание из него было равносильно смертной казни. Но даже если индивидуалисты появлялись, система норм и табу выдвигала на их пути практически непреодолимые препятствия. Стремление к власти у чрезмерно честолюбивых личностей ограничивалось народным собранием, которое выбирало лидеров, как правило, на небольшой срок и с определенной целью: в случае войны или опасной охоты. Свою роль играл и принцип меритократии: престижный статус, даже временный, надо было заслужить, проявив выдающиеся личные качества и завоевав признание сородичей.
[52] Флиер А.Я. Культурогенез. М., 1995. С. 84.
[53] Подробнее см.: Лоренц К. Обратная сторона зеркала. М., 1993. Клягин Н.В. Указ. соч.
[54] Кларк Дж. Доисторическая Африка. М., 1977. С. 58.
Британские ученые приблизились к пониманию животных корней эгоизма
МОСКВА, 22 дек – РИА Новости. Ученые обнаружили, что шимпанзе являются полными эгоистами, которые всегда действуют только в своих интересах, что ставит под сомнение прошлые свидетельства их способности к альтруизму и эмпатии, говорится в статье, опубликованной в журнале Nature Communications.
«Существует очень заманчивое предположение, что корни человеческого альтруизма уходят в далекое прошлое, как минимум до времен разделения предков людей и шимпанзе. Наше исследование ставит под сомнение эту гипотезу. То, что обезьяны «помогали» друг другу в прошлых опытах, было продуктом того, что эти опыты были интересным занятием для приматов», — заявил Кит Дженсен (Keith Jensen) из Манчестерского университета (Великобритания).
В последние годы среди антропологов и эволюционных психологов возник большой спор – способны ли шимпанзе и прочие приматы к сочувствию друг к другу, умеют ли они помогать другим и быть «третейскими судьями», или же они являются полными эгоистами, думающими только о себе.
К примеру, известный биолог Франс де Вааль недавно продемонстрировал склонность шимпанзе к «коллективизму», заставив обезьян перетягивать канат для получения пищи, а также раскрыл множество других человеческих черт у приматов. В свою очередь, другие ученые провели похожие эксперименты, результат которых оказался обратным – обезьяны в них были не склонны демонстрировать альтруизм и желание помогать незнакомым и неродственным им особям.