китайские дауши что такое
Тайны перехода
Представления традиционной китайской медицины (ТКМ) о зачатии и развитии ребенка значительно отличаются от взглядов, принятых в европейской науке.
С позиции материалистического мировоззрения сложно объяснить не только процесс появления новой жизни, но и само понятие живого. Трудно дать определение таким категориям, как самосознание, разум, интуиция, тем более непросто разобраться в патогенезе психических отклонений. Каноны христианской религии кое-что проясняют. Еще большее понимание дает буддизм. В китайской же культуре, объединившей шаманскую веру в Природу, логику конфуцианства и духовность даосизма, все эти процессы объясняет строгая и очень красивая теория.
Интеллект, сила воли и разум
В основе этой теории лежат все те же понятия инь и ян, ци и эссенции, концепция пяти стихий у-син — как в бытовых вопросах, так и в медицинской науке. Согласно этой основе материальным системам нашего организма — органам — соответствуют энергетические и духовные аспекты, различные по функциям, расположению, движению и «энергетической плотности».
Так, в «китайской» системе селезенки живет энергетическая субстанция — интеллект («и»), а в почках — сила воли («чжи»). От силы и здоровья материальных органов зависит качество их «вторых половинок» — нематериальных. К примеры, чем крепче у человека от рождения почки, тем мощнее сила воли, способность воплотить в жизнь любое дело. Чем четче работает система пищеварения, тем лучше питание головного мозга и работа интеллекта в его обычном понимании.
Все три указанные энергетические структуры всецело принадлежат телу — вместе с ним рождаются, зреют и умирают. И если бы мы с вами сделали биоробота, возможно, только ими и обошлись. Такое создание, контролируемое электроникой, могло бы решать некоторые задачи, но — не было бы человеком. Потому что для этого нужна душа, которая является основой во всех религиях и в которую верят даже атеисты.
По ТКМ душа состоит из двух частей: иньской и янской — телесной и эфирной души.
Эфирная душа хунь
Эфирная душа (хунь) в широком смысле соответствует западному пониманию души. Согласно древнекитайским верованиям она входит в тело спустя три дня после рождения в ходе церемонии имянаречения: отец дает ребенку имя, а вместе с ним передает небесную эфирную душу. (Сравните с христианскими традициями.)
В самом названии эфирной души заложено основное ее качество — невесомость, эфирность, призрачность, возможность к полету (ведь она «гуй»: дух, призрак). Это интуитивная, нерациональная сторона человеческой природы, у которой своя «программа» жизни, на которую разум не может влиять. Но последующее взаимодействие разума и эфирной души формирует основу всей психики человека.
Так, у маленьких детей, приблизительно лет до семи, разум очень мало ограничивает движения эфирной души. Если для взрослых такое состояние — патологическое, то для детей — вполне нормальное. Необузданные фантазии, яркие миры, игры, оживающие предметы, резкие изменения настроения — в поведении маленьких детей эфирная душа видна во всей красе. Не потому ли считают, что дети «истинны», не способны ко лжи? Не потому ли в их обличии изображают ангелов?
По мере взросления, после семи лет, разум становится более зрелым и начинает контролировать небесную душу. Ребенок меняется. А его необузданная энергетическая стихия начинает течь в обозначенном русле и работать на благо организма.
Являясь активной ян-структурой, эфирная душа придает движение всему, с чем взаимодействует. Это движение в мечтах и мыслях, в планах и проектах; движение в человеческих отношениях, процессе сновидений.
Она отвечает за интуицию, вдохновение, идеи, творчество, отношения с другими в семье и обществе, — иными словами, соответствует нашей индивидуальности.
«Проживает» эфирная душа, по воззрениям древних китайцев, в печени. Но возвращается в нее ночью, во время сна, днем же находится в глазах. Не зря говорят, что глаза — зеркало души! Если инь печени истощена, сон у человека беспокойный; эфирная душа мечется и может даже временно выходить из тела — это ее особенность. Ведь, по буддийским представлениям, душа осуществляет связь между индивидуальным разумом и вселенским. Если такого контакта нет, разум находится в замешательстве: у человека нет целей, отсутствуют сновидения, он ощущает себя несчастным.
Но самое интересное, что эфирная душа, возможно, бессмертна! После смерти она покидает тело человека и возвращается на небеса. В «Книге ритуалов» («Ли цзи») говорится, что «плоть и кости со смертью умирают и возвращаются к земле, в то время как дух — эфирная душа — переживает тело и покидает его».
Телесная душа по и «кости предков»
Иньская часть души — телесная душа (по) — имеет совершенно иные качества. «Женская половинка» входит в тело на третий день после зачатия и формирует тело. Согласно ТКМ, плод «полностью состоит из телесной души и эссенции» и питается телесной душой матери (!). Энергетическая связь матери и ребенка сохраняется долгое время и после родов, и если разлучить младенца с матерью, это чревато негативными последствиями для его здоровья. При рождении ребенка эфирная душа присоединяется к телесной, и последняя ее удерживает. Вот и получается, что «мать предоставляет основание, отец — оплодотворение».
В дальнейшем телесная душа отвечает за физиологические процессы: дает способность чувствовать (осязать), слышать, ощущать, видеть. Через нее идет воздействие на эфирную душу, разум, интеллект и силу воли. Это от телесной души зависит ловкость движений и равновесие, координация тела. По сути, она и есть — инь.
Вообще, в Китае вера в духов не утрачена по сей день. Умерший человек остается членом семьи в виде духа (гуй) и незримо помогает во всех делах. На похороны и содержание могил расходуют большие средства, а почитание ушедших родственников остается одной из обязанностей живущих.
«Судьба» умершего человека изначально определена. В даосском трактате «Ле цзы» говорится: «То, что принадлежит Небу, чисто и рассеивается. То, что принадлежит Земле, плотно и не рассеивается. Когда дух покидает тело, каждый из них возвращается к своему подлинному состоянию». Вот почему духов называют «гуй» — «тот, кто вернулся домой».
А при жизни две половинки души — эфирная и телесная — неразделимы. Хотя эфирная душа может чрезвычайно растягиваться, приходить и уходить, между ними, словно пуповина, постоянно остается связь. Если гармония нарушится и эта связь исчезнет, человек умрет.
Получается, что главным условием жизни является гармония взаимодействия всех сил в организме, материи и духа. «Когда кровь и ци гармонизированы, питательная и защитная ци соединены, есть все пять внутренностей, разум (шэнь) находится в сердце, есть эфирная и телесная души, тогда формируется человеческое существо».
Знакомство с фактами исторической культуры Китая и познание основополагающих теорий традиционной китайской медицины поднимает и целый пласт моральных вопросов: отношение к суррогатному материнству, экстракорпоральному оплодотворению, абортам, эвтаназии, похоронным процедурам. Да и к смыслу жизни в целом. Кто мы? Чрезвычайно сложная структура, временно живущая на планете, или вечное взаимопревращение энергии и материи? Способ существования белковых, а может, и энергетических тел? Вопросов пока больше, чем ответов.
Китайские дауши что такое
Цель данного исследования заключается в том, чтобы понять, что есть душа в представлении древних китайцев.
Для того, чтобы раскрыть всю глубину понятия «душа», мы обращаемся к письменным знакам, графический образ которых есть воплощение духовных представлений создавшего их народа. Уникальная природа китайских письменных знаков (или логограмм), которая заключается в том, что «сам знак в значительной степени несет в себе формы означаемого» [1], позволяет буквально взглянуть на мир глазами древних китайцев. Принимая во внимание тот факт, что духовно китайский народ живет своим прошлым, становится очевидной актуальность этой работы.
Объектом исследования являются логограммы со значением «душа». Но прежде чем непосредственно обратиться к анализу данных знаков, необходимо упомянуть о том, что есть реальность в сознании этого народа, а также какое место в ней отведено человеку.
Согласно китайской традиции, все в мире земном есть следствие происходящего в некой высшей реальности, расположенной по ту сторону мира людей. Человек не столько познает окружающий его физический мир, сколько пытается уловить в каждом его явлении отголоски мистического, в реальность которого он верит сильнее, чем в эмпирически данное.
Человек в Китае не мыслит себя вне этой связи, не осознает себя вне рода. Его жизнь, жизнь живого существа, ставится в зависимость от духов, то есть от мертвых. Именно культ мертвых лежит в основании всей китайской культуры. Жизнь становится вечным общением с духами, в результате которого постоянно воскрешается прошлое.
В древности такие алтари устанавливали на полях, чтобы приносить жертвы духу земли и духу злаков [3]. Люди объединялись для того, чтобы совершить этот ритуал.
Именно в общении с духами заключается особая китайская духовность [4]. И здесь важную роль играет семья: она непрерывно (из поколения в поколение) поддерживает духовную связь, и становится ее символом.
Оригинальна форма рта этого существа: она состоит из человеческого рта и двух рыбьих голов. Маслов А.А. обращает внимание на одну деталь: глаза этого существа чаще закрыты, что свидетельствует о том, что это усопший предок, вероятно, обожествленный и превратившийся в тотемного охранителя.
Ван Хун Юань считает, что контуры существа напоминают начертание знака 五 wu, к которому, по его мнению, восходит интересующий нас знак 巫. Многие исследователи сходятся на том, что данное изображение представляет из себя лик шаманки-заклинательницы.
Шаманы составляли особый класс людей, обслуживавших древнейшее общество, людей, которые считались открытыми для потусторонних сил. Вследствие этого, они играли роль связующего звена (посредников) между двумя мирами.
В обязанности шаманов входило налаживание контактов с духами предков, совершение ритуалов жертвоприношения (где шаман был центральной фигурой), а также умение трактовать посланные духами знаки. Последнее требовало от них навыков гадания: волю высших сил узнавали по трещинам на панцирях черепах и костях животных, которые предварительно нагревались, а затем резко охлаждались. Впоследствии для того, чтобы фиксировать результаты предсказаний, трещины стали сочетать с рисунками и значками. Таким образом, корни китайской письменности уходят вглубь магической культуры шаманства. Даже сам знак 文 wen, «письмена», восходит к изображению человека с татуировкой на груди (или спине) [5]: это отличительный знак шамана, того, кто передает священные знания в мир людей:
надписи на бронзовых ритуальных сосудах
Этими предметами (возможно, что это хвосты какого-то животного) шаман размахивает во время пляски. Разделение понятий самого танца (舞) и того, кто танцует, (巫) происходит позднее.
В конечном итоге, перед нами рисуется следующая картина: шаманка (у), танцующая под дождем. Подчеркнем, что это именно женщина-шаманка. Женщина считалась существом более восприимчивым и открытым, что позволяло ей легко общаться с представителями потустороннего мира, а потому, ее ритуальная роль в эпоху Инь и раннего Чжоу была чрезвычайно велика.
Теперь (возвращаясь к версии Ван Хун Юаня) не таким удивительным кажется то, что образ шаманки не полностью антропоморфный. На ее лице могла быть маска как один из предметов культа. Маска словно указывала на присутствие сверхъестественных сил [8]. Надевая ее, шаманка претерпевала превращение и на какое-то время сама становилась этим существом из потустороннего мира.
Уникальность китайского письменного знака дает возможность увидеть, в какую форму в сознании этого народа облекается невидимое и невыразимое, то, что принадлежит реальности, лежащей по ту сторону мира людей и является основой всех его духовных представлений.
Душа в Древнем Китае
Отрывок из книги Анастасия Новых
Сэнсэй-IV. Исконный Шамбалы
Женя же хмыкнул и с ноткой юмора в голосе произнёс:
— Добро пожаловать. ся в гости, однако.
Женька вновь рассмешил наш коллектив своей клоунадой. На него обрушился целый шквал шуток, но парень стойко их парировал, перевоплотившись в понравившийся ему образ «китайского чукчи». Весёлая пятиминутка также неожиданно закончилась, как и началась. Николай Андреевич что-то спросил у Сэнсэя по поводу духовного начала. К сожалению, из-за хохота ребят на очередной Женькин ответ я прослушала, о чём именно был задан вопрос. Но, отвечая на него, Сэнсэй сказал следующее:
— Пожалуй, я уделю этой теме ещё немножко времени и расскажу одну китайскую притчу по этому поводу.
Ребята притихли и с интересом стали слушать притчу.
— Когда-то давным-давно жил в Китае один мудрец по имени Танг-Ця-О. Много лет он прожил, многое знал, что делается и на земле, и среди звёзд. Но считался он самым мудрым среди людей потому, что многое знал о том, что творится внутри человека. Однажды пришли к нему ученики и застали его за необычной работой. В саду возле дерева, под которым часто отдыхал и размышлял мудрец, Танг-Ця-О заканчивал копать самому себе могилу. Испугались ученики и стали спрашивать, зачем он сделал это раньше своей смерти, раньше назначенного небом срока. Мудрец ответил: «Чтобы помнить о Покое». Удивились ученики и попросили Танг-Ця-О пояснить смысл его мудрых слов. И он рассказал им следующую историю. «Сегодня я сел отдохнуть возле дерева и стал размышлять о прожитой жизни на этой земле. И до того углубился в размышления, что увидел, как от моей души Хунь отделился добрый дух Шэнь, а от моей души По отделился злой дух Гуй. Они сели друг против друга и завели разговор.
Гуй одобряющим голосом предложил Шэнь:
— А хорошо бы пожить ещё раз!
Дух Гуй печально вздохнул и сказал:
— И всё же хорошо бы пожить ещё раз!
Дух Гуй совсем заплакал:
— Хорошо бы пожить ещё раз!
Слушая их, мне на миг вдруг стало жалко дух Гуй, ведь он умрёт вместе с телом и растворится в земле безвозвратно. И в этот миг я подумал: «Да, хорошо бы пожить ещё раз!» И в тот же час я словно провалился в забытье. Дух Гуй подхватил меня и весело понёс через тьму в новую жизнь, шепча на ухо: «Да, да, да! Хорошо пожить ещё раз! Я возвращу тебе юность, наполню радостью твоё существование, дам тебе такие знания и научу таким ремёслам, искусствам, что наша жизнь с тобой протечёт в роскоши и удовольствиях.
Я подумал. И не увидев в этом ничего плохого, согласился:
И сразу мы очутились в дремучем лесу, в самой непроходимой чаще. Дух Гуй смело пошел вперед, раздвигая для меня колкие ветки, да так, что я свободно передвигался, даже ни разу не поранившись. И я подумал: «Какой глупый этот мой дух Гуй. Пусть идёт себе впереди. Это даже очень хорошо для меня. Пусть делает за меня всю черную работу, а я буду лишь наслаждаться жизнью.
Пришли мы к жилищу могущественного дракона. Первым подошел к нему дух Гуй, и тот, коснувшись его своим жалом, тут же наполнил силой. Увидел я, что моему духу ничего плохого не сделалось, и тоже подошёл к дракону. Коснулся он своим жалом моего тела и сделалось оно молодым. Ударил дракон хвостом о землю, и очутились мы в помолодевшем вместе с нами мире, где источался опьяняющий аромат удивительных цветов, где чудесно пели необыкновенные птицы. Возрадовался я ощущениям полноты жизни и пошёл к людям.
Как обещал Гуй, так и случилось. Наделил он меня своим познанием. Вмиг возвысился я среди радости людской пустоты, удивляя всех своими знаниями, мастерством в ремеслах и искусствах. Да только стал я безвольным слугою для своего духа Гуйя. Ведь что я ни думал, да мысли духа Гуй всегда главенствовали во мне, что бы я ни говорил, а слова от моего духа Гуйя вылетали первыми. И что бы я ни делал, а зачинателем дела всегда был мой злой дух Гуй. И ничего я так и не смог сделать доброго для своей души Хунь: ни мыслью, ни словом, ни делом. Ни даже остаться с ней наедине, чтобы обрести самого себя и свой путь. И поблёк весь мир в моих глазах. Перестал я чувствовать аромат цветов и слышать пение птиц. Понял я, что обманул меня злой дух Гуй, ибо я позволил ему идти на шаг впереди себя, сделавшись ему безвольным слугой и закабалив тем самым в его власти свою душу Хунь. И горько пожалев о содеянном, я заплакал. Ведь тогда под деревом мне оставалось сделать всего лишь шаг, чтобы обрести для моей души Хунь Покой и Гармонию. В этот миг я очнулся и прозрел, постигнув суть. Взял лопату и стал копать могилу для тела и духа Гуй, чтобы каждый день, приходя сюда, до самой своей смерти помнить о душе Хунь и её Великом Доме Покоя».
Представления о душе в Древнем Китае
Психологические идеи древних китайцев были неразрывно связаны с космологическими, религиозными, этическими, медицинскими и другими представлениями, являясь частью единого мировоззрения. Поэтому изучение древнекитайской психологии, в частности, представлений о структуре психики, возможно лишь в широком контексте духовной культуры Китая.
Известно, что уже в середине I тысячелетия до н.э. у китайцев существовало представление о двух душах человека — хунь и по. Самое древнее письменное упоминание о них встречается в «Цзо чжуани» («Комментарий господина Цзо»), написанном в V—III вв. до н.э. Однако какие-либо толкования этих понятий приводятся в более поздних источниках.
О посмертном существовании двух душ в китайской традиции говорится достаточно много и противоречиво. Указывается, например, что после смерти человека душа хунь сразу же отделяется от тела. Если это была душа правителя или “благородного мужа”, то она возносится на небо, где может стать духом шэнь. Души простолюдинов не имели такой возможности, и вообще их дальнейшая судьба остается неясной. Душа по после смерти человека остается некоторое время в трупе, а после его разложения должна превратиться в демона гуй и отправиться в особый подземный мир “желтых источников” (хуан цюань). Когда душа по находится в трупе, она питается подношениями родственников покойного, а если этих подношений оказывается недостаточно или покойник должным образом не похоронен, то она, превратившись в демона гуй, покидает преждевременно могилу и начинает вредить людям.
У древних китайцев существовало представление, что великие мудрецы могут при жизни «сконцентрировать» свою хунь до такой степени, что способны построить из собственных мыслей и заслуг “тонкое тело”, которое станет ей опорой, когда придет время покинуть физическое тело. Для обычных людей такая опора обеспечивается культом поклонения предкам, подспудной целью которого является поставлять для хунь предка посредством почтительного воспоминания о нем некий живительный субстрат, дающий ему силу и предотвращающий его рассеивание в небытие.
Этической и практической направленностью отличались школы середины I тысячелетия в Китае. В качестве глав этих школ почитались Конфуций и Лао-Цзы (даосизм).
Официальная традиция связывала с именем Конфуция исключительный пиетет в Китае к грамотности и книжной учености. По преданию, Конфуций впервые в истории Китая открыл частную школу. Он учил чтению и письму, толкованию древних книг, преданий, западночжоуских обрядов, но главным предметом было преподавание норм морали, методов «самоусовершенствования благородного мужа». Конфуций подчёркивал роль обучения в приближении человека к нравственному идеалу и самосовершенствованию.
Чрезвычайно сильными оставались в учении Конфуция пережитки мифологического сознания с характерной для него связью космоса и социума и неотделённостью физического от морального. В школе Конфуция преобладала практическая философия, нацеленная на проблемы нравственности и управления. Доктрина Конфуция носила характер этико-философского и социально-политического учения. В ней была поставлена проблема врождённого и приобретённого знания. Истинные знания и нравственные качества являются врождёнными, но ими обладают не все люди, а те, которые воплощают в себе нравственный идеал – «благородные мужи», которые должны были вести себя в соответствии со следующими принципами:
1. Принцип взаимности. Внешний нравственный императив: «не делай другим того, чего не желаешь себе, и тогда в государстве и семье к тебе не будут чувствовать вражды».
2. Принцип «золотой середины». Регламентирует поведение человека, который должен в своих поступках следовать середине между излишней осторожностью, робостью, неуверенностью в своих силах и несдержанностью, агрессивностью.
3. Принцип человеколюбия. «Любовь сыновей к своим отцам, младших братьев к старшим – основа взаимоотношений между младшими и старшими, подданными и государем; любовь и почтительность, уважение к родителям, старшим братьям, государю – основа социального порядка».
Конфуций обращал внимание на такие нравственные качества человека, делающие его приятным и полезным в общении, как чувство долга по отношению к другим людям, уважение их, особенно старших по возрасту, выполнение установленных в обществе норм и правил поведения, что позволяет поддерживать порядок и гармонию в обществе.
Лао-цзы и его сочинения заложили основы даосизма, первой философской системы Древнего Китая, получившей долгую жизнь и не потерявшей значения в наши дни. Центральное значение в даосистском учении принадлежит понятию «дао», которое постоянно, а не единожды, появляется, рождается в любой точке Вселенной. Однако трактовка его содержания неоднозначна. С одной стороны, «дао» означает естественный путь всех вещей, не зависящий ни от бога, ни от людей, и являющийся выражением всеобщего закона движения и изменения мира. В соответствии с этим подходомвсе явления и вещи, пребывая в состоянии развития и изменения, достигают определенного уровня, после которого они постепенно превращаются в свою противоположность.При этом развитие трактуется своеобразно: оно идет не по восходящей линии, а осуществляется по кругу. С другой стороны, «дао» — вечное, неизменное, не имеющее каких-либо форм непознаваемое начало, не воспринимаемое органами человеческих чувств.
«Дао» выступает как нематериальная духовная основа всех вещей и явлений природы, в том числе и человека. Его реализация становится возможной благодаря «де», обозначающего силы или добродетели, действующие спонтанно. Лучшим способом реализации «дао» во внешнем мире является принцип «увей» непреднамеренной активности.
Лао-цзы и его последователи убеждены в необходимости знаний и отмечают их огромную роль в человеческой жизни. Однако их идеал знания, их понимание знания отличаются своеобразием. Это, как правило, созерцательное знание, т. е. констатация, фиксация вещей, явлений и процессов, происходящих в мире.
Характеризуя стиль управления государством, Лао-цзы считает лучшим правителем того, о котором народ знает лишь то, что он существует. Несколько хуже те правители, которых народ любит и возвышает. Еще хуже те правители, которых народ боится, и хуже всех те правители, которых народ презирает. О методе, стиле государственного управления говорится, что когда правительство спокойно, люди становятся простодушными. Когда правительство деятельно, люди становятся несчастными. И в качестве своеобразной рекомендации и совета правителям предлагается не теснить жилища людей, не презирать их жизнь. Кто не презирает простолюдинов, тот не будет презираем ими. Поэтому «совершенномудрый», зная себя, не проникается гордыней. Он любит себя, но сам себя не возвышает.
Представление о развитии общества у даосов было достаточно реакционным, идеал – в прошлом, когда народ был невежественным, жизнь – проста, и ничто не мешало естественному ходу событий, а отход от идеала – связан с просвещением и развитием культуры в целом.
Вывод: На древнем востоке зарождение научных представлений о психике находилось в зависимости от опытного изучения человеческого организма и встречало противодействие со стороны мистико-религиозной догматики. Психологические проблемы рассматриваются в русле этических проблем возможности самосовершенствования человека, достижение определенного нравственного идеала.