когнитивная революция что это такое
Когнитивная революция
Из Википедии — свободной энциклопедии
Когнитивная революция — интеллектуальное движение, возникшее в 1950-х годах [1] как междисциплинарное исследование мышления и других познавательных процессов, в которых они рассматривались как процессы переработки информации. Позже оно стало известно под общим термином «когнитивная наука». Имело место взаимное влияние таких дисциплин, как психология, лингвистика, компьютерные науки, антропология, нейробиология и философия. Использовались подходы, разработанные в зарождающихся областях искусственного интеллекта, информатики и нейробиологии. В 1960-е годы Гарвардский центр когнитивных исследований и Центр обработки информации о человеке Калифорнийского университета в Сан-Диего поспособствовали развитию академических исследований когнитивной науки. К началу 1970-х когнитивное движение превзошло бихевиоризм как психологическую парадигму. Более того, к началу 1980-х годов когнитивный подход стал доминирующим направлением исследований в большинстве областей психологии.
Ключевой целью ранней когнитивной психологии было применение научного метода к изучению человеческого познания. К основным идеям когнитивной революции относят использование научного метода в когнитивных исследованиях, концепция необходимости ментальных систем для обработки сенсорного ввода, врожденность этих систем и модульность разума. К важным публикациям, инициировавшим когнитивную революцию, относят статью психолога Джорджа Миллера 1956 года «Магическое число семь плюс-минус два» (одну из наиболее часто цитируемых статей в психологии), «Синтаксические структуры» лингвиста Ноама Хомского (1957) и «Вербальное поведение» Б. Ф. Скиннера (1959), а также основополагающие работы в области искусственного интеллекта Джона Маккарти, Марвина Мински, Аллена Ньюэлла и Герберта Саймона, такие как статья 1958 года «Элементы теории решения человеческих проблем». Книга Ульрика Найссера 1967 года «Когнитивная психология» также оказала значительное влияние на развитие когнитивного движения.
Когнитивная революция
Когнитивная революция — интеллектуальное движение, возникшее в 1950-х годах как междисциплинарное исследование мышления и других познавательных процессов, в которых они рассматривались как процессы переработки информации. Позже оно стало известно под общим термином «когнитивная наука». Имело место взаимное влияние таких дисциплин, как психология, лингвистика, компьютерные науки, антропология, нейробиология и философия. Использовались подходы, разработанные в зарождающихся областях искусственного интеллекта, информатики и нейробиологии. В 1960-е годы Гарвардский центр когнитивных исследований и Центр обработки информации о человеке Калифорнийского университета в Сан-Диего поспособствовали развитию академических исследований когнитивной науки. К началу 1970-х когнитивное движение превзошло бихевиоризм как психологическую парадигму. Более того, к началу 1980-х годов когнитивный подход стал доминирующим направлением исследований в большинстве областей психологии.
Ключевой целью ранней когнитивной психологии было применение научного метода к изучению человеческого познания. К основным идеям когнитивной революции относят использование научного метода в когнитивных исследованиях, концепция необходимости ментальных систем для обработки сенсорного ввода, врожденность этих систем и модульность разума. К важным публикациям, инициировавшим когнитивную революцию, относят статью психолога Джорджа Миллера 1956 года «Магическое число семь плюс-минус два» (одну из наиболее часто цитируемых статей в психологии), «Синтаксические структуры» лингвиста Ноама Хомского (1957) и «Вербальное поведение» Б. Ф. Скиннера (1959), а также основополагающие работы в области искусственного интеллекта Джона Маккарти, Марвина Мински, Аллена Ньюэлла и Герберта Саймона, такие как статья 1958 года «Элементы теории решения человеческих проблем». Книга Ульрика Найссера 1967 года «Когнитивная психология» также оказала значительное влияние на развитие когнитивного движения.
Историческая справка
До когнитивной революции бихевиоризм был доминирующим направлением в психологии США. Бихевиористы интересовались «научением», которое рассматривалось как «новая ассоциация стимулов с реакциями». Эксперименты на животных сыграли значительную роль в бихевиористских исследованиях. Известный бихевиорист Дж. Б. Уотсон, занимавшийся описанием реакций людей и животных, объединял их в одну группу и заявлял, что нет необходимости проводить различие между ними. Уотсон надеялся научиться предсказывать и контролировать поведение с помощью своих исследований. По словам Джорджа Мандлера, популярный подход Халла-Спенса «стимул-реакция» был невозможен для исследования таких тем, которые интересовали ученых-когнитивистов, например, память и мышление, так как и стимул, и реакция рассматривались как полностью физические явления, которые бихевиористы обычно не исследовали. Б. Ф. Скиннер, функционалист-бихевиорист, критиковал определенные ментальные концепции, такие как инстинкт в качестве объяснительной фикции, иными словами идеи, которые предполагают, что люди знают значительно больше о ментальной концепции, чем есть на самом деле.У разных бихевиористов были разные взгляды на определенную роль (если таковая имеется), которую сознание и познание играют в поведении. Хотя бихевиоризм был популярен в Соединенных Штатах, на Европу он не оказал такого влияния, где в те же годы ученые занимались исследованием познания. К революционным исследованиям когнитивной сферы можно отнести следующие: Фредерик Чарльз Бартлетт, британский психолог обратился к изучению закономерностей человеческой памяти, ввел впоследствии важнейшее для когнитивной психологии понятие схемы как «пакета знаний, способа организации нашего опыта, на основе которого мы реконструируем полученную, услышанную, усвоенную информацию»; Жан Пиаже изучал человеческий интеллект и этапы его формирования; в России Александр Романович Лурия создал концепцию системной организации динамической локализации высших психических функций, таким образом анализируя, как познание представлено в мозге и обеспечивается его работой.
Ноам Хомский назвал когнитивную и бихевиористскую позиции как рационалистическую и эмпирическую соответственно, которые представляют собой философские позиции, возникшие задолго до того, как бихевиоризм стал популярным и произошла когнитивная революция. Эмпирики считают, что человек приобретает знания только сенсорным путем, в то время как рационалисты полагают, что есть что-то помимо сенсорного опыта, что способствует человеческому познанию. Однако философ Джон Коттингем усомнился в том, что позиция Хомского вписывается в традиционный рационалистический подход.
Джордж Миллер, один из учёных, внесших вклад в когнитивную революцию, считает датой её начала 11 сентября 1956 года, когда несколько исследователей из таких областей, как экспериментальная психология, информатика и теоретическая лингвистика представили свои работы по темам, связанным с когнитивной наукой, на конференции «Special Interest Group in Information Theory» в Массачусетском технологическом институте. Это междисциплинарное сотрудничество получило несколько названий, в том числе когнитивные исследования и психология обработки информации, но в конечном итоге стало известно как когнитивная наука.
Гранты Фонда Альфреда П. Слоуна в 1970-х годах способствовали расширению междисциплинарного понимания в соответствующих областях и поддержали исследования, которые привели к зарождению области когнитивной нейробиологии. Именно в конце 1970-х появился знаменитый когнитивный шестиугольник, который включил в себя экспериментальную психологию познавательных процессов, которая доминировала на первых этапах развития когнитивной науки, нейронауку, которая абсолютно доминирует сейчас, лингвистику, компьютерные науки, культурную антропологию и философию сознания. Подавляющее большинство исследований когнитивной сферы происходили на стыке этих дисциплин. Например, в области психолингвистики, или нейропсихологии, или философии компьютерных наук, философии искусственного интеллекта. Примерно в то же время появились первые Нобелевские премии за когнитивные исследования. Герберт Саймон, создатель первой модели искусственного интеллекта, стал обладателем Нобелевской премии в 1978 году за описание принятия решений в организациях. Примерно в этой же области в 2002 году Нобелевскую премию получил теперь уже психолог Даниэль Канеман за описание основных ошибок и ловушек человеческого мышления при принятии экономических решений.
Основные идеи
По словам Джорджа Миллера, в основе появления когнитивной науки лежали шесть дисциплин: психология, лингвистика, информатика, антропология, нейробиология и философия, причем первые три оказали особое влияние.
Научный метод
Ключевой целью ранней когнитивной психологии было применение научного метода к изучению человеческого познания. Это было осуществлено путем разработки экспериментов, в которых вычислительные модели искусственного интеллекта использовались для систематической проверки теорий о психических процессах человека в контролируемых лабораторных условиях.
Посредничество и обработка информации
Определяя «когнитивный подход», Ульрик Найссер отмечает, что люди могут взаимодействовать с «реальным миром» только через промежуточные системы, которые обрабатывают информацию, такую как сенсорный опыт. В понимании ученого-когнитивиста изучение познания сводится к изучению этих систем и того, как они обрабатывают информацию из входных данных. Обработка включает не только начальное структурирование и интерпретацию ввода, но также хранение и последующее использование.
Стивен Пинкер утверждает, что когнитивная революция преодолела разрыв между физическим миром и миром идей, концепций, значений и намерений. Он объединил два мира с помощью теории, согласно которой ментальную жизнь можно объяснить с помощью информации, вычислений и обратной связи.
Врождённость
В своей книге 1975 года «Размышления о языке» Ноам Хомский задается вопросом о том, как люди могут знать так много, несмотря на относительно ограниченное поступление информации. Он утверждает, что у них должен быть какой-то внутренний механизм обучения, обрабатывающий поступающую информацию, и этот механизм должен быть предметно-ориентированным и врожденным. Хомский отмечает, что физические органы развиваются не на основе их опыта, а на основе некоторого врожденного генетического кодирования, и считает, что к разум может быть организован по такому же принципу. Он считает несомненным, что в сознании существует какая-то врожденная структура, однако используется ли одна и та же структура всеми организмами для разных типов обучения, неизвестно. Он сравнивает людей с крысами, выполняющими задачу в лабиринте, чтобы показать, что одна и та же теория обучения не может использоваться для разных видов, потому что они будут одинаково хороши в том, чему они учатся. Он также говорит, что даже при обучении людей возможно использование одной и той же теории для нескольких типов обучения, хотя нет убедительных доказательств, подтверждающих это. Он предлагает гипотезу, которая утверждает, что существует биологически обоснованная языковая способность, которая организует лингвистическую информацию входных данных и ограничивает человеческий язык набором определенных типов грамматик. Он вводит понятие универсальной грамматики — набора неотъемлемых правил и принципов, посредством которых все люди должны управлять языком — и говорит, что компоненты универсальной грамматики являются биологическими. В подтверждение этого он указывает, что дети, возможно, знают, что язык имеет иерархическую структуру, и они никогда не делают ошибок, которых можно было бы ожидать от гипотезы о линейности языка.
Стивен Пинкер также писал на эту тему с точки зрения современной когнитивной науки. Он считает, что современные учёные-когнитивисты, так же, как и деятели прошлого, такие как Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646—1716), не верят в идею о том, что разум начинает с «чистого листа». Хотя у них есть споры о распространении природы и воспитания, все они верят, что обучение основано на чем-то врожденном для человека. Без этой врожденности не было бы процесса обучения. Он указывает, что действия людей не являются исчерпывающими, хотя основные биологические функции конечны. Примером в лингвистике является тот факт, что люди могут создавать бесконечные предложения, большинство из которых являются совершенно новыми для самого говорящего, даже если слова и фразы, которые они слышали, не бесконечны.
Пинкер, который соглашается с идеей Хомского о врожденной универсальной грамматике, утверждает, что, хотя люди говорят примерно на шести тысячах взаимно непонятных языков, грамматические программы в их сознании отличаются гораздо меньше, чем реальная речь. Многие разные языки могут использоваться для передачи одних и тех же концепций или идей, что говорит о том, что может быть общая основа для всех языков.
Модульность разума
Пинкер утверждает, что еще одна важная идея когнитивной революции заключалась в том, что разум является модульным, в котором многие части взаимодействуют, чтобы генерировать ход мысли или организованное действие. Он имеет разные системы для разных конкретных миссий. Поведение может варьироваться в зависимости от культуры, но ментальные программы, которые порождают такое поведение, не обязательно будут отличаться.
Критика
Критике подверглась характеристика перехода от бихевиоризма к когнитивизму.
Генри Л. Рёдигер III утверждает, что распространенное повествование о когнитивной революции, в которое верит большинство людей, неточно. В описываемом им повествовании говорится, что психология начиналась хорошо, но сбилась с пути и впала в бихевиоризм, но это было исправлено когнитивной революцией, которая, по сути, положила конец бихевиоризму. Он утверждает, что анализ поведения на самом деле все еще является активной областью исследования, которое дает успешные результаты в психологии, и указывает на Международную ассоциацию анализа поведения в качестве доказательства. Он утверждает, что бихевиористские исследования ответственны за успешное лечение аутизма, заикания и афазии, и что большинство психологов фактически изучают наблюдаемое поведение, даже если они интерпретируют свои результаты когнитивно. Он считает, что переход от бихевиоризма к когнитивизму был постепенным и медленно развивался, опираясь на бихевиоризм.
Лахман и Баттерфилд были одними из первых, кто предположил, что когнитивная психология имеет революционное происхождение. Томас Х. Лихи подверг критике идею о том, что внедрение бихевиоризма и когнитивная революция на самом деле были революциями, и предложил альтернативную историю американской психологии как «повествование об исследовательских традициях».
Джером Брунер подверг критике точку зрения, согласно которой существует конфликт между бихевиоризмом и изучением ментальных процессов, и охарактеризовал один из основных объектов когнитивной революции как изменение изучения психологии, так что смысл стал ее ядром. Его понимание когнитивной революции полностью вращается вокруг «создания смысла» и формального описания того, как люди это делают. Он считает, что когнитивная революция отвела психологию от бихевиоризма, избрав совершенно другой путь, а не заменив бихевиоризм ментализмом.
Великая когнитивная революция
Технологии, связанные с мозгом, выходят из стен лабораторий и начинают проникать в нашу жизнь. Это уже не абстрактная наука, а конкретные препараты, системы и приборы. Их можно пощупать, их можно купить. Великая когнитивная революция происходит на наших глазах. В нашем мире становится все больше устройств, настроенных на диалог с человеком, внимательно следящих за нами и изучающих нас
В кресле сидит человек, обвешанный электродами. «Задумайте какую-нибудь цифру», — говорит ему ученый в белом халате. Через несколько секунд на экране компьютера появляется цифра пять. Прибор сумел прочитать мысль. И ничего сенсационного в этом нет.
Аппарат для чтения мыслей…
Управление мозгом на расстоянии…
Протезы, с помощью которых можно видеть без помощи глаз…
Препараты, делающие человека умнее и смелее…
Еще лет десять назад подобные сюжеты относились к жанру научно-фантастического чтива. Иногда в прессе появлялись сообщения: мол, профессор такой-то собирается создать технологию, которая, возможно, позволит… Будущее наступило незаметно. Теперь можно обойтись без «собирается» и «возможно».
«Когнитивный»: запомните это слово
Слово «нанотехнологии» выучили уже все. Даже ученики младших классов готовы отрапортовать, что эта штука открывает нам путь в будущее, что «нано» означает десять в минус девятой и что благодаря этой приставке Россия наконец сможет избавиться от нефтяной зависимости.
Теперь пришло время учить новое слово — «когнитивный». Cognitio по-латыни означает познание. Когнитивная наука изучает, как мы воспринимаем мир, как мыслим, на что обращаем внимание, как запоминаем и так далее. На основе ее открытий конструируются когнитивные технологии — устройства, учитывающие наше состояние, внимательные к нашему вниманию и даже следящие за работой нашего мозга.
Вот сейчас сетчатка вашего глаза воспринимает черные символы на белом фоне. Включаются нейроны, из памяти вытаскиваются образы, активизируются знания. В итоге вы понимаете смысл статьи (во всяком случае, мы очень на это надеемся). А через пару дней будете спорить с приятелем о судьбах российской науки и, возможно, перескажете кусочек этого текста. Проследить всю эту цепочку — одна из задач когнитивной науки. Но далеко не единственная.
Под знаменем когнитивного еще с шестидесятых годов двадцатого века стали объединяться психологи, лингвисты, физиологи, математики, программисты и представители других наук. Но именно сейчас результаты их исследований начинают превращаться в массовые технологии. И что еще более важно, когнитивные исследования сливаются с другими, не менее прорывными направлениями.
Пойти на четыре буквы
Несколько лет назад Национальный научный фонд США, под эгидой которого ведется львиная доля научных исследований в Америке, выпустил отчет, прогнозирующий развитие науки в ближайшие 50 лет. Отчет был назван NBIC, или по-русски НБИК. Аббревиатура не слишком благозвучная, но именно она становится главным трендом на ближайшие десятилетия.
Революция информационных технологий началась еще в 60-е, бурный прогресс биотехнологий развернулся в 90-е годы, в нулевые нам все уши прожужжали про нанотехнологии, а сейчас начинают стремительно развиваться когнитивные технологии.
Сейчас с «нано-», «био-», «инфо-» и «когно-» связывают будущее. При этом все четыре направления должны развиваться в плотной связке. Возьмем, к примеру, информационные технологии. Емкость электронных носителей растет с бешеной скоростью. Скоро вы сможете достать из коробочки диск с надписью «Кино», на котором будут записаны все фильмы, когда-либо снятые Голливудом. Но вам понадобится какое-то устройство, позволяющее отыскать нужную информацию, не тратя на это время и нервы. А это уже когнитивные технологии.
Одним из первых в России модную тему «НБИК» ухватил Курчатовский институт, известный своим умением конвертировать новые веяния науки в солидные вливания государственных денег.
— Нано- и биотехнологии создают тело, а инфо- и когно- одушевляют его, — поясняет директор Курчатовского института Михаил Ковальчук. В институте, традиционно создававшем атомные подводные лодки и реакторы, учреждается гуманитарное отделение, в котором собираются «специалисты по одушевлению» — структурные лингвисты, социологи, психологи. В рамках Курчатника появляется Институт когнитивных исследований.
— Новизна когнитивных технологий дает России неплохой шанс, — считает его директор Борис Величковский. — Как гласит пословица, когда караван разворачивается, и хромой верблюд может оказаться впереди.
Профессор Величковский когда-то считался самым авторитетным когнитивным психологом в России. Но в 90-е годы он вроде бы окончательно переехал в Германию и даже возглавил там институт. Однако сейчас его основное место работы опять в России, где у него новый проект, относительно щедрое финансирование и возможность работать.
Будущее оптом и в розницу
— Чего я вам буду рассказывать?! Приезжайте, попробуйте, пощупайте, — приглашал нас директор компании «Нейроком». Его фирма, созданная на базе академического института, занимается самыми разными приборами: датчики бодрствования водителя, системы проверки психофизиологического состояния оператора, детские игрушки с биологической обратной связью. Все это можно посмотреть и при желании купить. Точно так же, как в любой аптеке можно приобрести флакончик с нейропептидом, улучшающим умственную деятельность здорового человека.
Когнитивная революция уже произошла, хотя далеко не все это заметили. Еще совсем недавно компьютер, напрямую читающий человеческие мысли, встречался разве что в третьеразрядном фантастическом чтиве. А сейчас системы, позволяющие определить, о какой букве или цифре думает человек, используются в сотнях лабораторий.
В ближайшие годы начнется их массовое производство. Они нужны вовсе не для того, чтобы злобно-тоталитарные режимы контролировали мозги граждан, выслеживая крамолу. Тысячи инвалидов смогут самостоятельно управлять своими колясками и общаться с окружающими. А разработчики компьютерных игр готовятся выпускать новые стрелялки-бродилки, основанные на прямом интерфейсе мозг — компьютер. Лет через десять управление компьютером с помощью мысли станет таким же обычным, как сегодня клавиатура и «мышь».
Или возьмем другой случай: зрительные протезы. Кажется сугубо футуристичной сама идея, что изображение лица или буквы передается непосредственно в кору головного мозга, минуя глаз и зрительный нерв. Но для нейрофизиологов уже нет вопроса, можно или нельзя это сделать. Обсуждению подлежит, из какого именно сплава делать электроды, вживляемые в мозг, чтобы они дольше не подвергались коррозии. Кстати, для этих целей задействуются достижения нанотехнологий.
Результаты когнитивной революции можно уже сегодня увидеть на полках аптек или в прайс-листах производственных фирм. Буквально через два-три года можно ожидать массовый спрос на товары и услуги, ориентированные на взаимодействие с мозгом человека.
Объем рынка когнитивных технологий никто всерьез не оценивал. Но, судя по всему, речь идет о сотнях миллиардов долларов. Подсчитайте, сколько производится приборов: компьютеров, телевизоров, телефонов, каждый из которых можно оснастить интерфейсом мозг — компьютер. Или сколько человек готовы принимать таблетки, улучшающие интеллектуальную деятельность, если будет точно известно, что этот препарат не вызывает ни привыкания, ни вредных последствий. А сколько в мире слепых, парализованных, глухих,
немых?
Очень скоро разговоры о когнитивных технологиях выйдут за рамки привычных штампов: «интеллектуальные роботы поработят человечество» или «правительство будет контролировать наши мысли». Речь пойдет о другом: куда вложить деньги, где купить, почем продать.
Фотографии: Алексей Майшев для «РР»; Alamy/Photas; AP
Когнитивная революция что это такое
Основной вопрос, на который пытается ответить в своей известной книге » Sapiens » Юваль Ной Харари, это вопрос о том, каким образом человек, как биологический вид, смог добиться такого превосходства над другими биологическими видами на Земле. Он говорит о трех революциях, в результате которых человек занял доминирующее положение на нашей планете. Это когнитивная революция (70 000 лет назад), аграрная революция (12 000 лет назад) и научная революция (500 лет назад).
Определенные факторы способствовали возвышению человека. Харари упоминает среди них большой размер мозга, прямохождение, умение пользоваться орудиями, высокую способность к обучению, сложный социальный образ жизни и умение пользоваться огнем. Но главной причиной победоносных успехов человека как вида Харари считает язык (стр.27)*.
Разбору так называемой когнитивной революции Харари посвящает главу 2. «Древо познания». Собственно когнитивной революцией Харари называет «появление в период между 70 и 30 тысяч лет новых способов думать и общаться» (стр.30). Очевидно, что когнитивная революция затрагивала не только язык, но и мышление человека. Но Харари в своем анализе ничего не говорит о мышлении, сосредоточиваясь исключительно на языке. Он вполне обоснованно замечает, что многие животные также пользуются языком, но язык человека принципиально отличается от языка животных.
Что же его отличает?
Харари говорит о возможности передавать с помощью языка большие объемы информации об окружающем мире и об отношениях между членами группы. За счет чего это достигается? За счет того, что Харари называет «гибкостью» языка. «Соединяя в различные комбинации небольшое количество звуков и жестов, мы можем сочинить неисчерпаемое количество предложений с самыми разными смыслами» (стр.31). При этом создается впечатление, что Харари старательно обходит самую важную особенность языка человека, которая отличает его от языка животных. Язык человека состоит из слов.
Здесь необходимо обратить внимание на странность аргументации Харари. Он нигде, ни словом не упоминает то различие между человеком и остальными животными, которое является общим местом в биологии. Человек отличается от других животных тем, что способен к абстрактному мышлению. Он способен отвлекаться от несущественных признаков объекта и концентрироваться на существенных, обобщать их в понятия и фиксировать эти понятия в языке в виде слов. Слова человеческого языка становятся не просто сигналами для конкретной ситуации, а становятся выражением абстрактных понятий.
Миф, фикция, или вымысел играют важную роль в концепции когнитивной революции Харари. Некоторые его утверждения звучат достаточно неожиданно и ведут нас к философским вопросам о природе реальности. Харари пишет: «В реальности нет богов, наций и корпораций, нет денег, прав человека и законов, и справедливость живет лишь в коллективном воображении людей» (стр.37). В каком смысле нет денег, если мы ими регулярно пользуемся? В каком смысле нет законов, если работают суды, и люди платят штрафы и отбывают тюремные сроки?
И уж совсем слабо выглядит сравнение компании «Пежо» с какой-то воображаемой церковью. Для того чтобы стать членом церкви надо верить в определенные утверждения и следовать определенным правилам поведения. Для того чтобы работать в компании «Пежо» не нужно верить ни в какие специальные утверждения, нужно иметь определенную квалификацию и действовать согласно заданным правилам.
Таким образом, для согласованных действий большого количества людей важен не столько общий миф, который бы их всех объединял, сколько определенная структура взаимодействия, заданная правилами, понятными для всех участников. Если правила взаимодействия ясны и понятны, можно играть в футбол, ставить спектакли, строить пирамиды, вести войны и покорять космос. Для этого вовсе не обязательно верить в общие мифы.