лживое лицо скроет все что задумало коварное сердце
Уильям Шекспир. Макбет
Уильям Шекспир. Макбет
Лживое лицо скроет все, что задумало коварное сердце.
(Пусть ложь сердец прикроют ложью лица.)
False face must hide what the false heart doth know.
лицемерие лицо сердце ложь, обман
Уильям Шекспир. Макбет
Я смею всё, что можно человеку, кто смеет больше, тот не человек!
Уильям Шекспир. Макбет
Жизнь — это история, рассказанная идиотом, полная шума и ярости, но лишенная всякого смысла.
(Жизнь — это только тень, комедиант, паясничавший полчаса на сцене и тут же позабытый; это повесть, которую пересказал дурак: в ней много слов и страсти, нет лишь смысла.)
Уильям Шекспир. Макбет
Пусть боль кричит! От шепота тоски
Больное сердце бьется на куски!
Уильям Шекспир. Макбет
Добро есть зло, зло есть добро. Летим, вскочив на помело!
Уильям Шекспир. Макбет
Я ничего не сделала дурного!
Но я забыла: я ведь на земле,
Где делать нехорошее похвально
И безрассудно совершать добро.
Уильям Шекспир. Макбет
Я жить устал, я жизнью этой сыт и зол на то, что свет еще стоит.
Уильям Шекспир. Макбет
Уильям Шекспир. Макбет
Кто начал злом, для прочности итога
Все снова призывает зло в подмогу.
Уильям Шекспир. Макбет
Present fears
Are less than horrible imaginings.
Вымышленный страх
Всегда сильней, чем подлинный, пугает.
Случайная цитата
Джейми Макгвайр. Мое прекрасное несчастье
— Ты водишь «порше»?
— Не просто «порше», а «Порше девятьсот одиннадцать джи ти три». Большая разница.
— Дай угадаю: это любовь всей твоей жизни? — спросила я, цитируя заявление Трэвиса о его мотоцикле.
— Нет, это всего лишь машина. Любовью всей жизни станет женщина с моей фамилией.
*По техническим причинам, сайт может быть временно недоступен. Приносим свои извинения за доставленные неудобства.
Лживое лицо скроет всё, что задумало коварное сердце.
Лживое лицо скроет всё, что задумало коварное сердце.
Похожие цитаты
Лаской лжец умеет прикрываться.
Лаской лжец умеет прикрываться.
Ненавижу, когда бл*дь строит из себя невинность!
Ненавижу, когда бл*дь строит из себя невинность!
Что ж, буду жить, приемля как условье, что ты верна. Хоть стала ты иной.
Что ж, буду жить, приемля как условье,
Что ты верна. Хоть стала ты иной,
Но тень любви нам кажется любовью.
Не сердцем — так глазами будь со мной.
Твой взор не говорит о перемене.
Он не таит ни скуки, ни вражды.
Есть лица, на которых преступленья
Чертят неизгладимые следы.
Но, видно, так угодно высшим силам:
Пусть лгут твои прекрасные уста,
Но в этом взоре, ласковом и милом,
По-прежнему сияет чистота.
Прекрасно было яблоко, что с древа
Адаму на беду сорвала Ева.
Любовь слепа и нас лишает глаз. Не вижу я того, что вижу ясно.
Любовь слепа и нас лишает глаз.
Не вижу я того, что вижу ясно.
Я видел красоту, но каждый раз
Понять не мог, что дурно, что прекрасно.
Как сердцу моему проезжий двор
Казаться мог усадьбою счастливой?
Но всё, что видел, отрицал мой взор,
Подкрашивая правдой облик лживый.
Правдивый свет мне заменила тьма,
И ложь меня объяла, как чума.
Даже под самым пафосным павлиньим хвостом.
Даже под самым пафосным павлиньим хвостом всегда находится обыкновенная куриная жопа.
Чтобы не мог тебя заставить свет рассказывать, что ты во мне любила.
Чтобы не мог тебя заставить свет
Рассказывать, что ты во мне любила, —
Забудь меня, когда на склоне лет
Иль до того возьмёт меня могила.
Так мало ты хорошего найдёшь,
Перебирая все мои заслуги,
Что поневоле, говоря о друге,
Придумаешь спасительную ложь.
Чтоб истинной любви не запятнать
Каким-нибудь воспоминаньем ложным,
Меня скорей из памяти изгладь, —
Иль дважды мне ответ придётся дать:
За то, что был при жизни столь ничтожным
И что потом тебя заставил лгать!
Если вы не читаете газет — вы не информированы. Если вы читаете газеты.
Если вы не читаете газет — вы не информированы. Если вы читаете газеты — вы дезинформированы.
Я живу, постоянно краснея за упадок ума и морали.
Я живу, постоянно краснея
За упадок ума и морали:
Раньше врали гораздо честнее
И намного изящнее крали.
Не то, что ты обманул меня.
Не то, что ты обманул меня, а то, что я больше не могу верить тебе, потрясло меня.
Вторая свежесть — вот что вздор.
Вторая свежесть — вот что вздор! Свежесть бывает только одна — первая, она же и последняя. А если осетрина второй свежести, то это означает, что она тухлая!
Интересные цитаты
Я часто думаю о том зачем на свете мы живём.
Я часто думаю о том
Зачем на свете мы живём.
Зачем приходим в этот мир,
Мир белых роз и чёрных дыр.
Я часто думаю о том,
Что мир, в котором мы живём,
Он иногда прекрасен, мил,
А иногда тяжёл и гнил.
Я часто думаю о том,
Что все на свете мы живём,
Чтоб перекрасить этот мир,
В цвет роз из цвета чёрных дыр.
Любое дело делайте с душой, работайте в упорстве и горенье.
Любое дело делайте с душой,
Работайте в упорстве и горенье,
Чтобы никто вас где-то за спиной
Не упрекнул в зазнайстве или лени.
А милых так любите, чтоб из глаз
Душа, как солнце, праздником светилась.
И так целуйте нежно всякий раз,
Чтоб впредь их никому уже за вас
Перецеловывать не приходилось.
Стоп! Я что — кот?!
Мы охотнее сознаём свои ошибки в поведении.
Мы охотнее сознаём свои ошибки в поведении, нежели в мышлении.
Иоганн Вольфганг Гёте
Миром всегда правили мужчины, а женщины правили мужчинами.
Миром всегда правили мужчины, а женщины правили мужчинами.
А говорят, что не намажешь.
Не отдавай меня без боя! Не отдавай меня ночи, фонарям, мостам, прохожим.
Не отдавай меня без боя! Не отдавай меня ночи, фонарям, мостам, прохожим, всему, всем. Я тебе буду верна. Потому что я никого другого не хочу, не могу (не захочу, не смогу). Потому что то мне дать, что ты мне дал, мне никто не даст, а меньшего я не хочу. Потому что ты один такой.
Хорошая работа два века живёт.
Хорошая работа два века живёт.
Что шум веселий городских.
Что шум веселий городских?
Где нет любви, там нет веселий.
Чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят. Поэтому дворник.
Чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят.
Поэтому дворник выкинул метлу и купил ружьё.
Лживое лицо скроет все что задумало коварное сердце
«Лживое лицо скроет все, что задумало коварное сердце»
Корольков Игорь Викторович родился в 1951 году в Украине. Служил в армии. Окончил Киевский государственный университет имени Т. Г. Шевченко. Работал в районной и многотиражной печати. Был собственным корреспондентом газеты «Гудок» на БАМе, собкором «Комсомольской правды» в Волгограде. В «Известиях» возглавлял отдел журналистских расследований. Этому непростому жанру посвятил более тридцати лет. Лауреат премии Союза журналистов России и Академии свободной прессы.
«Пришедшему – крест» – первый литературный труд известного журналиста.
Тайна протоиерея Ионафана
Солнечный луч упал на стопку чистой бумаги. Шариковая ручка зависла над белым полем, замерла, словно собиралась с силами, и, наконец, побежала, оставляя за собой круглые, ровные литеры.
«Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Митрополиту Нижегородскому и Арзамасскому Милентию», – в правом верхнем углу вывел протоиерей Ионафан. Затем ручка переместилась в центр листа.
Извините, что пользуюсь столь древним способом излагать мысли: компьютер освоил, однако печатаю на нем только официальные бумаги. Разговор же с Вами предполагает иные чувства, иные мысли.
Хочу доверить тайну, носить которую один более не в силах. Доверяю ее именно Вам потому, что мы давно знаем друг друга, потому, что отношусь к Вам с симпатией и любовью как к человеку честному и чистому душой. Содержание письма в том числе заставляет меня прибегнуть к уходящему в Лету способу общения. Не уверен, что мой компьютер не контролируется спецслужбами и что мою почту не читают многочисленные доносчики патриарха. Поэтому прошу: если сочтете возможным ответить на это письмо, пишите на адрес моей сестры, который Вам хорошо известен.
Я люблю по утрам обходить собор. В эту пору в храме никого нет, только двигаются тени свечниц. Завидев меня, они приветствуют поклоном и крестятся. Я отвечаю им тем же. Скажу откровенно, мне приятно их почтение, именно это почтение рождает во мне ощущение, что я близок к чем-то непостижимому, о чем все говорят, но мало что понимают.
Всем иконам в нашем храме предпочитаю икону Христа, вставленную в мраморную нишу у алтаря. От нее исходит какая-то непреодолимая сила, противиться которой, как мне кажется, невозможно. В полных мудрости и печали глазах Спасителя можно угадать не только трагическое будущее самого Христа, но и будущее мира – несовершенного, тревожного, запутавшегося. Каждое утро я останавливаюсь у этой иконы и читаю Символ Православной веры. Не откажу себе в удовольствии прочесть его в письме к Вам, Преосвященнейший Владыка, тем более, что именно после прочтения символа в очередной раз и случилось со мной то, о чем собираюсь поведать.
Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, видимым же всем и невидимым. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век: Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшего с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием. И возшедшаго на небеса, и сидяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца. И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки. Во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь.
Я читал, едва шевеля губами, прикрыв глаза. Как обычно, в такие минуты всегда представлял одну и ту же картину: изнывающее от боли и стыда тело Учителя. Иногда я видел все так отчетливо, что, казалось, кровь, брызнувшая из ладони Христа, когда в нее вколачивали гвоздь, попала на меня. В тот раз все оказалось настолько явственно, что я увидел: на кончике носа солдата, старательно вбивавшего гвоздь, висела капля пота. Она сорвалась, упала на плечо Иисуса. От солдата пахло давно немытым телом. Но в следующую минуту я подумал, что это, скорее, запах Христова тела. Ведь оно давно не знало воды. Слипшиеся волосы на голове, мокрые от пота, висели, будто издохшие пиявки. Солдат прижал к перекладине вторую руку несчастного и несколькими ударами вогнал в ладонь граненый гвоздь. От крика, исторгнутого из впалой груди, мое тело покрылось мурашками. Видимо, боль была такой сильной, а тело изможденным, что страдалец обмочился.
Простите меня за такую подробность, но я с недоверием смотрю на иконы, где Иисус изображен висящим на кресте в набедренной повязке. Это историческая неправда! Иисус висел на кресте обнаженным! Такой была задумана в ту пору казнь: чтобы было не только больно, но и стыдно. История Христа, лишенная этой жестокой, неэтичной подробности, лишает нас верного восприятия всего того ужаса, который претерпел Сын Божий. Стыдливо надев на Христа повязку, мы смягчили драму, ослабили нравственные страдания, которые претерпел Иисус, выставленный на всеобщее поругание в виде, в котором его, как и всех нас, создал Господь. Я же видел все как было!
Моча попала на солдата. Солдат вскочил, ударил распятого ногой, смачно плюнул тому между ног и, грязно выругавшись, преодолевая брезгливость, привязал к бревну ноги Христа. Стоявшие рядом солдаты рассмеялись. Они подняли крест, вставили в выкопанную яму и закидали ее камнями.
Я был так близко от креста, что мне показалось, солдаты схватят меня. Однако они прошли мимо. Я приблизился к несчастному, осторожно коснулся немытых ног. Обратил внимание на изуродованный ноготь на левой ноге: черный, растущий вбок, он, видимо, был поврежден еще в детстве. Иисус посмотрел на меня. Мы смотрели друг на друга по-разному: я с состраданием и страхом, он – со спокойствием обреченного. Губы Иисуса шевельнулись, я едва расслышал: „Прощай, ключарь… Я приду…“
Не могу объяснить, на самом ли деле я переносился во времени на Голгофу, или это было только мое воображение – пылкое, воспаленное, порожденное неистовой верой? Я смотрел на икону, пред которой стоял, и находил, что Иисус мало похож на того несчастного, которого я видел на горе казней. Но в ней был точно передан взгляд человека, которому предстояло уйти в Вечность. Этот взгляд преследует меня – долгий, всепонимающий, бесконечно печальный. Мне кажется, печаль эта лишь отчасти имеет отношение к его страданиям на кресте. Она глубже, вселенней…
Я огляделся вокруг. Храм блистал красотой, роскошью и величием. Мне вдруг представился посреди гулкого зала, на мраморном полу босой Христос, и я ужаснулся от мысли, что должен был бы подумать этот бедный проповедник, оказавшись в бесстыже богатом храме, воздвигнутом в его честь.
„…когда придет день суда, не спросится у нас, что читали мы, а спросится, что мы делали, не спросится, хорошо ли мы говорили, а спросится, по вере ли жили мы“ – эта простая мысль Фомы Кемпийского не дает мне покоя.
Достопочтеннейший Владыка, возлюбленный во Христе отец, мне кажется, я делаю что-то не так. Стыд не покидает меня, когда хожу среди сверкающего мрамора, золота и серебра. Мне стоит труда читать проповеди и смотреть в глаза прихожанам. Я подумываю о ските.
Лживое лицо скроет все что задумало коварное сердце
А вот похоть вино и вызывает и отшибает, вызывает желание, но препятствует удовлетворению. Поэтому добрая выпивка, можно сказать, только и делает, что с распутством душой кривит: возбудит и обессилит, разожжет и погасит, раздразнит и обманет, поднимет, а стоять не дает.
Мы знаем, кто мы есть, но не знаем, кем мы можем быть.
Ведь хуже горьких мыслей
Отравы нет: неслышно проползают
Они нам в ум, а чуть проникнут в кровь,
Вспыхнут вдруг, как копь горящей серы!
Себя люби последним.
Сила женщины в её слабости
Под именем любым зло будет злом,
Как и добро останется добром.
Человек, гордый человек, облеченный даже маленькой кратковременной властью, разыгрывает такой невероятный спектакль перед небом господним, что заставляет ангелов обливаться слезами.
Лживое лицо скроет все, что задумало коварное сердце.
Больной душе и совести усталой
Во всем бедЫ мерещится начало.
Так именно утайками вина
Разоблачать себя осуждена.
Итак, до завтра. Ты исчадье ада,
Но я с тобою и погибнуть рада.
когда дружба начинает слабеть и охлаждаться — она всегда прибегает к Усиленной вежливости…
Мужчины — властители над своей свободой.
Люциана, «Комедия ошибок»
Ты не грусти, сознав свою вину.
Нет розы без шипов; чистейший ключ
Мутят песчинки; солнце и луну
Скрывает тень затменья или туч.
Мы все грешны, и я не меньше всех
Грешу в любой из этих горьких строк,
Сравненьями оправдывая грех,
Прощая беззаконно твой порок.
Защитником я прихожу на суд,
Чтобы служить враждебной стороне.
Моя любовь и ненависть ведут
Войну междоусобную во мне.
… показать весь текст …
остроумие
Тупость дураков всегда служит точильным камнем для остроумия.
Горе налегает сильнее, если заметит, что ему поддаются.
У гнева есть свои права.
Если бы ум не уравновешивал на весах жизни плотских инстинктов, то низость нашей природы заставила бы наделать чересчур много глупостей. Но, на счастье, у нас есть ум, и он охлаждает наши разнузданные страсти, бешеные желания и плотские похоти.
Вот изумительная человеческая глупость!
Когда мы сами портим и коверкаем себе жизнь, обожравшись благополучием, как только счастье от нас отворачивается, нередко по нашей же вине, мы приписываем наши несчастья солнцу, луне и звёздам.
Можно, правда, подумать, будто мы дураки по произволению небес, мошенники, воры и предатели в следствие атмосферического воздействия, пьяницы, лгуны и развратники под непреодолимым давлением планет. В оправдание всего плохого у нас имеются сверхъестественные объяснения. Великолепная увёртка человеческой распущенности — всякую вину свою валить на звёзды!
Должны и трУсы быть хоть каплю чЕстны.
Орсино, «Двенадцатая ночь, или Что Вам угодно»
Ревнуют не затем, что есть причина,
А только для того, чтоб ревновать.
…
Сама собой сыта и дымит ревность.
Уильям Шекспир
 |
| (1564—1616 гг.) великий драматург, поэт, актер |
А вот похоть оно (вино) и вызывает и отшибает, вызывает желание, но препятствует удовлетворению. Поэтому добрая выпивка, можно сказать, только и делает, что с распутством душой кривит: возбудит и обессилит, разожжет и погасит, раздразнит и обманет, поднимет, а стоять не даст.
А многословие – бренные прикрасы.
Бедна любовь, если ее можно измерить.
Бедная мудрость частехонько бывает рабой богатой глупости.
Бедное раздавленное насекомое страдает так же, как умирающий гигант.
Без глаз и без ума,
Любовь летит, не ведая сама,
Куда и как. Она, точь-в-точь как дети,
Легко попасть в свои же может сети.
Равно других способна обмануть
Любовь всегда…
Благоразумие – лучшая черта храбрости.
Благословенны миротворцы на земле Люби всех, доверяй избранным, не делай зла никому.
Большое горе врачует меньшее.
Будь со всеми обходителен, но никак не запанибрата.
Будьте во всем ровны; ибо в самом потоке, в буре и, я бы сказал, в смерче страсти вы должны усвоить и соблюдать меру, которая придавала бы ей мягкость.
Ведь знать хорошо человека – знать самого себя.
Великие люди гибли часто от рук бездельников.
Величайшая обида, какую можно причинить честному человеку, – это заподозрить его в нечестном.
Видеть и чувствовать – это быть, размышлять, жить.
Восхваление утраченного порождает драгоценные воспоминания.
Время идет для разных лиц различно.
Время – мать и кормилица всего хорошего.
Время обнаруживает, что прячут складки коварства.
Все влюбленные клянутся исполнить больше, чем могут, и не исполняют даже возможного.
В смирение и кротость перейдет…
В страданиях единственный исход – По мере сил не замечать невзгод.
Всякое препятствие любви только усиливает ее.
В уме нечутком не место шуткам.
Вы посмотрите на моих детей.
Моя былая свежесть в них жива.
В них оправданье старости моей.
Где мало слов, там вес они имеют.
Где слабеет дружба, там усиливается церемонная вежливость.
Глупость и мудрость с такой же легкостью схватываются, как и заразные болезни. Поэтому выбирай себе товарищей.
Гнилое не терпит прикосновения.
Горе налегает сильнее, если заметит, что ему поддаются.
Горькая разлука делает бедных любовников решительно немыми.
Доброе желание извиняет и плохое исполнение.
Доброта в женщине, а не соблазнительные взоры завоюют мою любовь.
Другу следовало бы переносить недостатки друга.
Дурак думает, что он умен; умный же знает, что глуп он.
Дьявол может приводить и священное писание для своих целей.
Если бы не было разума, нас заездила бы чувственность. На то и ум, чтобы обуздывать ее нелепости.
Если смерти серп неумолим,
Оставь потомков, чтобы спорить с ним!
Есть ли что-нибудь чудовищнее неблагодарного человека?
Есть у природы и мука, и мякина, и гнусное, и прелестное.
Желание – отец мысли.
Жизнь человеческая – это ткань из хороших и дурных ниток.
Жить только для себя – есть злоупотребление.
Заносчивость – непрочный матерьял:
Она, как стираная ткань, садится.
Здоровье дороже золота.
Земляника растет и под крапивой.
Земля, природы мать, – ее же и могила:
Что породила, то и схоронила.
И величайшие клятвы – солома, когда горит огонь в крови.
Из всех низких чувств страх – самое низкое.
Иногда мы и в самой потере находим утешение, а иногда и самое приобретение горько оплакиваем.
Интрига составляет силу слабых, даже у дураков хватает ума, чтобы вредить.
И природа должна покориться необходимости.
И сама добродетель не избегает царапин клеветы.
Истина любит действовать открыто.
Истинная любовь не может говорить, потому что истинное чувство выражается скорее делом, чем словами.
Истинная честность живет часто, как жемчужина в грязной устричной раковине.
И хорошему человеку несчастливится иногда.
И хорошие доводы должны уступать лучшим.
Каменные ограды остановить любовь не могут.
Когда ум и страсть спорят в нежном теле – из десяти в девяти случаях страсть непременно превозможет.
Кому кто служит – мудрый, назови:
Любовь ли счастью, счастье ли любви.
Кому не хватает решительной воли – не хватает ума.
Кто любит, чтобы ему льстили, – стоит льстеца.
Легкое сердце живет долго.
Лживое лицо скроет все, что задумало коварное сердце.
Лисе только бы просунуть морду – за ней шмыгает и туловище.
Лишь та любовь – любовь,
Которая чуждается расчета.
Любимая работа поднимает рано, и мы с радостью принимаемся за нее.
Любовь бежит от тех,
Кто гонится за нею,
А тем, кто прочь бежит,
Кидается на шею.
Любовь – над бурей поднятый маяк,
Немеркнущий во мраке и тумане,
Любовь – звезда, которою моряк
Определяет место в океане.
Любовь придает благородство даже и тем, которым природа отказала в нем.
Любовь сильнее страха смерти.
Любовь смотрит не глазами, а сердцем; поэтому слепым и изображают крылатого Купидона.
Люди – хозяева своей судьбы.
Молодости свойственно грешить поспешностью.
Мужчина смахивает на апрель, когда ухаживает, и на декабрь, когда уже женат.
Музыка глушит печаль.
Музыка ужасна, когда ни такта в ней, ни меры нет.
Мы знаем, что мы такое, но не знаем, чем можем быть.
Надежда на наслаждение почти так же приятна, как и самое наслаждение.
Надежда – посох любви: отправляйся, вооружившись им против внушений отчаяния.
Напрасно думать, будто резкий тон есть признак прямодушия и силы.
Настоящий друг везде
Верен, в счастье и беде;
Грусть твоя его тревожит,
Ты не спишь – он спать не может,
И во всем, без дальних слов,
Он помочь тебе готов.
Да, по действиям несходны
Верный друг и льстец негодный.
Наша личность – это сад, а наша воля – его садовник.
Небольшие жеманные стихотворения раздражают нервы больше, нежели скрип немазаных колес.
Не вечная ли это насмешка любви, что женщина не может любить того, кто любит ее?
Не вдавайтесь и в извинениях в такие же крайности, как в оскорблениях.
Не давай языка необдуманным мыслям и никакой необдуманной мысли не приводи в исполнение.
Не любит тот, кто про любовь всем трубит.
Немые бриллианты часто действуют на женский ум сильнее всякого красноречия.
Непрошеные гости зачастую приятны только по уходе.
Не скреплена дружба умом – легко расторгает ее и глупость.
Ни в чем я не нахожу такого счастья, как в душе, хранящей память о моих добрых друзьях.
Никогда не найдешь женщины без готового ответа, разве что она окажется без языка.
Ни один порок не настолько прост, чтобы не принимать с внешней стороны вид добродетели.
Ничто не бывает постоянно одинаково хорошим, потому что и хорошее, делаясь чересчур уж полнокровным, умрет от своего же переизбытка.
Ничто не ободряет так порока, как излишняя снисходительность.
Обманывание в довольстве – преступнее лганья от нужды, и лживость в королях гаже, чем в нищих.
Общая участь всех хвастунов: рано ли, поздно ли, а все-таки непременно попадешь впросак.
Опасна власть, когда с ней совесть в ссоре.
…Опасней и вредней
Укрыть любовь, чем объявить о ней.
Опытность приобретается только деятельностью, совершенствуется временем.
Оставь же сына, юность хороня,
Он встретит солнце завтрашнего дня.
О том, что утрачено и утрачено невозвратимо, горевать бесполезно.
Подозрение всегда живет в душе преступной: каждый куст кажется вору сыщиком.
Подтверждение истины никогда не излишне, даже и тогда, когда спит всякое сомнение.
Прильнет хоть к камню труд – он вмиг уснет,
А праздности и на пуху не спится.
Природа всегда возьмет свое.
Природа и животных научает знать друзей своих.
Пусть порицают тебя за молчание – не бранили бы только за говорливость.
Путем зла не доходят до добра.
Работа, которую мы делаем охотно, исцеляет боли.
Разумный глупец лучше глупого мудреца.
Ребячество – плакать от боязни того, что неизбежно.
Ревнивцы не нуждаются в поводе: они часто ревнуют совсем не по поводу, а потому, что ревнивы.
Ревность – чудовище, само себя и зачинающее, и рождающее.
Самое лучшее – прямо и просто сказанное слово.
Самолюбие не так заслуживает осуждения, как недостаток самоуважения.
Сколько благородства, а все-таки бездельник!
Скупость льнет к старости; любовь – к молодости.
Следуй голосу ума, а не гнева.
Слова – всегда слова.
Слова любви немеют при разлуке.
Совет друга – лучшая опора против врагов.
Страх – всегдашний спутник неправды.
Сущность закона – человеколюбие.
Счастлив тот, кто, слыша хулу себе, может ею воспользоваться для исправления.
Счастье и без рулевого приводит иные ладьи к пристани.
Счастья целиком без примеси страданий не бывает.
Только настоящий друг может терпеть слабости своего друга.
Тот, кто в счастье низко льстит,
Верь, в несчастье изменит.
Тот человек мне гадок,
В ком мысли гнусны, язык же льстив и гладок.
Труд, который нам приятен, излечивает горе.
Трудно запугать сердце, ничем не запятнанное.
Ты будешь жить на свете десять раз,
Десятикратно в детях повторенный,
И вправе будешь в свой последний час
Торжествовать над смертью покоренной.
У влюбленных обыкновенно часы бегут вперед.
У любви совсем нет глаз.
Упорство во зле не уничтожает зла, а только увеличивает его.
Философия – сладкое молоко в несчастьи.
Хороша любовь искомая, еще лучше – рождающаяся без исканий.
Хочешь достигнуть цели своего стремления – спрашивай вежливее о дороге, с которой сбился.
Человеку хладнокровному легко обвинять пылкость.
Чем горше прошлое, тем сладостнее настоящее.
Чем меньше слов, тем больше будет чувства.
Чем страсть сильнее, тем печальнее бывает у нее конец.
Чтоб оценить чье-нибудь качество, надо иметь некоторую долю этого качества и в самом себе.
Что для очей простых несбыточно,
То вдохновенным оком
Поймем легко в экстазе мы глубоком.
Что человек, когда он занят только сном и едой? Животное, не больше.
Ярость – всегда плохая охрана.
Одно из прекраснейших утешений, которые предлагает нам жизнь, – то, что человек не может искренне пытаться помочь другому, не помогая самому себе.
Хорошие ноги рано или поздно станут спотыкаться; гордая спина согнется; черная борода поседеет; кудрявая голова облысеет; прекрасное лицо покроется морщинами; глубокий взор потускнеет; но доброе сердце подобно солнцу и луне; и даже скорее солнцу, чем луне; ибо оно сияет ярким светом, никогда не изменяется и всегда следует верным путем.
Моя честь – это моя жизнь; обе растут из одного корня. Отнимите у меня честь – и моей жизни придет конец.
Мы молимся о милосердии, и эта молитва должна научить нас с почтением относиться к милосердным поступкам.
Как далеко простираются лучи крохотной свечки! Так же сияет и доброе дело в мире ненастья.
Безнравственностью не достигнешь большего, чем правдой. Добродетель отважна, и добро никогда не испытывает страха. я никогда не пожалею о том, что совершил доброе дело.
Будь верен себе, и тогда столь же верно, как ночь сменяет день, последует за этим верность другим людям.
Внешняя красота еще драгоценнее, когда прикрывает внутреннюю. Книга, золотые застежки которой замыкают золотое содержание, приобретает особенное уважение.
Надежда на радость немного меньше, чем сбывшееся удовольствие.
Излишняя торопливость, точно так же как и медлительность, ведет к печальному концу.
Если бы острое слово оставляло следы, мы бы все ходили перепачканные.
Отрицание своего дарования – всегда ручательство таланта.
Когда дружба начинает слабеть и охлаждаться – она всегда прибегает к усиленной вежливости.
Честь девушки – все ее богатство, оно дороже всякого наследства.
Любовь всесильна: нет на земле ни горя – выше кары ее, ни счастья – выше наслаждения служить ей.
Увлекшись ревнивой подозрительностью, можно оскорбить и совершенно невинного человека.
Сомнения – предатели: заставляя бояться попытки, они лишают нас и того добра, которое часто мы могли бы приобрести.
Самопочитание никогда не бывает столь мерзостно, как самоунижение.
Слова – ветер, а бранные слова – сквозняк, который вреден.
Она, как стираная ткань, садится.
Гнусному и доброта и мудрость кажутся гнусными; грязи – только грязь по вкусу.
Излишняя забота – такое же проклятье стариков, как беззаботность – горе молодежи.
Не хватайся за колесо, когда оно вниз катится: шею сломишь понапрасну. Вот если оно вверх идет, держись за него: сам наверху будешь.