марсель пруст содом и гоморра о чем книга
3. 064. Марсель Пруст, Содом и Гоморра
3.064. Марсель Пруст, «Содом и Гоморра»
Марсель Пруст
(1871—1922)
Французский прозаик, эссеист, публицист, переводчик, лауреат крупнейшей литературной награды Франции — Гонкуровской премии, один из родоначальников художественного направления XX в. — «потока сознания», основой которого является проникновение автора в мир его героя и в жизнь его сознания, величайший импрессионист в литературе, Марсель Пруст (1871—1922) знаменит, прежде всего, своей неоконченной эпопеей «A la recherche du temps perdu» — «В поисках утраченного времени» (1906—1922, опубликована в 1913—1927). «Sodome et Gomorrhe» — «Содом и Гоморра» (1921—1922) —четвертый последний роман этого цикла, вышедший при жизни писателя.
После смерти Пруста свет увидели еще три его романа. За два года до своей кончины писатель напророчил, что «в законченном виде пятнадцатитомный роман представит столь же выверенную конструкцию, как готический собор».
Эту конструкцию Пруст успел собрать — в опубликованной эпопее 15 книг.
«Содом и Гоморра»
(1921—1922)
К замыслу цикла «В поисках утраченного времени» (предварительные названия: «Перебои чувств», «Убиенные голубки», «Сталактиты прошлого») Пруст приступил в 1906—1907 г.
В 1913 г. был опубликован первый роман — «По направлению к Свану», весьма озадачивший критиков.
В 1918 г. вышел в свет тепло принятый роман — «Под сенью девушек в цвету», за который Прусту вручили Гонкуровскую премию, в 1920—1922 гг. — «У Германтов» и «Содом и Гоморра», также встреченные критиками благосклонно.
После смерти писателя в 1925—1927 гг. были опубликованы еще три романа: «Пленница», «Беглянка» и «Обретенное время».
В эпопею, представлявшую собой грандиозный «поток сознания», основой которого стало учение философа-интуитивиста А. Бергсона о внутреннем времени сознания как постоянного «дления», критики входили с благоговением, т.к. на 3 000 страницах литературного монстра они могли найти все, что было угодно их душе.
Эпопея посвящена воспоминаниям повествователя — литератора, светского выскочки Марселя о любви — любви самой разной, высокой и низкой, естественной и противоестественной, верной и продажной, безумной и рассудочной. Любовь и моральная деградация светского общества стали основными темами этой энциклопедии французской жизни первых двух десятилетий XX в. Все ее персонажи — родные героя-автора или же хорошие знакомые, все — из «его сознания».
Выделить «Содом и Гоморру» из семи равновеликих произведений позволяет ряд причин.
Это «срединный» роман, в котором получают развитие намеченные в предыдущих томах сюжетные линии и закладываются темы последующих томов. В нем рассказчик испытывает первые (и очень сильные) разочарования в загадочном и притягательном мире богатых и родовитых аристократов, увидев вдруг все их бессердечие и скудоумие, прикрытые импозантной внешностью, всю их развращенность и пошлость. Этот роман вполне можно было бы назвать вслед за Бальзаком — «Утраченные иллюзии».
Первоначально Пруст фрагмент, озаглавленный «Содом и Гоморра», поместил во второй том романа «У Германтов» как его завершающую часть. Некоторые его фрагменты печатались в ряде парижских журналов, а отдельное издание вышло в издательстве «Нувель Ревю Франсез» во второй половине 1922 г. в трех небольших томах.
В названии романа стоят два библейских города из «Книги Бытия» — Содом и Гоморра. Жители этих городов для всех христиан являются символом порочности, безнравственности и божественного возмездия.
Население Содома и Гоморры было так зло и настолько грешно пред Господом, что Он решил наказать их и послал двух Ангелов, чтобы Те убедились в грехах нечестивцев и нашли среди них хотя бы 10 праведников, дабы не истреблять города полностью.
Ангелов приютил у себя Лот, племянник родоначальника еврейского народа Авраама. Вечером к его дому пришли содомляне и стали требовать от Лота, чтобы он выдал им гостей с намерением «познать» их.
Лот стал отговаривать распутников, предлагать им вместо чужеземцев своих двух невинных дочерей, но горожане настаивали, и тогда Ангелы поразили всех слепотою, а Лоту с семейством велели покинуть город.
Когда Лот с семейством оказался за городскими стенами, «пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и (все) произрастания земли».
Пересказать «Содом и Гоморру» можно и нужно только в контексте всей эпопеи, хотя сделать это — все равно что «перерисовать» картину импрессиониста графикой. Но все же.
В первых трех романах эпопеи Марсель вспоминал свое детство, первую свою любовь к герцогине Германтской и первый опыт общения с проституткой Рахилью, свою мечту стать литератором. Все это перемежалось воспоминаниями о друге семьи Марселя — Сване и его любви к Одетте, попытке Свана завоевать аристократическое Сен-Жерменское предместье и ввести Одетту и дочь Жильберту, в которую ненадолго влюбился Марсель, в салон герцогини Германтской.
Вскоре семья Марселя переселилась во флигель особняка Германтов, и Марсель стал бывать на светских приемах, где главной темой для разговоров стало дело Дрейфуса, расколовшее страну на два лагеря.
Марсель с Альбертиной стали любовниками. Однажды Марсель по приглашению де Шарлю навестил его и вынужден был гневно осадить напавшего вдруг на него с непонятными упреками барона, но через два месяца молодой человек получил приглашение от принцессы Германтской посетить ее салон и.
Таково преддверие «Содом и Гоморра». Содержание же самого романа таково.
…и стал невольным свидетелем любовной пантомимы барона и его нового друга жилетника Жюпьена. Марселя озарило, что все труднообъяснимые до этого странности де Шарлю объяснялись просто: барон был гомосексуалистом.
После этого Марсель уже с профессиональным (литераторским) интересом следил за бароном и его липкими взглядами, которыми тот провожал смазливых юнцов. Все эти наблюдения-воспоминания шли на фоне пережевывания гостями салона антисемитской проблемы и дела Дрейфуса (что говорит о неизменности тем во французском и любом другом обществе; отметим, что сам Марсель Пруст был евреем и гомосексуалистом).
Марсель чувствовал, как Альбертина охладела к нему, стал подозревать ее в измене. Чтобы поставить все на свои места, Марсель на время расстался с возлюбленной. Ему хватало переживаний и без Альбертины. Вспомнив вдруг о позабытой покойной бабушке, которую он когда-то сильно любил, но не всегда чутко относился к ней, Марсель почувствовал настолько сильные угрызения совести, что ему стало плохо от приступа удушья. Невозможность вернуть давно ушедшие годы и любимую бабушку повергла молодого человека в транс. А когда к нему приехала мать, которую он давно не видел, ему показалось, что в дом вошла бабушка…
Альбертина искала встреч с Марселем, он некоторое время избегал девушки, но затем стал вновь встречаться с ней, поначалу ревнуя ее к мужчинам, а потом и к женщинам — после того, как увидел прижавшихся друг к другу в танце Альбертину и ее подружку Андре.
Бывая в музыкальном салоне, Марсель видел там барона де Шарлю, влюбленного в очередного партнера, и эта аналогия (Содом) также провоцировала его на ревность. Альбертина отвергала обвинения Марселя, пока он не понял, что Альбертина и де Шарлю не просто жалкие исключения в обществе, а лишь малая частица того, имя которому Содом и Гоморра.
Находясь в противоречивых, мучительных чувствах — порвать с возлюбленной или жениться на ней, бешено ревнуя ее ко всем лесбиянкам мира, Марсель, в конце концов, объявил своей матери, что женится на Альбертине, после чего та переехала в их дом.
Окончание этой истории писатель дал в последующих томах эпопеи.
Страсть и ревность иссушили Марселя. Ему казалось, что он разлюбил Альбертину, не порвавшую со своей порочной страстью; часто встречал он и барона де Шарлю, страдавшего тем же…
Видя, как Содом и Гоморра, подобно раковой опухоли, расползлась по земле и накрыла Париж, Марсель стал мизантропом. Не в силах более выносить упреки Марселя, Альбертина покинула его. А вскоре несостоявшийся жених узнал, что девушка погибла, упав с лошади и ударившись о дерево. Ревность долго еще не оставляла несчастного — пока до него не перестали доходить слухи о прошлых изменах возлюбленной…
Из других сюжетных линий стоит упомянуть о становлении Марселя как литератора, о смерти Свана и новом замужестве Одетты, о встрече Марселя с Жильбертой, вышедшей замуж за Робера, ставшего, как и его дядя-барон, гомосексуалистом. Марсель, до конца не избавившийся от воспоминаний об Альбертине, из-за обострения астмы покинул общество и пока в Европе шла Первая мировая война лечился в госпитале.
После войны он застал то же развратное, сильно одряхлевшее, омертвелое общество, оживить которое могли только воспоминания…
Из безбрежного моря критических отзывов об этом романе и его авторе достаточно привести один — отзыв соотечественника Пруста писателя Ф. Бегбедера: «Пруст учит нас, что время не существует. Что все возрасты нашей жизни, вплоть до смертного часа, остаются при нас. И что только мы сами вольны выбрать для себя тот миг, который нам дороже всего».
На русский язык роман перевели А.В. Федоров и Н.М. Любимов.
Краткое содержание романа Пруста “Содом и Гоморра”
Марсель открыл тайну де Шарлю, став невольным свидетелем любовной пантомимы. При виде Жюпьена надменный аристократ вдруг завилял задом и стал строить глазки, а жилетник молодцевато приосанился и потянулся к барону, словно орхидея к Неожиданно налетевшему шмелю. Оба мгновенно распознали друг друга, хотя прежде никогда не встречались.
Пелена спала с глаз Марселя: все странности де Шарлю сразу же получили объяснение. Не случайно барон любил сравнивать себя с калифом из арабских сказок, который прогуливался по Багдаду в одежде уличного торговца:
У принцессы Германт-Баварской Марсель встретил профессора Э. Узнав о смерти бабушки, тот обрадовался – его диагноз был поставлен верно. Марсель с интересом следил за маневрами барона де Шарлю, который ревностно ухаживал за женщинами, но провожал пронизывающе-скользящим взглядом всех красивых юношей. Гости с упоением обсуждали новость дня: принц, известный своим антисемитизмом, сразу же увлек Свана в сад с очевидным намерением отказать от
А герцог порицал Свана за неблагодарность: его друг не должен был становиться дрейфусаром. Слухи оказались преувеличенными; принц предпочел защищать Дрейфуса наедине со Сваном, ибо не смел сделать это открыто. Когда Сван появился вновь.
Отношения с Альбертиной перешли в новую стадию – Марсель Начал подозревать, что она ведет какую-то другую, скрытую от него жизнь. Он решил прибегнуть к уже испытанному приему и на время расстаться с девушкой. Госпожа Вердюрен настолько укрепила свои позиции в обществе, что могла позволить себе снять на лето замок маркизы де Говожо (Ла Распельер), расположенный рядом с Бальбеком.
Марсель приехал сюда в погоне за воспоминаниями, и память настигла его: когда он наклонился завязать шнурки, ему стало плохо от приступа удушья, и перед ним вдруг возникла бабушка, о которой он почти забыл. Бабушка всегда была его спасительницей и опорой, а он посмел читать ей нравоучения в Донсьере! Злополучная карточка истерзала ему душу, и он понял, что отдал бы все на свете, лишь бы вернуть любимое существо.
Но настоящее горе он увидел, когда к нему приехала постаревшая мать: она очень походила на бабушку и читала только ее любимые книги.
Альбертина появилась в Бальбеке, однако Марсель первое время избегал ее. Он стал бывать на “средах” у Вердюренов, чтобы послушать музыку Вентейля. Старый пианист умер, и его заменил красавец скрипач Шарль Морель.
Барон де Шарлю, влюбленный в Мореля, снизошел до салона Вердюренов, которые поначалу отнеслись к нему свысока, ибо не подозревали о его высоком положении в обществе. Когда же барон заметил, что лучших из их гостей не пустили бы дальше прихожей его брата герцога, доктор Котар сказал “верным”, что госпожа Вердюрен – женщина обеспеченная, и по сравнению с ней принцесса Германтская – просто голь перекатная. Госпожа Вердюрен затаила злобу на барона, но до Времени терпела его выходки.
Марсель начал вновь встречаться с Альбертиной, и ревность вспыхнула с прежней силой – ему казалось, что девушка кокетничает и с Морелем, и с Сен-Лу. Однако мысль о Гоморре не приходила ему в голову, пока он не увидел, как Альбертина и Андре танцуют, прижавшись к друг другу грудью. Правда, Альбертина с негодованием отвергла саму возможность подобной связи, но Марсель чувствовал, что живет в атмосфере распространившегося порока – так, двоюродная сестра Блока жила с актрисой, шокируя своим скандальным подведением весь Бальбек.
Постепенно Марсель пришел к убеждению, что ему следует порвать с возлюбленной. Мама не одобряла этой связи, а Франсуаза, презиравшая Альбертину за бедность, твердила, что с этой девушкой молодой хозяин не оберется беды. Марсель ждал только повода, но случилось непредвиденное; когда он упомянул о своем желании послушать последние веши Вентейля, Альбертина сказала, что хорошо знает дочь композитора и ее подругу – этих девушек она считает своими “старшими сестрами”, ибо многому у них научилась. Потрясенный Марсель словно увидел наяву давно забытую сцену в Монжувене: воспоминание дремало в нем как грозный мститель – это было возмездие за то, что он не сумел спасти бабушку.
Отныне образ Альбертииы будет связан для него не с морскими волнами, а с плевком в фотографию Вентейля. Представив возлюбленную в объятиях лесбиянки, он залился слезами бессильной ярости и объявил испуганной матери, что ему необходимо жениться на Альбертине. Когда девушка дала согласие поселиться у него, он поцеловал ее столь же целомудренно, как целовал маму в Комбре.
Related posts:
Марсель Пруст (1871–1922) «Содом и Гоморра» (1921–1922)
Французский прозаик, эссеист, публицист, переводчик, лауреат крупнейшей литературной награды Франции – Гонкуровской премии, один из родоначальников художественного направления XX в. – «потока сознания», основой которого является проникновение автора в мир его героя и в жизнь его сознания, величайший импрессионист в литературе, Марсель Пруст (1871–1922) знаменит прежде всего своей неоконченной эпопеей «A la recherche du temps perdu» – «В поисках утраченного времени» (1906–1922, опубликована в 1913–1927). «Sodome et Gomorrhe» – «Содом и Гоморра» (1921–1922) – четвертый, последний роман этого цикла, вышедший при жизни писателя. После смерти Пруста свет увидели еще три его романа. За два года до своей кончины писатель напророчил, что «в законченном виде пятнадцатитомный роман представит столь же выверенную конструкцию, как готический собор». Эту конструкцию Пруст успел собрать – в опубликованной эпопее 15 книг.
К замыслу цикла «В поисках утраченного времени» (предварительные названия: «Перебои чувств», «Убиенные голубки», «Сталактиты прошлого») Пруст приступил в 1906–1907 г. В 1913 г. был опубликован первый роман – «По направлению к Свану», весьма озадачивший критиков. В 1918 г. вышел в свет тепло принятый роман – «Под сенью девушек в цвету», за который Прусту вручили Гонкуровскую премию, в 1920–1922 гг. – «У Германтов» и «Содом и Гоморра», также встреченные критиками благосклонно. После смерти писателя в 1925–1927 гг. были опубликованы еще три романа: «Пленница», «Беглянка» и «Обретенное время». В эпопею, представлявшую собой грандиозный «поток сознания», основой которого стало учение философа-интуитивиста А. Бергсона о внутреннем времени сознания как постоянного «дления», критики входили с благоговением, т. к. на 3000 страницах литературного монстра они могли найти все, что было угодно их душе.
Эпопея посвящена воспоминаниям повествователя – литератора, светского выскочки Марселя о любви – любви самой разной, высокой и низкой, естественной и противоестественной, верной и продажной, безумной и рассудочной. Любовь и моральная деградация светского общества стали основными темами этой энциклопедии французской жизни первых двух десятилетий XX в. Все ее персонажи – родные героя-автора или же хорошие знакомые, все – из «его сознания».
Выделить «Содом и Гоморру» из семи равновеликих произведений позволяет ряд причин. Это «срединный» роман, в котором получают развитие намеченные в предыдущих томах сюжетные линии и закладываются темы последующих томов. В нем рассказчик испытывает первые (и очень сильные) разочарования в загадочном и притягательном мире богатых и родовитых аристократов, увидев вдруг все их бессердечие и скудоумие, прикрытые импозантной внешностью, всю их развращенность и пошлость. Этот роман вполне можно было бы назвать вслед за Бальзаком – «Утраченные иллюзии».
Первоначально Пруст фрагмент, озаглавленный «Содом и Гоморра», поместил во второй том романа «У Германтов» как его завершающую часть. Некоторые его фрагменты печатались в ряде парижских журналов, а отдельное издание вышло в издательстве «Нувель Ревю Франсез» во второй половине 1922 г. в трех небольших томах.
В названии романа стоят два библейских города из «Книги Бытия» – Содоми Гоморра. Жителиэтихгородовдлявсеххристиан являются символом порочности, безнравственности и божественного возмездия. Население Содома и Гоморры было так зло и настолько грешно пред Господом, что Он решил наказать их и послал двух Ангелов, чтобы Те убедились в грехах нечестивцев и нашли среди них хотя бы 10 праведников, дабы не истреблять города полностью. Ангелов приютил усебя Лот, племянник родоначальника еврейского народа Авраама. Вечером к его дому пришли содомляне и стали требовать от Лота, чтобы он выдал им гостей с намерением «познать» их. Лот стал отговаривать распутников, предлагать им вместо чужеземцев своих двух невинных дочерей, но горожане настаивали, и тогда Ангелы поразили всех слепотою, а Лоту с семейством велели покинуть город. Когда Лот с семейством оказался за городскими стенами, «пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и (все) произрастания земли».
Таково преддверие книги «Содом и Гоморра». Содержание же самого романа таково.
…и стал невольным свидетелем любовной пантомимы барона и его нового друга жилетника Жюпьена. Марселя озарило, что все труднообъяснимые до этого странности де Шарлю объяснялись просто: барон был гомосексуалистом. После этого Марсель уже с профессиональным (литераторским) интересом следил за барономи его липкими взглядами, которыми тот провожал смазливых юнцов. Все эти наблюдения-воспоминания шли на фоне пережевывания гостями салона антисемитскойпроблемыидела Дрейфуса (что говорит о неизменности тем во французском и любом другом обществе; отметим, что сам Марсель Пруст был евреем и гомосексуалистом). Марсель чувствовал, как Альбертина охладела к нему, стал подозревать ее в измене. Чтобы поставить все на свои места, Марсель на время расстался с возлюбленной. Ему хватало переживаний и без Альбертины. Вспомнив вдруг о позабытой покойной бабушке, которую он когда-то сильно любил, но не всегда чутко относился к ней, Марсель почувствовал настолько сильные угрызения совести, что ему стало плохо от приступа удушья. Невозможность вернуть давно ушедшие годы и любимую бабушку повергла молодого человека в транс. А когда к нему приехала мать, которую он давно не видел, ему показалось, что в дом вошла бабушка…
Альбертина искала встреч с Марселем, он некоторое время избегал девушки, но затем стал вновь встречаться с ней, поначалу ревнуя ее к мужчинам, а потом и к женщинам – после того, как увидел прижавшихся друг к другу в танце Альбертину и ее подружку Андре. Бывая в музыкальном салоне, Марсель видел там барона де Шарлю, влюбленного в очередного партнера, и эта аналогия (Содом) также провоцировала его на ревность. Альбертина отвергала обвинения Марселя, пока он не понял, что Альбертина и де Шарлю не просто жалкие исключения в обществе, а лишь малая частица того, имя которому Содом и Гоморра. Находясь в противоречивых, мучительных чувствах – порвать с возлюбленной или жениться на ней, бешено ревнуя ее ко всем лесбиянкам мира, Марсель, в конце концов, объявил своей матери, что женится на Альбертине, после чего та переехала в их дом.
Окончание этой истории писатель дал в последующих томах эпопеи.
Страсть и ревность иссушили Марселя. Ему казалось, что он разлюбил Альбертину, не порвавшую со своей порочной страстью; часто встречал он и барона де Шарлю, страдавшего тем же… Видя, как Содом и Гоморра, подобно раковой опухоли, расползлась по земле и накрыла Париж, Марсель стал мизантропом. Не в силах более выносить упреки Марселя, Альбертина покинула его. А вскоре несостоявшийся жених узнал, что девушка погибла, упав с лошади и ударившись о дерево. Ревность долго еще не оставляла несчастного – пока до него не перестали доходить слухи о прошлых изменах возлюбленной…
Из других сюжетных линий стоит упомянуть о становлении Марселя как литератора, о смерти Свана и новом замужестве Одетты, о встрече Марселя с Жильбертой, вышедшей замуж за Робера, ставшего, как и его дядя-барон, гомосексуалистом. Марсель, до конца не избавившийся от воспоминаний об Альбертине, из-за обострения астмы покинул общество и, пока в Европе шла Первая мировая война, лечился в госпитале. После войны он застал то же развратное, сильно одряхлевшее, омертвелое общество, оживить которое могли только воспоминания…
Из безбрежного моря критических отзывов об этом романе и его авторе достаточно привести один – отзыв соотечественника Пруста писателя Ф. Бегбедера: «Пруст учит нас, что время не существует. Что все возрасты нашей жизни, вплоть до смертного часа, остаются при нас. И что только мы сами вольны выбрать для себя тот миг, который нам дороже всего».
На русский язык роман перевели А.В. Федоров и Н.М. Любимов.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Рецензии на книгу «Содом и Гоморра» Марсель Пруст
И напоследок хочется вновь поделиться одним из запомнившихся фрагментов.
Тогда и маркиз де Говожо больше уже не смеялся, и его расторопный зрачок исчезал, а так как мы на несколько минут отвыкали от его совершенно белого глаза, то теперь этот глаз придавал краснощекому нормандцу нечто безжизненное, потустороннее, как будто маркизу только что сделали операцию или словно его глаз там, за моноклем, молит Бога о даровании мученического венца.
Основная часть романа посвящена второй и возможно последней поездке героя в Бальбек. Опять Вердюрены, Камбремеры, но вместо Шарля и Одетты теперь Марсель и Альбертина. Все напоминает герою и его матери об умершей бабушке. Тем болезненней им находиться в этом месте. И, конечно, затрагиваются дрейфусарство-антидрейфусарство, семитизм/антисемитизм/национализм.
Роман хорош, поэтому рекомендую.
Марсель Пруст. Содом и Гоморра
Ночной кошмар г-на Милонова.
Собственно, только у него и столь же решительно настроенных личностей книга и способна вызвать прилив негодования.
Я не гомофоб, но и не ярый борец за права сексуальных меньшинств, поэтому книгу оценивал с тех же позиций, что и предыдущие тома романа. Да, по сравнению, скажем, со вторым томом здесь меньше внимания уделяется искусству, но ведь «Содом и Гоморра» изначально шли в связке с «Германтами», вот вам и объяснение. Не случайно упомянул «Девушек в цвету»: возвращение героя в Бальбек вышло изумительным; после бурлений светских приёмов мы вновь в этом нормандском Эдеме (впрочем, пресловутые приёмы настигнут и там). Следовало бы публиковать этот том вместе с «Пленницей», потому как обрывается он почти внезапно.
И ещё раз о теме нетрадиционных отношений: ей-богу, люди, давайте уже уходить от этой совковой привычки кричать «караул!» при упоминании гомосексуалистов. Книга прекрасная.
Первая книга из цикла «В поисках утраченного времени», которую я читала, а не слушала. Разница, кстати, огромна. Все же Пруст с его бесконечными предложениями и почти безабзацным повествованием глазами воспринимается как-то полнее и более своеобразно, что ли. И это при том, что периодически мне приходилось возвращаться к началу фразы и перечитывать чуть ли не полстраницы, чтобы понять пытающийся ускользнуть в словах, в строчках смысл. Темп, определяемый только собственным проникновением в книгу, органически поддерживает стилевые особенности романа, тогда как следование за чтецом далеко не всегда гармонично уровню восприятия слушателя.
Наметилось много новых линий. Надеюсь, что они получат развитие в следующих книгах. В общем и целом я ни разу не пожалела о том, что взялась за сей титанический труд. Конечно, читать Пруста совсем не легко, но вполне увлекательно, особенно, когда сумеешь отвлечься от внешнего течения времени и погрузиться полностью в авторское.
Содом и Гоморра в исполнении Пруста какие-то не содомогоморские. Если вспоминать библейский сюжет, так и подмывает спросить: за что здесь карать-то?
Конечно-конечно, есть тут и Содом (это о мужчинах) и Гоморра (о женщинах), и все предельно ясно – но как все ненавязчиво и интеллигентно вежливо. Многословно и … без слов. По-прустовски. Изящно.
Хотя по-прежнему хороши размышления автора, в частности его препарирование любовного чувства или чувства потери близкого человека.
Я уж и не говорю о ботанико-гомосексуальном отступлении!
Пруст волшебный, и с каждым томом нравится мне все больше и больше. В «Содоме и Гоморре», к тому же, самое активное из всех уже прочитанных мною частей «Утраченных иллюзий» действие, от этого еще интереснее.
Содомиты и гоморрианцы
Название романа содержит тонкий намёк на основной движущий лейтмотив данной части саги. Однако все же если кто-то слабо знаком с ветхозаветными байками про гомосапиенс, то на первых ста страницах автор изображает для большей наглядности, хоть и в скудных подробностях, акт мужеложства. Возможно это первый прецедент в истории эротической литературы. Навевает огорчение только факт того, что Пруст испугался изображать главного героя саги одним из участников этого акта и на его место поставил обрюзгшего Шарлю и какого-то лакея. После того как крики истомы де Шарлю прерываются начинается не очень интересное и в контексте всей саги несколько вторичное описание отношений главного героя и его дамы сердца родом из Гоморры.
Каждая предыдущая книга саги Пруста стоит особняком, в каждой что-то другое, что-то новое, выбивающееся из общей колеи. И таким образом первые три части эпопеи создают причудливое, разношерстное и прекрасное повествование. «Содом и Гоморра» не создаёт впечатление чего-то другого, а скорее чего-то вторичного. Гомосексуализм и лесбиянство – это что-то новое? Для тематики историй автора – да, для своего времени тоже – да. Но кого можно удивить этой темой сейчас? Да и модернистов ценят не за поднимаемые темы в их рассказах, а за стиль и способ самого рассказа.
Первые страниц двести идут по инерции «Германтов», заимствуя методологию третьей части. Пруст спохватился через две сотни страниц и решил изменить стиль в сторону «Свана», который приползает в роман практически на костылях, а затем в сторону Бальбека и «Девушек в цвету». Смесь всех предыдущих частей в одно и с окрасом гомосексуального содержания. То есть Пруст пошёл по пути самоповторов, что навевает скуку и мысли о графомании.
Несмотря на малоинтересную историю главного героя и его возлюбленной – Альбертины, в «Содоме и Гоморре» есть другая крайне занятная линия – отношений де Шарлю и Мореля, которая фактически спасла роман от провала. Если оставить в романе только эту линия, то роман бы заслужил наивысшие похвалы. Она продолжает историю странных и болезненных влюбленностей, начатых в первой части. Болезненные любовные отношения между мужчинами, где, как и всегда, один страдает, другой пользуется. Всё это на фоне дикого и лихого салона Вердюренов, знакомого по любовной линии Свана и его супруги из первой части. Выписано любопытнейше и мощно.
О небо и земля! Карайте справедливо
Измену подлую внутри любви фальшивой,
И проданный секрет, похищенный у нас,
Из сердца вырванный посредством ложных фраз.
(А. де Виньи «Гнев Самсона»)
Нежно думая о мужчинах, сам в конце концов становишься женщиной, и воображаемое платье сковывает походку
Номер 414, в котором жил Пруст (уже родные нам застекленный книжный шкаф и окно с видом на море). Его по-прежнему можно снять.
А здесь Пруст завтракал. Помните эти капризные окна, создающие жуткие сквозняки?
Пруст и Альфред Агостинелли (прототип Альбертины)
Прототипы г-жи Вердюрен: мадам Арман, мадам Лемер и Анна де Ноай
И, собственно, Пруст в кружке посетителей салона Анны де Ноай