мне страшно что я умру
«Я боюсь, что меня забудут»: как справляются со страхом смерти патологоанатом, хирург и священник
Большинство людей переживают экзистенциальные кризисы: в детстве, когда понимают, что родители смертны; когда сталкиваются со смертью родственников; когда проходят через переломные моменты — средний возраст или окончание вуза. Каждый рано или поздно задумывается о том, что жизнь конечна. А что происходит с теми, кто вынужден постоянно вспоминать о смерти из-за своей профессии — живут ли они в ужасе или давно «познали дзен»? Поговорили о страхе смерти с патологоанатомом, священником, студенткой психологического факультета, хирургом, сотрудницей службы доверия и преподавателем.
Глеб, 26 лет
патологоанатом
Смерть — это неизбежный процесс, мы все смертны, это окончание нашего жизненного пути. Когда я задумываюсь о своей смерти, понимаю, сколько я еще не успел. Меня пугает, что я не понимаю, когда это случится и при каких обстоятельствах. Думаю, надо больше наслаждаться и поменьше думать о каких-то онтологических аспектах нашей жизни. А тот факт, что я так часто с ней сталкиваюсь, я воспринимаю просто как часть работы.
Когда я узнаю о смерти знакомого человека, я чувствую скорбь, печаль, думаю, что не успел что-то ему сказать. Появляется желание позвонить близким, работа сразу уходит на второй план. Когда из жизни кто-то уходит, хочется провести с оставшимися родными побольше времени. Это сложно сделать с современным ритмом жизни, особенно людям, которые живут в больших городах.
Когда я начинал работать в онкоцентре, я почти всё время был в шоковом состоянии: огромный объем материала, да и психологически тяжело, всё-таки те заключения, которые мы выдаем людям, далеко не радостные.
На самом деле патологоанатомы меньше подвержены стрессу, связанному со смертью, ведь пациенты поступают к нам уже мертвыми. Врачам в этом плане тяжелее: они могут вечером общаться с человеком, а утром его уже нет. Сложнее проживать такие моменты, потому что врач вел пациента, вкладывался в него, надеялся на выздоровление. Мы же работаем уже с мертвыми, поэтому проживаем это легче.
Чтобы отвлечься от всего, что я вижу на работе, я переключаюсь на немедицину. Готовлю ужин или рисую, например. Мне нравится что-то создавать, отключаться от работы, иногда я забываю о каком-то негативе.
В смерти я боюсь незавершенности. Когда ты умираешь, хочется оставить какой-то хороший след, память. Момент недосказанности касается любого дела, не только личных отношений. Для меня самое страшное — не оставить после себя ничего. Я боюсь, что меня забудут.
Кирилл, 45 лет
священник
Я работаю со смертью не в том формате, как, например, в морге. Моя работа — проводить душу человека в вечный мир. Религиозный аспект смерти в моей работе смягчает ужас, который, как я думаю, многие чувствуют.
Когда я общаюсь с умирающими людьми, я часто встречаю реакцию отрицания или гнева: людям сложно, что они умрут, а остальные будут жить, что это так несправедливо. У меня нет опыта умирания, я не знаю, когда конкретно умру, а у них про себя такая информация есть, и это тяжело.
Когда я думаю о своей смерти, чувства принятия, умиротворения и любопытства мне ближе всего. Но всё же есть элементы тоски из-за потери любимых людей.
Когда я узнаю о смерти кого-то, приходится так или иначе перестраивать свою картину мира. Для меня люди — ее точки опоры, точки самоидентификации. Я бы не назвал это потрясением, но на то, чтобы принять, что мир изменился, нужно время. Мне бывает и любопытно, и иногда немного радостно, потому что они перешли в лучший, вечный мир.
Меня страх смерти беспокоит не так сильно, чтобы приходилось как-то от него отвлекаться. Он сам проходит в течение дня, и я живу так, как жил раньше. Знаю, что многих это пугает настолько, что они обращаются к психологам или находят себе занятия, чтобы прогнать тревожные мысли, но у меня не так.
Читайте также
Полина, 22 года
студентка-психологиня
Этот страх всегда проявляет себя по-разному, так что и регулирую я его по-разному.
Если у меня есть силы, то радуюсь, что я молодая и жива. Если сил нет, то говорю с друзьями и прошу поддержки. Если сил нет совсем, то страдаю, пока не надоест.
Анна, 29 лет
сотрудница службы детского телефона доверия
Это важный этап в жизни: как правило, ее не ожидаешь, к ней невозможно подготовиться, даже если ты знаешь о ней заранее. Нормальное проживание чьей-то смерти дает человеку новый этап понимания себя, окружающего мира и принятия собственной смертности.
Я принимаю ее, я знаю, что не готова, но если будет необходимость подготовиться, я постараюсь сделать это максимально продуктивно. Я знаю, какие в норме этапы должен пройти человек, чтобы это принять. Один из них — отрицание, и даже если я психолог, это не значит, что я этот этап пропущу. Возможно, я быстрее замечу свою реакцию и смогу ее как-то проработать. Но опять же гарантий, что так будет, нет, потому что так близко со смертью я сталкивалась только в работе. Когда я узнаю о смерти знакомых, это, как правило, не шокирует меня, но я сразу задаюсь вопросом, что могу сделать для их близких.
А., 35 лет
преподаватель
В последний раз я думал о смерти, когда я прочел эту статью о страхе перед ней на «Ноже». Я тогда понял, что самой смерти, в общем-то, и не боюсь. Боюсь, что будет больно, боюсь умереть, когда и не жил, когда не состоялось что-то, что должно состояться. А когда я на коне и я счастлив, иногда думаю, что вот сейчас можно было бы и умереть: это было бы каким-то облегчением, потому что вся дальнейшая жизнь — уже не мои проблемы. В последний раз, когда я думал о смерти, страх распался на страх боли и неудачи. Я много думаю, что жизнь одна и она конечна, но о самой смерти думаю нечасто.
Когда умирают знакомые или известные люди, я чувствую всегда разное. Когда Маркес умер [Писатель Габриэль Гарсия Маркес умер в 2014 году. Ему было 88 лет.], я подумал, что он живой, что смерти нет, я почувствовал такую радость! Когда недавно умерла сестра моей подруги, мне было жаль подругу.
Я боюсь незавершенности. У меня есть установка на то, чтобы кем-то стать, и умереть раньше вообще не хочется. Я иногда думаю: может, это ненормально? Может, надо как-то по-настоящему бояться умереть?
Жизнь — это очень круто. Мне нравится чувство осмысленной борьбы за что-то, а с другой стороны, может, я незаметно зауживаю свою жизнь? Она разная и большая, а когда у тебя очень четкий азимут на то, чтобы кем-то стать, ты мимо многого проходишь.
Если меня настигает страх смерти, когда всё плохо, не хватает сил, каких-то качеств, то отвлечься сложно. Я страдаю, потом мне надоедает страдать, и я отвлекаюсь повседневностью. Можно отвлекаться творчеством, потому что в нем много элементов простой крестьянской работы.
Может быть интересно
Алексей, 35 лет
хирург
О своей смерти я даже не пытаюсь задумываться. Я точно знаю, что однажды помру, осталось только выбрать декорации. Чем позже это случится, тем лучше, конечно, желательно только не впасть в маразм. Хотелось бы умереть осознанно и подготовленно, с чувством выполненного долга.
Была ситуация, когда мой отец пытался умереть в машине, и я его вез в реанимацию. Это был откровенный ****** [кошмар], но ножки не немели и паники не было. Был ужас надвигающегося события, но руки от этого не опускались. Первая пара смертей, которые я видел, были шокирующими, но потом я научился от этого отстраняться. Когда умирают знакомые, мне чаще всё равно, хотя это и зависит от того, какие знакомые. Если кто-то значимый, то это, конечно, портит мне настроение, но он уже умер, история закончилась.
Понятно, что я ее боюсь. Только что я был, и бах — меня уже нет. Я мог бы задвинуть, что умирать это легко, но зачем? Моя жизнь с каждым днем становится лучше и лучше, мне интересно жить, и я боюсь, что однажды это прекратится.
Я боюсь беспомощности и боли. Боль — то, что сводит с ума умирающих людей. Вот этого я видел очень много, они страдают.
Как я справляюсь с этим страхом? Закончил думать про это, и всё. Когда страшно, я погружаюсь в повседневность, и бояться уже не хочется. А сидеть думать, что можно как-то избежать смерти, бросить курить, пить, начать бегать по утрам — да прекратите, люди умирают и в расцвете сил, и в 90 лет с одинаковой частотой. Я очень легко от этого всего отвлекаюсь. У меня на счету 126 умерших пациентов за 16 лет работы, с каждым я сделал всё, что мог, но если бы я каждого помнил и из-за каждого переживал, я бы уже давно поехал крышей.
Я боюсь умереть: почему возникает страх смерти и как от него избавиться?
Страх смерти породил множество легенд, поверий и мифов. Люди всегда хотели приоткрыть завесу тайны и узнать, что скрывается по ту сторону жизни. В то же время именно страх смерти стал причиной многих научных открытий, которые позволили продлить жизнь и сделать ее более качественной. Но что делать, если мысли о смерти становятся навязчивыми? И насколько нормально думать о смерти? Выяснила корреспондент «МИР 24».
Танатофобия – тревога, вызванная навязчивыми мыслями о смерти, своей или близких.
«Страх смерти естественен. Дети проявляют его приблизительно с 5 лет, когда очень боятся потерять родителей или умереть сами. В подростковом возрасте этот страх опять проявляется, подростки начинают его исследовать через собственное рискованное поведение: любовь к «ужастикам», запретным темам и сферам. Мы все знаем, что умрем, но гоним от себя эти мысли и цепляемся за разные варианты – реинкарнацию, вечную жизнь. Так немножко легче дышать. Смерти боятся все, странно было бы не бояться ее, но совладать с этим страхом можно», – комментирует доцент кафедры психотерапии и психологического консультирования Московского института психоанализа и старший научный сотрудник лаборатории консультативной психологии и психотерапии ФГБНУ ПИ РАО Татьяна Попова.
Известный американский психотерапевт Ирвин Ялом считает, что лучший способ избавиться от страха смерти – это жить активной и наполненной смыслом жизнью.
«В этом может помочь творчество. Если выражать свой страх через искусство, он станет меньше. Согласно исследованиям ученых, смерти боятся люди, которые не живут полной жизнью, откладывают все на потом, сокрушаясь впоследствии, что так много не успели. Получается все очень просто и банально – лучшее лекарство от смерти – это жизнь, которой ты управляешь сам и наполняешь ее творчеством, красотой, отношениями, любовью», – отмечает Попова.
Страх смерти – это нормальная и естественная база, обеспечивающая мотивацию к жизни. Это социализированный вариант «инстинкта самосохранения», формирующийся в детском возрасте.
«Осознание конечности жизни приходит, во-первых, в связи с развитием определенных когнитивных схем ребенка, во-вторых, путем наблюдения за смертью и умиранием (чаще всего – животных) и, наконец, в-третьих, в процессе присвоения «культурного кода» смерти в сказках, различных ритуалах, произведениях искусства. В обычных условиях этот страх не осознаваем и актуализируется в ситуации реальной или потенциальной, но высоковероятной угрозы смерти», – объясняет заведующий кафедрой нейро- и патопсихологии взрослых Московского института психоанализа Илья Плужников.
Чаще всего люди вспоминают о смерти, когда угроза касается объекта близкой привязанности или меняется «культурный код». Именно поэтому в пандемию коронавируса страх смерти стал острее и актуальнее для большинства людей.
«Пандемия – как раз этот случай. СМИ каждый день напоминают нам о смерти, демонстрируя статистку по количеству заболевших и умерших от инфекции. Поэтому неудивительно, что страх смерти становится актуальной темой переживаний большого количества людей. Но следует отличать обычный страх от танатофобии, которая возникает у людей с индивидуальными психологическими особенностями. Такой фобии подвержены тревожные, мнительные, ипохондричные люди, которые принимают решения, руководствуясь эмоциями. Они склонны к катострофизации, в том числе, черно-белому мышлению, которое работает по принципу «все или ничего». В ситуации стресса, например, пандемии они не могут справиться со своей тревогой, им крайне необходимо преодолеть ситуацию неопределенности», – рассказывает Плужников.
Психологи отмечают, что страху смерти чаще подвержены перфекционисты и творческие люди. У них есть сильная потребность тотального контроля, когда это неосуществимо, они испытывают сильнейший стресс.
Все существующие страхи так или иначе можно свести к страху смерти. Он возникает из желания любого организма быть бессмертным, объясняет НЛП-тренер Юлия Керецман. Именно поэтому люди стремятся к размножению и обеспечению собственной безопасности.
«Страх смерти появился, чтобы обеспечивать инстинкт самосохранения. Никто без видимой причины не расстанется с жизнью легко и практически у всех инстинкт самосохранения работает исправно. Значит, страх смерти в той или иной степени присущ каждому. Но у людей, у которых страх смерти развился до фобии, и у тех, кому он неведом совсем, повреждена психика. Однако в экстремальных условиях, таких, как войны, катаклизмы, пандемии, страх смерти массово обостряется. И как любой страх, одних он заставляет действовать, то есть еще больше защищать свою безопасность. Это классическая реакция «бей-беги». Других же погружает в ступор – реакция «замри». Последняя, кстати, является имитацией смерти. И у таких людей обычно побеждают навязчивые мысли о возможной смерти. При легком обострении им можно посоветовать физическую нагрузку, релаксацию и медитацию», – говорит эксперт.
Керцман отмечает, что большинство пожилых людей примирились с мыслями о смерти. Когда человек осознает, что счастливо прожил жизнь, страх смерти довлеет над ним меньше. Почему некоторые люди боятся смерти меньше? У этого есть несколько объяснений. Одно из них связано с тем, что такие люди считают себя исключительными.
«Эти люди убеждены в своей особенности. «Я везучий. Меня охраняют высшие силы. У меня отличный генофонд. Со мной ничего не происходило и не произойдет. Меня Вселенная любит». Кто-то не боится смерти по причине деструктивно настроенной позиции. Это когда человек не видит смыслов в жизни, ощущает тупик, безысходность, но при этом его останавливают какие-то внутренние табу, нормы и правила, религиозные моменты. Такой человек, по сути, разочаровывается в жизни, устает жить», – считает психолог и сексолог Дмитрий Соболев.
Чтобы избавиться от страха смерти в период пандемии, Соболев советует спросить себя: «Что я буду делать, если заболею? Что со мной произойдет?».
«Когда человек ответит на этот вопрос, психика может получить конкретику и успокоиться. Как с любыми фобиями, здесь нужно вести работу на осознание того, что шансов заболеть конкретно у тебя не больше, чем у кого-то другого. Но даже если ты заболеешь, то почему ты должен оказаться в числе тех людей, которые не выздоровеют? Важно, чтобы ответы на эти вопросы опирались на объективные данные, факты и доказательства, а не на убеждения из разряда «я невезучий». Лучше расписать все свои ответы на бумаге, чтобы все было наглядно», – советует Соболев.
От навязчивых мыслей о смерти помогают различные техники медитаций. В частности сейчас во всем мире набирает обороты медитация осознанности, которая учит человека быть и ощущать настоящий момент. А ведь большинство людей навязчиво сожалеют о прошлом и постоянно беспокоятся о будущем, истощая таким образом свою нервную систему и психику, добавляет мастер психологии Андрей Смирнов.
«Медитация учит наслаждаться моментом жизни здесь и сейчас, в этом случае качество жизни и уровень ощущения счастья значительно повышается. Конечно, человеку неподвластно узнать все тайны появления на свет и ухода в иные миры. Но ясно одно, мы появились на свет не по своей воле, а по воле Творца и очень сомнительно, если жизнь закончится после истечения срока действия материи тела. В мироздании заложен какой-то очень глубокий смысл, который, надеюсь, когда-то мы поймем», – заключил Смирнов.
В основе всех страхов – страх смерти
– По нашим наблюдениям, очень многие из людей, помышляющих о суициде или находящихся в депрессии, испытывают чувство страха. И хотя они думают, что они такие смелые и не боятся смерти, на самом деле они боятся, боятся жить. В чем самая общая причина всех этих страхов?
Очень часто страх смерти не осознается нами. Он может проявляться в самых разных вещах. Например, в том, что человеку страшно переходить дорогу или в клаустрофобии или в боязни ездить в метро или в лифте. Некоторые люди готовы на одиннадцатый этаж бегать по лесенке, для них совершенно невозможно зайти в лифт, в какое-нибудь замкнутое пространство. В глубине страха у всех лежит страх смерти.
Как говорил Сенека: «Для того чтобы научиться хорошо жить, нужно научиться хорошо умирать». Страшно жить тому, кому страшно умирать. Только когда страх смерти у человека уходит тем или иным способом, тогда ему становится не страшно жить.
Как мне говорит один пациент, с которым я работаю сейчас: «Я не чувствую никакой полноты жизни, мне жутко скучно жить, а умирать очень страшно».
– Но они наоборот считают, что умирать не страшно.
– Это та ошибка, которую они, к сожалению, поймут в тот момент, когда уже будет поздно.
Людям, которые идут на самоубийство, может казаться, что они такие смелые, а на самом деле они трусы вдвойне, потому что они бояться не только смерти, они бояться еще и жизни. Им кажется, что они делают самостоятельный шаг, но на самом деле это шаг, к которому их подвигают обстоятельства.
Потому что когда человек действует под влиянием эмоций, это несвободный человек. Свободным человек становится только тогда, когда он делает сознательный, не вынужденный выбор. Одна из иллюзий, которая у них может быть, что я свободен, поэтому я возьму и сделаю. Так он не свободен. Он это делает, потому что ему страшно.
– Значит, получается, чтобы выйти из этого тягостного состояния, нужно преодолеть страх смерти?
Преодоление страха смерти, начинается, наверное, с того, что человеку нужно на минутку остановиться, и обо всем этом подумать.
Только агностицизм и принцип удовольствия, которые заполонили СМИ, они и вызвали такой вот массовый страх смерти, который в свою очередь вызывает страх жизни. И замену полноты жизни какими-то суррогатами, виртуальной жизнью, которой очень многие живут.
– Получается, что нужно принять неизбежность старости и смерти. Неизбежность и нормальность, естественность этих вещей?
Но задача очень трудная, люди разучились это принимать, они готовы бежать в виртуальные миры. Чем опасен виртуальный мир? Он опасен именно тем, что человек не хочет жить в реальности, он боится этой реальности, ему о ней страшно думать, он убегает в виртуальный мир и там живет. И там кажется себе героем, всячески убивает, стреляет…
– Причем все эти герои бессмертны…
– Конечно, в виртуальном мире все абсолютно бессмертно и всегда можно вернуться назад.
Более того, известны верующие люди, которые умирали вообще без боли при страшных формах рака. Например, был такой замечательный кавказский подвижник отец Паисий, несколько лет назад он умер. У него заболела голова, болит день, другой, третий, он спустился с гор в Сухуми к своим чадам, пожаловался, что у него болит голова, сделали ему обследование, а у него рак мозга и метастазы кругом. А жалобы всего лишь – голова болит, плохо спит. Десять дней он после этого прожил, болей не было.
– Святые говорят, что страх смерти есть признак нераскаянных согрешений. Значит, одной только веры недостаточно, чтобы преодолеть страх смерти?
– Вера разная бывает, и она по-разному подтверждается делами. Главный критерий правильных дел – принятие себя, принятие своей жизни, принятие всего того, что с нами случается. Это не просто вера в Бога, а доверие Богу. Доверие тому, что все то, что с тобой делается, делается тебе во благо.
Есть чудесное изречение старца Силуана, это афонский подвижник 20 века, простой русский человек, принявший в молодости монашество на Афоне и сейчас прославленный как святой. Не дословно, но такой смысл – «Как хорошо живет царский сын, ему, ни о чем не нужно заботиться, у него отец – царь, он живет царских хоромах, к его удовольствию все, что он пожелает, все тут, же совершается. Вот если бы человек доверял Господу, он бы тоже чувствовал себя сыном царя. А мы чувствуем себя пасынками».
Если у человека это есть, а он в церковь не ходит, значит, он просто еще не осознал себя. Он доверяет тому, что с ним происходит. Кому он доверяет-то? Отцу! Поэтому, как показывает мой опыт, люди, у которых есть вот это чувство абсолютного принятия себя и других, они обязательно рано или поздно приходят в храм.
– Если мы говорим о приходе человека в церковь, как о важном шаге для преодоления страха, то что вы скажете о такой вещи, которая в церкви считается даже желательной, как страх Божий?
– Страх Божий – это необыкновенно радостная вещь. Если рассматривать Господа как того, кто хочет нас все время наказывать и требует от нас каких-то совершенно непосильных деяний, то, конечно, и в церковь-то ходить не хочется. И не нужно идти туда, если ты так думаешь, потому что ничего хорошего там не будет. Ведь Господь же это, наоборот, Любовь всецелая. Он только и смотрит, что бы нам сделать хорошее. Если бы у нас было духовное зрение, мы бы видели, сколько раз в день Господь нас буквально на руках от чего-то спасает, от чего-то избавляет, от чего-то прикрывает.
У меня был случай в жизни с очень близким мне человеком. Когда на колокольне Ивана Великого (в Московском Кремле) только начали звонить, его позвали туда звонари, это было в 1990-х годах. Он благословился и пошел, хоть и звонить не умел. И там наверху самый большой колокол ему руку языком раздавил. Конечно, было задействовано ЦИТО, протезирование, потому что кости были не то что переломаны, а размозжены. Было плохо, больно, трудно. Два месяца он лечился, роптал – «Я такой хороший, я причащаюсь, делаю благие дела, за что мне Господь такое сделал!»
А когда он вышел из больницы, стало совершенно понятно, что ни за что это ему Господь не сделал. Господь спрятал его в эту больницу, заставил его пройти какие-то моменты познания и уберег от очень страшных вещей, которые проходили в его окружении и на его работе. Тем самым Он сохранил ему жизнь, сохранил ему разум, сохранил ему, в общем-то все. И дал ему еще знакомство с огромным количеством хороших людей.
Что такое страх Божий? Все мы знаем, что такое любить маму или ребенка, или мужчину, или женщину. Ты хочешь доставить ему радость, удовольствие, и от него ты знаешь, что он тебя любит, даст тебе «конфетку». Так вот страх Божий – это страх огорчить любимого.
– То есть этот страх, он в другом смысле страх и он не делает человека трусливым?
– Он делает его мужественным, потому что человек чувствует за собой необыкновенную силу. И он чувствует себя наконец-то свободным.
Сейчас так мало свободных людей, людям часто приходится делать то, что их вынуждают другие. Это связано с комплексом вины, который в очень многих из нас есть. Хоть в маленькой степени, но есть. Когда человек не может сказать «нет», он говорит, что сделает что-либо, на самом деле не желая этого. Когда у человека появляется чувство силы, сознание, что за тобой стоит твой Отец, а твой Отец такой могучий, все меняется…
У меня лично всегда была мечта иметь старшего брата. У меня был младший брат, которого нужно было защищать и заботиться о нем. А я мечтала о старшем брате, о защитнике, который всем даст, вмажет и скажет – «не трогайте Ленку, а то я вам сейчас всем покажу». И вот когда в далекие времена я обрела не просто старшего брата, а Отца, который Ленку защищает абсолютно от всех и всем, кому надо, «вмазывает»… это такая радость и счастье, что, конечно, есть страх Его огорчить. Он же огорчится, если я буду делать что-то гадкое…
– Что ждет того человека, для которого это все пока теория, когда он действительно избавится от страха смерти и, может быть, в какой-то степени, приобретет страх Божий? Что произойдет со всеми этими опасностями, которые видятся ему в жизни?
– Вы знаете, это точно так же, что и человеком, которого, как хилого и слабого мальчика, привели в тренировочный зал, для того чтобы он обрел хорошую форму. Показывают ему штангу и говорят, что он будет ее поднимать. Мальчик не верит этому – «Никогда я не смогу это сделать». Конечно, не сможет в первый раз, когда он ее только увидел. Но когда потренируется, сможет.
Трудно описать, что с человеком происходит. Просто очень многие вещи отпадают, даже удивляешься, что они у тебя были. Как такое могло быть, этого вообще не могло быть! Это внутреннее преобразование, при котором человек становится другим. У него начинается другая жизнь. Но не сразу…
А иногда бывает и сразу. Видела случай, когда это произошло сразу. Мы поехали на Синай группой и жили там 10 дней. Группа была из прихожан, людей верующих, и еще батюшка взял с собой своих друзей, мужа с женой – банкиров. Я с недоумением спросила: «Чего они там будут делать, они же ничего не понимают, им бы только деньги считать», ну и так далее. Батюшка мне сказал: «Молчи! Я, может, эту поездку специально для них и затеял».
Поднялись мы в итоге на гору Синай. Если вы там были, то знаете, что там поднимаются цепочкой, каждый в своем темпе – по силам. Я шла как раз рядом с Ириной – женой банкира, мы с ней очень весело разговаривали совершенно на светские темы, как вокруг красиво, какие горы, какая природа и так далее. Когда мы поднялись, я от нее на какой-то момент отвлеклась, занялась своими внутренними переживаниями.
И вдруг я слышу невероятное рыдание. Смотрю, Ирина села на вершине Синая, прислонилась спиной к полуразрушенному храму… и три часа совершенно невозможно рыдала. Рядом с ней стоял ее муж-банкир, переминался с ноги на ногу и утирал слезы ей и себе. Я подлетела к ней: «Ириш, ты что?» Когда она смогла заговорить, она, рыдая, сказала – «Лена, как же я жила раньше? Почему мы так жили раньше?!»
Т.е. иногда это бывает в один момент, а чаще это происходит постепенно, что ты не замечаешь, как ты вошел хилым ребенком, а стал очень сильным спортсменом. Но главное, что это произошло, что ты изменился внутренне. Ты изменился, тебе стало в радость все то, что происходит с тобой. Тебе пересталось хотеть худеть, толстеть, наращивать волосы, вставлять линзы или еще делать массу вещей. Ты принял свою жизнь такой, какая она есть.