кузьмич ты что обиделся
Леший
Короткий ноябрьский день клонился к вечеру. В сумрачном лесу под кустом бересклета сидел леший и злился. Он злился частенько, но в этот раз ему что-то особенно было тоскливо и одиноко, и очень хотелось кого-нибудь хотя бы напугать.
Заслышав шуршание опавших листьев на тропинке, лешак навострил волосатые уши. Вдали показалась фигура человека в брезентовом плаще с рюкзаком за спиной. Леший узнал егеря Кузьмича из деревни неподалёку и юркнул за осину.
И когда егерь поравнялся с деревом, ловко метнул ему под ноги замшелую валежину.
Егерь, споткнувшись, матюкнулся, взмахнул руками, но на ногах не удержался и упал носом в пожухлую листву, слегка припорошённую снегом.
Леший злорадно хихикнул, настроение немного улучшилось.
Егерь поднялся, отряхнул с колен прилипшие соринки и, оглядевшись кругом, произнёс:
-Всё озоруешь? И не стыдно?
Леший выглянул из-за дерева:
-Да ладно, уж и пошутить нельзя…
-А если бы я руку сломал? Думать-то надо башкой!
Егерь, остывая, присел на пенёк, достал из кармана портсигар, выудил оттуда две сигареты, одну, щёлкнув зажигалкой, прикурил сам, вторую протянул лешему. Тот сигарету распотрошил, табак высыпал на ладошку, размял и засунул в ноздри. После этого долго морщил нос, хлопал глазами, наконец оглушительно чихнул, спугнув сороку, с верхушки дуба наблюдавшей за странной парой внизу.
Чихнув ещё пару раз, леший, зажимая поочерёдно ноздри корявым пальцем, высморкался и сдавленно произнёс:
-Дрянь твой табак! Вот у деда твоего был табак так табак! Не поверишь – как чихнёшь, так шишки с деревьев падали… И не жадничал, завсегда полкисета самосада отсыплет…
Кузьмич намёк понял и выделил лешему ещё пяток сигарет. Сунув их за пазуху, тот присел на корягу и тяжело вздохнул.
-Чего пригорюнился? – насмешливо спросил Кузьмич. – Опять в карты проигрался?
-Ну и проигрался! – огрызнулся леший. – Тебе какая забота?
-Кого на этот раз продул? Рябчиков?
-Белок.
-И кому же? Опять соседу, что за речкой живёт? Нашёл себе компаньона… Да у него в колоде пять тузов!
Леший укоризненно помотал косматой головой:
-Ну и тупой же ты, Кузьмич! Сколько раз тебе объяснять – не живёт! Мы – нежить! Это вы, люди, рождаетесь, живёте и умираете, а мы или есть, или нас нет!
Помолчав, добавил:
-А белки… Да леший с ними! Всё равно орехов неурожай, вот пусть сосед о них и заботится. По весне я их обратно отыграю… Тут, Кузьмич, другая беда. За Бабу Ягу опасаюсь. Как бы она быть не перестала. Месяц сидит в своей избушке, чахнет и причитает, мол, никому она не нужна. Оно и правда, раньше к ней и волки ходили, и лоси, и кабаны, она их от хворей поганками лечила. Знахарки из деревни травки всякие спрашивали. Баба Яга показывала, какая от живота, какая от ломоты в костях, а какая и на приворот.
-Может, просто хандрит старушка? – предположил Кузьмич. – Осень, скука…
-Да? А русалка куда делась? Тоже вот так скучала, и всё, больше нетути в лесу русалки! Кот Баюн, правда, смеялся, мол, за кордон девушка увеялась, нашла там себе какого-то богатого дурака-тролля.
Леший помолчал, горестно покачивая головой, затем, искательно заглянув егерю в глаза, спросил:
-Кузьмич, а выпить у тебя есть?
Егерь достал из-за пазухи плоскую фляжку и, открутив колпачок, протянул лешему. Тот принюхался:
-Коньяк?
-Ага. Французский. Шучу, дагестанский.
Леший отхлебнул глоток, скривился:
-Дрянь твой коньяк! Вот у деда твоего…
-Да знаю, знаю! Наслышан! – перебил его егерь. – Вот у деда моего самогон был дак самогон! Первач! Как дохнёшь – вороны с неба падали. Ещё бы, сама Баба Яга на травах настаивала.
Леший ещё раз приложился к фляге, затем с сожалением протянул её обратно Кузьмичу.
-И где теперь тот медведь? – продолжал леший. – Лет сто уж как последнего извели. А за ним и лосей перебили, и волков. Три кабана на весь лес осталось, да зайцев с пяток! И тем, чую, недолго осталось.
-Раньше я здесь хозяином был! – не на шутку разошёлся лесовик. – Начнёт кто проказничать, привяжешь его невидимой верёвочкой к дереву, вот он и ходит в чащобе день-два-три, круги нарезает, пока не найдут. Или не найдут. А теперь что – приедут на машинах, костры жгут, песни орут, шашлыки жарят. Дома им пожрать негде! Идёт такой рот разинув, мухоморы ногами сшибает. Вот нахрена ты их сшибаешь? Мешают они тебе?
-Вот что это? – пнул он ногой ржавую жестяную банку. – Не мог пива дома выпить? В лес надо было тащить? Да хоть бы дедушку угостил… Фигушки! Выдул в одно горло и банку здесь бросил… И сделать ничего не можешь… Только глаза пылью запорошить.
— Я хоть и посмеялся над бедолагой, а меж тем дело сурьёзное. Вот ты скажи мне, егерь – о чём вы, люди, думаете? Почему живёте одним днём? Ведь внучка у тебя вырастет – а вокруг ни зайца в поле, ни косули в лесу, ни карася в речке, ни жаворонка в небе! Как жить-то она будет? Своих детей на асфальте вырастит?
-Погоди! – остановил его леший. – Как до опушки дойдёшь, там дуб старый, знаешь? В дубе дупло. Я туда орехов положил, внучке отнесёшь. Маловато насобирал, ну, чем богат… Домовому привет!
Кузьмич благодарно кивнул головой и зашагал по тропинке. Вслед ему из-под косматых бровей грустно смотрел седой лесной дух.
Особенности национальной охоты
| Точность | Выборочно проверено |
«Особенности национальной охоты в осенний период» — художественный комедийный фильм Александра Рогожкина.
Цитаты [ править ]
— А иностранцы тут есть?
— Какие тут иностранцы? Граница рядом!
— Если водку не берём, то успеем к сроку…
— ВОДКУ — БЕРЁМ.
— Вы арестованы!
— У тебя пистолетик-то есть?
— Тогда задержаны… ВСЕ!
— Зеня (Женя), а можно охотиться без водки?
— Ох, хотелось бы…
— Зеня (Женя), а когда мы уже пойдем на охоту?
Женя, осматривая только что сброшенный с вертолета ящик из-под артиллерийских снарядов, доверху наполненный водкой: — Теперь не знаю…
— Семёнов, водку пить будешь?
— Водку?! Водку… Буду.
— Семенов! Бросай сетку! Сетку бросай!
— Нет. Не бросит.
— Ага, с водкой не бросит…
— Кузьмич!
— Чего?
— Ты что, финский усвоил?
— Какой финский?
— Ну, он же по-фински говорит.
— Кто по-фински говорит?
— Ну, он же — финн!
— Кто финн?
— Я!
— Кузьмич, ты каким номером палил?
— Пятеркой
— Кучно вошла, аккурат между нами.
— Ну, и что будем делать?
— Что будем делать?
— Это я спрашиваю: что будем делать?
— М-да… Что делать?
— А лицензия у вас есть?
— Конечно… нет.
— Теперь моя коровка полетит…
— Теперь многие полетят.
Кузьмич ты что обиделся
Особенности национальной охоты
Литературная обработка К. Б. Елгешина
…Лошадь обходя лужу, задела копытом окоём льда: лёгкий треск нарушил царящую вокруг тишину. Стремянный подвёл к нему тонконогого палевого донца, который нервно прядал ушами и косил тёмным глазом.
В стороне тихо стоял доезжачий с гончими. Они первыми почувствовали: начинается! Ещё не последовало сигнала, а вожак уже в нетерпении вскочил, поднимая за собой остальных. Напрасно выжлятники пытались успокоить собак: охота была у них в крови, и пронзительный лай повис в морозном воздухе.
— От Отрадненского заказа начнём? — подбежал к нему егерь, отмахиваясь арапником от скулящих собак. По его молодому, красному от выпитой водки лицу было видно, что и ему не терпится побыстрее начать гон. — Думаю, не надо сваливать своры, пойдём двумя гонами…
Егерь махнул рукой в сторону леса, тонкой пламенеющей лентой уходящего по склону к реке.
Он улыбнулся и легко вскочил на донца. Тот дёрнулся под ним, но тут же, осаженный, застыл. Доезжачий, обойдя справа красавца жеребца, подал на маленьком, английской работы, подносе серебряную чарочку охотничьей запеканки.
— Начнём от Отрадненского, — согласился он и с наслаждением выпил ледяную водку. Потом огладил усы, закусил маринованным хрустящим груздем и вскочил на жеребца.
Натянув повод, он оглядел вокруг сонные, припорошенные первым снегом горбатые поля, студёное высветленное небо, тёмные изгибы реки — и глубоко вдохнул морозный воздух. Рядом уже сидели на конях борзятники. Егерь, заметив его кивок к началу, поднёс рожок к губам…
По полю поплыл странный звук…
…Этот звук оказался автомобильным гудком. Раймо открыл глаза: рядом с их машиной стоял Евгений Качалов — его русский приятель, с которым он недавно сошёлся в одной околоуниверситетской компании. Этот невысокий крепыш лет двадцати пяти, в джинсах и модной курточке, держал коробку с водкой и давил на клаксон.
Раймо понял, что успел заснуть, разморённый дорогой и теплом машины. Сожалея, что виденное — не больше чем красивый сон, образы из которого были навеяны часами, проведёнными за старинными книгами по русской охоте, он — молодой, начинающий финский писатель — со вздохом вошёл в реальную русскую действительность. Раймо вылез из джипа и отправился открывать багажник своему компаньону.
— Зачем так много спиртного? — обречённо спросил он по-английски. — Охота — это отдых…
— Этого-то, боюсь, не хватит… — сокрушённо качая головой и неумело строя английские фразы, откликнулся Качалов. Он затолкнул в багажник вторую коробку с водкой. — Ты же хотел узнать, что такое настоящая русская охота?
— Хотел, — кивнул Раймо, — но я не хотел пить…
— У нас это дело добровольное, насильно никто пить не будет, — успокоил его Качалов.
Женя оглядел забитый до отказа вещами и водкой багажник джипа, покачал, думая о чём-то своём, головой. Наконец, решив, что водки действительно маловато, с озабоченным видом подошёл к своему финскому гостю.
— Ты подожди здесь, я ещё схожу… — сказал он Раймо, стараясь не смотреть в его удивлённое лицо.
— Я погуляю… — финн оглядел грязный перекрёсток маленького карельского посёлка.
— Не потеряйся тут. И с местными не разговаривай, для них иностранец в диковинку, — посоветовал Качалов. — Ещё за шпиона примут… — добавил он уже по-русски.
— Что? — не понял Раймо.
— Эх, не понять вам всей тонкости русской глубинки, — снова по-русски ответил Качалов и отправился в магазин.
Раймо обошёл джип, оглядывая улицу. По обе её стороны стояли одноэтажные, совершенно одинаковые, бараки. Правда, с одной стороны был магазин, а с другой — почта, отличавшиеся от прочих строений лишь полувыцветшими стеклянными вывесками. Раймо прошёл немного вперёд. За ним увязалась какая-то сонная собака: понуро опустив голову и лениво помахивая закорючкой хвоста, она медленно засеменила следом. Кроме этой невесть откуда взявшейся собаки, вокруг не было видно ни одной живой души, даже птиц почему-то не было. Над всем посёлком висела мёртвая, звенящая тишина.
— Браток, выручай, трубы горят… — вдруг услышал за своей спиной русскую речь Раймо. От неожиданности он вздрогнул, затем обернулся — посмотреть на первого местного жителя.
Перед ним стоял самый настоящий негр в телогрейке и мятой шапке.
— Понимаешь, лес пригнали, а все вещи утонули… и деньги… все. на дно… Выручай, дай на похмел…
Раймо непонимающе огляделся вокруг, посмотрел на негра: стоптанные сапоги, вислые на коленях брюки. Встретить здесь выходца из солнечной Африки он предполагал меньше всего. Скорее, наоборот — негр, благодаря бомжеватой внешности, удачно мимикрировал и в окружающей среде казался абсолютно естествен.
— Ты чего, русского языка не понимаешь? Трубы горят — добавь! Ну, войди в состояние… Сам-то из городу? Небось, на охоту приехал? У нас знатные места, зверя — тьма! Ну, давай вместе похмелимся? — Негр выразительно щёлкнул себя по горлу. — А?
Раймо не понял ни слова, разве только жест что-то ему напомнил. Негр выжидающе смотрел на него. Смущённо улыбнувшись, Раймо пожал плечами.
— Добавь чуток, — африканец протянул к Раймо свою широкую, натруженную ладонь.
— Ченч? — расценил его жест Раймо и вложил в светло-серую ладонь негра купюру в сто финских марок.
Тот, оторопев, взял деньги и сунул их куда-то в глубину ватника. Раймо, поняв, что обмена не будет, пошёл назад к джипу. Негр молча смотрел вслед удаляющейся долговязой фигуре странного человека.
У джипа уже возился Женя Качалов: он, суетясь и пыхтя, впихивал в давно перегруженную машину очередную коробку с водкой.
— Быстрее залезай, сейчас двинем, — сказал он, увидев подходящего Раймо. — Мы уже опаздываем…
Раймо сел на своё место; сейчас же за рулём появился Качалов. Он завёл двигатель, и джип, разбрызгивая вокруг себя грязь, тронулся.
— Здесь много живёт иностранцев? — спросил Раймо у Евгения, заметив, как негр в ватнике бодро семенит в магазин.
— Какие тут иностранцы! Здесь же погранзона повсюду, — пояснил Качалов, выводя джип на шоссе.
Женя надавил педаль газа, и машина мощно покатила по дороге, тянущейся вдоль берега местной речушки. Ни Раймо, ни Качалов уже не могли увидеть, как из оставшегося за их спинами поселкового магазина вышел сияющий негр с двумя огромными бутылками «Смирновской»…
Проехав несколько километров мимо болот и осыпавшего свою разноцветную листву леса, джип свернул с основного шоссе и, пройдя ещё полкилометра по узкой бетонке, остановился возле КПП, который представлял из себя дощатую полосатую будку и шлагбаум, перегораживающий дорогу. По обе стороны будки шло ограждение из ржавой колючей проволоки. У КПП никого не было. Качалов длинно просигналил, и железные зелёные ворота со звёздами на створках скрипуче отворились. Из-за них показался сонный сержант с автоматом. Он, зевая, оглядел машину с «ненашим» номером.
— На охоту? — сиплым со сна голосом спросил он.
— Да, — откликнулся Качалов. — Мы от Будакова.
— Они уже здесь, на пирсе грузятся. — Сержант открыл пошире ворота, пропуская автомобиль.
— А номера у вас чьи? Прибалтика?
— А чёрт их знает, — пожал плечами Качалов. — В международную лотерею выиграл…
— Свезло… — сержант завистливо вздохнул и пропустил их на базу.
Они проехали мимо складов с горючкой, каких-то ангаров, длинной вереницы зачехлённых боевых машин. Наконец джип достиг пирса, где среди малых ракетных катеров стоял РВК (рейдовый водолазный катер), а рядом с ним — две машины: «Жигули» и «ниссан-патруль».
— Если тебе Сергей Олегович будет предлагать делать бизнес с ним, не соглашайся, — посоветовал Женя Раймо. — Он парень неплохой, только коммерция его портит…
Кузьмич ты что обиделся
Жениться надо на сироте.
Не сбивайте меня, я и сам собьюсь.
Ирония.
Вам говорят счастье привалило?!- (H)-Домовёнок Кузя.
А может не надо. Надо Федя, надо.
лошадю ходи век воли не видать. джентелмены удачи 😀 😀 😀
«Иш ты! Больно надо чужое добро охранять! Иш ты!»
«Масленица пришёл и фщить. Маленький такой, а важный.»
«А я ничего выписывать не буду, я экономить буду»
(Трое из Простоквашино)
a eto-ikra samorckaja-baklazannaja´´íwan waciliewi4.
Оля спасибо! (Y) (fr) (F)
«Батюшки, уже и днем сидят. Зря сидите! Жилплощади в этом году не предвидится!»
Ты поосторожней с жестами (B).- (H)-Особенности Н.Р.
— Приехали! Колхоз «Светлый путь!»
В чем сила брат?В деньгах вся сила брат.Деньги правят миром.И тот сильнее у кого больше их 😀
-Ты спал с моей женой. я спал с моей женой.
(Миллион лет до нашей эры) 😀
— Наши люди на такси в булочную не ездят! 😉
Пристегнулись простынями-от винта (Ирония судьбы..)
— Вот тебе приз, держи!
— А почему козел?
— А на льва денег не хватило
Эта роль ругательная! Прошу её ко мне не применять!- (H)-Иван Васильевич меняет профессию.
Предлагаю игру:
общаемся между собой только цитатами из фильмов и мультиков.
Каждая последующая реплика должна быть логически связана с предыдущей.
Вор должен сидеть в тюрьме!
да кто ж его посадит? он же памятник!
-А ты что,по-фински понимаешь?-Кто?-Ну он же фин?-Кто фин?-Я!(Особ. нац. охоты)
-можно только деньги вперед!
И пожалуйста, Семен Семенович… Никакой самодеятельности!
— Минуточку! Будьте добры, помедленнее. Я записываю…
ЛАРИСУ ИВАНОВНУ ХОЧУ.
кажется нас сегодня будут бить, даже ногами 🙁
Я возвращаю мою жену. Она абсолютно не умеет готовить.
Одиноким предоставляется общежитее. (v)
VG: Неродись красивой, а родись с полезной ксивой! (Y) «Gitler Caput» =)
«Если в человеке завелась гнильца, то более лютого зверя, чем он, не найти.» (к/ф «Дальнобойщики II»)
Да отсохнет его карбюратор во веки веков!
Да здравствует наш суд. Самый гуманный суд в мире. (v)
Как говорит наш дорогой шеф, «Куй железо не отходя от кассы»!
Дитям— мороженое (ic). жене— цветы. (F) смотри не перепутай.
— Понятно. Разрешите хотя бы.
Пасть порву, моргала выколю.
Как говорил один мой знакомый, я слишком много знал
VG: «.карапузы порносайт хакнули!!» =) худ.фильм «Две сорванные башни»
Обратитесь во Всемирную лигу сексуальных реформ! Там вам помогут!
VG: «вах! ты такой умный, тебе череп не жмет?» =) худ.фильм «Две сорванные башни»
VG: у нас в лесу двое умных я и дятел. » =) худ.фильм «Две сорванные башни»
Мы бандито знаменито. Мы стрелянто убиванто то и энто..Иза это режисёро нас сниманто в киноленто.
приключения капитана Фрунгеля.
хорошо ято я живу в Росии и никто мне не пришьет дискриминацию 😀
нихотим играть с тобой.
голубое ухо голубое брюхо..
нихотим играть с тобой. » (Y)
мультфильм для детей младше 4 лет «голубой щенок» 😀
я когда его смотрел ржал до икотки и по полу катался =)
Вот я понимаю в СССР было ЗДОРОВОЕ (Y) сексуальное воспитание 😀
Людк, а Людк, ты глянь чё делается. :-O
Ну почему же крашена, это мой натуральный цвет.
Смерть Кузьмича
СМЕРТЬ КУЗМИЧА.
Рассказ.
В.Давыденко.
30.05.2005г.
Со своей единственной женой Валентиной Кузьмич прожил более сорока лет. Жена часто вспоминала день свадьбы, а вот он забыл. Вернее помнил, было это в ноябре, а вот какого числа и года, забыл. Да и ни к чему это было. Когда нужно, жена напомнит. Помнил еще, что в день свадьбы было шумно, весело, пьяно. Набравшись деревенской самогонки, он так и оставил жену не тронутой в первую супружескую ночь. Отходил от пьянки два дня и после этого дошло дело до молодки.
Она не обиделась, принимая все это по-простому, по-людски, по-деревенски. Позже, коротая вечера в «подкидного дурака», она подшучивала над мужем, припоминая его свадебную беспомощность. Кузьмич в сердцах бросал карты и приводил неизменный, вполне убедительный довод:
— «От дура баба! Я же выпил четверть, а может и поболее. Хто же с бабами, после такой выпивки заниматься будет»?!
Но не серчал. Так, для острастки и «пужания их бабьей стати», грозно сверкал глазами, да махал кулаком. Жену не бил никогда. Ни разу. Уж больно душевная она и понятливая. Кузьмич по натуре был молчуном, а Валентина и без слов понимала. Жили вдвоём. Дети давно уехали в город, но не забывали, навещали родителей.
На следующий день, к обеду на двор зашла их сельский фельдшер, протянула сверток.
— Одежда тут ейная. Ты, Кузьмич сегодня в больницу не ездий, её завтра отдадуть.
— Чо отдадуть? – не понял Кузьмич.
Фельдшерица исподлобья глянула на мужика.
— Померла Валя ночью. Вот одежду возьми, да другую приготовь. Я отвезу. Детям сообщал?
Кузьмич помотал головой – нет, не сообщал. Говорить не мог – горло перехватило.
— Я позвоню твоей дочке, она сыну передаст.
Фельдшер ушла. Кузьмич опустился на крыльцо, достал папиросы. В калитке появился Катькин муж, Петро. Поставил на табуретку бутылку, стаканы, разлил, протянул Кузьмичу. Выпили. Петро разлил снова.
— Упокой Господи, душу её, – махнул сосед свои «двести».
Кузьмич опрокинул свой стакан, занюхал рукавом, закусил «курятиной». Вскоре Петро ушёл, а Кузьмич так и просидел до зари.
Утром приехал сын, к обеду зареванная дочка. Дом наполнился односельчанами. Хату прибрали, покрывалами завесили зеркала, поставили стол посредине. Запахло хвоей. К вечеру, на «санитарке» привезли Валентину. Не веря в случившееся, Кузьмич склонился над гробом, вглядывался в лицо жены. Прядь её волос из-под повязанного платка, упала на лоб. Он осторожно попытался поправить, но волосы не слушались, как бы не её стали.
И тут у Кузьмича покатились слезы. Нет, он не плакал, просто слезы катились сами по себе, падая на лицо Валентины, стекали струйками на рубаху. Он не пытался вытирать, он их не замечал. Сидел с окаменевшим лицом, не отвечая на вопросы, только периодически шмыгал носом.
Петро снова сунул стакан с самогоном. После второго стакана Кузьмич поднялся, вытер лицо рукавом и вышел во двор. В дом, то входили, то выходи соседки, что-то заносили. Он безучастно слонялся, курил. Всю ночь просидел у гроба, смотрел на жену. Колеблющийся свет горевших свечей делал лицо Валентины совсем живым – вот-вот поднимется и скажет: « Да что же это я…».
Но нет, не поднялась.
Прошло пол года, после смерти жены. Кузьмич стал привыкать к своему одиночеству, а когда становилось не в моготу, звал Ваську. Тот ложился у ног, и Кузьмич изливал душу. Поросенок хоть и являлся тварью бессловесной, но слушателем был отменным. Он изредка поглядывал на хозяина и, Кузьмичу казалось, что Васька всё понимает. По выходным становилось особенно тоскливо. Тогда брал поллитровку, шел к Петру или к магазину.
У магазина обычно собирались посудачить о деревенских новостях. Особенно, когда кто-либо приезжал из города. По возвращению домой, Кузьмич звал Шурика и Ваську. Те давно подружились, являлись на зов и по команде «ложись», укладывались у ног. Кузьмич затягивался папиросой и рассказывал бессловесным слушателям последние новости.
На Пасху приехал сын.
— Ты, батя, чо с хозяйством решил? Трудно тебе уже. Может, продадим все, в город ко мне переедешь. Дом большой, всем места хватит. Будешь по хозяйству помогать.
— Погожу, пока. В деревне мне привычнее, куда мне от земли. Мать тут лежит, навещать надо. Сестра твоя приезжает, помогает картошку окучивать. Не пропаду.
— Ну, гляди батя. Теперь не скоро приеду. На годовщину матери. Дом поправим, колодец почищу. Порося забьем.
Кузьмич затянулся сигаретой.
— Приезжай. Там видно будет.